Баром Кагью
Баром Кагью (тиб. 'Ba-rom) — подшкола линии кагью тибетского буддизма, основанная Баромом Дармой Вангчуком. Он построил монастырь Баром, от имени которого эта школа и получила своё название.
Эта малочисленная школа была распространена в Каме. В наши дни у неё не очень много последователей. Одним из тех, кто её придерживался, был Тулку Урген Ринпоче. Основной монастырь Ургьена Тулку Ринпоче — Лачаб Гомпа, находится в Нангчене в Восточном Тибете. Сейчас там соединили и используют две практики: как Баром Кагью, так и Чоклинг Терсар.
Цитата из книги Тулку Ургьена Ринпоче «Нарисованное Радугой»:
И в семье, и по линии Дхармы Самтен Гьяцо происходил из Баром Кагью. Эта линия началась с мастера по имени Баром Дхарма Вангчук, одного из главных учеников Гампопы. Учителем Гампопы был Миларепа. Учителем Миларепы был Марпа Переводчик. Учителем Марпы был Наропа. Учителем Наропы был Тилопа. Учителем Тилопы был будда Ваджрадхара.
Мы проследили линию вверх, до её источника. Проследим её вниз. У Баром Дхарма Вангчука был ученик Тиши Репа. Учеником Тиши Репы был Сангва Репа Карпо; у него, в свою очередь, был ученик Цангсар Люмей Дордже, который был моим предком. Его главным учеником был его племянник, Цангсар Чжангчуб Шенну.
Линия Баром Кагью переходила от отца к сыну десять поколений, до Цангсара Лхацуна, который достиг Радужного Тела. Все они были царями Нангчена. Вдобавок к этому, они занимали разные политические и религиозные посты, называемые «Тиши», «Пакши» и «Гуши», данные им китайским императором Когда царство Нангчен со временем разделилось на два царства, моя семья отказалась от права на трон, и мужчины стали «нгагпами» (практикующими) в белых одеяниях. Род продолжался, но члены этой семьи перестали быть царями страны. В это время Тибет разделился на несколько областей, включающих Центральный Тибет и восточные провинции Дерге и Нангчен. После достижения Цангсаром Лхацуном Радужного Тела прошло еще несколько поколений, и родился мой отец.
Напишите отзыв о статье "Баром Кагью"
Ссылки
- [web.archive.org/web/19991009180516/www.geocities.com/Athens/Academy/3528/kagyu.html Статья в газете «Новости Тибета» весна 1998 № 5, Newsletter of Tibet Culture & Information Center, Moscow](недоступная ссылка) [www.webcitation.org/5kokquQ4S Архивировано из первоисточника 26 октября 2009.]
- [www.choklingtersar.narod.ru Сайт традиции Чоклинг Терсар]
- [www.buddism.ru/ Сайт Раджунг Еше центра]
- [www.choklingtersar.ru Чоклинг Терсар]
- [www.terma.nygma.ru/ Dharma video blog]
- [web.archive.org/web/20010413220102/www.geocities.com/tdspj/bio/bagyud.html Barom-Kagyü-Linie](недоступная ссылка — история, копия)
См. также
- Кармапа
- Кагью
- Гарчен Ринпоче
- Тулку Урген Ринпоче
- Лонгченпа
- Чоки Нима Ринпоче
- Сангье Лингпа
- Джамьянг Кенце Вангпо
- Джамгон Конгтрул
Отрывок, характеризующий Баром Кагью
Действительно это была Мелюковка, и на подъезд выбежали девки и лакеи со свечами и радостными лицами.– Кто такой? – спрашивали с подъезда.
– Графские наряженные, по лошадям вижу, – отвечали голоса.
Пелагея Даниловна Мелюкова, широкая, энергическая женщина, в очках и распашном капоте, сидела в гостиной, окруженная дочерьми, которым она старалась не дать скучать. Они тихо лили воск и смотрели на тени выходивших фигур, когда зашумели в передней шаги и голоса приезжих.
Гусары, барыни, ведьмы, паясы, медведи, прокашливаясь и обтирая заиндевевшие от мороза лица в передней, вошли в залу, где поспешно зажигали свечи. Паяц – Диммлер с барыней – Николаем открыли пляску. Окруженные кричавшими детьми, ряженые, закрывая лица и меняя голоса, раскланивались перед хозяйкой и расстанавливались по комнате.
– Ах, узнать нельзя! А Наташа то! Посмотрите, на кого она похожа! Право, напоминает кого то. Эдуард то Карлыч как хорош! Я не узнала. Да как танцует! Ах, батюшки, и черкес какой то; право, как идет Сонюшке. Это еще кто? Ну, утешили! Столы то примите, Никита, Ваня. А мы так тихо сидели!
– Ха ха ха!… Гусар то, гусар то! Точно мальчик, и ноги!… Я видеть не могу… – слышались голоса.
Наташа, любимица молодых Мелюковых, с ними вместе исчезла в задние комнаты, куда была потребована пробка и разные халаты и мужские платья, которые в растворенную дверь принимали от лакея оголенные девичьи руки. Через десять минут вся молодежь семейства Мелюковых присоединилась к ряженым.
Пелагея Даниловна, распорядившись очисткой места для гостей и угощениями для господ и дворовых, не снимая очков, с сдерживаемой улыбкой, ходила между ряжеными, близко глядя им в лица и никого не узнавая. Она не узнавала не только Ростовых и Диммлера, но и никак не могла узнать ни своих дочерей, ни тех мужниных халатов и мундиров, которые были на них.
– А это чья такая? – говорила она, обращаясь к своей гувернантке и глядя в лицо своей дочери, представлявшей казанского татарина. – Кажется, из Ростовых кто то. Ну и вы, господин гусар, в каком полку служите? – спрашивала она Наташу. – Турке то, турке пастилы подай, – говорила она обносившему буфетчику: – это их законом не запрещено.
Иногда, глядя на странные, но смешные па, которые выделывали танцующие, решившие раз навсегда, что они наряженные, что никто их не узнает и потому не конфузившиеся, – Пелагея Даниловна закрывалась платком, и всё тучное тело ее тряслось от неудержимого доброго, старушечьего смеха. – Сашинет то моя, Сашинет то! – говорила она.
После русских плясок и хороводов Пелагея Даниловна соединила всех дворовых и господ вместе, в один большой круг; принесли кольцо, веревочку и рублик, и устроились общие игры.
