Барнаульская епархия

Барнаульская епархия Русская Православная Церковь
Покровский кафедральный собор Барнаула
Основная информация
Страна	Россия
Митрополия	Алтайская
Епархиальный центр	Барнаул
Основана	1930, 1994
Упразднена	1938
Количество благочиний	3
Количество приходов	266 (2013 год)
Кафедральный храм	Покровский собор
Сан правящего архиерея	Митрополит
Титул правящего архиерея	Барнаульский и Алтайский
Сайт	[altai-eparhia.ru/ altai-eparhia.ru]
Архиерей
Правящий архиерей	Сергий (Иванников)
с	29 мая 2013

Барнаульская епархия — епархия Русской Православной Церкви. Территория — Алтайский край. Кафедральный город — Барнаул. Кафедральные соборы — Покровский (Барнаул). Входит в состав Алтайской митрополии.

Епархия расположена в административных границах Алтайского края и разделена на 3 благочиннических округа (благочиний). Правящий архиерей — митрополит Сергий (Иванников).

Действует три монастыря.

Изменения наименования

• Барнаульская (викарная) (17 октября 1908—1930)
• Барнаульская (1930—1937)
• Барнаульская и Бийская (1937—1938)
• Барнаульская и Алтайская (1994—2010)
• Барнаульская (с 2010)

История

Первые деревянные храмы — во имя апостолов Петра и Павла в Белоярской крепости и Барнауле, в честь Воскресения Христова в посёлке Колыванского камнерезного завода — появились в первой половине XVIII века и подчинялись правящему архиерею Тобольской епархии.

17 октября 1908 года по ходатайству архиепископа Томского Макария (Невского) было учреждено Барнаульское викариатство Томской епархии. Местопребыванием архиерея стал Томский Алексеевский мужской монастырь.

19 августа 1920 года Священный Синод вынес определение о пожизненном бытии состоящему на покое митрополиту Макарию (Невскому) быть митрополитом Алтайским, о чём Патриарх Тихон известил его личным письмом.

Управлял митрополит Макарий (Невский) Алтайской паствой из подмосковного Николо-Угрешского монастыря, где проживал до 1925 года. 1 марта 1926 скончался святитель Макарий (Невский), митрополит Алтайский.

После октябрьской революции деятельность духовной миссии была прекращена, большинство приходов, школ, библиотек прекратили своё существование. В 1920—1930-х годах все монастыри, миссионерские станы, часовни были закрыты, большинство — разорены и уничтожены.

В 1924—1929 годах викариатство входило в Новосибирскую и Барнаульскую епархию.

В 1930 году была образована самостоятельная Барнаульская епархия во главе с епископом Александром (Бялозором), но в 1938 году епархия была упразднена и её земли вошли в состав Новосибирской.

26 февраля 1994 года Самостоятельная Барнаульская епархия была возрождена решением Священного Синода Русской Православной Церкви, который выделил её из состава Новосибирской.

19 марта 1994 года во епископа Барнаульского и Алтайского был хиротонисан Антоний (Масендич).

С 20 января 2002 года по 29 мая 2013 года епархией управлял епископ Максим (Дмитриев).

29 мая 2013 года стало известно, что барнаульскую кафедру возглавит новый управляющий: «Преосвященным Барнаульским и Алтайским Синод определил быть Преосвященному епископу Каменскому и Алапаевскому Сергию с освобождением его от управления Каменской епархией».

16 июля 2013 года решением Священного Синода Русской Православной Церкви игумен Роман (Корнев), наместник Казанского мужского монастыря Барнаульской епархии избран викарием Барнаульской епархии с титулом Рубцовский.

2 октября 2013 года решением Священного Синода Русской православной церкви из состава Барнаульской епархии выделена Горноалтайская епархия, образованная в административных границах Республики Алтай. 5 мая 2015 года из состава епархии были выделены самостоятельные Бийская, Рубцовская и Славгородская епархии, после чего в ведении Барнаульской кафедры остались городские округа Барнаул, Новоалтайск, а также Залесовский, Заринский, Косихинский, Кытмановский, Первомайский, Тальменский, Тогульский районы Алтайского края. Одновременно Барнаульская епархия была определена центром новоучрежденной Алтайской митрополии

При епархии действует Барнаульская православная духовная семинария .

Благочиннические округа

Сейчас Барнаульская епархия включает в себя 3 благочинных округа:

• Барнаульское благочиние
• Северное благочиние
• Заринское благочиние

Монастыри

• Барнаульский Знаменский монастырь (женский; Барнаул)
• Богородице-Казанский Иоанно-Предтеченский скит (женский; село Сорочий лог, Заринский район), подворье Знаменского монастыря
• Иоанно-Кронштадтский монастырь (село Кислуха, Первомайский район)

упразднённые

• Барнаульский Богородице-Казанский монастырь (женский; Барнаул)

Епископы

Барнаульское викариатство

• Мелетий (Заборовский) (21 ноября 1908 — 23 февраля 1912)
• Евфимий (Лапин) (18 марта 1912 — 26 января 1916)
• Гавриил (Воеводин) (26 января 1916—1919)
• Виктор (Богоявленский) (3 августа 1921—1924)
• Никодим (Шатунов) (ноябрь 1924—1925)
• Никодим (Воскресенский) (1925—1927)
• Владимир (Юденич) (2 апреля 1927—1930)

Барнаульская епархия

• Александр (Бялозор) (1930—1931)
• Герман (Коккель) (сентябрь — декабрь 1931)
• Тарасий (Ливанов) (декабрь 1931 — ноябрь 1932)
• Иаков (Маскаев) (4 апреля 1933 — 11 февраля 1937)
• Григорий (Козырев) (11 февраля — 2 сентября 1937)

1943—1994 — территория Барнаульской епархии входила в состав Новосибирской епархии.

• Антоний (Масендич) (19 марта 1994 — 8 июля 2001)
• Максим (Дмитриев) (20 января 2002 — 29 мая 2013)
• Сергий (Иванников) (с 29 мая 2013)

Ссылки

• [altai.eparhia.ru Барнаульская епархия (официальный сайт)]
• [www.patriarchia.ru/db/text/31096.html Барнаульская епархия] // Патриархия.Ru
• [www.pravenc.ru/text/77566.html Барнаульская и Алтайская епархия] // Православная энциклопедия
• [drevo.pravbeseda.ru/index.php?id=6012 Барнаульская епархия (Открытая православная энциклопедия «Древо»)]

Отрывок, характеризующий Барнаульская епархия

Пьер, как это большею частью бывает, почувствовал всю тяжесть физических лишений и напряжений, испытанных в плену, только тогда, когда эти напряжения и лишения кончились. После своего освобождения из плена он приехал в Орел и на третий день своего приезда, в то время как он собрался в Киев, заболел и пролежал больным в Орле три месяца; с ним сделалась, как говорили доктора, желчная горячка. Несмотря на то, что доктора лечили его, пускали кровь и давали пить лекарства, он все таки выздоровел.
Все, что было с Пьером со времени освобождения и до болезни, не оставило в нем почти никакого впечатления. Он помнил только серую, мрачную, то дождливую, то снежную погоду, внутреннюю физическую тоску, боль в ногах, в боку; помнил общее впечатление несчастий, страданий людей; помнил тревожившее его любопытство офицеров, генералов, расспрашивавших его, свои хлопоты о том, чтобы найти экипаж и лошадей, и, главное, помнил свою неспособность мысли и чувства в то время. В день своего освобождения он видел труп Пети Ростова. В тот же день он узнал, что князь Андрей был жив более месяца после Бородинского сражения и только недавно умер в Ярославле, в доме Ростовых. И в тот же день Денисов, сообщивший эту новость Пьеру, между разговором упомянул о смерти Элен, предполагая, что Пьеру это уже давно известно. Все это Пьеру казалось тогда только странно. Он чувствовал, что не может понять значения всех этих известий. Он тогда торопился только поскорее, поскорее уехать из этих мест, где люди убивали друг друга, в какое нибудь тихое убежище и там опомниться, отдохнуть и обдумать все то странное и новое, что он узнал за это время. Но как только он приехал в Орел, он заболел. Проснувшись от своей болезни, Пьер увидал вокруг себя своих двух людей, приехавших из Москвы, – Терентия и Ваську, и старшую княжну, которая, живя в Ельце, в имении Пьера, и узнав о его освобождении и болезни, приехала к нему, чтобы ходить за ним.
Во время своего выздоровления Пьер только понемногу отвыкал от сделавшихся привычными ему впечатлений последних месяцев и привыкал к тому, что его никто никуда не погонит завтра, что теплую постель его никто не отнимет и что у него наверное будет обед, и чай, и ужин. Но во сне он еще долго видел себя все в тех же условиях плена. Так же понемногу Пьер понимал те новости, которые он узнал после своего выхода из плена: смерть князя Андрея, смерть жены, уничтожение французов.
Радостное чувство свободы – той полной, неотъемлемой, присущей человеку свободы, сознание которой он в первый раз испытал на первом привале, при выходе из Москвы, наполняло душу Пьера во время его выздоровления. Он удивлялся тому, что эта внутренняя свобода, независимая от внешних обстоятельств, теперь как будто с излишком, с роскошью обставлялась и внешней свободой. Он был один в чужом городе, без знакомых. Никто от него ничего не требовал; никуда его не посылали. Все, что ему хотелось, было у него; вечно мучившей его прежде мысли о жене больше не было, так как и ее уже не было.
– Ах, как хорошо! Как славно! – говорил он себе, когда ему подвигали чисто накрытый стол с душистым бульоном, или когда он на ночь ложился на мягкую чистую постель, или когда ему вспоминалось, что жены и французов нет больше. – Ах, как хорошо, как славно! – И по старой привычке он делал себе вопрос: ну, а потом что? что я буду делать? И тотчас же он отвечал себе: ничего. Буду жить. Ах, как славно!
То самое, чем он прежде мучился, чего он искал постоянно, цели жизни, теперь для него не существовало. Эта искомая цель жизни теперь не случайно не существовала для него только в настоящую минуту, но он чувствовал, что ее нет и не может быть. И это то отсутствие цели давало ему то полное, радостное сознание свободы, которое в это время составляло его счастие.
Он не мог иметь цели, потому что он теперь имел веру, – не веру в какие нибудь правила, или слова, или мысли, но веру в живого, всегда ощущаемого бога. Прежде он искал его в целях, которые он ставил себе. Это искание цели было только искание бога; и вдруг он узнал в своем плену не словами, не рассуждениями, но непосредственным чувством то, что ему давно уж говорила нянюшка: что бог вот он, тут, везде. Он в плену узнал, что бог в Каратаеве более велик, бесконечен и непостижим, чем в признаваемом масонами Архитектоне вселенной. Он испытывал чувство человека, нашедшего искомое у себя под ногами, тогда как он напрягал зрение, глядя далеко от себя. Он всю жизнь свою смотрел туда куда то, поверх голов окружающих людей, а надо было не напрягать глаз, а только смотреть перед собой.
Он не умел видеть прежде великого, непостижимого и бесконечного ни в чем. Он только чувствовал, что оно должно быть где то, и искал его. Во всем близком, понятном он видел одно ограниченное, мелкое, житейское, бессмысленное. Он вооружался умственной зрительной трубой и смотрел в даль, туда, где это мелкое, житейское, скрываясь в тумане дали, казалось ему великим и бесконечным оттого только, что оно было неясно видимо. Таким ему представлялась европейская жизнь, политика, масонство, философия, филантропия. Но и тогда, в те минуты, которые он считал своей слабостью, ум его проникал и в эту даль, и там он видел то же мелкое, житейское, бессмысленное. Теперь же он выучился видеть великое, вечное и бесконечное во всем, и потому естественно, чтобы видеть его, чтобы наслаждаться его созерцанием, он бросил трубу, в которую смотрел до сих пор через головы людей, и радостно созерцал вокруг себя вечно изменяющуюся, вечно великую, непостижимую и бесконечную жизнь. И чем ближе он смотрел, тем больше он был спокоен и счастлив. Прежде разрушавший все его умственные постройки страшный вопрос: зачем? теперь для него не существовал. Теперь на этот вопрос – зачем? в душе его всегда готов был простой ответ: затем, что есть бог, тот бог, без воли которого не спадет волос с головы человека.


Пьер почти не изменился в своих внешних приемах. На вид он был точно таким же, каким он был прежде. Так же, как и прежде, он был рассеян и казался занятым не тем, что было перед глазами, а чем то своим, особенным. Разница между прежним и теперешним его состоянием состояла в том, что прежде, когда он забывал то, что было перед ним, то, что ему говорили, он, страдальчески сморщивши лоб, как будто пытался и не мог разглядеть чего то, далеко отстоящего от него. Теперь он так же забывал то, что ему говорили, и то, что было перед ним; но теперь с чуть заметной, как будто насмешливой, улыбкой он всматривался в то самое, что было перед ним, вслушивался в то, что ему говорили, хотя очевидно видел и слышал что то совсем другое. Прежде он казался хотя и добрым человеком, но несчастным; и потому невольно люди отдалялись от него. Теперь улыбка радости жизни постоянно играла около его рта, и в глазах его светилось участие к людям – вопрос: довольны ли они так же, как и он? И людям приятно было в его присутствии.
Прежде он много говорил, горячился, когда говорил, и мало слушал; теперь он редко увлекался разговором и умел слушать так, что люди охотно высказывали ему свои самые задушевные тайны.