Барон Барнард

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Барон Барнард

Герб семьи Вейн, баронов Барнард
Период

25 июля 1698 - настоящее время

Родоначальник:

Кристофер Вейн, 1-й барон Барнард

Родина

Англия

Подданство

Великобритания

Дворцы

Замок Рэби в окрестностях Стайндропа в графстве Дарем

Барон Барнард из замка Барнард в епископстве Дарем — наследственный титул в системе Пэрства Англии.





История

Титул барона Барнарда был создан 25 июля 1698 года для Кристофера Вейна (1653—1723), который ранее заседал в Палате общин от графства Дарем (1675—1679) и Боробридж (1689—1690). Кристофер Вейн был сыном сэра Генри Вейна Младшего (1613—1662) и внуком сэра Генри Вейна Старшего (1589—1665). Его внук, Генри Вейн, 3-й барон Барнард (1705—1758), был депутатом Палаты общин Англии от Лонстона (1726—1727), Сент-Мавеса (1727—1741), Рипона (1741—1747) и графства Дарем (1747—1753), а также занимал должности казначея вооруженных сил (1755—1756) и лорда-лейтенанта графства Дарем (1753—1758). В 1754 году для него был созданы титулы виконта Барнарда из замка Барнарда в графстве Дарем и графа Дарлингтона в графства Дарем. Лорд Дарлингтон был мужем леди Грейс Фицрой (1697—1763), дочери Чарльза Фицроя, 2-го герцога Кливленда, незаконнорожденного сына короля Англии Карла II Стюарта от его фаворитки Барбары Вильерс, 1-й герцогини Кливлендской.

Ему наследовал его сын, Генри Вейн, 2-й граф Дарлингтон, 4-й барон Барнард (1726—1792). Он заседал в Палате общин от Даунтона (1749—1753) и графства Дарем (1753—1758), а также являлся лордом-лейтенантом графства Дарем (1758—1792). Его преемником стал его сын, Уильям Генри Вейн, 3-й граф Дарлингтон, 5-й барон Барнард (1766—1842). Он представлял в Палате общин Тотнес (1788—1790) и Уинчелси (1790—1792), а также являлся лордом-лейтенантом графства Дарем (1792—1842). В 1827 году для него был создан титул маркиза Кливленда, а в 1833 году он получил титулы 1-го герцога Кливленда и барона Рэби из замка Рэби в графстве Дарем. В 1839 году Уильям Генри Вейн, 1-й герцог Кливленд стал кавалером Ордена Подвязки.

Его сменил в 1842 году его старший сын, Генри Вейн, 2-й герцог Кливленд, 6-й барон Барнард (1788—1864). Он имел чин генерала британской армии, а также заседал в Палате общин Великобритании от графства Дарем (1812—1815), Уинчелси (1816—1818), Трегони (1818—1826), Тотнеса (1826—1830), Салташа (1830—1831) и Южного Шропшира (1832—1842). После его смерти в 1864 году титулы унаследовал его младший брат, Уильям Вейн, 3-й герцог Кливленд, 7-й барон Барнард (1792—1864). Он заседал в Палате общин Великобритании от Уинчелси (1812—1815), графства Дарем (1815—1831), Сент-Айвса (1846—1852) и Ладлоу (1852—1857). В 1813 году он получил королевское разрешение на девичью фамилию своей матери «Поулетт», но в 1864 году, унаследовал герцогский титул, он по королевское лицензии стал использовать свою родную фамилию «Вейн». Он скончался бездетным, и ему наследовал его младший брат, Гарри Вейн, 4-й герцог Кливленд (1803—1891). Он был дипломатом, а также либеральным депутатом Палаты общин от Южного Дарема (1841—1859) и Гастингса (1859—1864). В 1864 году он получил королевское разрешение на фамилию «Поулетт» вместо «Вейн». В 1891 году после смерти бездетного 4-го герцога Кливленда титулы барона Рэби, виконта Барнарда, маркиза Кливленда и герцога Кливленда прервались.

Тем не менее, баронский титул унаследовал, в соответствии с решением Комитета по привилегиям Палаты лордов в 1892 году, его дальний родственник, Генри де Вер Вейн (1854—1918), который стал 9-м бароном Барнардом. Он был сыном сэра Генри Моргана Вейна и Дарема и потомком достопочтенного Моргана Вейна, младшего сына 2-го барона Барнарда. Его второй сын, Кристофер Вейн, 10-й барон Барнард (1888—1964), был лордом-лейтенантом графства Дарем (1958—1964). По состоянию на 2010 год носителем титула являлся сын последнего, Джон Вейн, 11-й барон Барнард (род. 1923), который сменил своего отца в 1964 году. Он занимал должность лорда-лейтенанта графства Дарем в 1970—1988 годах.

Также два других члена семьи Вейн были удостоены звания пэра. Достопочтенный Уильям Вейн (1682—1734), младший сын 1-го барона Барнарда, получил в 1720 году титул виконта Вейна (Пэрство Ирландии). Кроме того, Уильям Флетчер-Вейн (1909—1989), племянник 9-го барона Барнарда, получил в 1964 году титул барона Инглвуда в звании пэра Соединённого королевства.

Семейная резиденция — замок Рэби в окрестностях Стайндропа в графстве Дарем.

Бароны Барнард (1698)

Графы Дарлингтон (1754)

Герцоги Кливленд (1833)

Бароны Барнард (продолжение креации 1698 года)

    • Наследник титула: Достопочтенный Уильям Генри Сесил Вейн (род. 4 июня 2005), единственный сын предыдущего.

См. также

Напишите отзыв о статье "Барон Барнард"

Ссылки

  • Kidd, Charles, Williamson, David (editors). Debrett’s Peerage and Baronetage (1990 edition). New York: St Martin’s Press, 1990
  • [www.leighrayment.com Leigh Rayment’s Peerage Page]
  • [www.thepeerage.com thepeerage.com]

Отрывок, характеризующий Барон Барнард

– Maman, – сказала Соня, – князь Андрей здесь, раненый, при смерти. Он едет с нами.
Графиня испуганно открыла глаза и, схватив за руку Соню, оглянулась.
– Наташа? – проговорила она.
И для Сони и для графини известие это имело в первую минуту только одно значение. Они знали свою Наташу, и ужас о том, что будет с нею при этом известии, заглушал для них всякое сочувствие к человеку, которого они обе любили.
– Наташа не знает еще; но он едет с нами, – сказала Соня.
– Ты говоришь, при смерти?
Соня кивнула головой.
Графиня обняла Соню и заплакала.
«Пути господни неисповедимы!» – думала она, чувствуя, что во всем, что делалось теперь, начинала выступать скрывавшаяся прежде от взгляда людей всемогущая рука.
– Ну, мама, все готово. О чем вы?.. – спросила с оживленным лицом Наташа, вбегая в комнату.
– Ни о чем, – сказала графиня. – Готово, так поедем. – И графиня нагнулась к своему ридикюлю, чтобы скрыть расстроенное лицо. Соня обняла Наташу и поцеловала ее.
Наташа вопросительно взглянула на нее.
– Что ты? Что такое случилось?
– Ничего… Нет…
– Очень дурное для меня?.. Что такое? – спрашивала чуткая Наташа.
Соня вздохнула и ничего не ответила. Граф, Петя, m me Schoss, Мавра Кузминишна, Васильич вошли в гостиную, и, затворив двери, все сели и молча, не глядя друг на друга, посидели несколько секунд.
Граф первый встал и, громко вздохнув, стал креститься на образ. Все сделали то же. Потом граф стал обнимать Мавру Кузминишну и Васильича, которые оставались в Москве, и, в то время как они ловили его руку и целовали его в плечо, слегка трепал их по спине, приговаривая что то неясное, ласково успокоительное. Графиня ушла в образную, и Соня нашла ее там на коленях перед разрозненно по стене остававшимися образами. (Самые дорогие по семейным преданиям образа везлись с собою.)
На крыльце и на дворе уезжавшие люди с кинжалами и саблями, которыми их вооружил Петя, с заправленными панталонами в сапоги и туго перепоясанные ремнями и кушаками, прощались с теми, которые оставались.
Как и всегда при отъездах, многое было забыто и не так уложено, и довольно долго два гайдука стояли с обеих сторон отворенной дверцы и ступенек кареты, готовясь подсадить графиню, в то время как бегали девушки с подушками, узелками из дому в кареты, и коляску, и бричку, и обратно.
– Век свой все перезабудут! – говорила графиня. – Ведь ты знаешь, что я не могу так сидеть. – И Дуняша, стиснув зубы и не отвечая, с выражением упрека на лице, бросилась в карету переделывать сиденье.
– Ах, народ этот! – говорил граф, покачивая головой.
Старый кучер Ефим, с которым одним только решалась ездить графиня, сидя высоко на своих козлах, даже не оглядывался на то, что делалось позади его. Он тридцатилетним опытом знал, что не скоро еще ему скажут «с богом!» и что когда скажут, то еще два раза остановят его и пошлют за забытыми вещами, и уже после этого еще раз остановят, и графиня сама высунется к нему в окно и попросит его Христом богом ехать осторожнее на спусках. Он знал это и потому терпеливее своих лошадей (в особенности левого рыжего – Сокола, который бил ногой и, пережевывая, перебирал удила) ожидал того, что будет. Наконец все уселись; ступеньки собрались и закинулись в карету, дверка захлопнулась, послали за шкатулкой, графиня высунулась и сказала, что должно. Тогда Ефим медленно снял шляпу с своей головы и стал креститься. Форейтор и все люди сделали то же.
– С богом! – сказал Ефим, надев шляпу. – Вытягивай! – Форейтор тронул. Правый дышловой влег в хомут, хрустнули высокие рессоры, и качнулся кузов. Лакей на ходу вскочил на козлы. Встряхнуло карету при выезде со двора на тряскую мостовую, так же встряхнуло другие экипажи, и поезд тронулся вверх по улице. В каретах, коляске и бричке все крестились на церковь, которая была напротив. Остававшиеся в Москве люди шли по обоим бокам экипажей, провожая их.
Наташа редко испытывала столь радостное чувство, как то, которое она испытывала теперь, сидя в карете подле графини и глядя на медленно подвигавшиеся мимо нее стены оставляемой, встревоженной Москвы. Она изредка высовывалась в окно кареты и глядела назад и вперед на длинный поезд раненых, предшествующий им. Почти впереди всех виднелся ей закрытый верх коляски князя Андрея. Она не знала, кто был в ней, и всякий раз, соображая область своего обоза, отыскивала глазами эту коляску. Она знала, что она была впереди всех.
В Кудрине, из Никитской, от Пресни, от Подновинского съехалось несколько таких же поездов, как был поезд Ростовых, и по Садовой уже в два ряда ехали экипажи и подводы.
Объезжая Сухареву башню, Наташа, любопытно и быстро осматривавшая народ, едущий и идущий, вдруг радостно и удивленно вскрикнула:
– Батюшки! Мама, Соня, посмотрите, это он!
– Кто? Кто?
– Смотрите, ей богу, Безухов! – говорила Наташа, высовываясь в окно кареты и глядя на высокого толстого человека в кучерском кафтане, очевидно, наряженного барина по походке и осанке, который рядом с желтым безбородым старичком в фризовой шинели подошел под арку Сухаревой башни.
– Ей богу, Безухов, в кафтане, с каким то старым мальчиком! Ей богу, – говорила Наташа, – смотрите, смотрите!
– Да нет, это не он. Можно ли, такие глупости.
– Мама, – кричала Наташа, – я вам голову дам на отсечение, что это он! Я вас уверяю. Постой, постой! – кричала она кучеру; но кучер не мог остановиться, потому что из Мещанской выехали еще подводы и экипажи, и на Ростовых кричали, чтоб они трогались и не задерживали других.
Действительно, хотя уже гораздо дальше, чем прежде, все Ростовы увидали Пьера или человека, необыкновенно похожего на Пьера, в кучерском кафтане, шедшего по улице с нагнутой головой и серьезным лицом, подле маленького безбородого старичка, имевшего вид лакея. Старичок этот заметил высунувшееся на него лицо из кареты и, почтительно дотронувшись до локтя Пьера, что то сказал ему, указывая на карету. Пьер долго не мог понять того, что он говорил; так он, видимо, погружен был в свои мысли. Наконец, когда он понял его, посмотрел по указанию и, узнав Наташу, в ту же секунду отдаваясь первому впечатлению, быстро направился к карете. Но, пройдя шагов десять, он, видимо, вспомнив что то, остановился.
Высунувшееся из кареты лицо Наташи сияло насмешливою ласкою.
– Петр Кирилыч, идите же! Ведь мы узнали! Это удивительно! – кричала она, протягивая ему руку. – Как это вы? Зачем вы так?
Пьер взял протянутую руку и на ходу (так как карета. продолжала двигаться) неловко поцеловал ее.
– Что с вами, граф? – спросила удивленным и соболезнующим голосом графиня.
– Что? Что? Зачем? Не спрашивайте у меня, – сказал Пьер и оглянулся на Наташу, сияющий, радостный взгляд которой (он чувствовал это, не глядя на нее) обдавал его своей прелестью.
– Что же вы, или в Москве остаетесь? – Пьер помолчал.
– В Москве? – сказал он вопросительно. – Да, в Москве. Прощайте.
– Ах, желала бы я быть мужчиной, я бы непременно осталась с вами. Ах, как это хорошо! – сказала Наташа. – Мама, позвольте, я останусь. – Пьер рассеянно посмотрел на Наташу и что то хотел сказать, но графиня перебила его:
– Вы были на сражении, мы слышали?
– Да, я был, – отвечал Пьер. – Завтра будет опять сражение… – начал было он, но Наташа перебила его:
– Да что же с вами, граф? Вы на себя не похожи…


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Барон_Барнард&oldid=78499493»