Барон Харлек

Барон Харлек из Харлека в графстве Мерионетшир — наследственный титул в системе Пэрства Соединенного Королевства. Он был создан 14 января 1876 года для консервативного политика Джона Ормсби-Гора (1816—1876), с правом наследования для его младшего брата Уильяма. Ранее он представлял в Палате общин Великобритании Карнарвоншир (1837—1841) и Северной Шропшир (1859—1876). Джон Ормсби-Гор был старшим сыном Уильяма Ормсби-Гора (1779—1860), депутата парламента от графства Литрим (1806—1807), Карнарвона (1830—1831) и Северного Шропшира (1837—1857), и потомком Уильяма Гора, третьего (младшего) сэра Артура Гор, 1-го баронета из Ньютауна (ок. 1640—1697), второго сына сэра Пола Гора, 1-го баронета из Магхерабегга (1567—1629), чей старший сын Пол был дедом Артура Гора, 1-го графа Аррана (1703—1773).

Лорду Харлеку наследовал его младший брат, Уильям Ормсби-Гор, 2-й барон Харлек (1819—1904). Консервативный политик, он представлял в Палате общин графство Слайго (1841—1852) и Литрим (1858—1876), а также служил в качестве лорда-лейтенанта Литрима (1878—1904). Его сын, Джордж Ральф Чарльз Ормсби-Гор, 3-й барон Харлек (1855—1938), представлял Озуэстри в Палате общин от консервативной партии (1901—1904), а также служил лордом-лейтенантом графства Литрим (1904—1922) и Мерионетшир (1927—1938). Его преемником стал его сын, Уильям Джордж Артур Ормсби-Гор, 4-й барон Харлек (1885—1964). Он был консервативным политиком, заседал в Палате общин от Денби (1910—1918) и Стаффорда (1918—1938), а также занимал должности заместителя министра по делам колоний (1922—1924, 1924—1929), генерального почтмейстера (1831), первого комиссара общественных работ (1931—1936), министра по делам колоний (1936—1938), верховного комиссара Южной Африки (1941—1944) и лорда-лейтенанта Мерионетшира (1938—1957). Его второй сын, Дэвид Ормсби-Гор, 5-й барон Харлек (1918—1985), был консервативным политиком и дипломатом. Он заседал в Палате общин от Озуэстри (1950—1961), занимал должности парламентского заместителя министра иностранных дел (1956—1957), министра иностранных дел (1957—1961) и посла Великобритании в США (1961—1965).

По состоянию на 2016 год носителем титула являлся его внук внук, Джассет Дэвид Коди Ормсби-Гор, 7-й барон Харлек (род. 1986), который стал преемником своего отца в 2016 году.

Независимая телевизионная компания «HTV», теперь известная как «ITV Wales & West», была создана Дэвидом Ормсби-Гором, 5-м бароном Харлеком. Первоначально до 1970 года эта компания называлась «Harlech Television».

Семейная резиденция баронов Харлек — Glyn Cywarch, недалеко от деревни Талсарнай, в Гуинете (Уэльс). Прежней семейной резиденцией был Брогинтим-Холл в окрестностях Озуэстри в графстве Шропшир.

Бароны Харлек (1876)

• 1876—1876: Джон Ральф Ормсби-Гор, 1-й барон Харлек (3 июня 1816 — 15 июня 1876), старший сын политика Уильяма Ормсби-Гора (1779—1860)
• 1876—1904: Уильям Ричард Ормсби-Гор, 2-й барон Харлек (3 марта 1819 — 26 июня 1904), младший брат предыдущего
• 1904—1938: Джордж Ральф Чарльз Ормсби-Гор, 3-й барон Харлек (21 января 1855 — 8 мая 1938), второй сын предыдущего
• 1938—1964: Уильям Джордж Артур Ормсби-Гор, 4-й барон Харлек (11 апреля 1885 — 14 февраля 1964), единственный сын предыдущего
• 1964—1985: Уильям Дэвид Ормсби-Гор, 5-й барон Харлек (20 мая 1918 — 26 января 1985), второй сын предыдущего
• 1985—2016: Фрэнсис Дэвид Ормсби-Гор, 6-й барон Харлек (13 марта 1954 — 1 февраля 2016), второй (младший) сын предыдущего от первого брака
• 2016 — настоящее время: Джассет Дэвид Коди Ормсби-Гор, 7-й барон Харлек (род. 1 июля 1986), единственный сын предыдущего.

См. также

• Баронеты Гор
• Граф Арран (креация 1762 года)
• Замок Харлех

Источники

• Kidd, Charles, Williamson, David (editors). Debrett’s Peerage and Baronetage (1990 edition). New York: St Martin’s Press, 1990
• [www.leighrayment.com/ Leigh Rayment’s Peerage Pages]
• [www.thepeerage.com thepeerage.com]
• [www.cracroftspeerage.co.uk/online/content/harlech1876.htm Harlech, Baron (UK, 1876)]

Отрывок, характеризующий Барон Харлек

Видно было, что это «ну, что» относилось ко многому такому, что, не называя, они понимали оба.
Княжна, с своею несообразно длинною по ногам, сухою и прямою талией, прямо и бесстрастно смотрела на князя выпуклыми серыми глазами. Она покачала головой и, вздохнув, посмотрела на образа. Жест ее можно было объяснить и как выражение печали и преданности, и как выражение усталости и надежды на скорый отдых. Князь Василий объяснил этот жест как выражение усталости.
– А мне то, – сказал он, – ты думаешь, легче? Je suis ereinte, comme un cheval de poste; [Я заморен, как почтовая лошадь;] а всё таки мне надо с тобой поговорить, Катишь, и очень серьезно.
Князь Василий замолчал, и щеки его начинали нервически подергиваться то на одну, то на другую сторону, придавая его лицу неприятное выражение, какое никогда не показывалось на лице князя Василия, когда он бывал в гостиных. Глаза его тоже были не такие, как всегда: то они смотрели нагло шутливо, то испуганно оглядывались.
Княжна, своими сухими, худыми руками придерживая на коленях собачку, внимательно смотрела в глаза князю Василию; но видно было, что она не прервет молчания вопросом, хотя бы ей пришлось молчать до утра.
– Вот видите ли, моя милая княжна и кузина, Катерина Семеновна, – продолжал князь Василий, видимо, не без внутренней борьбы приступая к продолжению своей речи, – в такие минуты, как теперь, обо всём надо подумать. Надо подумать о будущем, о вас… Я вас всех люблю, как своих детей, ты это знаешь.
Княжна так же тускло и неподвижно смотрела на него.
– Наконец, надо подумать и о моем семействе, – сердито отталкивая от себя столик и не глядя на нее, продолжал князь Василий, – ты знаешь, Катишь, что вы, три сестры Мамонтовы, да еще моя жена, мы одни прямые наследники графа. Знаю, знаю, как тебе тяжело говорить и думать о таких вещах. И мне не легче; но, друг мой, мне шестой десяток, надо быть ко всему готовым. Ты знаешь ли, что я послал за Пьером, и что граф, прямо указывая на его портрет, требовал его к себе?
Князь Василий вопросительно посмотрел на княжну, но не мог понять, соображала ли она то, что он ей сказал, или просто смотрела на него…
– Я об одном не перестаю молить Бога, mon cousin, – отвечала она, – чтоб он помиловал его и дал бы его прекрасной душе спокойно покинуть эту…
– Да, это так, – нетерпеливо продолжал князь Василий, потирая лысину и опять с злобой придвигая к себе отодвинутый столик, – но, наконец…наконец дело в том, ты сама знаешь, что прошлою зимой граф написал завещание, по которому он всё имение, помимо прямых наследников и нас, отдавал Пьеру.
– Мало ли он писал завещаний! – спокойно сказала княжна. – Но Пьеру он не мог завещать. Пьер незаконный.
– Ma chere, – сказал вдруг князь Василий, прижав к себе столик, оживившись и начав говорить скорей, – но что, ежели письмо написано государю, и граф просит усыновить Пьера? Понимаешь, по заслугам графа его просьба будет уважена…
Княжна улыбнулась, как улыбаются люди, которые думают что знают дело больше, чем те, с кем разговаривают.
– Я тебе скажу больше, – продолжал князь Василий, хватая ее за руку, – письмо было написано, хотя и не отослано, и государь знал о нем. Вопрос только в том, уничтожено ли оно, или нет. Ежели нет, то как скоро всё кончится , – князь Василий вздохнул, давая этим понять, что он разумел под словами всё кончится , – и вскроют бумаги графа, завещание с письмом будет передано государю, и просьба его, наверно, будет уважена. Пьер, как законный сын, получит всё.
– А наша часть? – спросила княжна, иронически улыбаясь так, как будто всё, но только не это, могло случиться.
– Mais, ma pauvre Catiche, c'est clair, comme le jour. [Но, моя дорогая Катишь, это ясно, как день.] Он один тогда законный наследник всего, а вы не получите ни вот этого. Ты должна знать, моя милая, были ли написаны завещание и письмо, и уничтожены ли они. И ежели почему нибудь они забыты, то ты должна знать, где они, и найти их, потому что…
– Этого только недоставало! – перебила его княжна, сардонически улыбаясь и не изменяя выражения глаз. – Я женщина; по вашему мы все глупы; но я настолько знаю, что незаконный сын не может наследовать… Un batard, [Незаконный,] – прибавила она, полагая этим переводом окончательно показать князю его неосновательность.
– Как ты не понимаешь, наконец, Катишь! Ты так умна: как ты не понимаешь, – ежели граф написал письмо государю, в котором просит его признать сына законным, стало быть, Пьер уж будет не Пьер, а граф Безухой, и тогда он по завещанию получит всё? И ежели завещание с письмом не уничтожены, то тебе, кроме утешения, что ты была добродетельна et tout ce qui s'en suit, [и всего, что отсюда вытекает,] ничего не останется. Это верно.
– Я знаю, что завещание написано; но знаю тоже, что оно недействительно, и вы меня, кажется, считаете за совершенную дуру, mon cousin, – сказала княжна с тем выражением, с которым говорят женщины, полагающие, что они сказали нечто остроумное и оскорбительное.
– Милая ты моя княжна Катерина Семеновна, – нетерпеливо заговорил князь Василий. – Я пришел к тебе не за тем, чтобы пикироваться с тобой, а за тем, чтобы как с родной, хорошею, доброю, истинною родной, поговорить о твоих же интересах. Я тебе говорю десятый раз, что ежели письмо к государю и завещание в пользу Пьера есть в бумагах графа, то ты, моя голубушка, и с сестрами, не наследница. Ежели ты мне не веришь, то поверь людям знающим: я сейчас говорил с Дмитрием Онуфриичем (это был адвокат дома), он то же сказал.