Барон Брэбурн

Барон Брэбурн из Брэбурна в графстве Кент — наследственный титул в системе Пэрства Соединенного Королевства.

История

Титул барона Брэбурна был создан 26 мая 1880 года для либерального политика Эдвард Нэтчбулла-Хьюджессена (1829—1893), второго сына сэра Эдварда Нэтчбулла, 9-го баронета из Мерсхем-Натча (1781—1849). Ранее он представлял Сэндвич в Палате общин (1857—1880), а также занимал должности заместителя министра внутренних дел (1866, 1868—1871) и заместителя министра по делам колоний (1871—1874). В 1849 году лорд Брэбурн получил королевское разрешение на дополнительную фамилию «Хьюджессен», которую носила его бабка по материнской линии. Его сын, Эдвард Нэтчбулл-Хьюджессен, 2-й барон Брэбурн (1857—1909), представлял Рочестер в парламенте от либеральной партии (1889—1892).

В 1917 году его младший брат, Сесил Маркус Нэтчбулл-Хьюджессин, 4-й барон Брэбурн (1863—1933), который стал преемником своего племянника, 3-го барона, в 1915 году, унаследовал титул баронета из Мерсхем-Натча. С этого времени оба титула существуют вместе. 4-му барону наследовал его сын, Майкл Герберт Рудольф Нэтчбулл, пятый барон Брэбурн (1895—1939). Он был консервативным депутатом Палаты общин от Эшфорда (1931—1933), занимал должности губернатора Бомбея (1933—1937) и губернатора Бенгалии (1937—1939). С 1919 года лорд Брэбурн стал использовать только фамилию «Нэтчбулл».

Его старший сын, Нортон Сесил Майкл Нэтчбулл, 6-й барон Брэбурн (1922—1943), был убит во время Второй мировой войны, тогда титул перешел к младшему брату последнего, Джон Улик Нэтчбулл, 7-му барону Брэбурну (1924—2005). Он был телевизионным продюсером. В 1946 году он женился на достопочтенной Патрисии Маунтбаттен (род. 1924), дочери флотоводца виконта Маунтбаттена (позже 1-го графа Маунтбаттена Бирманского). Их сын, Нортон Луис Филипп Нэтчбулл, 8-й барон Брэбурн (род. 1947), ставший преемником своего отца в 2005 году, также является наследником титула графов Маунтбеттен Бирманских, принадлежавшего его матери.

Титул баронета Нэтчбулла из Мерсхем-Натча в графстве Кент (Баронетство Англии) был создан в 1641 году для Нортона Нэтчбулла (ок. 1602—1685), который представлял в Палате общин Англии Кент (1640) и Нью-Ромни (1640—1648, 1660—1679). Его сын, сэр Джон Нэтчбулл, 2-й баронет (ок. 1636—1696), также представлял в парламенте округа Нью-Ромни (1660—1661) и Кент (1685—1695). Его племянник, сэр Эдвард Нэтчбулл, 4-й баронет (1674—1730), который стал преемником своего отца, младшего брата второго баронета), заседал в парламенте от Рочестера (1702—1705), Кента (1713—1715, 1722—1727) и Лостуитиела (1728—1730). Его преемником стал его сын, сэр Уиндем Нэтчбулл, 5-й баронет (1699—1749), который служил высшим шерифом графства Кент в 1733 году. В 1746 году, получив разрешение парламента, он принял дополнительную фамилию «Уиндем», которую носил его дед по материнской линии. Его сын, сэр Уиндем Нэтчбулл-Уиндем, 6-й баронет (1737—1763), представлял Кент в парламенте (1760—1763). После его смерти титул перешел к его дяде, сэру Эдварду Нэтчбуллу, 7-му баронету (1704—1789). Он заседал в Ирландской палате общин от Армы (1727—1760). Его сын, сэр Эдвард Нэтчбулл, 8-й баронет (1760—1819), был высшим шерифом Кента в 1785 году и заседал в Палате общин от Кента (1790—1801, 1801—1802, 1806—1819).

Его преемником стал его сын, сэр Эдвард Нэтчбулл, 9-й баронет (1781—1849). Он представлял в Палате общин Кент (1819—1831) и Восточный Кент (1832—1845), а также занимал должности казначея вооруженных сил (1834—1835) и генерального казначея (1841—1845) в правительстве тори под руководством сэра Роберта Пиля. Его внук, сэр Уиндем Нэтчбулл, 12-й баронет (1844—1917), кратко представлял Восточный Кент в Палате общин (1875—1876). После его смерти в 1917 году титул унаследовал его двоюродный брат, Сесил Маркус Нэтчбулл-Хьюджессен, 4-й барон Брэбурн (1863—1933), который стал 13-м барнонетом из Мерсхем-Натча.

Баронеты Нэтчбулл из Мерсхем-Натча (1641)

• 1641—1685: Сэр Нортон Нэтчбулл, 1-й баронет (ок. 1602 — 5 февраля 1685), второй сын Томаса Нэтчбулла (ум. 1623)
• 1685—1696: Сэр Джон Нэтчбулл, 2-й баронет (ок. 1636 — 15 декабря 1696), старший сын предыдущего
• 1696—1712: Сэр Томас Нэтчбулл, 3-й баронет (ум. 1712), младший брат предыдущего
• 1712—1730: Сэр Эдвард Нэтчбулл, 4-й баронет (ум. 3 апреля 1730), старший сын предыдущего
• 1730—1749: Сэр Уиндем Нэтчбулл-Уиндем, 5-й баронет (26 ноября 1699 — 3 июля 1749), старший сын предыдущего
• 1749—1763: Сэр Уиндем Нэтчбулл-Уиндем, 6-й баронет (16 февраля 1737 — 26 сентября 1763), единственный сын предыдущего
• 1763—1789: Сэр Эдвард Нэтчбулл, 7-й баронет (12 декабря 1704 — 21 ноября 1789), второй сын сэра Эдварда Нэтчбулла, 4-го баронета, дядя предыдущего
• 1789—1819: Сэр Эдвард Нэтчбулл, 8-й баронет (ок. 1760 — 1 сентября 1819), единственный сын предыдущего
• 1819—1849: Сэр Эдвард Нэтчбулл, 9-й баронет (20 декабря 1781 — 24 мая 1849), единственный сын предыдущего от первого брака
• 1849—1868: Сэр Джозеф Нортон Нэтчбулл, 10-й баронет (10 июля 1808 — 2 февраля 1868), единственный сын предыдущего от первого брака
• 1868—1871: Сэр Эдвард Нэтчбулл, 11-й баронет (26 апреля 1838 — 30 мая 1871), старший сын предыдущего
• 1871—1917: Сэр Уиндем Нэтчбулл 12-й баронет (9 августа 1844 — 4 июля 1917), младший брат предыдущего
• 1917—1933: Сесил Маркус Нэтчбулл-Хьюджессен, 4-й барон Брэбурн и 13-й баронет (27 ноября 1863 — 15 февраля 1933), младший сын 1-го барона Брэбурна от второго брака.

Последующих баронетов смотрите ниже

Бароны Брэбурн (1880)

• 1880—1893: Эдвард Хьюджессен Нэтчбулл-Хьюджессен, 1-й барон Брэбурн (29 апреля 1829 — 6 февраля 1893), старший сын сэра сэра Эдварда Нэтчбулла, 9-го баронета (1781—1849), от второго брака
• 1893—1909: Эдвард Нэтчбулл-Хьюджессен, 2-й барон Брэбурн (5 апреля 1857 — 29 декабря 1909), старший сын предыдущего от первого брака
• 1909—1915: Уиндем Уэнтуорт Нэтчбулл-Хьюджессен, 3-й барон Брэбурн (21 сентября 1885 — 11 марта 1915), второй (младший) сын предыдущего
• 1915—1933: Сесил Маркус Нэтчбулл-Хьюджессен, 4-й барон Брэбурн (27 ноября 1863 — 15 февраля 1933), второй (младший) сын 1-го барона Брэбурна от первого брака, дядя предыдущего
• 1933—1939: Майкл Герберт Рудольф Нэтчбулл, 5-й барон Брэбурн (8 мая 1895 — 23 февраля 1939), единственный сын предыдущего
• 1939—1943: Нортон Сесил Майкл Нэтчбулл, 6-й барон Брэбурн (11 февраля 1922 — 15 сентября 1943), старший сын предыдущего
• 1943—2005: Джон Улик Нэтчбулл, 7-й барон Брэбурн (9 ноября 1924 — 22 сентября 2005), второй сын 5-го барона Брэбурна, младший брат предыдущего
• 2005 — настоящее время: Нортон Луи Филипп Нэтчбулл, 8-й барон Брэбурн (род. 8 октября 1947), старший сын предыдущего
  • Наследник титула: достопочтенный Николас Луис Чарльз Нортон Нэтчбулл (род. 15 мая 1981), единственный сын предыдущего.

См. также

• Граф Маунтбеттен Бирманский
• Маркиз Милфорд-Хейвен

Источники

• Kidd, Charles, Williamson, David (editors). Debrett’s Peerage and Baronetage (1990 edition). — N. Y.: St Martin’s Press, 1990.
• [www.leighrayment.com/ Leigh Rayment’s Peerage Pages]
• [www.thepeerage.com thepeerage.com]

Отрывок, характеризующий Барон Брэбурн

Как только князь Андрей оставил свои ежедневные занятия, в особенности как только он вступил в прежние условия жизни, в которых он был еще тогда, когда он был счастлив, тоска жизни охватила его с прежней силой, и он спешил поскорее уйти от этих воспоминаний и найти поскорее какое нибудь дело.
– Ты решительно едешь, Andre? – сказала ему сестра.
– Слава богу, что могу ехать, – сказал князь Андрей, – очень жалею, что ты не можешь.
– Зачем ты это говоришь! – сказала княжна Марья. – Зачем ты это говоришь теперь, когда ты едешь на эту страшную войну и он так стар! M lle Bourienne говорила, что он спрашивал про тебя… – Как только она начала говорить об этом, губы ее задрожали и слезы закапали. Князь Андрей отвернулся от нее и стал ходить по комнате.
– Ах, боже мой! Боже мой! – сказал он. – И как подумаешь, что и кто – какое ничтожество может быть причиной несчастья людей! – сказал он со злобою, испугавшею княжну Марью.
Она поняла, что, говоря про людей, которых он называл ничтожеством, он разумел не только m lle Bourienne, делавшую его несчастие, но и того человека, который погубил его счастие.
– Andre, об одном я прошу, я умоляю тебя, – сказала она, дотрогиваясь до его локтя и сияющими сквозь слезы глазами глядя на него. – Я понимаю тебя (княжна Марья опустила глаза). Не думай, что горе сделали люди. Люди – орудие его. – Она взглянула немного повыше головы князя Андрея тем уверенным, привычным взглядом, с которым смотрят на знакомое место портрета. – Горе послано им, а не людьми. Люди – его орудия, они не виноваты. Ежели тебе кажется, что кто нибудь виноват перед тобой, забудь это и прости. Мы не имеем права наказывать. И ты поймешь счастье прощать.
– Ежели бы я был женщина, я бы это делал, Marie. Это добродетель женщины. Но мужчина не должен и не может забывать и прощать, – сказал он, и, хотя он до этой минуты не думал о Курагине, вся невымещенная злоба вдруг поднялась в его сердце. «Ежели княжна Марья уже уговаривает меня простить, то, значит, давно мне надо было наказать», – подумал он. И, не отвечая более княжне Марье, он стал думать теперь о той радостной, злобной минуте, когда он встретит Курагина, который (он знал) находится в армии.
Княжна Марья умоляла брата подождать еще день, говорила о том, что она знает, как будет несчастлив отец, ежели Андрей уедет, не помирившись с ним; но князь Андрей отвечал, что он, вероятно, скоро приедет опять из армии, что непременно напишет отцу и что теперь чем дольше оставаться, тем больше растравится этот раздор.
– Adieu, Andre! Rappelez vous que les malheurs viennent de Dieu, et que les hommes ne sont jamais coupables, [Прощай, Андрей! Помни, что несчастия происходят от бога и что люди никогда не бывают виноваты.] – были последние слова, которые он слышал от сестры, когда прощался с нею.
«Так это должно быть! – думал князь Андрей, выезжая из аллеи лысогорского дома. – Она, жалкое невинное существо, остается на съедение выжившему из ума старику. Старик чувствует, что виноват, но не может изменить себя. Мальчик мой растет и радуется жизни, в которой он будет таким же, как и все, обманутым или обманывающим. Я еду в армию, зачем? – сам не знаю, и желаю встретить того человека, которого презираю, для того чтобы дать ему случай убить меня и посмеяться надо мной!И прежде были все те же условия жизни, но прежде они все вязались между собой, а теперь все рассыпалось. Одни бессмысленные явления, без всякой связи, одно за другим представлялись князю Андрею.


Князь Андрей приехал в главную квартиру армии в конце июня. Войска первой армии, той, при которой находился государь, были расположены в укрепленном лагере у Дриссы; войска второй армии отступали, стремясь соединиться с первой армией, от которой – как говорили – они были отрезаны большими силами французов. Все были недовольны общим ходом военных дел в русской армии; но об опасности нашествия в русские губернии никто и не думал, никто и не предполагал, чтобы война могла быть перенесена далее западных польских губерний.
Князь Андрей нашел Барклая де Толли, к которому он был назначен, на берегу Дриссы. Так как не было ни одного большого села или местечка в окрестностях лагеря, то все огромное количество генералов и придворных, бывших при армии, располагалось в окружности десяти верст по лучшим домам деревень, по сю и по ту сторону реки. Барклай де Толли стоял в четырех верстах от государя. Он сухо и холодно принял Болконского и сказал своим немецким выговором, что он доложит о нем государю для определения ему назначения, а покамест просит его состоять при его штабе. Анатоля Курагина, которого князь Андрей надеялся найти в армии, не было здесь: он был в Петербурге, и это известие было приятно Болконскому. Интерес центра производящейся огромной войны занял князя Андрея, и он рад был на некоторое время освободиться от раздражения, которое производила в нем мысль о Курагине. В продолжение первых четырех дней, во время которых он не был никуда требуем, князь Андрей объездил весь укрепленный лагерь и с помощью своих знаний и разговоров с сведущими людьми старался составить себе о нем определенное понятие. Но вопрос о том, выгоден или невыгоден этот лагерь, остался нерешенным для князя Андрея. Он уже успел вывести из своего военного опыта то убеждение, что в военном деле ничего не значат самые глубокомысленно обдуманные планы (как он видел это в Аустерлицком походе), что все зависит от того, как отвечают на неожиданные и не могущие быть предвиденными действия неприятеля, что все зависит от того, как и кем ведется все дело. Для того чтобы уяснить себе этот последний вопрос, князь Андрей, пользуясь своим положением и знакомствами, старался вникнуть в характер управления армией, лиц и партий, участвовавших в оном, и вывел для себя следующее понятие о положении дел.
Когда еще государь был в Вильне, армия была разделена натрое: 1 я армия находилась под начальством Барклая де Толли, 2 я под начальством Багратиона, 3 я под начальством Тормасова. Государь находился при первой армии, но не в качестве главнокомандующего. В приказе не было сказано, что государь будет командовать, сказано только, что государь будет при армии. Кроме того, при государе лично не было штаба главнокомандующего, а был штаб императорской главной квартиры. При нем был начальник императорского штаба генерал квартирмейстер князь Волконский, генералы, флигель адъютанты, дипломатические чиновники и большое количество иностранцев, но не было штаба армии. Кроме того, без должности при государе находились: Аракчеев – бывший военный министр, граф Бенигсен – по чину старший из генералов, великий князь цесаревич Константин Павлович, граф Румянцев – канцлер, Штейн – бывший прусский министр, Армфельд – шведский генерал, Пфуль – главный составитель плана кампании, генерал адъютант Паулучи – сардинский выходец, Вольцоген и многие другие. Хотя эти лица и находились без военных должностей при армии, но по своему положению имели влияние, и часто корпусный начальник и даже главнокомандующий не знал, в качестве чего спрашивает или советует то или другое Бенигсен, или великий князь, или Аракчеев, или князь Волконский, и не знал, от его ли лица или от государя истекает такое то приказание в форме совета и нужно или не нужно исполнять его. Но это была внешняя обстановка, существенный же смысл присутствия государя и всех этих лиц, с придворной точки (а в присутствии государя все делаются придворными), всем был ясен. Он был следующий: государь не принимал на себя звания главнокомандующего, но распоряжался всеми армиями; люди, окружавшие его, были его помощники. Аракчеев был верный исполнитель блюститель порядка и телохранитель государя; Бенигсен был помещик Виленской губернии, который как будто делал les honneurs [был занят делом приема государя] края, а в сущности был хороший генерал, полезный для совета и для того, чтобы иметь его всегда наготове на смену Барклая. Великий князь был тут потому, что это было ему угодно. Бывший министр Штейн был тут потому, что он был полезен для совета, и потому, что император Александр высоко ценил его личные качества. Армфельд был злой ненавистник Наполеона и генерал, уверенный в себе, что имело всегда влияние на Александра. Паулучи был тут потому, что он был смел и решителен в речах, Генерал адъютанты были тут потому, что они везде были, где государь, и, наконец, – главное – Пфуль был тут потому, что он, составив план войны против Наполеона и заставив Александра поверить в целесообразность этого плана, руководил всем делом войны. При Пфуле был Вольцоген, передававший мысли Пфуля в более доступной форме, чем сам Пфуль, резкий, самоуверенный до презрения ко всему, кабинетный теоретик.
Кроме этих поименованных лиц, русских и иностранных (в особенности иностранцев, которые с смелостью, свойственной людям в деятельности среди чужой среды, каждый день предлагали новые неожиданные мысли), было еще много лиц второстепенных, находившихся при армии потому, что тут были их принципалы.
В числе всех мыслей и голосов в этом огромном, беспокойном, блестящем и гордом мире князь Андрей видел следующие, более резкие, подразделения направлений и партий.
Первая партия была: Пфуль и его последователи, теоретики войны, верящие в то, что есть наука войны и что в этой науке есть свои неизменные законы, законы облического движения, обхода и т. п. Пфуль и последователи его требовали отступления в глубь страны, отступления по точным законам, предписанным мнимой теорией войны, и во всяком отступлении от этой теории видели только варварство, необразованность или злонамеренность. К этой партии принадлежали немецкие принцы, Вольцоген, Винцингероде и другие, преимущественно немцы.