Барон Уортон

Барон Уортон — наследственный титул в системе Пэрства Англии, первоначально пожалованный 1-му барону и его наследникам мужского пола. В 1729 году баронский титул был конфискован, когда последний наследник мужской линии был объявлен вне закона. Баронский титул был ошибочно возрожден в 1916 году.

Барон Уортон креации 1544 года

Титул барона Уортона был создан 30 января 1544 года жалованной грамотой для сэра Томаса Уортона (1495—1568), который ранее заседал в Палате общин от Эпплби (1529—1536) и Камберленда (1542—1544). Сэр Томас Уортон получил баронский титул в награду за свою победу над шотландским войском в битве при Солуэй-Моссе в 1542 году. Баронский титул был создан с правом наследования только для наследником мужского пола. Филипп Уортон, 4-й барон Уортон (1613—1696), служил в качестве лорда-лейтенанта Бакингемшира в 1642 году.

Томас Уортон, 5-й барон Уортон (1648—1715), имел долгую и выдающуюся политическую карьеру. Он заседал в Палате общин от Вендовера (1673—1679) и Бекингемшира (1679—1696), занимал должности лорда-лейтенанта Оксфордшира (1697—1702), Бакингемшира (1702), лорда-лейтенанта Ирландии (1708—1710) и лорда-хранителя Малой печати (1714—1715). 23 декабря 1706 года для него были созданы титулы графа Уортона из графство Уэстморленд и виконта Уинчендона из Уинчендона в графстве Бакингемшир (Пэрство Великобритании). 15 февраля 1715 года он также получил титулы маркиза Уортона в графстве Уэстморленд и маркиза Мальмсбери в графстве Уилтшир (Пэрство Великобритании). Позднее в том же году для него был созданы титулы маркиза Карлоу и графа Ратфарнема в графстве Дублин, и барона Трима в графстве Мит (Пэрство Ирландии).

Его сын, Филипп Уортон, 2-й маркиз Уортон (1698—1731), получил 28 января 1718 года титул герцога Уортона в графстве Уэстморленд (Пэрство Великобритании). В 1729 году Филипп Уортон были лишен всех своих титулов и объявлен вне закона. В любом случае, так как после смерти герцога Уортона не было никаких наследников мужского пола, все титулы прервались.

Возрождение баронства, или создание нового баронского титула

В 1844 году на титул барона Уортона претендовал полковник Чарльз Кемис-Тинт (1822—1891). Поскольку документ о создании баронства был потерян, Комитет по привилегиях в Палата лордов вынес ошибочное решение, что баронский титул был создан жалованной грамотой и, следовательно, может передаваться по женской линии наследования. В результате этого решения, было установлено, что при смерти герцога Уортона, титул барона Уортона попал в бездействии между сестрами герцога, леди Джейн Холт и леди Люси Морис. Кроме того, было установлено, что, после смерти леди Люси в 1739 году, леди Джейн (тогда леди Джейн Кокс) оставалась единственной наследницей, и, следовательно, имела право на баронство. Наконец, было установлено, что после смерти леди Джейн баронский титул снова впал в бездействии, где он оставался в 19 веке. Комитет по привилегиях также постановил, что он не имеет права прекратить рассмотрение деле об осуждении 1-го герцога Уортона. Таким образом, вопрос остается нерешенным в течение 72 лет.

15 февраля 1916 года король Великобритании Георг V признал полковника Чарльза Кемиса-Тинта (1876—1934) 8-м бароном Уортоном. После его смерти титул унаследовал его сын, Джон Кемис-Тинт, 9-й барон Уортон (1908—1969), а затем его дочь, Элизабет Кемис-Тинт, 10-я баронесса Уортон (1906—1974). После её смерти в 1974 году баронский титул снова оказался в бездействии. 15 мая 1990 года титул барона Уортона был возрожден для Миртл Олив Феликс Робертсон, 11-й баронессы (1934—2000). Ей наследовал её сын, Майлз Кристофер Дэвид Робертсон, 12-й барон Уортон (род. 1964).

Бароны Уортон (1544)

• 1544—1568: Томас Уортон, 1-й барон Уортон (ок. 1495 — 23 августа 1568), старший сын сэра Томаса Уортона из Уортон Холла
• 1568—1572: Томас Уортон, 2-й барон Уортон (1520 — 14 июня 1572), старший сын предыдущего
• 1572—1625: Филипп Уортон, 3-й барон Уортон (23 июня 1555 — 26 марта 1625), единственный сын предыдущего
• 1625—1696: Филипп Уортон, 4-й барон Уортон (18 апреля 1613 — 4 февраля 1696), старший сын политика сэра Томаса Уортона (1587—1622), второго сына 3-го барона Уортона
• 1696—1715: Томас Уортон, 5-й барон Уортон (август 1648 — 12 апреля 1715), единственный сын предыдущего от второго брака, граф Уортон с 1706 года и маркиз Уортон с 1715 года.

Маркизы Уортон (1715)

• 1715—1715: Томас Уортон, 1-й маркиз Уортон (август 1648 — 12 апреля 1715), старший сын Филиппа Уортона, 4-го барона Уортона
• 1715—1729: Филипп Уортон, 2-й маркиз Уортон (1698—1731), единственный сын предыдущего, герцог Уортон с 1718 года.

Герцоги Уортон (1718)

• 1718—1729: Филипп Уортон, 1-й герцог Уортон (21 декабря 1698 — 31 мая 1731), единственный сын Томаса Уортона, 1-го маркиза Уортона.

Бароны Уортон (продолжении креации 1544 года)

• 1739—1761: Джейн Уортон, 7-я баронесса Уортон (1706 — 22 декабря 1761), старшая дочь 1-го маркиза Уортона, младшая сестра Филиппа Уортона, 1-го герцога Уортона
• 1916—1934: Чарльз Теодор Халсвелл Кемис-Тинт, 8-й барон Уортон (18 сентября 1876 — 4 марта 1934), старший сын Хасвелла Милборна Кемис-Тинта (1852—1899)
• 1934—1969: Чарльз Джон Халсвелл Кемис-Тинт, 9-й барон Уортон (12 января 1908 — 11 июля 1969), единственный сын предыдущего
• 1969—1974: Элизабет Дороти Кемис-Тинт, 10-я баронесса Уортон (1906 — 4 мая 1974), старшая сестра предыдущего, жена Дэвида Джорджа Арбетнота (1905—1985)
• 1990—2000: Миртл Олив Феликс Робертсон, 11-я баронесса Уортон (20 февраля 1934 — 23 декабря 2000), старшая дочь предыдущей, жена Генри Маклауда Робертсона (1932—1996)
• 2000 — настоящее время: Майлз Кристофер Дэвид Робертсон, 12-й барон Уортон (род. 1 октября 1964), старший сын предыдущих
  • Наследница титула: достопочтенная Меган Робертсон (род. 8 марта 2006), единственная дочь предыдущего.

Источники

• Kidd, Charles, Williamson, David (editors). Debrett’s Peerage and Baronetage (1990 edition). New York: St Martin’s Press, 1990
• [www.leighrayment.com/ Leigh Rayment’s Peerage Pages]
• [www.thepeerage.com thepeerage.com]
• [www.cracroftspeerage.co.uk/online/content/wharton1544.htm Wharton, Baron (E, 1544/5)]

Ссылки

• [www.visitcumbria.com/pen/whartonhall.htm Wharton Hall]
• [www.visitcumbria.com/pen/lammerside.htm Lammerside]

Отрывок, характеризующий Барон Уортон

Гусарский корнет Жерков одно время в Петербурге принадлежал к тому буйному обществу, которым руководил Долохов. За границей Жерков встретил Долохова солдатом, но не счел нужным узнать его. Теперь, после разговора Кутузова с разжалованным, он с радостью старого друга обратился к нему:
– Друг сердечный, ты как? – сказал он при звуках песни, ровняя шаг своей лошади с шагом роты.
– Я как? – отвечал холодно Долохов, – как видишь.
Бойкая песня придавала особенное значение тону развязной веселости, с которой говорил Жерков, и умышленной холодности ответов Долохова.
– Ну, как ладишь с начальством? – спросил Жерков.
– Ничего, хорошие люди. Ты как в штаб затесался?
– Прикомандирован, дежурю.
Они помолчали.
«Выпускала сокола да из правого рукава», говорила песня, невольно возбуждая бодрое, веселое чувство. Разговор их, вероятно, был бы другой, ежели бы они говорили не при звуках песни.
– Что правда, австрийцев побили? – спросил Долохов.
– А чорт их знает, говорят.
– Я рад, – отвечал Долохов коротко и ясно, как того требовала песня.
– Что ж, приходи к нам когда вечерком, фараон заложишь, – сказал Жерков.
– Или у вас денег много завелось?
– Приходи.
– Нельзя. Зарок дал. Не пью и не играю, пока не произведут.
– Да что ж, до первого дела…
– Там видно будет.
Опять они помолчали.
– Ты заходи, коли что нужно, все в штабе помогут… – сказал Жерков.
Долохов усмехнулся.
– Ты лучше не беспокойся. Мне что нужно, я просить не стану, сам возьму.
– Да что ж, я так…
– Ну, и я так.
– Прощай.
– Будь здоров…
… и высоко, и далеко,
На родиму сторону…
Жерков тронул шпорами лошадь, которая раза три, горячась, перебила ногами, не зная, с какой начать, справилась и поскакала, обгоняя роту и догоняя коляску, тоже в такт песни.


Возвратившись со смотра, Кутузов, сопутствуемый австрийским генералом, прошел в свой кабинет и, кликнув адъютанта, приказал подать себе некоторые бумаги, относившиеся до состояния приходивших войск, и письма, полученные от эрцгерцога Фердинанда, начальствовавшего передовою армией. Князь Андрей Болконский с требуемыми бумагами вошел в кабинет главнокомандующего. Перед разложенным на столе планом сидели Кутузов и австрийский член гофкригсрата.
– А… – сказал Кутузов, оглядываясь на Болконского, как будто этим словом приглашая адъютанта подождать, и продолжал по французски начатый разговор.
– Я только говорю одно, генерал, – говорил Кутузов с приятным изяществом выражений и интонации, заставлявшим вслушиваться в каждое неторопливо сказанное слово. Видно было, что Кутузов и сам с удовольствием слушал себя. – Я только одно говорю, генерал, что ежели бы дело зависело от моего личного желания, то воля его величества императора Франца давно была бы исполнена. Я давно уже присоединился бы к эрцгерцогу. И верьте моей чести, что для меня лично передать высшее начальство армией более меня сведущему и искусному генералу, какими так обильна Австрия, и сложить с себя всю эту тяжкую ответственность для меня лично было бы отрадой. Но обстоятельства бывают сильнее нас, генерал.
И Кутузов улыбнулся с таким выражением, как будто он говорил: «Вы имеете полное право не верить мне, и даже мне совершенно всё равно, верите ли вы мне или нет, но вы не имеете повода сказать мне это. И в этом то всё дело».
Австрийский генерал имел недовольный вид, но не мог не в том же тоне отвечать Кутузову.
– Напротив, – сказал он ворчливым и сердитым тоном, так противоречившим лестному значению произносимых слов, – напротив, участие вашего превосходительства в общем деле высоко ценится его величеством; но мы полагаем, что настоящее замедление лишает славные русские войска и их главнокомандующих тех лавров, которые они привыкли пожинать в битвах, – закончил он видимо приготовленную фразу.
Кутузов поклонился, не изменяя улыбки.
– А я так убежден и, основываясь на последнем письме, которым почтил меня его высочество эрцгерцог Фердинанд, предполагаю, что австрийские войска, под начальством столь искусного помощника, каков генерал Мак, теперь уже одержали решительную победу и не нуждаются более в нашей помощи, – сказал Кутузов.
Генерал нахмурился. Хотя и не было положительных известий о поражении австрийцев, но было слишком много обстоятельств, подтверждавших общие невыгодные слухи; и потому предположение Кутузова о победе австрийцев было весьма похоже на насмешку. Но Кутузов кротко улыбался, всё с тем же выражением, которое говорило, что он имеет право предполагать это. Действительно, последнее письмо, полученное им из армии Мака, извещало его о победе и о самом выгодном стратегическом положении армии.
– Дай ка сюда это письмо, – сказал Кутузов, обращаясь к князю Андрею. – Вот изволите видеть. – И Кутузов, с насмешливою улыбкой на концах губ, прочел по немецки австрийскому генералу следующее место из письма эрцгерцога Фердинанда: «Wir haben vollkommen zusammengehaltene Krafte, nahe an 70 000 Mann, um den Feind, wenn er den Lech passirte, angreifen und schlagen zu konnen. Wir konnen, da wir Meister von Ulm sind, den Vortheil, auch von beiden Uferien der Donau Meister zu bleiben, nicht verlieren; mithin auch jeden Augenblick, wenn der Feind den Lech nicht passirte, die Donau ubersetzen, uns auf seine Communikations Linie werfen, die Donau unterhalb repassiren und dem Feinde, wenn er sich gegen unsere treue Allirte mit ganzer Macht wenden wollte, seine Absicht alabald vereitelien. Wir werden auf solche Weise den Zeitpunkt, wo die Kaiserlich Ruseische Armee ausgerustet sein wird, muthig entgegenharren, und sodann leicht gemeinschaftlich die Moglichkeit finden, dem Feinde das Schicksal zuzubereiten, so er verdient». [Мы имеем вполне сосредоточенные силы, около 70 000 человек, так что мы можем атаковать и разбить неприятеля в случае переправы его через Лех. Так как мы уже владеем Ульмом, то мы можем удерживать за собою выгоду командования обоими берегами Дуная, стало быть, ежеминутно, в случае если неприятель не перейдет через Лех, переправиться через Дунай, броситься на его коммуникационную линию, ниже перейти обратно Дунай и неприятелю, если он вздумает обратить всю свою силу на наших верных союзников, не дать исполнить его намерение. Таким образом мы будем бодро ожидать времени, когда императорская российская армия совсем изготовится, и затем вместе легко найдем возможность уготовить неприятелю участь, коей он заслуживает».]
Кутузов тяжело вздохнул, окончив этот период, и внимательно и ласково посмотрел на члена гофкригсрата.
– Но вы знаете, ваше превосходительство, мудрое правило, предписывающее предполагать худшее, – сказал австрийский генерал, видимо желая покончить с шутками и приступить к делу.
Он невольно оглянулся на адъютанта.
– Извините, генерал, – перебил его Кутузов и тоже поворотился к князю Андрею. – Вот что, мой любезный, возьми ты все донесения от наших лазутчиков у Козловского. Вот два письма от графа Ностица, вот письмо от его высочества эрцгерцога Фердинанда, вот еще, – сказал он, подавая ему несколько бумаг. – И из всего этого чистенько, на французском языке, составь mеmorandum, записочку, для видимости всех тех известий, которые мы о действиях австрийской армии имели. Ну, так то, и представь его превосходительству.
Князь Андрей наклонил голову в знак того, что понял с первых слов не только то, что было сказано, но и то, что желал бы сказать ему Кутузов. Он собрал бумаги, и, отдав общий поклон, тихо шагая по ковру, вышел в приемную.
Несмотря на то, что еще не много времени прошло с тех пор, как князь Андрей оставил Россию, он много изменился за это время. В выражении его лица, в движениях, в походке почти не было заметно прежнего притворства, усталости и лени; он имел вид человека, не имеющего времени думать о впечатлении, какое он производит на других, и занятого делом приятным и интересным. Лицо его выражало больше довольства собой и окружающими; улыбка и взгляд его были веселее и привлекательнее.