Барон Айлифф
Поделись знанием:
– Князь, я вас не звал к себе, идите, пожалуйста, идите! – Он вскочил и отворил ему дверь.
– Идите же, – повторил он, сам себе не веря и радуясь выражению смущенности и страха, показавшемуся на лице князя Василия.
– Что с тобой? Ты болен?
– Идите! – еще раз проговорил дрожащий голос. И князь Василий должен был уехать, не получив никакого объяснения.
Через неделю Пьер, простившись с новыми друзьями масонами и оставив им большие суммы на милостыни, уехал в свои именья. Его новые братья дали ему письма в Киев и Одессу, к тамошним масонам, и обещали писать ему и руководить его в его новой деятельности.
Дело Пьера с Долоховым было замято, и, несмотря на тогдашнюю строгость государя в отношении дуэлей, ни оба противника, ни их секунданты не пострадали. Но история дуэли, подтвержденная разрывом Пьера с женой, разгласилась в обществе. Пьер, на которого смотрели снисходительно, покровительственно, когда он был незаконным сыном, которого ласкали и прославляли, когда он был лучшим женихом Российской империи, после своей женитьбы, когда невестам и матерям нечего было ожидать от него, сильно потерял во мнении общества, тем более, что он не умел и не желал заискивать общественного благоволения. Теперь его одного обвиняли в происшедшем, говорили, что он бестолковый ревнивец, подверженный таким же припадкам кровожадного бешенства, как и его отец. И когда, после отъезда Пьера, Элен вернулась в Петербург, она была не только радушно, но с оттенком почтительности, относившейся к ее несчастию, принята всеми своими знакомыми. Когда разговор заходил о ее муже, Элен принимала достойное выражение, которое она – хотя и не понимая его значения – по свойственному ей такту, усвоила себе. Выражение это говорило, что она решилась, не жалуясь, переносить свое несчастие, и что ее муж есть крест, посланный ей от Бога. Князь Василий откровеннее высказывал свое мнение. Он пожимал плечами, когда разговор заходил о Пьере, и, указывая на лоб, говорил:
Барон Айлифф из Яттендона в графстве Беркшир — наследственный титул в системе Пэрства Соединённого королевства. Он был создан 22 июня 1933 года для газетного магната сэра Эдварда Айлиффа (1877—1960). В течение многих лет семья Айлифф контролировала газеты в Бирмингеме и Ковентри, в том числе «Бирмингем Пост», «Бирмингем Мэйл» и «Ковентри Телеграф», а также была совладелицей «Дейли Телеграф». Первый барон Айлифф также представлял Тамворт в Палате общин от консервативной партии (1923—1929). По состоянию на 2010 год носителем титула являлся его внук, Роберт Питер Ричард Айлифф, 3-й барон Айлифф (род. 1944), который стал преемником своего дяди в 1996 году. Он является сегодняшним коммодором яхт-клуба «Royal Yacht Squadron» в Каус Касла на острове Уайт. Лорд Айлифф и остальные члены семьи, согласно Санди Таймс от 2006 года, владеют состоянием в размере 200 миллионов фунтов стерлингов.
Бароны Айлифф (1933)
- 1933—1960: Эдвард Могер Айлифф, 1-й барон Айлифф (17 мая 1877 — 25 июля 1960), второй сын Уильяма Исаака Айлиффа (1843—1917)[1]
- 1960—1996: Эдвард Лэнгтон Айлифф, 2-й барон Айлифф (25 января 1908 — 15 февраля 1996), старший сын предыдущего[2]
- 1996 — настоящее время: Роберт Питер Ричард Айлифф, 3-й барон Айлифф (род. 22 ноября 1944), старший сын достопочтенного Уильяма Генри Ричарда Айлиффа (1911—1959), племянник предыдущего[3]
- Наследник титула: достопочтенный Эдвард Ричард Айлифф (род. 13 сентября 1968), старший сын предыдущего[4]
- Наследник наследника: Генри Роберт Джон Айлифф (род. 9 сентября 1999), единственный сын предыдущего[5].
- Наследник титула: достопочтенный Эдвард Ричард Айлифф (род. 13 сентября 1968), старший сын предыдущего[4]
Напишите отзыв о статье "Барон Айлифф"
Примечания
- ↑ [www.thepeerage.com/p48275.htm#i482744 Edward Mauger Iliffe, 1st Baron Iliffe] (англ.). thePeerage.com.
- ↑ [www.thepeerage.com/p39831.htm#i398305 Edward Langton Iliffe, 2nd Baron Iliffe] (англ.). thePeerage.com.
- ↑ [www.thepeerage.com/p48276.htm#i482754 Robert Peter Richard Iliffe, 3rd Baron Iliffe] (англ.). thePeerage.com.
- ↑ [www.thepeerage.com/p48272.htm#i482715 Edward Richard Iliffe] (англ.). thePeerage.com.
- ↑ [www.thepeerage.com/p48272.htm#i482717 Henry Robert John Iliffe] (англ.). thePeerage.com.
Ссылки
- Kidd, Charles, Williamson, David (editors). Debrett’s Peerage and Baronetage (1990 edition). New York: St Martin’s Press, 1990
- [www.leighrayment.com/ Leigh Rayment’s Peerage Pages]
- [www.thepeerage.com thepeerage.com]
Отрывок, характеризующий Барон Айлифф
– Ну, мой милый, – шутливо сказал князь Василий, – скажи же мне: «да», и я от себя напишу ей, и мы убьем жирного тельца. – Но князь Василий не успел договорить своей шутки, как Пьер с бешенством в лице, которое напоминало его отца, не глядя в глаза собеседнику, проговорил шопотом:– Князь, я вас не звал к себе, идите, пожалуйста, идите! – Он вскочил и отворил ему дверь.
– Идите же, – повторил он, сам себе не веря и радуясь выражению смущенности и страха, показавшемуся на лице князя Василия.
– Что с тобой? Ты болен?
– Идите! – еще раз проговорил дрожащий голос. И князь Василий должен был уехать, не получив никакого объяснения.
Через неделю Пьер, простившись с новыми друзьями масонами и оставив им большие суммы на милостыни, уехал в свои именья. Его новые братья дали ему письма в Киев и Одессу, к тамошним масонам, и обещали писать ему и руководить его в его новой деятельности.
Дело Пьера с Долоховым было замято, и, несмотря на тогдашнюю строгость государя в отношении дуэлей, ни оба противника, ни их секунданты не пострадали. Но история дуэли, подтвержденная разрывом Пьера с женой, разгласилась в обществе. Пьер, на которого смотрели снисходительно, покровительственно, когда он был незаконным сыном, которого ласкали и прославляли, когда он был лучшим женихом Российской империи, после своей женитьбы, когда невестам и матерям нечего было ожидать от него, сильно потерял во мнении общества, тем более, что он не умел и не желал заискивать общественного благоволения. Теперь его одного обвиняли в происшедшем, говорили, что он бестолковый ревнивец, подверженный таким же припадкам кровожадного бешенства, как и его отец. И когда, после отъезда Пьера, Элен вернулась в Петербург, она была не только радушно, но с оттенком почтительности, относившейся к ее несчастию, принята всеми своими знакомыми. Когда разговор заходил о ее муже, Элен принимала достойное выражение, которое она – хотя и не понимая его значения – по свойственному ей такту, усвоила себе. Выражение это говорило, что она решилась, не жалуясь, переносить свое несчастие, и что ее муж есть крест, посланный ей от Бога. Князь Василий откровеннее высказывал свое мнение. Он пожимал плечами, когда разговор заходил о Пьере, и, указывая на лоб, говорил:
