Барнаульский ленточный бор

Барнаульский ленточный бор — светлохвойный, в недавнем прошлом реликтовый лес, самый большой по протяженности из ленточных боров Западной Сибири. Находится, в основном, на территории Алтайского края. Своё название получил по названию реки Барнаулки.

Географическое положение и происхождение

Бор расположен на Приобском плато, по левобережью реки Оби, протянувшись на 550 км от города Барнаула в направлении с северо-востока на юго-запад. Ширина бора, почти на всём его протяжении, составляет от 8 до 10 км. На юго-западе края, между селами Волчиха и Новоегорьевское, лента бора соединяется с соседним Касмалинским ленточным бором, образуя Гатский бор. Этот участок уникального леса является особо охраняемой природной территорией и выделен в Егорьевский заказник . Ленточный бор образовался на песчаных древнеаллювиальных отложениях, оставшихся со времени последнего ледникового периода. Толщина песчаных отложений здесь достигает 300-400 м. Плодородный слой, сформированный на песчаных отложениях, в основном представлен дерново-подзолистыми почвами.

Растительный мир

Кроме сосны, как главного вида боровой растительности, в верхнем ярусе произрастают береза и осина, но как правило в ложбинах, в местах вырубки леса и бывших гарях. По берегам Барнаулки часто встречается ива и тополь. В среднем ярусе бора растёт множество кустарников, в том числе ягодников: калина, смородина, черемуха, малина, ежевика, облепиха, черника, рябина, крушина, боярышник, шиповник, брусника, а на болотах — клюква. В нижнем ярусе —травянистые растения: папоротник, хвощ зимующий, молочай кипарисовый, костяника, земляника, лютик, на открытых участках — ковыль. В боровых болотах — камыш и осока. Распространены мхи и лишайники. Летом и осенью, после обильных дождей, вырастают белые грибы, опята, лисички, грузди, рыжики и другие съедобные грибы.

Отдельные виды растений, как редкие и исчезающие, включены в Красную книгу Алтайского края, так например: щитовник гребенчатый, щитовник мужской, кувшинка белоснежная, кувшинка четырёхгранная, башмачок крупноцветковый, гнездоцветка клобучковая, ятрышник шлемоносный, калла болотная.

Животный мир

Фауна ленточного бора очень разнообразна. Здесь водится лось, сибирская косуля, заяц, лиса, волк, бурундук, белка, рысь, барсук, горностай, кабан, ондатра, бобр и другие звери. В бору обитает множество птиц: козодой, дятел, большая синица, московка, коршун, сова, рябинник, удод, поползень, свиристель, дрозд, скворец, воробей, серая ворона, сорока, кукушка, снегирь, озерная чайка, крупные пернатые — глухарь, филин. В бору у Новичихи изредка встречается чёрный аист. Обыкновенная гадюка, ящерица, уж — характерные представители пресмыкающихся. По болотам и побережьям озер обитают земноводные: серая жаба, лягушка.

Хозяйственное использование

С приходом русских переселенцев на Алтай в XVIII веке и развитием сереброплавильного производства, в бору заготавливали древесину для выжигания древесного угля и производства соснового дёгтя. Лесовосстановительными работами тогда никто не занимался. С 1747 года Барнаульский бор, как и все лесные массивы Алтая, находился во владении Кабинета Его Императорского Величества. Только с 1840 года, когда была образована Лесная часть в правлении Алтайского горного округа и организована лесная стража, после устройства лесных дач (в Барнаульском бору — Бахматовская и Барнаульская), была начата работа по ведению правильного лесного хозяйства. По результатам проведённой в конце XIX века классификации лесов Алтайского округа Барнаульский бор был отнесён к истощённым и истреблённым дачам, где не менее 70% площади составляла молодая поросль или территория была оголена без возможности естественного облесения.

В дореволюционные годы XX века земли, принадлежащие Кабинету, сдавались в долгосрочную аренду крестьянам с правом выкупа, но это не распространялось на территории ленточных боров. Для охраны леса от самовольных порубщиков создавались кордоны, летучие отряды, действовали объездчики. Крестьяне, жившие у бора, должны были вносить плату за строительный лес, за право охоты и рыбной ловли, за сбор ягод и грибов, а в случаях самоуправства платить штрафы, пени в казну. Кабинет содержал лесопильный завод на месте закрытого сереброплавильного завода в Барнауле.

В первые годы советской власти принимались меры по предотвращению истребления леса, действовала лесная стража, существовали лесничества. С ноября 1929 года лесничества были преобразованы в лесхозы. Уже в послевоенные годы, после образования Министерства лесного хозяйства СССР происходило техническое перевооружение предприятий лесной отрасли — в лесхозы стала поступать техника и не только лесозаготовительная, но и противопожарная, создавались пожарно-химические станции, возводились пожарно-наблюдательные вышки. В 50-е и особенно в 60-е годы неоднократно проводились кампании по защите леса от болезней и вредителей, применялись так называемые авиационно-химические методы борьбы — опыление, с помощью самолетов, дустами ДДТ и гексахлорана — давшие минимальные положительные результаты и нанесшие колоссальный экологический урон всему живому в бору.

Согласно новому Лесному кодексу собственником леса является государство, а основным структурным подразделением на местах, на которое возлагается выполнение задач по использованию леса, его охране и лесовосстановлению — лесничество. В настоящее время бор находится в зонах ответственности нескольких лесничеств (Барнаульское, Павловское, Ребрихинское, Новичихинское) Управления лесами Алтайского края Рослесхоза. Перестали существовать лесхозы и по действующему законодательству вся лесохозяйственная деятельность осуществляется арендаторами. В каждом лесничестве есть такие хозяйствующие субъекты, как правило, с частной формой собственности. В Барнаульском бору крупными арендаторами являются частные предприятия, входящие в холдинговую компанию "Алтайлес" .

Экологическое состояние

В бору много баз отдыха, санаториев, детских летних лагерей.

В нагорной части Барнаула, в советское время, бор постепенно вырубался по причине размещения все большего количества лечебных и оздоровительных учреждений. За последние 20 лет существует еще более активная практика выдачи земельных участков в бору под строительство частных домовладений, как в черте города так и в его пригородах. Бор является излюбленным местом отдыха населения края, что не лучшим образом сказывается на экологическом состоянии леса. После пикников отдыхающие часто оставляют после себя в бору бытовые отходы. В окрестностях Барнаула, рядом с населёнными пунктами Южный, Власиха, Черницк, Борзовая Заимка, можно встретить стихийно организованные многочисленные мусорные свалки. С июля 2012 года группа энтузиастов из социальной сети «Вконтакте» еженедельно проводит экологические акции по уборке мусора в пределах города Барнаула .

Большой урон приносили пожары. В 1952 году бор сильно выгорел в своей центральной части. В 1997 году, на юго-западе, бор также сильно пострадал от лесных пожаров. Засушливым летом 2012 года случались отдельные очаги возгораний. Всемирным фондом дикой природы разработана специальная программа по восстановлению данного лесного массива.

См. также

• Лес
• Бор (лес)
• Сосновый лес

Ссылки

• [barnaul.bezformata.ru/listnews/lentochnie-bori-unikalnoe-dostoyanie/4457421/ Ленточные боры – уникальное достояние природы]
• [altai-flowers.ru/Index.jsp?id=204&page=1 Цветы Алтая. Барнаульский ленточный бор]

Отрывок, характеризующий Барнаульский ленточный бор

По переулкам Хамовников пленные шли одни с своим конвоем и повозками и фурами, принадлежавшими конвойным и ехавшими сзади; но, выйдя к провиантским магазинам, они попали в середину огромного, тесно двигавшегося артиллерийского обоза, перемешанного с частными повозками.
У самого моста все остановились, дожидаясь того, чтобы продвинулись ехавшие впереди. С моста пленным открылись сзади и впереди бесконечные ряды других двигавшихся обозов. Направо, там, где загибалась Калужская дорога мимо Нескучного, пропадая вдали, тянулись бесконечные ряды войск и обозов. Это были вышедшие прежде всех войска корпуса Богарне; назади, по набережной и через Каменный мост, тянулись войска и обозы Нея.
Войска Даву, к которым принадлежали пленные, шли через Крымский брод и уже отчасти вступали в Калужскую улицу. Но обозы так растянулись, что последние обозы Богарне еще не вышли из Москвы в Калужскую улицу, а голова войск Нея уже выходила из Большой Ордынки.
Пройдя Крымский брод, пленные двигались по нескольку шагов и останавливались, и опять двигались, и со всех сторон экипажи и люди все больше и больше стеснялись. Пройдя более часа те несколько сот шагов, которые отделяют мост от Калужской улицы, и дойдя до площади, где сходятся Замоскворецкие улицы с Калужскою, пленные, сжатые в кучу, остановились и несколько часов простояли на этом перекрестке. Со всех сторон слышался неумолкаемый, как шум моря, грохот колес, и топот ног, и неумолкаемые сердитые крики и ругательства. Пьер стоял прижатый к стене обгорелого дома, слушая этот звук, сливавшийся в его воображении с звуками барабана.
Несколько пленных офицеров, чтобы лучше видеть, влезли на стену обгорелого дома, подле которого стоял Пьер.
– Народу то! Эка народу!.. И на пушках то навалили! Смотри: меха… – говорили они. – Вишь, стервецы, награбили… Вон у того то сзади, на телеге… Ведь это – с иконы, ей богу!.. Это немцы, должно быть. И наш мужик, ей богу!.. Ах, подлецы!.. Вишь, навьючился то, насилу идет! Вот те на, дрожки – и те захватили!.. Вишь, уселся на сундуках то. Батюшки!.. Подрались!..
– Так его по морде то, по морде! Этак до вечера не дождешься. Гляди, глядите… а это, верно, самого Наполеона. Видишь, лошади то какие! в вензелях с короной. Это дом складной. Уронил мешок, не видит. Опять подрались… Женщина с ребеночком, и недурна. Да, как же, так тебя и пропустят… Смотри, и конца нет. Девки русские, ей богу, девки! В колясках ведь как покойно уселись!
Опять волна общего любопытства, как и около церкви в Хамовниках, надвинула всех пленных к дороге, и Пьер благодаря своему росту через головы других увидал то, что так привлекло любопытство пленных. В трех колясках, замешавшихся между зарядными ящиками, ехали, тесно сидя друг на друге, разряженные, в ярких цветах, нарумяненные, что то кричащие пискливыми голосами женщины.
С той минуты как Пьер сознал появление таинственной силы, ничто не казалось ему странно или страшно: ни труп, вымазанный для забавы сажей, ни эти женщины, спешившие куда то, ни пожарища Москвы. Все, что видел теперь Пьер, не производило на него почти никакого впечатления – как будто душа его, готовясь к трудной борьбе, отказывалась принимать впечатления, которые могли ослабить ее.
Поезд женщин проехал. За ним тянулись опять телеги, солдаты, фуры, солдаты, палубы, кареты, солдаты, ящики, солдаты, изредка женщины.
Пьер не видал людей отдельно, а видел движение их.
Все эти люди, лошади как будто гнались какой то невидимою силою. Все они, в продолжение часа, во время которого их наблюдал Пьер, выплывали из разных улиц с одним и тем же желанием скорее пройти; все они одинаково, сталкиваясь с другими, начинали сердиться, драться; оскаливались белые зубы, хмурились брови, перебрасывались все одни и те же ругательства, и на всех лицах было одно и то же молодечески решительное и жестоко холодное выражение, которое поутру поразило Пьера при звуке барабана на лице капрала.
Уже перед вечером конвойный начальник собрал свою команду и с криком и спорами втеснился в обозы, и пленные, окруженные со всех сторон, вышли на Калужскую дорогу.
Шли очень скоро, не отдыхая, и остановились только, когда уже солнце стало садиться. Обозы надвинулись одни на других, и люди стали готовиться к ночлегу. Все казались сердиты и недовольны. Долго с разных сторон слышались ругательства, злобные крики и драки. Карета, ехавшая сзади конвойных, надвинулась на повозку конвойных и пробила ее дышлом. Несколько солдат с разных сторон сбежались к повозке; одни били по головам лошадей, запряженных в карете, сворачивая их, другие дрались между собой, и Пьер видел, что одного немца тяжело ранили тесаком в голову.
Казалось, все эти люди испытывали теперь, когда остановились посреди поля в холодных сумерках осеннего вечера, одно и то же чувство неприятного пробуждения от охватившей всех при выходе поспешности и стремительного куда то движения. Остановившись, все как будто поняли, что неизвестно еще, куда идут, и что на этом движении много будет тяжелого и трудного.
С пленными на этом привале конвойные обращались еще хуже, чем при выступлении. На этом привале в первый раз мясная пища пленных была выдана кониною.
От офицеров до последнего солдата было заметно в каждом как будто личное озлобление против каждого из пленных, так неожиданно заменившее прежде дружелюбные отношения.
Озлобление это еще более усилилось, когда при пересчитывании пленных оказалось, что во время суеты, выходя из Москвы, один русский солдат, притворявшийся больным от живота, – бежал. Пьер видел, как француз избил русского солдата за то, что тот отошел далеко от дороги, и слышал, как капитан, его приятель, выговаривал унтер офицеру за побег русского солдата и угрожал ему судом. На отговорку унтер офицера о том, что солдат был болен и не мог идти, офицер сказал, что велено пристреливать тех, кто будет отставать. Пьер чувствовал, что та роковая сила, которая смяла его во время казни и которая была незаметна во время плена, теперь опять овладела его существованием. Ему было страшно; но он чувствовал, как по мере усилий, которые делала роковая сила, чтобы раздавить его, в душе его вырастала и крепла независимая от нее сила жизни.
Пьер поужинал похлебкою из ржаной муки с лошадиным мясом и поговорил с товарищами.
Ни Пьер и никто из товарищей его не говорили ни о том, что они видели в Москве, ни о грубости обращения французов, ни о том распоряжении пристреливать, которое было объявлено им: все были, как бы в отпор ухудшающемуся положению, особенно оживлены и веселы. Говорили о личных воспоминаниях, о смешных сценах, виденных во время похода, и заминали разговоры о настоящем положении.
Солнце давно село. Яркие звезды зажглись кое где по небу; красное, подобное пожару, зарево встающего полного месяца разлилось по краю неба, и огромный красный шар удивительно колебался в сероватой мгле. Становилось светло. Вечер уже кончился, но ночь еще не начиналась. Пьер встал от своих новых товарищей и пошел между костров на другую сторону дороги, где, ему сказали, стояли пленные солдаты. Ему хотелось поговорить с ними. На дороге французский часовой остановил его и велел воротиться.
Пьер вернулся, но не к костру, к товарищам, а к отпряженной повозке, у которой никого не было. Он, поджав ноги и опустив голову, сел на холодную землю у колеса повозки и долго неподвижно сидел, думая. Прошло более часа. Никто не тревожил Пьера. Вдруг он захохотал своим толстым, добродушным смехом так громко, что с разных сторон с удивлением оглянулись люди на этот странный, очевидно, одинокий смех.
– Ха, ха, ха! – смеялся Пьер. И он проговорил вслух сам с собою: – Не пустил меня солдат. Поймали меня, заперли меня. В плену держат меня. Кого меня? Меня! Меня – мою бессмертную душу! Ха, ха, ха!.. Ха, ха, ха!.. – смеялся он с выступившими на глаза слезами.
Какой то человек встал и подошел посмотреть, о чем один смеется этот странный большой человек. Пьер перестал смеяться, встал, отошел подальше от любопытного и оглянулся вокруг себя.
Прежде громко шумевший треском костров и говором людей, огромный, нескончаемый бивак затихал; красные огни костров потухали и бледнели. Высоко в светлом небе стоял полный месяц. Леса и поля, невидные прежде вне расположения лагеря, открывались теперь вдали. И еще дальше этих лесов и полей виднелась светлая, колеблющаяся, зовущая в себя бесконечная даль. Пьер взглянул в небо, в глубь уходящих, играющих звезд. «И все это мое, и все это во мне, и все это я! – думал Пьер. – И все это они поймали и посадили в балаган, загороженный досками!» Он улыбнулся и пошел укладываться спать к своим товарищам.


В первых числах октября к Кутузову приезжал еще парламентер с письмом от Наполеона и предложением мира, обманчиво означенным из Москвы, тогда как Наполеон уже был недалеко впереди Кутузова, на старой Калужской дороге. Кутузов отвечал на это письмо так же, как на первое, присланное с Лористоном: он сказал, что о мире речи быть не может.