Барон Гринуэй
Поделись знанием:
– Как зарежешь, на чем поедем? – сказал Балага, подмигивая.
– Ну, я тебе морду разобью, ты не шути! – вдруг, выкатив глаза, крикнул Анатоль.
– Что ж шутить, – посмеиваясь сказал ямщик. – Разве я для своих господ пожалею? Что мочи скакать будет лошадям, то и ехать будем.
– А! – сказал Анатоль. – Ну садись.
– Что ж, садись! – сказал Долохов.
– Постою, Федор Иванович.
– Садись, врешь, пей, – сказал Анатоль и налил ему большой стакан мадеры. Глаза ямщика засветились на вино. Отказываясь для приличия, он выпил и отерся шелковым красным платком, который лежал у него в шапке.
– Что ж, когда ехать то, ваше сиятельство?
– Да вот… (Анатоль посмотрел на часы) сейчас и ехать. Смотри же, Балага. А? Поспеешь?
– Да как выезд – счастлив ли будет, а то отчего же не поспеть? – сказал Балага. – Доставляли же в Тверь, в семь часов поспевали. Помнишь небось, ваше сиятельство.
– Ты знаешь ли, на Рожество из Твери я раз ехал, – сказал Анатоль с улыбкой воспоминания, обращаясь к Макарину, который во все глаза умиленно смотрел на Курагина. – Ты веришь ли, Макарка, что дух захватывало, как мы летели. Въехали в обоз, через два воза перескочили. А?
– Уж лошади ж были! – продолжал рассказ Балага. – Я тогда молодых пристяжных к каурому запрег, – обратился он к Долохову, – так веришь ли, Федор Иваныч, 60 верст звери летели; держать нельзя, руки закоченели, мороз был. Бросил вожжи, держи, мол, ваше сиятельство, сам, так в сани и повалился. Так ведь не то что погонять, до места держать нельзя. В три часа донесли черти. Издохла левая только.
Анатоль вышел из комнаты и через несколько минут вернулся в подпоясанной серебряным ремнем шубке и собольей шапке, молодцовато надетой на бекрень и очень шедшей к его красивому лицу. Поглядевшись в зеркало и в той самой позе, которую он взял перед зеркалом, став перед Долоховым, он взял стакан вина.
– Ну, Федя, прощай, спасибо за всё, прощай, – сказал Анатоль. – Ну, товарищи, друзья… он задумался… – молодости… моей, прощайте, – обратился он к Макарину и другим.
Несмотря на то, что все они ехали с ним, Анатоль видимо хотел сделать что то трогательное и торжественное из этого обращения к товарищам. Он говорил медленным, громким голосом и выставив грудь покачивал одной ногой. – Все возьмите стаканы; и ты, Балага. Ну, товарищи, друзья молодости моей, покутили мы, пожили, покутили. А? Теперь, когда свидимся? за границу уеду. Пожили, прощай, ребята. За здоровье! Ура!.. – сказал он, выпил свой стакан и хлопнул его об землю.
Барон Гринуэй из Стэнбридж Ярлс в графстве Саутгемптон — наследственный титул в системе Пэрства Соединённого королевства. Он был создан 18 января 1927 года для британского бизнесмена, сэра Чарльза Гринуэя, 1-го баронета (1857—1934), одного из основателей Англо-персидской нефтяной компании. 20 мая 1919 года для него уже был создан титул баронета из Стэнбридж Ярлс в графстве Саутгемптон.
По состоянию на 2010 год носителем титула являлся его правнук, Эмброуз Чарльз Дрексель Гринуэй, 4-й барон Гринуэй (род. 1941), который стал преемником своего отца в 1975 году. Лорд Гринуэй один из девяноста два избранных наследственных пэров, которые остались в Палате лордов после принятия Акта Палаты лордов 1999 года, где он является независимым депутатом.
Бароны Гринуэй (1927)
- 1927—1934: Чарльз Гринуэй, 1-й барон Гринуэй (13 июня 1857 — 17 декабря 1934), сын Джона Дэвида Гринуэя (1823—1889)[1]
- 1934—1963: Чарльз Кельвинг Гринуэй, 2-й барон Гринуэй (24 марта 1888 — 30 апреля 1963), единственный сын предыдущего[2]
- 1963—1975: Чарльз Пол Гринуэй, 3-й барон Гринуэй (31 января 1917 — 14 сентября 1975), старший сын предыдущего[3]
- 1975 — настоящее время: Эмброуз Чарльз Дрексель Гринуэй, 4-й барон Гринуэй (род. 21 мая 1941), старший сын предыдущего[4]
- Наследник титула: достопочтенный Найджел Пол Гринуэй (род. 12 января 1944), третий сын 3-го барона Гринуэя, младший брат предыдущего[5]
- Наследник наследника: Николас Уолтер Пол Гринуэй (род. 1988), единственный сын предыдущего[6].
- Наследник титула: достопочтенный Найджел Пол Гринуэй (род. 12 января 1944), третий сын 3-го барона Гринуэя, младший брат предыдущего[5]
Напишите отзыв о статье "Барон Гринуэй"
Примечания
- ↑ [www.thepeerage.com/p42615.htm#i426145 Charles Greenway, 1st Baron Greenway] (англ.). thePeerage.com.
- ↑ [www.thepeerage.com/p42615.htm#i426148 Charles Kelvynge Greenway, 2nd Baron Greenway] (англ.). thePeerage.com.
- ↑ [www.thepeerage.com/p28522.htm#i285219 Charles Paul Greenway, 3rd Baron Greenway] (англ.). thePeerage.com.
- ↑ [www.thepeerage.com/p42618.htm#i426171 Ambrose Charles Drexel Greenway, 4th Baron Greenway] (англ.). thePeerage.com.
- ↑ [www.thepeerage.com/p42618.htm#i426172 Hon. Nigel Paul Greenway] (англ.). thePeerage.com.
- ↑ [www.thepeerage.com/p42618.htm#i426175 Nicholas Walter Paul Greenway] (англ.). thePeerage.com.
Источники
- Kidd, Charles, Williamson, David (editors). Debrett’s Peerage and Baronetage (1990 edition). New York: St Martin’s Press, 1990
- [www.leighrayment.com/ Leigh Rayment’s Peerage Pages]
- [www.thepeerage.com thepeerage.com]
Отрывок, характеризующий Барон Гринуэй
– Ну, слышишь, Балага! Зарежь всю тройку, а чтобы в три часа приехать. А?– Как зарежешь, на чем поедем? – сказал Балага, подмигивая.
– Ну, я тебе морду разобью, ты не шути! – вдруг, выкатив глаза, крикнул Анатоль.
– Что ж шутить, – посмеиваясь сказал ямщик. – Разве я для своих господ пожалею? Что мочи скакать будет лошадям, то и ехать будем.
– А! – сказал Анатоль. – Ну садись.
– Что ж, садись! – сказал Долохов.
– Постою, Федор Иванович.
– Садись, врешь, пей, – сказал Анатоль и налил ему большой стакан мадеры. Глаза ямщика засветились на вино. Отказываясь для приличия, он выпил и отерся шелковым красным платком, который лежал у него в шапке.
– Что ж, когда ехать то, ваше сиятельство?
– Да вот… (Анатоль посмотрел на часы) сейчас и ехать. Смотри же, Балага. А? Поспеешь?
– Да как выезд – счастлив ли будет, а то отчего же не поспеть? – сказал Балага. – Доставляли же в Тверь, в семь часов поспевали. Помнишь небось, ваше сиятельство.
– Ты знаешь ли, на Рожество из Твери я раз ехал, – сказал Анатоль с улыбкой воспоминания, обращаясь к Макарину, который во все глаза умиленно смотрел на Курагина. – Ты веришь ли, Макарка, что дух захватывало, как мы летели. Въехали в обоз, через два воза перескочили. А?
– Уж лошади ж были! – продолжал рассказ Балага. – Я тогда молодых пристяжных к каурому запрег, – обратился он к Долохову, – так веришь ли, Федор Иваныч, 60 верст звери летели; держать нельзя, руки закоченели, мороз был. Бросил вожжи, держи, мол, ваше сиятельство, сам, так в сани и повалился. Так ведь не то что погонять, до места держать нельзя. В три часа донесли черти. Издохла левая только.
Анатоль вышел из комнаты и через несколько минут вернулся в подпоясанной серебряным ремнем шубке и собольей шапке, молодцовато надетой на бекрень и очень шедшей к его красивому лицу. Поглядевшись в зеркало и в той самой позе, которую он взял перед зеркалом, став перед Долоховым, он взял стакан вина.
– Ну, Федя, прощай, спасибо за всё, прощай, – сказал Анатоль. – Ну, товарищи, друзья… он задумался… – молодости… моей, прощайте, – обратился он к Макарину и другим.
Несмотря на то, что все они ехали с ним, Анатоль видимо хотел сделать что то трогательное и торжественное из этого обращения к товарищам. Он говорил медленным, громким голосом и выставив грудь покачивал одной ногой. – Все возьмите стаканы; и ты, Балага. Ну, товарищи, друзья молодости моей, покутили мы, пожили, покутили. А? Теперь, когда свидимся? за границу уеду. Пожили, прощай, ребята. За здоровье! Ура!.. – сказал он, выпил свой стакан и хлопнул его об землю.
