Барон Нортборн
Поделись знанием:
У угла Маросейки, против большого с запертыми ставнями дома, на котором была вывеска сапожного мастера, стояли с унылыми лицами человек двадцать сапожников, худых, истомленных людей в халатах и оборванных чуйках.
– Он народ разочти как следует! – говорил худой мастеровой с жидкой бородйой и нахмуренными бровями. – А что ж, он нашу кровь сосал – да и квит. Он нас водил, водил – всю неделю. А теперь довел до последнего конца, а сам уехал.
Увидав народ и окровавленного человека, говоривший мастеровой замолчал, и все сапожники с поспешным любопытством присоединились к двигавшейся толпе.
– Куда идет народ то?
– Известно куда, к начальству идет.
– Что ж, али взаправду наша не взяла сила?
– А ты думал как! Гляди ко, что народ говорит.
Слышались вопросы и ответы. Целовальник, воспользовавшись увеличением толпы, отстал от народа и вернулся к своему кабаку.
Высокий малый, не замечая исчезновения своего врага целовальника, размахивая оголенной рукой, не переставал говорить, обращая тем на себя общее внимание. На него то преимущественно жался народ, предполагая от него получить разрешение занимавших всех вопросов.
– Он покажи порядок, закон покажи, на то начальство поставлено! Так ли я говорю, православные? – говорил высокий малый, чуть заметно улыбаясь.
– Он думает, и начальства нет? Разве без начальства можно? А то грабить то мало ли их.
– Что пустое говорить! – отзывалось в толпе. – Как же, так и бросят Москву то! Тебе на смех сказали, а ты и поверил. Мало ли войсков наших идет. Так его и пустили! На то начальство. Вон послушай, что народ то бает, – говорили, указывая на высокого малого.
У стены Китай города другая небольшая кучка людей окружала человека в фризовой шинели, держащего в руках бумагу.
– Указ, указ читают! Указ читают! – послышалось в толпе, и народ хлынул к чтецу.
Человек в фризовой шинели читал афишку от 31 го августа. Когда толпа окружила его, он как бы смутился, но на требование высокого малого, протеснившегося до него, он с легким дрожанием в голосе начал читать афишку сначала.
«Я завтра рано еду к светлейшему князю, – читал он (светлеющему! – торжественно, улыбаясь ртом и хмуря брови, повторил высокий малый), – чтобы с ним переговорить, действовать и помогать войскам истреблять злодеев; станем и мы из них дух… – продолжал чтец и остановился („Видал?“ – победоносно прокричал малый. – Он тебе всю дистанцию развяжет…»)… – искоренять и этих гостей к черту отправлять; я приеду назад к обеду, и примемся за дело, сделаем, доделаем и злодеев отделаем».
Последние слова были прочтены чтецом в совершенном молчании. Высокий малый грустно опустил голову. Очевидно было, что никто не понял этих последних слов. В особенности слова: «я приеду завтра к обеду», видимо, даже огорчили и чтеца и слушателей. Понимание народа было настроено на высокий лад, а это было слишком просто и ненужно понятно; это было то самое, что каждый из них мог бы сказать и что поэтому не мог говорить указ, исходящий от высшей власти.
Все стояли в унылом молчании. Высокий малый водил губами и пошатывался.
– У него спросить бы!.. Это сам и есть?.. Как же, успросил!.. А то что ж… Он укажет… – вдруг послышалось в задних рядах толпы, и общее внимание обратилось на выезжавшие на площадь дрожки полицеймейстера, сопутствуемого двумя конными драгунами.
Полицеймейстер, ездивший в это утро по приказанию графа сжигать барки и, по случаю этого поручения, выручивший большую сумму денег, находившуюся у него в эту минуту в кармане, увидав двинувшуюся к нему толпу людей, приказал кучеру остановиться.
– Что за народ? – крикнул он на людей, разрозненно и робко приближавшихся к дрожкам. – Что за народ? Я вас спрашиваю? – повторил полицеймейстер, не получавший ответа.
Барон Нортборн из Беттешангера в графстве Кент — наследственный титул в системе Пэрства Соединенного Королевства. Он был создан 5 ноября 1884 года для сэра Уолтера Джеймса, 2-го баронета (1816—1893), который ранее представлял Кингстон-апон-Халл в Палате общин от консервативной партии (1837—1847). Его сын, Уолтер Генри Джеймс, 2-й барон Нортборн (1846—1923), заседал от либеральной партии в Палате общин, где представлял Гейтсхед (1874—1893) .
По состоянию на 2010 год носителем титула являлся правнук последнего, Кристофер Джордж Уолтер Джеймс, 5-й барон Нортборн (род. 1926), который стал преемником своего отца в 1982 году. Лорд Нортборн один из девяноста избранных наследственных пэров, которые остались в палате лордов после принятия Акта Палаты лордов 1999 года, где он является независимым депутатом.
Титул баронета Джеймса из Лэнгли Холла в графстве Беркшир (Баронетство Великобритании) был создан 28 июля 1791 года для деда первого барона, Уолтера Джеймса (1759—1829), последнего смотрителя монетного двора. Родился как Уолтер Хэд, с разрешения парламента он принял в 1778 году фамилию «Джеймс». Его сын и наследник Джон Джеймс служил посланником Великобритании в Нидерландах. Последний был отцом второго баронета, который был возведен в звание пэра в 1884 году.
Подполковник достопочтенный Катберт Джеймс (1872—1930), британский военный и консервативный политик, второй сын второго барона, представлял Бромли в Палате общин (1919—1930)[1].
Баронеты из Лэнгли Холла (1791)
- 1791—1829: Сэр Уолтер Джеймс Джеймс, 1-й баронет (1759—1829), сын сэра Томаса Хэда[2]
- 1829—1893: Сэр Уолтер Чарльз Джеймс, 2-й баронет (3 июня 1816 — 4 февраля 1893), сын Джона Джеймса (ум. 1818), внук предыдущего, барон Нортборн с 1884 года[3].
Бароны Нортборн (1884)
- 1884—1893: Уолтер Чарльз Джеймс, 1-й барон Нортборн (3 июня 1816 — 4 февраля 1893), сын Джона Джеймса (ум. 1818), внук сэра Уолтера Джеймса Джеймса, 1-го баронета (1759—1829)[3]
- 1893—1923: Уолтер Генри Джеймс, 2-й барон Нортборн (25 марта 1846 — 27 января 1923), единственный сын предыдущего[4]
- 1923—1932: Уолтер Джон Джеймс, 3-й барон Нортборн (2 сентября 1869 — 22 декабря 1932), старший сын предыдущего[5]
- 1932—1982: Уолтер Эрнест Кристофер Джеймс, 4-й барон Нортборн (18 января 1896 — 17 июня 1982), старший сын предыдущего[6]
- 1982 — настоящее время: Кристофер Джордж Уолтер Джеймс, 5-й барон Нортборн (род. 18 февраля 1926), единственный сын предыдущего[7]
- Наследник титула: достопочтенный Чарльз Уолтер Генри Джеймс (род. 14 июня 1960), старший сын предыдущего[8]
- Наследник наследника: Генри Кристофер Уильям Джеймса (род. 3 декабря 1988), старший сын предыдущего[9].
- Наследник титула: достопочтенный Чарльз Уолтер Генри Джеймс (род. 14 июня 1960), старший сын предыдущего[8]
Напишите отзыв о статье "Барон Нортборн"
Примечания
- ↑ [www.thepeerage.com/p8028.htm#i80271 Lt.-Col. Hon. Cuthbert James] (англ.). thePeerage.com.
- ↑ [www.thepeerage.com/p1806.htm#i18057 Sir Walter James, 1st Bt.] (англ.). thePeerage.com.
- ↑ 1 2 [www.thepeerage.com/p33608.htm#i336074 Walter Charles James, 1st Baron Northbourne of Betteshanger] (англ.). thePeerage.com.
- ↑ [www.thepeerage.com/p10722.htm#i107218 Walter Henry James, 2nd Baron Northbourne of Betteshanger] (англ.). thePeerage.com.
- ↑ [www.thepeerage.com/p8028.htm#i80277 Walter John James, 3rd Baron Northbourne of Betteshanger] (англ.). thePeerage.com.
- ↑ [www.thepeerage.com/p8084.htm#i80833 Walter Ernest Christopher James, 4th Baron Northbourne of Betteshanger] (англ.). thePeerage.com.
- ↑ [www.thepeerage.com/p8084.htm#i80837 Christopher George Walter James, 5th Baron Northbourne of Betteshanger] (англ.). thePeerage.com.
- ↑ [www.thepeerage.com/p8085.htm#i80841 Hon. Charles Walter Henrui James] (англ.). thePeerage.com.
- ↑ [www.thepeerage.com/p66225.htm#i662245 Henry Christopher William James] (англ.). thePeerage.com.
Источники
- Kidd, Charles, Williamson, David (editors). Debrett’s Peerage and Baronetage (1990 edition). New York: St Martin’s Press, 1990
- [www.leighrayment.com/ Leigh Rayment’s Peerage Pages]
- [www.thepeerage.com thepeerage.com]
- [www.cracroftspeerage.co.uk/online/content/northbourne1884.htm Cracroft’s Peerage Northbourne, Baron (UK, 1884)]
Отрывок, характеризующий Барон Нортборн
– И пойдем, ишь ты! И пойдем… ишь ты! – повторяли друг за другом целовальник и высокий малый, и оба вместе двинулись вперед по улице. Окровавленный кузнец шел рядом с ними. Фабричные и посторонний народ с говором и криком шли за ними.У угла Маросейки, против большого с запертыми ставнями дома, на котором была вывеска сапожного мастера, стояли с унылыми лицами человек двадцать сапожников, худых, истомленных людей в халатах и оборванных чуйках.
– Он народ разочти как следует! – говорил худой мастеровой с жидкой бородйой и нахмуренными бровями. – А что ж, он нашу кровь сосал – да и квит. Он нас водил, водил – всю неделю. А теперь довел до последнего конца, а сам уехал.
Увидав народ и окровавленного человека, говоривший мастеровой замолчал, и все сапожники с поспешным любопытством присоединились к двигавшейся толпе.
– Куда идет народ то?
– Известно куда, к начальству идет.
– Что ж, али взаправду наша не взяла сила?
– А ты думал как! Гляди ко, что народ говорит.
Слышались вопросы и ответы. Целовальник, воспользовавшись увеличением толпы, отстал от народа и вернулся к своему кабаку.
Высокий малый, не замечая исчезновения своего врага целовальника, размахивая оголенной рукой, не переставал говорить, обращая тем на себя общее внимание. На него то преимущественно жался народ, предполагая от него получить разрешение занимавших всех вопросов.
– Он покажи порядок, закон покажи, на то начальство поставлено! Так ли я говорю, православные? – говорил высокий малый, чуть заметно улыбаясь.
– Он думает, и начальства нет? Разве без начальства можно? А то грабить то мало ли их.
– Что пустое говорить! – отзывалось в толпе. – Как же, так и бросят Москву то! Тебе на смех сказали, а ты и поверил. Мало ли войсков наших идет. Так его и пустили! На то начальство. Вон послушай, что народ то бает, – говорили, указывая на высокого малого.
У стены Китай города другая небольшая кучка людей окружала человека в фризовой шинели, держащего в руках бумагу.
– Указ, указ читают! Указ читают! – послышалось в толпе, и народ хлынул к чтецу.
Человек в фризовой шинели читал афишку от 31 го августа. Когда толпа окружила его, он как бы смутился, но на требование высокого малого, протеснившегося до него, он с легким дрожанием в голосе начал читать афишку сначала.
«Я завтра рано еду к светлейшему князю, – читал он (светлеющему! – торжественно, улыбаясь ртом и хмуря брови, повторил высокий малый), – чтобы с ним переговорить, действовать и помогать войскам истреблять злодеев; станем и мы из них дух… – продолжал чтец и остановился („Видал?“ – победоносно прокричал малый. – Он тебе всю дистанцию развяжет…»)… – искоренять и этих гостей к черту отправлять; я приеду назад к обеду, и примемся за дело, сделаем, доделаем и злодеев отделаем».
Последние слова были прочтены чтецом в совершенном молчании. Высокий малый грустно опустил голову. Очевидно было, что никто не понял этих последних слов. В особенности слова: «я приеду завтра к обеду», видимо, даже огорчили и чтеца и слушателей. Понимание народа было настроено на высокий лад, а это было слишком просто и ненужно понятно; это было то самое, что каждый из них мог бы сказать и что поэтому не мог говорить указ, исходящий от высшей власти.
Все стояли в унылом молчании. Высокий малый водил губами и пошатывался.
– У него спросить бы!.. Это сам и есть?.. Как же, успросил!.. А то что ж… Он укажет… – вдруг послышалось в задних рядах толпы, и общее внимание обратилось на выезжавшие на площадь дрожки полицеймейстера, сопутствуемого двумя конными драгунами.
Полицеймейстер, ездивший в это утро по приказанию графа сжигать барки и, по случаю этого поручения, выручивший большую сумму денег, находившуюся у него в эту минуту в кармане, увидав двинувшуюся к нему толпу людей, приказал кучеру остановиться.
– Что за народ? – крикнул он на людей, разрозненно и робко приближавшихся к дрожкам. – Что за народ? Я вас спрашиваю? – повторил полицеймейстер, не получавший ответа.
