Барон Хоффилд
Поделись знанием:
– Куда же его привязать? – говорили люди, прилаживая сундук к узкой запятке кареты, – надо хоть одну подводу оставить.
– Да с чем он? – спрашивала Наташа.
– С книгами графскими.
– Оставьте. Васильич уберет. Это не нужно.
В бричке все было полно людей; сомневались о том, куда сядет Петр Ильич.
– Он на козлы. Ведь ты на козлы, Петя? – кричала Наташа.
Соня не переставая хлопотала тоже; но цель хлопот ее была противоположна цели Наташи. Она убирала те вещи, которые должны были остаться; записывала их, по желанию графини, и старалась захватить с собой как можно больше.
Во втором часу заложенные и уложенные четыре экипажа Ростовых стояли у подъезда. Подводы с ранеными одна за другой съезжали со двора.
Коляска, в которой везли князя Андрея, проезжая мимо крыльца, обратила на себя внимание Сони, устраивавшей вместе с девушкой сиденья для графини в ее огромной высокой карете, стоявшей у подъезда.
– Это чья же коляска? – спросила Соня, высунувшись в окно кареты.
– А вы разве не знали, барышня? – отвечала горничная. – Князь раненый: он у нас ночевал и тоже с нами едут.
– Да кто это? Как фамилия?
– Самый наш жених бывший, князь Болконский! – вздыхая, отвечала горничная. – Говорят, при смерти.
Соня выскочила из кареты и побежала к графине. Графиня, уже одетая по дорожному, в шали и шляпе, усталая, ходила по гостиной, ожидая домашних, с тем чтобы посидеть с закрытыми дверями и помолиться перед отъездом. Наташи не было в комнате.
– Maman, – сказала Соня, – князь Андрей здесь, раненый, при смерти. Он едет с нами.
Графиня испуганно открыла глаза и, схватив за руку Соню, оглянулась.
– Наташа? – проговорила она.
И для Сони и для графини известие это имело в первую минуту только одно значение. Они знали свою Наташу, и ужас о том, что будет с нею при этом известии, заглушал для них всякое сочувствие к человеку, которого они обе любили.
– Наташа не знает еще; но он едет с нами, – сказала Соня.
– Ты говоришь, при смерти?
Соня кивнула головой.
Графиня обняла Соню и заплакала.
«Пути господни неисповедимы!» – думала она, чувствуя, что во всем, что делалось теперь, начинала выступать скрывавшаяся прежде от взгляда людей всемогущая рука.
– Ну, мама, все готово. О чем вы?.. – спросила с оживленным лицом Наташа, вбегая в комнату.
– Ни о чем, – сказала графиня. – Готово, так поедем. – И графиня нагнулась к своему ридикюлю, чтобы скрыть расстроенное лицо. Соня обняла Наташу и поцеловала ее.
Наташа вопросительно взглянула на нее.
– Что ты? Что такое случилось?
– Ничего… Нет…
– Очень дурное для меня?.. Что такое? – спрашивала чуткая Наташа.
Соня вздохнула и ничего не ответила. Граф, Петя, m me Schoss, Мавра Кузминишна, Васильич вошли в гостиную, и, затворив двери, все сели и молча, не глядя друг на друга, посидели несколько секунд.
Граф первый встал и, громко вздохнув, стал креститься на образ. Все сделали то же. Потом граф стал обнимать Мавру Кузминишну и Васильича, которые оставались в Москве, и, в то время как они ловили его руку и целовали его в плечо, слегка трепал их по спине, приговаривая что то неясное, ласково успокоительное. Графиня ушла в образную, и Соня нашла ее там на коленях перед разрозненно по стене остававшимися образами. (Самые дорогие по семейным преданиям образа везлись с собою.)
На крыльце и на дворе уезжавшие люди с кинжалами и саблями, которыми их вооружил Петя, с заправленными панталонами в сапоги и туго перепоясанные ремнями и кушаками, прощались с теми, которые оставались.
Как и всегда при отъездах, многое было забыто и не так уложено, и довольно долго два гайдука стояли с обеих сторон отворенной дверцы и ступенек кареты, готовясь подсадить графиню, в то время как бегали девушки с подушками, узелками из дому в кареты, и коляску, и бричку, и обратно.
– Век свой все перезабудут! – говорила графиня. – Ведь ты знаешь, что я не могу так сидеть. – И Дуняша, стиснув зубы и не отвечая, с выражением упрека на лице, бросилась в карету переделывать сиденье.
– Ах, народ этот! – говорил граф, покачивая головой.
Старый кучер Ефим, с которым одним только решалась ездить графиня, сидя высоко на своих козлах, даже не оглядывался на то, что делалось позади его. Он тридцатилетним опытом знал, что не скоро еще ему скажут «с богом!» и что когда скажут, то еще два раза остановят его и пошлют за забытыми вещами, и уже после этого еще раз остановят, и графиня сама высунется к нему в окно и попросит его Христом богом ехать осторожнее на спусках. Он знал это и потому терпеливее своих лошадей (в особенности левого рыжего – Сокола, который бил ногой и, пережевывая, перебирал удила) ожидал того, что будет. Наконец все уселись; ступеньки собрались и закинулись в карету, дверка захлопнулась, послали за шкатулкой, графиня высунулась и сказала, что должно. Тогда Ефим медленно снял шляпу с своей головы и стал креститься. Форейтор и все люди сделали то же.
Барон Хотфилд из Хотфилда в графстве Кент — наследственный титул в системе Пэрства Соединенного Королевства. Он был создан 11 октября 1881 года для сэра Генри Тефтона, 2-го баронета (1844—1926). Он служил лордом-лейтенантом Уэстморленда (1881—1926) и кратко являлся лордом в ожидании в либеральной администрации Уильяма Гладстона (1886). Его старший сын, Джон Сэквилл Ричард Тефтон, 2-й барон Хотфилд (1873—1952), занимал пост мэра Эпплби в Уэстморленде. В 1961 году после смерти его сына, Генри Гастингса Сэквилла Танета Tефтона, 3-го барона Хотфилда (1897—1961), эта линия семьи прервалась. Покойному барону наследовал его двоюродный брат, Томас Сэквилл Тефтон, 4-й барон Хотфилд (1916—1986). Он был единственным сыном достопочтенного Сэквилла Филипа Тефтона, второго сына сын первого барона. После его смерти в 1986 году эта линия семьи также угасла, а титулы барона и баронета перешли к его двоюродному брату, Джорджу Уильяму Энтони Туфтону, 5-му барону Хотфилду (1904—1991). Он был старшим сыном достопочтенного Чарльза Генри Тефтона, третьего сына первого барона. По состоянию на 2010 год носителем титула являлся его сын, Энтони Чарльз Сэквилл Тефтон, 6-й барон Хотфилд (род. 1939), который сменил своего отца в 1991 году.
Титул баронета Тефтона из Эпплби-Касла в графстве Уэстморленд (Баронетство Соединенного Королевства) был создан 16 января 1851 года для Ричарда Тефтона (1813—1871). Он был внебрачным сыном Генри Тефтона, 11-го и последнего графа Тенета (1775—1849), который завещал ему крупные поместья Тефтонов. Его преемником стал его сын, вышеупомянутый сэр Генри Джеймс Тефтон, 2-й баронет (1844—1926), который был возведен в звание пэра в 1881 году.
Семейная резиденция — Замок Скиптон в городе Скиптон (графство Северный Йоркшир). Замок был продан 3-м бароном Хотфилдом в 1956 году.
Содержание
Баронеты Тефтон из Эпплби-Касла (1851)
- 1851—1871: Сэр Ричард Тефтон, 1-й баронет (1813 — 20 июня 1871)[1] — британский баронет. Он родился в Вердене (Франция), он был незаконнорожденным сыном сына Генри Тефтона, 11-го графа Тенета, который завещал ему крупные поместья. После смерти графа Тенета в 1849 году он унаследовал поместья, которые включали Скиптонский замок в Йоркшире и Хотфилд Плейс, Мейдстон в Кенте, и стал британским гражданином в том же году. В 1851 году он получил титул баронета из Эпплби-Касла в графстве Уэстморленд. Он служил в качестве высшего шерифа графства Кент в 1859 году. Тафтон женился Аделаиде Амели Лакур в 1843 году. Он умер в июне 1871 года, и ему наследовал его сын Генри, который был возведен в звание пэра как барон Хотфилд в 1881 году.
- 1871—1926: Сэр Генри Джеймс Тефтон, 2-й баронет (1844—1926), сын предыдущего, барон Хотфилд с 1881 года[2].
Бароны Хотфилд (1881)
- 1881—1926: Генри Джеймс Тефтон, 1-й барон Хотфилд (4 июня 1844 — 29 октября 1926), старший сын сэра Ричарда Тефтона, 1-го баронета (1813—1871)[2]
- 1926—1952: Джон Сэквилл Ричард Тефтон, 2-й барон Хотфилд (8 ноября 1873 — 21 декабря 1952), старший сын предыдущего[3]
- 1952—1961: Генри Гастингс Сэквилл Танет Тефтон, 3-й барон Хотфилд (16 марта 1897 — 20 августа 1961), старший сын предыдущего[4]
- 1961—1986: Томас Сэквилл Тефтон, 4-й барон Хотфилд (20 июля 1916 — 16 мая 1986), единственный сын достопочтенного Сэквилла Филиппа Тефтона (1875—1936) от второго брака, второго сына Генри Джеймса Тефтона, 1-го барона Хотфилда[5]
- 1986—1991: Джордж Уильям Энтони Тефтон, 5-й барон Хотфилд (28 октября 1904—1991), старший сын достопочтенного Чарльза Генри Тефтона (1879—1923), внук первого барона Хотфилда[6]
- 1991 — настоящее время: Энтони Чарльз Сэквилл Тефтон, 6-й барон Хотфилд (род. 21 октября 1939), старший сын предыдущего[7]
- Наследник титула: достопочтенный Уильям Сэквилл Тефтон (род. 14 ноября 1977), единственный сын предыдущего[8]
- Наследник наследника: Сэмюэл Джеймс Тефтон (род. 5 февраля 2009), старший сын предыдущего[9].
- Наследник титула: достопочтенный Уильям Сэквилл Тефтон (род. 14 ноября 1977), единственный сын предыдущего[8]
См. также
Напишите отзыв о статье "Барон Хоффилд"
Примечания
- ↑ [www.thepeerage.com/p26113.htm#i261126 Sir Richard Tufton, 1st Bt.] (англ.). thePeerage.com.
- ↑ 1 2 [www.thepeerage.com/p23992.htm#i239918 Henry James Tufton, 1st Baron Hothfield of Hothfield] (англ.). thePeerage.com.
- ↑ [www.thepeerage.com/p21835.htm#i218346 John Sackville Richard Tufton, 2nd Baron Hothfield of Hothfield] (англ.). thePeerage.com.
- ↑ [www.thepeerage.com/p48153.htm#i481530 Henry Hastings Sackville Thanet Tufton, 3rd Baron Hothfield of Hothfield] (англ.). thePeerage.com.
- ↑ [www.thepeerage.com/p48156.htm#i481553 Thomas Sackville Tufton, 4th Baron Hothfield of Hothfield] (англ.). thePeerage.com.
- ↑ [www.thepeerage.com/p26113.htm#i261124 George William Anthony Tufton, 5th Baron Hothfield of Hothfield] (англ.). thePeerage.com.
- ↑ [www.thepeerage.com/p21737.htm#i217366 Anthony Charles Sackville Tufton, 6th Baron Hothfield of Hothfield] (англ.). thePeerage.com.
- ↑ [www.thepeerage.com/p48150.htm#i481499 Hon. William Sackville Tufton] (англ.). thePeerage.com.
- ↑ [www.thepeerage.com/p63677.htm#i636767 Samuel James Tufton] (англ.). thePeerage.com.
Источники
- Kidd, Charles, Williamson, David (editors). Debrett’s Peerage and Baronetage (1990 edition). New York: St Martin’s Press, 1990
- [www.leighrayment.com/ Leigh Rayment’s Peerage Pages]
- [www.thepeerage.com thepeerage.com]
Отрывок, характеризующий Барон Хоффилд
Отдали еще и гардеробную повозку и отправили ее за ранеными через два дома. Все домашние и прислуга были весело оживлены. Наташа находилась в восторженно счастливом оживлении, которого она давно не испытывала.– Куда же его привязать? – говорили люди, прилаживая сундук к узкой запятке кареты, – надо хоть одну подводу оставить.
– Да с чем он? – спрашивала Наташа.
– С книгами графскими.
– Оставьте. Васильич уберет. Это не нужно.
В бричке все было полно людей; сомневались о том, куда сядет Петр Ильич.
– Он на козлы. Ведь ты на козлы, Петя? – кричала Наташа.
Соня не переставая хлопотала тоже; но цель хлопот ее была противоположна цели Наташи. Она убирала те вещи, которые должны были остаться; записывала их, по желанию графини, и старалась захватить с собой как можно больше.
Во втором часу заложенные и уложенные четыре экипажа Ростовых стояли у подъезда. Подводы с ранеными одна за другой съезжали со двора.
Коляска, в которой везли князя Андрея, проезжая мимо крыльца, обратила на себя внимание Сони, устраивавшей вместе с девушкой сиденья для графини в ее огромной высокой карете, стоявшей у подъезда.
– Это чья же коляска? – спросила Соня, высунувшись в окно кареты.
– А вы разве не знали, барышня? – отвечала горничная. – Князь раненый: он у нас ночевал и тоже с нами едут.
– Да кто это? Как фамилия?
– Самый наш жених бывший, князь Болконский! – вздыхая, отвечала горничная. – Говорят, при смерти.
Соня выскочила из кареты и побежала к графине. Графиня, уже одетая по дорожному, в шали и шляпе, усталая, ходила по гостиной, ожидая домашних, с тем чтобы посидеть с закрытыми дверями и помолиться перед отъездом. Наташи не было в комнате.
– Maman, – сказала Соня, – князь Андрей здесь, раненый, при смерти. Он едет с нами.
Графиня испуганно открыла глаза и, схватив за руку Соню, оглянулась.
– Наташа? – проговорила она.
И для Сони и для графини известие это имело в первую минуту только одно значение. Они знали свою Наташу, и ужас о том, что будет с нею при этом известии, заглушал для них всякое сочувствие к человеку, которого они обе любили.
– Наташа не знает еще; но он едет с нами, – сказала Соня.
– Ты говоришь, при смерти?
Соня кивнула головой.
Графиня обняла Соню и заплакала.
«Пути господни неисповедимы!» – думала она, чувствуя, что во всем, что делалось теперь, начинала выступать скрывавшаяся прежде от взгляда людей всемогущая рука.
– Ну, мама, все готово. О чем вы?.. – спросила с оживленным лицом Наташа, вбегая в комнату.
– Ни о чем, – сказала графиня. – Готово, так поедем. – И графиня нагнулась к своему ридикюлю, чтобы скрыть расстроенное лицо. Соня обняла Наташу и поцеловала ее.
Наташа вопросительно взглянула на нее.
– Что ты? Что такое случилось?
– Ничего… Нет…
– Очень дурное для меня?.. Что такое? – спрашивала чуткая Наташа.
Соня вздохнула и ничего не ответила. Граф, Петя, m me Schoss, Мавра Кузминишна, Васильич вошли в гостиную, и, затворив двери, все сели и молча, не глядя друг на друга, посидели несколько секунд.
Граф первый встал и, громко вздохнув, стал креститься на образ. Все сделали то же. Потом граф стал обнимать Мавру Кузминишну и Васильича, которые оставались в Москве, и, в то время как они ловили его руку и целовали его в плечо, слегка трепал их по спине, приговаривая что то неясное, ласково успокоительное. Графиня ушла в образную, и Соня нашла ее там на коленях перед разрозненно по стене остававшимися образами. (Самые дорогие по семейным преданиям образа везлись с собою.)
На крыльце и на дворе уезжавшие люди с кинжалами и саблями, которыми их вооружил Петя, с заправленными панталонами в сапоги и туго перепоясанные ремнями и кушаками, прощались с теми, которые оставались.
Как и всегда при отъездах, многое было забыто и не так уложено, и довольно долго два гайдука стояли с обеих сторон отворенной дверцы и ступенек кареты, готовясь подсадить графиню, в то время как бегали девушки с подушками, узелками из дому в кареты, и коляску, и бричку, и обратно.
– Век свой все перезабудут! – говорила графиня. – Ведь ты знаешь, что я не могу так сидеть. – И Дуняша, стиснув зубы и не отвечая, с выражением упрека на лице, бросилась в карету переделывать сиденье.
– Ах, народ этот! – говорил граф, покачивая головой.
Старый кучер Ефим, с которым одним только решалась ездить графиня, сидя высоко на своих козлах, даже не оглядывался на то, что делалось позади его. Он тридцатилетним опытом знал, что не скоро еще ему скажут «с богом!» и что когда скажут, то еще два раза остановят его и пошлют за забытыми вещами, и уже после этого еще раз остановят, и графиня сама высунется к нему в окно и попросит его Христом богом ехать осторожнее на спусках. Он знал это и потому терпеливее своих лошадей (в особенности левого рыжего – Сокола, который бил ногой и, пережевывая, перебирал удила) ожидал того, что будет. Наконец все уселись; ступеньки собрались и закинулись в карету, дверка захлопнулась, послали за шкатулкой, графиня высунулась и сказала, что должно. Тогда Ефим медленно снял шляпу с своей головы и стал креститься. Форейтор и все люди сделали то же.
