Барон Дарсбери
Поделись знанием:
Пьер, с раннего утра стянутый в неловком, сделавшемся ему узким дворянском мундире, был в залах. Он был в волнении: необыкновенное собрание не только дворянства, но и купечества – сословий, etats generaux – вызвало в нем целый ряд давно оставленных, но глубоко врезавшихся в его душе мыслей о Contrat social [Общественный договор] и французской революции. Замеченные им в воззвании слова, что государь прибудет в столицу для совещания с своим народом, утверждали его в этом взгляде. И он, полагая, что в этом смысле приближается что то важное, то, чего он ждал давно, ходил, присматривался, прислушивался к говору, но нигде не находил выражения тех мыслей, которые занимали его.
Был прочтен манифест государя, вызвавший восторг, и потом все разбрелись, разговаривая. Кроме обычных интересов, Пьер слышал толки о том, где стоять предводителям в то время, как войдет государь, когда дать бал государю, разделиться ли по уездам или всей губернией… и т. д.; но как скоро дело касалось войны и того, для чего было собрано дворянство, толки были нерешительны и неопределенны. Все больше желали слушать, чем говорить.
Один мужчина средних лет, мужественный, красивый, в отставном морском мундире, говорил в одной из зал, и около него столпились. Пьер подошел к образовавшемуся кружку около говоруна и стал прислушиваться. Граф Илья Андреич в своем екатерининском, воеводском кафтане, ходивший с приятной улыбкой между толпой, со всеми знакомый, подошел тоже к этой группе и стал слушать с своей доброй улыбкой, как он всегда слушал, в знак согласия с говорившим одобрительно кивая головой. Отставной моряк говорил очень смело; это видно было по выражению лиц, его слушавших, и по тому, что известные Пьеру за самых покорных и тихих людей неодобрительно отходили от него или противоречили. Пьер протолкался в середину кружка, прислушался и убедился, что говоривший действительно был либерал, но совсем в другом смысле, чем думал Пьер. Моряк говорил тем особенно звучным, певучим, дворянским баритоном, с приятным грассированием и сокращением согласных, тем голосом, которым покрикивают: «Чеаек, трубку!», и тому подобное. Он говорил с привычкой разгула и власти в голосе.
– Что ж, что смоляне предложили ополченцев госуаю. Разве нам смоляне указ? Ежели буародное дворянство Московской губернии найдет нужным, оно может выказать свою преданность государю импературу другими средствами. Разве мы забыли ополченье в седьмом году! Только что нажились кутейники да воры грабители…
Барон Дарсбери из Уолтона в графстве Чешир — наследственный титул в системе Пэрства Соединённого королевства. Он был создан 21 июня 1927 года для сэра Гилберта Гринолла, 2-го баронета (1867—1938). Он занимал должность высшего шерифа Чешира в 1907 году.
Титул баронета из Уолтон Холла в графстве Чешир (Баронетство Соединённого королевства) был создан 22 февраля 1876 года для Гилберта Гринолла (1806—1894), отца Гилберта Гринолла, 1-го барона Дарсбери. Он был главой семьи Гринолл, занимавшейся пивоваренным бизнесом (позже Greenall’s, а сейчас De Vere Group), а также представлял Уоррингтон в Палате общин от консервативной партии (1847—1868, 1874—1880, 1885—1892) и служил высшим шерифом Чешира (1873).
По состоянию на 2015 год носителем титула являлся правнук первого барона, Питер Гилберт Гринолл, 4-й барон Дарсбери (род. 1953)), который стал преемником своего отца в 1996 году.
Первой резиденцией семьи Гринолл был Уолтон-Холл в окрестностях Уоррингтона в графстве Чешир. Этот дом был продан в 1941 году. 4-й лорд Дарсбери основал в своей ферму Hall Lane Farm в поместье Дарсбери фестиваль танцевальной музыки Creamfields.
Содержание
Баронеты Гринолл из Уолтон-Холла (1876)
- 1876—1894: Сэр Гилберт Гринолл, 1-й баронет (11 мая 1806 — 11 июля 1894), шестой (младший) сын Эдварда Гринолла (1758—1835) из Уолтон-Холла[1]
- 1894—1938: Сэр Гилберт Гринолл, 2-й баронет (30 марта 1867 — 24 октября 1938), единственный сын предыдущего, барон Дарсбери с 1927 года[2].
Бароны Дарсбери (1927)
- 1927—1938: Гилберт Гринолл, 1-й барон Дарсбери (30 марта 1867 — 24 октября 1938), единственный сын сэра Гилберта Гринолла, 1-го баронета (1806—1894)[2]
- 1938—1990: Эдвард Гринолл, 2-й барон Дарсбери (12 октября 1902—1990), второй (младший) сын предыдущего[3]
- 1990—1996: Эдвард Гилберт Гринолл, 3-й барон Дарсбери (27 ноября 1928 — 9 сентября 1996), единственный сын предыдущего[4]
- 1996 — настоящее время: Питер Гилберт Гринолл, 4-й барон Дарсбери (род. 18 июля 1953), старший сын предыдущего[5]
- Наследник титула: достопочтенный Томас Эдвард Гринолл (род. 6 ноября 1984), старший сын предыдущего[6]
- Наследник наследника: Лео Гилберт Гринолл (род. 4 августа 2015), единственный сын предыдущего[7].
- Наследник титула: достопочтенный Томас Эдвард Гринолл (род. 6 ноября 1984), старший сын предыдущего[6]
Напишите отзыв о статье "Барон Дарсбери"
Примечания
- ↑ [www.thepeerage.com/p34364.htm#i343636 Sir Gilbert Greenall, 1st Bt.] (англ.). thePeerage.com.
- ↑ 1 2 [www.thepeerage.com/p7091.htm#i70902 Gilbert Greenall, 1st Baron Daresbury] (англ.). thePeerage.com.
- ↑ [www.thepeerage.com/p5735.htm#i57347 Edward Greenall, 2nd Baron Daresbury] (англ.). thePeerage.com.
- ↑ [www.thepeerage.com/p5736.htm#i57352 Edward Gilbert Greenall, 3rd Baron Daresbury] (англ.). thePeerage.com.
- ↑ [www.thepeerage.com/p5736.htm#i57355 Peter Gilbert Greenall, 4th Baron Daresbury] (англ.). thePeerage.com.
- ↑ [www.thepeerage.com/p3382.htm#i33813 Hon. Thomas Edward Greenall] (англ.). thePeerage.com.
- ↑ [www.thepeerage.com/p66833.htm#i668326 Leo Gilbert Greenall] (англ.). thePeerage.com.
Источники
- Kidd, Charles, Williamson, David (editors). Debrett’s Peerage and Baronetage (1990 edition). New York: St Martin’s Press, 1990
- [www.leighrayment.com/ Leigh Rayment’s Peerage Pages]
- [www.thepeerage.com thepeerage.com]
Отрывок, характеризующий Барон Дарсбери
Все дворяне, те самые, которых каждый день видал Пьер то в клубе, то в их домах, – все были в мундирах, кто в екатерининских, кто в павловских, кто в новых александровских, кто в общем дворянском, и этот общий характер мундира придавал что то странное и фантастическое этим старым и молодым, самым разнообразным и знакомым лицам. Особенно поразительны были старики, подслеповатые, беззубые, плешивые, оплывшие желтым жиром или сморщенные, худые. Они большей частью сидели на местах и молчали, и ежели ходили и говорили, то пристроивались к кому нибудь помоложе. Так же как на лицах толпы, которую на площади видел Петя, на всех этих лицах была поразительна черта противоположности: общего ожидания чего то торжественного и обыкновенного, вчерашнего – бостонной партии, Петрушки повара, здоровья Зинаиды Дмитриевны и т. п.Пьер, с раннего утра стянутый в неловком, сделавшемся ему узким дворянском мундире, был в залах. Он был в волнении: необыкновенное собрание не только дворянства, но и купечества – сословий, etats generaux – вызвало в нем целый ряд давно оставленных, но глубоко врезавшихся в его душе мыслей о Contrat social [Общественный договор] и французской революции. Замеченные им в воззвании слова, что государь прибудет в столицу для совещания с своим народом, утверждали его в этом взгляде. И он, полагая, что в этом смысле приближается что то важное, то, чего он ждал давно, ходил, присматривался, прислушивался к говору, но нигде не находил выражения тех мыслей, которые занимали его.
Был прочтен манифест государя, вызвавший восторг, и потом все разбрелись, разговаривая. Кроме обычных интересов, Пьер слышал толки о том, где стоять предводителям в то время, как войдет государь, когда дать бал государю, разделиться ли по уездам или всей губернией… и т. д.; но как скоро дело касалось войны и того, для чего было собрано дворянство, толки были нерешительны и неопределенны. Все больше желали слушать, чем говорить.
Один мужчина средних лет, мужественный, красивый, в отставном морском мундире, говорил в одной из зал, и около него столпились. Пьер подошел к образовавшемуся кружку около говоруна и стал прислушиваться. Граф Илья Андреич в своем екатерининском, воеводском кафтане, ходивший с приятной улыбкой между толпой, со всеми знакомый, подошел тоже к этой группе и стал слушать с своей доброй улыбкой, как он всегда слушал, в знак согласия с говорившим одобрительно кивая головой. Отставной моряк говорил очень смело; это видно было по выражению лиц, его слушавших, и по тому, что известные Пьеру за самых покорных и тихих людей неодобрительно отходили от него или противоречили. Пьер протолкался в середину кружка, прислушался и убедился, что говоривший действительно был либерал, но совсем в другом смысле, чем думал Пьер. Моряк говорил тем особенно звучным, певучим, дворянским баритоном, с приятным грассированием и сокращением согласных, тем голосом, которым покрикивают: «Чеаек, трубку!», и тому подобное. Он говорил с привычкой разгула и власти в голосе.
– Что ж, что смоляне предложили ополченцев госуаю. Разве нам смоляне указ? Ежели буародное дворянство Московской губернии найдет нужным, оно может выказать свою преданность государю импературу другими средствами. Разве мы забыли ополченье в седьмом году! Только что нажились кутейники да воры грабители…
