Барон Крофтон
Поделись знанием:
– Ругай, на пазанку! – говорил он, кидая отрезанную лапку с налипшей землей; – заслужил – чистое дело марш!
– Она вымахалась, три угонки дала одна, – говорил Николай, тоже не слушая никого, и не заботясь о том, слушают ли его, или нет.
– Да это что же в поперечь! – говорил Илагинский стремянный.
– Да, как осеклась, так с угонки всякая дворняшка поймает, – говорил в то же время Илагин, красный, насилу переводивший дух от скачки и волнения. В то же время Наташа, не переводя духа, радостно и восторженно визжала так пронзительно, что в ушах звенело. Она этим визгом выражала всё то, что выражали и другие охотники своим единовременным разговором. И визг этот был так странен, что она сама должна бы была стыдиться этого дикого визга и все бы должны были удивиться ему, ежели бы это было в другое время.
Дядюшка сам второчил русака, ловко и бойко перекинул его через зад лошади, как бы упрекая всех этим перекидыванием, и с таким видом, что он и говорить ни с кем не хочет, сел на своего каураго и поехал прочь. Все, кроме его, грустные и оскорбленные, разъехались и только долго после могли притти в прежнее притворство равнодушия. Долго еще они поглядывали на красного Ругая, который с испачканной грязью, горбатой спиной, побрякивая железкой, с спокойным видом победителя шел за ногами лошади дядюшки.
«Что ж я такой же, как и все, когда дело не коснется до травли. Ну, а уж тут держись!» казалось Николаю, что говорил вид этой собаки.
Когда, долго после, дядюшка подъехал к Николаю и заговорил с ним, Николай был польщен тем, что дядюшка после всего, что было, еще удостоивает говорить с ним.
Когда ввечеру Илагин распростился с Николаем, Николай оказался на таком далеком расстоянии от дома, что он принял предложение дядюшки оставить охоту ночевать у него (у дядюшки), в его деревеньке Михайловке.
– И если бы заехали ко мне – чистое дело марш! – сказал дядюшка, еще бы того лучше; видите, погода мокрая, говорил дядюшка, отдохнули бы, графинечку бы отвезли в дрожках. – Предложение дядюшки было принято, за дрожками послали охотника в Отрадное; а Николай с Наташей и Петей поехали к дядюшке.
Человек пять, больших и малых, дворовых мужчин выбежало на парадное крыльцо встречать барина. Десятки женщин, старых, больших и малых, высунулись с заднего крыльца смотреть на подъезжавших охотников. Присутствие Наташи, женщины, барыни верхом, довело любопытство дворовых дядюшки до тех пределов, что многие, не стесняясь ее присутствием, подходили к ней, заглядывали ей в глаза и при ней делали о ней свои замечания, как о показываемом чуде, которое не человек, и не может слышать и понимать, что говорят о нем.
– Аринка, глянь ка, на бочькю сидит! Сама сидит, а подол болтается… Вишь рожок!
– Батюшки светы, ножик то…
– Вишь татарка!
– Как же ты не перекувыркнулась то? – говорила самая смелая, прямо уж обращаясь к Наташе.
Дядюшка слез с лошади у крыльца своего деревянного заросшего садом домика и оглянув своих домочадцев, крикнул повелительно, чтобы лишние отошли и чтобы было сделано всё нужное для приема гостей и охоты.
Всё разбежалось. Дядюшка снял Наташу с лошади и за руку провел ее по шатким досчатым ступеням крыльца. В доме, не отштукатуренном, с бревенчатыми стенами, было не очень чисто, – не видно было, чтобы цель живших людей состояла в том, чтобы не было пятен, но не было заметно запущенности.
В сенях пахло свежими яблоками, и висели волчьи и лисьи шкуры. Через переднюю дядюшка провел своих гостей в маленькую залу с складным столом и красными стульями, потом в гостиную с березовым круглым столом и диваном, потом в кабинет с оборванным диваном, истасканным ковром и с портретами Суворова, отца и матери хозяина и его самого в военном мундире. В кабинете слышался сильный запах табаку и собак. В кабинете дядюшка попросил гостей сесть и расположиться как дома, а сам вышел. Ругай с невычистившейся спиной вошел в кабинет и лег на диван, обчищая себя языком и зубами. Из кабинета шел коридор, в котором виднелись ширмы с прорванными занавесками. Из за ширм слышался женский смех и шопот. Наташа, Николай и Петя разделись и сели на диван. Петя облокотился на руку и тотчас же заснул; Наташа и Николай сидели молча. Лица их горели, они были очень голодны и очень веселы. Они поглядели друг на друга (после охоты, в комнате, Николай уже не считал нужным выказывать свое мужское превосходство перед своей сестрой); Наташа подмигнула брату и оба удерживались недолго и звонко расхохотались, не успев еще придумать предлога для своего смеха.
Немного погодя, дядюшка вошел в казакине, синих панталонах и маленьких сапогах. И Наташа почувствовала, что этот самый костюм, в котором она с удивлением и насмешкой видала дядюшку в Отрадном – был настоящий костюм, который был ничем не хуже сюртуков и фраков. Дядюшка был тоже весел; он не только не обиделся смеху брата и сестры (ему в голову не могло притти, чтобы могли смеяться над его жизнию), а сам присоединился к их беспричинному смеху.
– Вот так графиня молодая – чистое дело марш – другой такой не видывал! – сказал он, подавая одну трубку с длинным чубуком Ростову, а другой короткий, обрезанный чубук закладывая привычным жестом между трех пальцев.
– День отъездила, хоть мужчине в пору и как ни в чем не бывало!
Барон Крофтон из Моута в графстве Роскоммон — наследственный титул в системе Пэрства Ирландии. Он был создан 1 декабря 1797 года для леди Энн Крофтона (1751—1817). Она была вдовой сэра Эдварда Крофтона, 2-го баронета из Моута (1748—1797), который представлял графство Роскоммон в Ирландском Палате общин (1775—1797). Эдвард Крофтон должен был получить звание пэра, но скончался, пэрство было передано его вдове. Энн Крофтон наследовал её внук, Эдвард Крофтон, 2-й барон Крофтон (1806—1869), который также получил титул 4-го баронета. Он заседал в Палате лордов Великобритании в качестве ирландского пэра-представителя (1840—1869) и служил в качестве лорда в ожидании (правительственного «кнута» в Палате лордов) в консервативных администрациях графа Дерби и Бенджамина Дизраэли (1852, 1858—1859, 1866—1868). Его сын, Эдвард Генри Черчилль Крофтон, 3-й барон Крофтон (1834—1912), также сидел в Палате лордов как ирландский пэр-представитель в 1873—1912 годах, а также служил стюардом лорда-лейтенанта Ирландии. Его племянник, Артур Эдвард Лоутер Крофтон, 4-й барон Крофтон (1866—1942), был ирландским пэром-представителем в Палате лордов с 1916 по 1942 год. По состоянию на 2014 год носителем титула являлся праправнук последнего, Эдвард Гарри Пирс Крофтон, 8-й барон Крофтон (род. 1988), который стал преемником своего отца в 2007 году.
Титул баронета Крофтона из Моута (Баронетство Ирландии) был создан 12 июня 1758 года для Маркуса Крофтона (ум. 1784), который заседал в Ирландской Палате общин от Ратота (1753—1760, 1769—1776) и Роскоммона (1761—1768). Родился как Маркус Лоутер, он был мужем Кэтрин Крофтон, дочери сэра Эдварда Крофтона, 4-го баронета из Моута (1713—1745). Маркус Лоутер принял фамилию «Крофтон». Его преемником стал его сын, вышеупомянутый сэр Эдвард Крофтон, 2-й баронет (1748—1797), жена которого была возведена в звание пэра в 1797 году. После смерти Эдварда Крофтона, 2-го баронета, титул унаследовал его сын, сэр Эдвард Крофтон, 3-й баронет (1778—1816), а затем сын последнего, сэр Эдвард Крофтон, 4-й баронет (1806—1869), который в 1817 году унаследовал титул 2-го барона Крофтона.
Фамильный дом баронов Крофтон — Моут-хаус, в окрестностях Бэллимюррея, графство Роскоммон.
Содержание
Баронеты Крофтон из Моута (1758)
- 1758—1774: Сэр Маркус Крофтон, 1-й баронет (ум. 16 января 1784), сын Джорджа Лоутера (ум. 1716) и Джейн Бересфорд (ум. 1764)[1]
- 1784—1797: Сэр Эдвард Крофтон, 2-й баронет (1748 — 30 сентября 1797), старший сын предыдущего и Кэтрин Крофтон (ум. 1767)[2]
- 1797—1816: Сэр Эдвард Крофтон, 3-й баронет (23 октября 1778 — 8 января 1816), единственный сын предыдущего и Энн Крофтон, 1-й баронессы Крофтон (1751—1817)[3]
- 1816—1869: Сэр Эдвард Крофтон 4-й баронет (1 августа 1806 — 27 декабря 1869), единственный сын предыдущего и леди Шарлотты Стюарт (ум. 1842), 2-й барон Крофтон с 1817 года[4].
Бароны Крофтон (1797)
- 1797—1817: Энн Крофтон, 1-я баронесса Крофтон (11 января 1751 — 12 августа 1817), дочь Томаса Крокера (ум. 1800), супруга с 1767 года сэра Эдварда Крофтона, 2-го баронета (1748—1797)[5]
- 1817—1869: Эдвард Крофтон, 2-й барон Крофтон (1 августа 1806 — 27 декабря 1869), единственный сын сэра Эдварда Крофтона, 3-го баронета (1778—1816)[4]
- 1869—1912: Эдвард Генри Черчилль Крофтон, 3-й барон Крофтон (21 октября 1834 — 22 сентября 1912), старший сын предыдущего[6]
- 1912—1942: Артур Эдвард Лоутер Крофтон, 4-й барон Крофтон (7 августа 1866 — 15 июня 1942), единственный сын достопочтенного Чарльза Сент-Джорджа Крофтона (1836—1895), второго сына 2-го барона Крофтона, племянник предыдущего[7]
- 1942—1974: Эдвард Блез Крофтон, 5-й барон Крофтон (31 мая 1926 — 13 июня 1974), единственный сын достопочтенного Эдварда Чарльза Крофтона (1896—1936), старшего сына 4-го барона Крофтона[8]
- 1974—1989: Чарльз Эдвард Пирс Крофтон, 6-й барон Крофтон (27 апреля 1949 — 27 июня 1989), старший сын предыдущего[9]
- 1989—2007: Подполковник Гай Патрик Гилберт Крофтон, 7-й барон Крофтон (17 июня 1951 — 25 ноября 2007), третий сын 5-го барона Крофтона, младший брат предыдущего[10]
- 2007 — настоящее время: Эдвард Гарри Пирс Крофтон, 8-й барон Крофтон (род. 23 января 1988), старший сын предыдущего[11]
- Наследник титула: достопочтенный Чарльз Маркус Джордж Крофтон (род. 23 января 1988), младший брат-близнец предыдущего[12].
См. также
Напишите отзыв о статье "Барон Крофтон"
Примечания
- ↑ [www.thepeerage.com/p4279.htm#i42784 Sir Marcus Lowther-Crofton, 1st Bt.] (англ.). thePeerage.com.
- ↑ [www.thepeerage.com/p21449.htm#i214486 Sir Edward Crofton, 2nd Bt.] (англ.). thePeerage.com.
- ↑ [www.thepeerage.com/p2686.htm#i26854 Hon. Sir Edward Crofton, 3rd Bt.] (англ.). thePeerage.com.
- ↑ 1 2 [www.thepeerage.com/p4982.htm#i49814 Edward Crofton, 2nd Baron Crofton of Mote] (англ.). thePeerage.com.
- ↑ [www.thepeerage.com/p6613.htm#i66125 Anne Croker, Baroness Crofton of Mote] (англ.). thePeerage.com.
- ↑ [www.thepeerage.com/p5344.htm#i53431 Edward Henry Churchill Crofton, 3rd Baron Crofton of Mote] (англ.). thePeerage.com.
- ↑ [www.thepeerage.com/p5343.htm#i53425 Arthur Edward Lowther Crofton, 4th Baron Crofton of Mote] (англ.). thePeerage.com.
- ↑ [www.thepeerage.com/p32520.htm#i325192 Edward Blaise Crofton, 5th Baron Crofton of Mote] (англ.). thePeerage.com.
- ↑ [www.thepeerage.com/p32522.htm#i325215 Charles Edward Piers Crofton, 6th Baron Crofton of Mote] (англ.). thePeerage.com.
- ↑ [www.thepeerage.com/p32492.htm#i324914 Lt.-Col. Guy Patrick Gilbert Crofton, 7th Baron Crofton of Mote] (англ.). thePeerage.com.
- ↑ [www.thepeerage.com/p32492.htm#i324917 Edward Harry Piers Crofton, 8th Baron Crofton of Mote] (англ.). thePeerage.com.
- ↑ [www.thepeerage.com/p32492.htm#i324918 Hon. Charles Marcus George Crofton] (англ.). thePeerage.com.
Источники
- Kidd, Charles, Williamson, David (editors). Debrett’s Peerage and Baronetage (1990 edition). New York: St Martin’s Press, 1990
- [www.leighrayment.com/ Leigh Rayment’s Peerage Pages]
- [www.thepeerage.com thepeerage.com]
- [www.cracroftspeerage.co.uk/online/content/crofton1798.htm Crofton, Baron (I, 1798)]
Отрывок, характеризующий Барон Крофтон
«Вот это дело марш… вот собака… вот вытянул всех, и тысячных и рублевых – чистое дело марш!» говорил он, задыхаясь и злобно оглядываясь, как будто ругая кого то, как будто все были его враги, все его обижали, и только теперь наконец ему удалось оправдаться. «Вот вам и тысячные – чистое дело марш!»– Ругай, на пазанку! – говорил он, кидая отрезанную лапку с налипшей землей; – заслужил – чистое дело марш!
– Она вымахалась, три угонки дала одна, – говорил Николай, тоже не слушая никого, и не заботясь о том, слушают ли его, или нет.
– Да это что же в поперечь! – говорил Илагинский стремянный.
– Да, как осеклась, так с угонки всякая дворняшка поймает, – говорил в то же время Илагин, красный, насилу переводивший дух от скачки и волнения. В то же время Наташа, не переводя духа, радостно и восторженно визжала так пронзительно, что в ушах звенело. Она этим визгом выражала всё то, что выражали и другие охотники своим единовременным разговором. И визг этот был так странен, что она сама должна бы была стыдиться этого дикого визга и все бы должны были удивиться ему, ежели бы это было в другое время.
Дядюшка сам второчил русака, ловко и бойко перекинул его через зад лошади, как бы упрекая всех этим перекидыванием, и с таким видом, что он и говорить ни с кем не хочет, сел на своего каураго и поехал прочь. Все, кроме его, грустные и оскорбленные, разъехались и только долго после могли притти в прежнее притворство равнодушия. Долго еще они поглядывали на красного Ругая, который с испачканной грязью, горбатой спиной, побрякивая железкой, с спокойным видом победителя шел за ногами лошади дядюшки.
«Что ж я такой же, как и все, когда дело не коснется до травли. Ну, а уж тут держись!» казалось Николаю, что говорил вид этой собаки.
Когда, долго после, дядюшка подъехал к Николаю и заговорил с ним, Николай был польщен тем, что дядюшка после всего, что было, еще удостоивает говорить с ним.
Когда ввечеру Илагин распростился с Николаем, Николай оказался на таком далеком расстоянии от дома, что он принял предложение дядюшки оставить охоту ночевать у него (у дядюшки), в его деревеньке Михайловке.
– И если бы заехали ко мне – чистое дело марш! – сказал дядюшка, еще бы того лучше; видите, погода мокрая, говорил дядюшка, отдохнули бы, графинечку бы отвезли в дрожках. – Предложение дядюшки было принято, за дрожками послали охотника в Отрадное; а Николай с Наташей и Петей поехали к дядюшке.
Человек пять, больших и малых, дворовых мужчин выбежало на парадное крыльцо встречать барина. Десятки женщин, старых, больших и малых, высунулись с заднего крыльца смотреть на подъезжавших охотников. Присутствие Наташи, женщины, барыни верхом, довело любопытство дворовых дядюшки до тех пределов, что многие, не стесняясь ее присутствием, подходили к ней, заглядывали ей в глаза и при ней делали о ней свои замечания, как о показываемом чуде, которое не человек, и не может слышать и понимать, что говорят о нем.
– Аринка, глянь ка, на бочькю сидит! Сама сидит, а подол болтается… Вишь рожок!
– Батюшки светы, ножик то…
– Вишь татарка!
– Как же ты не перекувыркнулась то? – говорила самая смелая, прямо уж обращаясь к Наташе.
Дядюшка слез с лошади у крыльца своего деревянного заросшего садом домика и оглянув своих домочадцев, крикнул повелительно, чтобы лишние отошли и чтобы было сделано всё нужное для приема гостей и охоты.
Всё разбежалось. Дядюшка снял Наташу с лошади и за руку провел ее по шатким досчатым ступеням крыльца. В доме, не отштукатуренном, с бревенчатыми стенами, было не очень чисто, – не видно было, чтобы цель живших людей состояла в том, чтобы не было пятен, но не было заметно запущенности.
В сенях пахло свежими яблоками, и висели волчьи и лисьи шкуры. Через переднюю дядюшка провел своих гостей в маленькую залу с складным столом и красными стульями, потом в гостиную с березовым круглым столом и диваном, потом в кабинет с оборванным диваном, истасканным ковром и с портретами Суворова, отца и матери хозяина и его самого в военном мундире. В кабинете слышался сильный запах табаку и собак. В кабинете дядюшка попросил гостей сесть и расположиться как дома, а сам вышел. Ругай с невычистившейся спиной вошел в кабинет и лег на диван, обчищая себя языком и зубами. Из кабинета шел коридор, в котором виднелись ширмы с прорванными занавесками. Из за ширм слышался женский смех и шопот. Наташа, Николай и Петя разделись и сели на диван. Петя облокотился на руку и тотчас же заснул; Наташа и Николай сидели молча. Лица их горели, они были очень голодны и очень веселы. Они поглядели друг на друга (после охоты, в комнате, Николай уже не считал нужным выказывать свое мужское превосходство перед своей сестрой); Наташа подмигнула брату и оба удерживались недолго и звонко расхохотались, не успев еще придумать предлога для своего смеха.
Немного погодя, дядюшка вошел в казакине, синих панталонах и маленьких сапогах. И Наташа почувствовала, что этот самый костюм, в котором она с удивлением и насмешкой видала дядюшку в Отрадном – был настоящий костюм, который был ничем не хуже сюртуков и фраков. Дядюшка был тоже весел; он не только не обиделся смеху брата и сестры (ему в голову не могло притти, чтобы могли смеяться над его жизнию), а сам присоединился к их беспричинному смеху.
– Вот так графиня молодая – чистое дело марш – другой такой не видывал! – сказал он, подавая одну трубку с длинным чубуком Ростову, а другой короткий, обрезанный чубук закладывая привычным жестом между трех пальцев.
– День отъездила, хоть мужчине в пору и как ни в чем не бывало!
