Барнс, Тимоти Дэвид
| Тимоти Дэвид Барнс | |
| Timothy David Barnes | |
| Научная сфера: |
История поздней античности |
|---|---|
| Место работы: | |
| Известен как: |
исследователь раннего христианства |
Ти́моти Дэ́вид Барнс (род. 1942, англ. Timothy David Barnes) — британский историк-антиковед.
Тимоти Барнс родился в 1942 году в Йоркшире. Учился в Гимназии королевы Елизаветы, Уэйкфилд до 1960 года, после чего поступил в Бэллиол-колледж в Оксфорде, где прошел курс гуманитарных наук (Literae Humaniores). Стал бакалавром искусств в 1964 году, магистром — в 1967-м. В 1964—1966 годах был старшим научным сотрудником в Мертон-колледже, в 1966-70 — младшим научным сотрудником в Оксфордском Квинс-колледже. Докторскую степень получил в 1970 году. В 1974 году получил от Оксфордского университета Конингтонскую премию. После получения докторской степени стал старшим преподавателем (англ. Assistant Professor) в Университетском колледже университета Торонто, а в 1972 там же получил должность адъюнкт-профессора (англ. Associate Professor, примерно соответствует доценту в европейских странах). В 1976 году стал профессором антиковедения — этот пост Тимоти Барнс занимал в течение 31 года, вплоть до 2007 года.
В 1982 году за свой труд «Constantine and Eusebius» Барнс получил сразу две награды — премию Филиппа Шаффа от Американского общества церковной истории[1] и премию Чарльза Гудвина Американской филологической ассоциации. В 1985 году был избран членом Канадского королевского общества.
В декабре 2007 года Тимоти Барнс ушел из Университета Торонто и вернулся обратно в Соединенное королевство. В настоящее время (осень 2009 г.) — почетный сотрудник Нью-колледжа Университета Эдинбурга[2].
Большинство работ Тимоти Барнса посвящено истории Поздней римской империи, в частности — проблемам положения христианства в позднем Риме и взаимоотношений государства и религии.
Труды
- Tertullian: A Historical and Literary Study. Oxford: Clarendon Press, 1971, 2nd ed. 1985. ISBN 9780198143628
- The Sources of the Historia Augusta. Brussels: Latomus, 1978. ISBN 9782870310052
- Constantine and Eusebius. Cambridge, MA: Harvard University Press, 1981. ISBN 978-0674165311
- The New Empire of Diocletian and Constantine. Cambridge, MA: Harvard University Press, 1982. ISBN 0783722214
- Early Christianity and the Roman Empire. London: Variorum Reprints, 1984. ISBN 9780860781554
- Athanasius and Constantius. Theology and Politics in the Constantinian Empire. Cambridge, MA: Harvard University Press, 1993. ISBN 9780674050679
- From Eusebius to Augustine. Selected Papers 1982—1993. Aldershot: Varorium Reprints, 1994.
- Representation and Reality in Ammianus Marcellinus. Ithaca, NY: Cornell University Press, 1998. ISBN 9780801435263
Напишите отзыв о статье "Барнс, Тимоти Дэвид"
Ссылки
- [utpress.utpress.utoronto.ca/cgi-bin/cw2w3.cgi?p=barnes&t=9992&d=1706 Timothy David BARNES]. Canadian Who's Who(недоступная ссылка — история). University of Toronto Press (1997).
- [www.ed.ac.uk/schools-departments/divinity/staff-profiles/barnes Профиль и автобиография на сайте Эдинбургского университета].
Примечания
| В Википедии есть портал «Древний Рим» |
Отрывок, характеризующий Барнс, Тимоти Дэвид
«Анатоль ездил к ней занимать у нее денег и целовал ее в голые плечи. Она не давала ему денег, но позволяла целовать себя. Отец, шутя, возбуждал ее ревность; она с спокойной улыбкой говорила, что она не так глупа, чтобы быть ревнивой: пусть делает, что хочет, говорила она про меня. Я спросил у нее однажды, не чувствует ли она признаков беременности. Она засмеялась презрительно и сказала, что она не дура, чтобы желать иметь детей, и что от меня детей у нее не будет».Потом он вспомнил грубость, ясность ее мыслей и вульгарность выражений, свойственных ей, несмотря на ее воспитание в высшем аристократическом кругу. «Я не какая нибудь дура… поди сам попробуй… allez vous promener», [убирайся,] говорила она. Часто, глядя на ее успех в глазах старых и молодых мужчин и женщин, Пьер не мог понять, отчего он не любил ее. Да я никогда не любил ее, говорил себе Пьер; я знал, что она развратная женщина, повторял он сам себе, но не смел признаться в этом.
И теперь Долохов, вот он сидит на снегу и насильно улыбается, и умирает, может быть, притворным каким то молодечеством отвечая на мое раскаянье!»
Пьер был один из тех людей, которые, несмотря на свою внешнюю, так называемую слабость характера, не ищут поверенного для своего горя. Он переработывал один в себе свое горе.
«Она во всем, во всем она одна виновата, – говорил он сам себе; – но что ж из этого? Зачем я себя связал с нею, зачем я ей сказал этот: „Je vous aime“, [Я вас люблю?] который был ложь и еще хуже чем ложь, говорил он сам себе. Я виноват и должен нести… Что? Позор имени, несчастие жизни? Э, всё вздор, – подумал он, – и позор имени, и честь, всё условно, всё независимо от меня.
«Людовика XVI казнили за то, что они говорили, что он был бесчестен и преступник (пришло Пьеру в голову), и они были правы с своей точки зрения, так же как правы и те, которые за него умирали мученической смертью и причисляли его к лику святых. Потом Робеспьера казнили за то, что он был деспот. Кто прав, кто виноват? Никто. А жив и живи: завтра умрешь, как мог я умереть час тому назад. И стоит ли того мучиться, когда жить остается одну секунду в сравнении с вечностью? – Но в ту минуту, как он считал себя успокоенным такого рода рассуждениями, ему вдруг представлялась она и в те минуты, когда он сильнее всего выказывал ей свою неискреннюю любовь, и он чувствовал прилив крови к сердцу, и должен был опять вставать, двигаться, и ломать, и рвать попадающиеся ему под руки вещи. «Зачем я сказал ей: „Je vous aime?“ все повторял он сам себе. И повторив 10 й раз этот вопрос, ему пришло в голову Мольерово: mais que diable allait il faire dans cette galere? [но за каким чортом понесло его на эту галеру?] и он засмеялся сам над собою.
Ночью он позвал камердинера и велел укладываться, чтоб ехать в Петербург. Он не мог оставаться с ней под одной кровлей. Он не мог представить себе, как бы он стал теперь говорить с ней. Он решил, что завтра он уедет и оставит ей письмо, в котором объявит ей свое намерение навсегда разлучиться с нею.
Утром, когда камердинер, внося кофе, вошел в кабинет, Пьер лежал на отоманке и с раскрытой книгой в руке спал.
Он очнулся и долго испуганно оглядывался не в силах понять, где он находится.
– Графиня приказала спросить, дома ли ваше сиятельство? – спросил камердинер.
Но не успел еще Пьер решиться на ответ, который он сделает, как сама графиня в белом, атласном халате, шитом серебром, и в простых волосах (две огромные косы en diademe [в виде диадемы] огибали два раза ее прелестную голову) вошла в комнату спокойно и величественно; только на мраморном несколько выпуклом лбе ее была морщинка гнева. Она с своим всёвыдерживающим спокойствием не стала говорить при камердинере. Она знала о дуэли и пришла говорить о ней. Она дождалась, пока камердинер уставил кофей и вышел. Пьер робко чрез очки посмотрел на нее, и, как заяц, окруженный собаками, прижимая уши, продолжает лежать в виду своих врагов, так и он попробовал продолжать читать: но чувствовал, что это бессмысленно и невозможно и опять робко взглянул на нее. Она не села, и с презрительной улыбкой смотрела на него, ожидая пока выйдет камердинер.
