Баррету, Антониу
| Антониу Баррету | |
| порт. António Miguel de Morais Barreto | |
 | |
| Имя при рождении: |
Антониу Мигель ди Мораиш Баррету |
|---|---|
| Дата рождения: |
30 октября 1942 (81 год) |
| Место рождения: | |
| Гражданство: | |
| Партия: |
Португальская коммунистическая партия, Социалистическая партия (Португалия), Демократический альянс (Португалия) |
| Основные идеи: | |
| Род деятельности: |
политик, социолог, журналист, член правительства Португалии (1975-1978) |
Антониу Мигель ди Мораиш Баррету (порт. António Miguel de Morais Barreto; 30 октября 1942, Фош-ду-Дору) — португальский политик, социолог и журналист. Член правительства Португалии в 1976—1978 годах. Бывший коммунист, затем демосоциалист. Руководитель исследовательского Фонда Франсишку Мануэля душ Сантуша.
Содержание
Учёный и журналист
Учился на юридическом факультете Коимбрского университета. В 1963 году переехал в Швейцарию, окончил социологический факультет Женевского университета. В 1969—1974 был сотрудником аппарата ООН. В 1974—1982 — преподаватель Португальского католического университета в Браге, затем Лиссабонского университета. Специализировался на социологии сельского хозяйства.
В 2000-х годах Антониу Баррету преподавал социологию и юриспруденцию в Новом Лиссабонском университете. Состоял в совете директоров правительственного учреждения Национальный институт статистики. Автор многочисленных публикаций о социализме, аграрной реформе, социальных отношениях, государственном управлении. Один из создателей телепрограмм социальной тематики, колумнист газеты Público. С 2008 года — член Лиссабонской Академии наук. Награждён Большим крестом Военного ордена Христа — за заслуги в государственном управлении. Лауреат премии Монтеня Тюбингенского университета.
Разрыв с компартией. Социал-реформист. Закон о деколлективизации
В 1960-х Антониу Баррету являлся активным членом Португальской коммунистической партии. С этим в значительной степени была связана его эмиграция в Швейцарию. После Апрельской революции, в декабре 1974, Баррету перешёл в Социалистическую партию. Он пользовался серьёзным авторитетом в левых кругах, и в 1975 был избран от Соцпартии в Учредительное собрание. В сентябре 1975 — июне 1976 Баррету был государственным секретарём по внешней торговле в правительстве Пиньейру ди Азеведу.
С июля 1976 Антониу Баррету — член социалистического правительства Мариу Соареша. Первоначально он возглавлял министерство торговли и туризма (до марта 1977), а с ноября 1976 по январь 1978 — министерство сельского хозяйства и рыболовства.
На посту министра сельского хозяйства Баррету инициировал принятие закона, распускавшего принудительно организованные деревенские коллективные хозяйства. Lei Barreto — «Закон Баррету»[1] стал важной вехой в демонтаже структур «советизации» Португалии, проводившейся леворадикалами и коммунистами в 1974—1975.
В 1978 Баррету примкнул к правосоциалистической группе реформистов Жозе Медейруша Феррейры. На следующий год группа Феррейры-Баррету вступила в правоцентристский Демократический альянс. Впоследствии Баррету поддерживал «поправевшего» Соареша, участвовал в его избрании президентом на выборах 1986. В 1987—1991 Антониу Баррету — депутат парламента от Социалистической партии. Окончательно Баррету отошёл от соцпартии только в 1990-е годы.
Фонд гражданских исследований. Демократ о кризисе
В 2009 Антониу Баррету возглавил совет директоров исследовательского Фонда Франсишку Мануэля душ Сантуша.
Фонд организует исследования, публикует результаты своих наблюдений, формулирует рекомендации и стимулирует общественные дискуссии. Уважая ценности индивидуальной свободы, демократии и равных возможностей, Фонд стремится включать гражданское общество в публичные дебаты, бороться с бедностью и несправедливостью, консолидировать социальную сплочённость. Мы применяем все средства, обеспечиваемые современными технологиями: Интернет, телевидение, кино, печать. Мы не согласны с тем, что информация якобы должна быть прерогативой элиты. Свобода сограждан — вот объединяющий нас идеал. В этом наша вера.
Антониу Баррету[2]
В 2011, на фоне кризиса еврозоны, болезненно затронувшего Португалию[3], Баретту выступил с критикой политики правительства соцпартии.
Длительное правление СП привело к большому хаосу. Большинство социалистов знают об этом нагромождении глупостей и ошибок, об ответственности социалистических правительств за ситуацию, в которой мы оказались. Социалистическая партия пребывает в негативном политическом и аварийном моральном состоянии.
В то же время он осудил забастовочное протестное движение:
Позиции забастовочных комитетов очень тенденциозны: кто левее, тот и прав. Забастовки ухудшают, а не улучшают положение. Не думаю, что они помогут решить проблемы, возникшие от бесхозяйственности последних 10-20 лет[4].
Экономическую ситуацию в стране Баррету характеризовал как «отчаянную». Выход из неё видел в режиме жёсткой экономии, сокращении государственных расходов, возможном банкротстве и крупных заимствованиях на переходный период.
В политической биографии Антониу Баррету впечатляет эволюция от коммунистического радикализма к демократическому социализму и фактически к социал-либерализму. Она объясняется тем, что основу его взглядов формирует демократизм. Баррету был коммунистом, пока ПКП радикально противостояла авторитарному режиму Салазара. Когда ПКП стала угрожать насаждением тоталитарной диктатуры, Баррету порвал с компартией. Демократизм с социальными акцентами характеризует его позиции и деятельность.
Португальцы — свободные граждане, а не только налогоплательщики.
Антониу Баррету[5]
Интересные факты
В бытность молодого коммуниста Антониу Баррету студентом Коимбрского университета одним из его профессоров формально являлся диктатор Антониу Салазар.
Католический университет в Браге, где преподавал социалист Антониу Баррету, в середине 1970-х являлся одним из бастионов крайне правых сил, в том числе террористической ELP.
См. также
Напишите отзыв о статье "Баррету, Антониу"
Примечания
- ↑ [aventar.eu/tag/lei-barreto/ Blast from the past (expropriações Reforma Agrária)]
- ↑ [ffms.pt/en/foundation-what_is Fundação Francisco Manuel dos Santos. The Foundation. Chairman’s Statement — António Barreto]
- ↑ [www.vkrizis.ru/news.php?type=world&lenta=0&arc=0&news=3055 Как перегнать страну, балансирующую на краю]
- ↑ [www.publico.pt/politica/noticia/antonio-barreto-o-ps-esta-em-mau-estado-politico-moral-e-mental-1523617 António Barreto: «O PS está em mau estado político, moral e mental»]
- ↑ [www.ionline.pt/artigos/129628-barreto-defende-apuramento-de-responsabilidades-pela-crise Barreto defende «apuramento de responsabilidades» pela crise]
Отрывок, характеризующий Баррету, Антониу
Приехавший был Бицкий, служивший в различных комиссиях, бывавший во всех обществах Петербурга, страстный поклонник новых идей и Сперанского и озабоченный вестовщик Петербурга, один из тех людей, которые выбирают направление как платье – по моде, но которые по этому то кажутся самыми горячими партизанами направлений. Он озабоченно, едва успев снять шляпу, вбежал к князю Андрею и тотчас же начал говорить. Он только что узнал подробности заседания государственного совета нынешнего утра, открытого государем, и с восторгом рассказывал о том. Речь государя была необычайна. Это была одна из тех речей, которые произносятся только конституционными монархами. «Государь прямо сказал, что совет и сенат суть государственные сословия ; он сказал, что правление должно иметь основанием не произвол, а твердые начала . Государь сказал, что финансы должны быть преобразованы и отчеты быть публичны», рассказывал Бицкий, ударяя на известные слова и значительно раскрывая глаза.– Да, нынешнее событие есть эра, величайшая эра в нашей истории, – заключил он.
Князь Андрей слушал рассказ об открытии государственного совета, которого он ожидал с таким нетерпением и которому приписывал такую важность, и удивлялся, что событие это теперь, когда оно совершилось, не только не трогало его, но представлялось ему более чем ничтожным. Он с тихой насмешкой слушал восторженный рассказ Бицкого. Самая простая мысль приходила ему в голову: «Какое дело мне и Бицкому, какое дело нам до того, что государю угодно было сказать в совете! Разве всё это может сделать меня счастливее и лучше?»
И это простое рассуждение вдруг уничтожило для князя Андрея весь прежний интерес совершаемых преобразований. В этот же день князь Андрей должен был обедать у Сперанского «en petit comite«, [в маленьком собрании,] как ему сказал хозяин, приглашая его. Обед этот в семейном и дружеском кругу человека, которым он так восхищался, прежде очень интересовал князя Андрея, тем более что до сих пор он не видал Сперанского в его домашнем быту; но теперь ему не хотелось ехать.
В назначенный час обеда, однако, князь Андрей уже входил в собственный, небольшой дом Сперанского у Таврического сада. В паркетной столовой небольшого домика, отличавшегося необыкновенной чистотой (напоминающей монашескую чистоту) князь Андрей, несколько опоздавший, уже нашел в пять часов собравшееся всё общество этого petit comite, интимных знакомых Сперанского. Дам не было никого кроме маленькой дочери Сперанского (с длинным лицом, похожим на отца) и ее гувернантки. Гости были Жерве, Магницкий и Столыпин. Еще из передней князь Андрей услыхал громкие голоса и звонкий, отчетливый хохот – хохот, похожий на тот, каким смеются на сцене. Кто то голосом, похожим на голос Сперанского, отчетливо отбивал: ха… ха… ха… Князь Андрей никогда не слыхал смеха Сперанского, и этот звонкий, тонкий смех государственного человека странно поразил его.
Князь Андрей вошел в столовую. Всё общество стояло между двух окон у небольшого стола с закуской. Сперанский в сером фраке с звездой, очевидно в том еще белом жилете и высоком белом галстухе, в которых он был в знаменитом заседании государственного совета, с веселым лицом стоял у стола. Гости окружали его. Магницкий, обращаясь к Михайлу Михайловичу, рассказывал анекдот. Сперанский слушал, вперед смеясь тому, что скажет Магницкий. В то время как князь Андрей вошел в комнату, слова Магницкого опять заглушились смехом. Громко басил Столыпин, пережевывая кусок хлеба с сыром; тихим смехом шипел Жерве, и тонко, отчетливо смеялся Сперанский.
Сперанский, всё еще смеясь, подал князю Андрею свою белую, нежную руку.
– Очень рад вас видеть, князь, – сказал он. – Минутку… обратился он к Магницкому, прерывая его рассказ. – У нас нынче уговор: обед удовольствия, и ни слова про дела. – И он опять обратился к рассказчику, и опять засмеялся.
Князь Андрей с удивлением и грустью разочарования слушал его смех и смотрел на смеющегося Сперанского. Это был не Сперанский, а другой человек, казалось князю Андрею. Всё, что прежде таинственно и привлекательно представлялось князю Андрею в Сперанском, вдруг стало ему ясно и непривлекательно.
За столом разговор ни на мгновение не умолкал и состоял как будто бы из собрания смешных анекдотов. Еще Магницкий не успел докончить своего рассказа, как уж кто то другой заявил свою готовность рассказать что то, что было еще смешнее. Анекдоты большею частью касались ежели не самого служебного мира, то лиц служебных. Казалось, что в этом обществе так окончательно было решено ничтожество этих лиц, что единственное отношение к ним могло быть только добродушно комическое. Сперанский рассказал, как на совете сегодняшнего утра на вопрос у глухого сановника о его мнении, сановник этот отвечал, что он того же мнения. Жерве рассказал целое дело о ревизии, замечательное по бессмыслице всех действующих лиц. Столыпин заикаясь вмешался в разговор и с горячностью начал говорить о злоупотреблениях прежнего порядка вещей, угрожая придать разговору серьезный характер. Магницкий стал трунить над горячностью Столыпина, Жерве вставил шутку и разговор принял опять прежнее, веселое направление.
Очевидно, Сперанский после трудов любил отдохнуть и повеселиться в приятельском кружке, и все его гости, понимая его желание, старались веселить его и сами веселиться. Но веселье это казалось князю Андрею тяжелым и невеселым. Тонкий звук голоса Сперанского неприятно поражал его, и неумолкавший смех своей фальшивой нотой почему то оскорблял чувство князя Андрея. Князь Андрей не смеялся и боялся, что он будет тяжел для этого общества. Но никто не замечал его несоответственности общему настроению. Всем было, казалось, очень весело.
Он несколько раз желал вступить в разговор, но всякий раз его слово выбрасывалось вон, как пробка из воды; и он не мог шутить с ними вместе.
Ничего не было дурного или неуместного в том, что они говорили, всё было остроумно и могло бы быть смешно; но чего то, того самого, что составляет соль веселья, не только не было, но они и не знали, что оно бывает.
После обеда дочь Сперанского с своей гувернанткой встали. Сперанский приласкал дочь своей белой рукой, и поцеловал ее. И этот жест показался неестественным князю Андрею.
Мужчины, по английски, остались за столом и за портвейном. В середине начавшегося разговора об испанских делах Наполеона, одобряя которые, все были одного и того же мнения, князь Андрей стал противоречить им. Сперанский улыбнулся и, очевидно желая отклонить разговор от принятого направления, рассказал анекдот, не имеющий отношения к разговору. На несколько мгновений все замолкли.
Посидев за столом, Сперанский закупорил бутылку с вином и сказав: «нынче хорошее винцо в сапожках ходит», отдал слуге и встал. Все встали и также шумно разговаривая пошли в гостиную. Сперанскому подали два конверта, привезенные курьером. Он взял их и прошел в кабинет. Как только он вышел, общее веселье замолкло и гости рассудительно и тихо стали переговариваться друг с другом.
– Ну, теперь декламация! – сказал Сперанский, выходя из кабинета. – Удивительный талант! – обратился он к князю Андрею. Магницкий тотчас же стал в позу и начал говорить французские шутливые стихи, сочиненные им на некоторых известных лиц Петербурга, и несколько раз был прерываем аплодисментами. Князь Андрей, по окончании стихов, подошел к Сперанскому, прощаясь с ним.
– Куда вы так рано? – сказал Сперанский.
– Я обещал на вечер…
Они помолчали. Князь Андрей смотрел близко в эти зеркальные, непропускающие к себе глаза и ему стало смешно, как он мог ждать чего нибудь от Сперанского и от всей своей деятельности, связанной с ним, и как мог он приписывать важность тому, что делал Сперанский. Этот аккуратный, невеселый смех долго не переставал звучать в ушах князя Андрея после того, как он уехал от Сперанского.
