Барриос Ауйон, Хусто Руфино
Хусто Руфино Барриос Ауйон исп. Justo Rufino Barrios Auyón | |||
| |||
---|---|---|---|
4 декабря 1873 — 2 апреля 1885 | |||
Предшественник: | Мигель Гарсиа Гранадос | ||
Преемник: | Алехандро Синибальди | ||
Вероисповедание: | католик | ||
Рождение: | 19 июля 1835 Сан-Маркос, Гватемала | ||
Смерть: | 2 апреля 1885 (49 лет) Чальчуапа, Сальвадор | ||
Супруга: | Франциска Апарисио | ||
Дети: | Антонио, Джозеф и Венансио Барриос; Елена, Мария де ла Лус, Хосе Игнасио и Карлос Барриос и Апарисио | ||
Партия: | Либеральная Партия Гватемалы | ||
Профессия: | юрист, политик |
Хусто Руфино Барриос Ауйон (исп. Justo Rufino Barrios Auyón; 19 июля 1835, Гватемала — 2 апреля 1885, Сальвадор) — государственный и политический деятель Гватемалы, президент республики Гватемалы с мая 1873 года по 2 апреля 1885 года.
Биография
Хусто Руфино Барриос Ауйон родился 19 июля 1835 года в местечке Сан-Лоренсо (гватемальского департамента Сан-Маркос). Изучал юриспруденцию, получив диплом юриста в 1862 году.
Вследствие заточения его отца за оппозицию президенту Рафаэлю Каррере Барриос в 1855 году покинул страну и поселился в Мексике, откуда не раз пытался осуществить переворот и свергнуть Карреру и его преемника Висенте Серну Сандоваля, что ему и удалось осуществить в июле 1871 года[1], когда к власти пришёл Мигель Гарсиа Гарндос Савала, при котором Барриос стал главнокомандующий гватемальской армией. В повстанческом движении начал участвовать ещё в 1867 году, показав себя способным военачальником и вскоре получив генеральское звание.
В мае 1873 году Хусто Руфино Барриос Ауйон сам стал президентом Гватемалы.
В конце XIX — начале XX века на страницах Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона так писал о его президентстве:
«Правил деспотически, применяя к противникам ссылку, тюрьму и даже казни; настойчиво стремился к объединению 5 республик Центр. Америки в одно союзное государство и привлек на свою сторону респ. Гондурас, но происки Мексики вызвали против Б. коалицию остальных центр.-американских республик (Сальвадора, Коста-Рики, Никарагуа), объявивших ему войну.[1]»
Барриос вследствие этих непопулярных мер способствовал экономическому развитию страны. Он также добился значительного ослабления влияния католической церкви и практически подчинил её государственному контролю[2]. Барриос также провозгласил формальную свободу прессы, реформировал полицию, создал сеть государственных школ, уделял много внимания развитию столицы страны; при нём были проложены первые телеграфные линии и железные дороги в Гватемале. В 1879 году ратифицировал новую Конституцию Гватемалы, в 1880 году был переизбран на второй шестилетний срок.
Стремясь осуществить свои планы по объединению республик Центральной Америки в одно государство, Хусто Руфино Барриос Ауйон в 1885 году выступил против Сальвадора, однако в первом же бою, произошедшем 2 августа при Чальчуапе, его войско было разгромлено, а сам он погиб[1].
Напишите отзыв о статье "Барриос Ауйон, Хусто Руфино"
Примечания
- ↑ 1 2 3 Барриос, Юсто Руфино // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
- ↑ Барриос Ауйон, Хусто Руфино // Большая советская энциклопедия : [в 30 т.] / гл. ред. А. М. Прохоров. — 3-е изд. — М. : Советская энциклопедия, 1969—1978.</span>
</ol>
Ссылки
- Барриос Ауйон, Хусто Руфино // Большая советская энциклопедия : [в 30 т.] / гл. ред. А. М. Прохоров. — 3-е изд. — М. : Советская энциклопедия, 1969—1978.</span>
Отрывок, характеризующий Барриос Ауйон, Хусто Руфино
– Папенька! па…пенька! – закричал он ему вслед, рыдая; простите меня! – И, схватив руку отца, он прижался к ней губами и заплакал.В то время, как отец объяснялся с сыном, у матери с дочерью происходило не менее важное объяснение. Наташа взволнованная прибежала к матери.
– Мама!… Мама!… он мне сделал…
– Что сделал?
– Сделал, сделал предложение. Мама! Мама! – кричала она. Графиня не верила своим ушам. Денисов сделал предложение. Кому? Этой крошечной девочке Наташе, которая еще недавно играла в куклы и теперь еще брала уроки.
– Наташа, полно, глупости! – сказала она, еще надеясь, что это была шутка.
– Ну вот, глупости! – Я вам дело говорю, – сердито сказала Наташа. – Я пришла спросить, что делать, а вы мне говорите: «глупости»…
Графиня пожала плечами.
– Ежели правда, что мосьё Денисов сделал тебе предложение, то скажи ему, что он дурак, вот и всё.
– Нет, он не дурак, – обиженно и серьезно сказала Наташа.
– Ну так что ж ты хочешь? Вы нынче ведь все влюблены. Ну, влюблена, так выходи за него замуж! – сердито смеясь, проговорила графиня. – С Богом!
– Нет, мама, я не влюблена в него, должно быть не влюблена в него.
– Ну, так так и скажи ему.
– Мама, вы сердитесь? Вы не сердитесь, голубушка, ну в чем же я виновата?
– Нет, да что же, мой друг? Хочешь, я пойду скажу ему, – сказала графиня, улыбаясь.
– Нет, я сама, только научите. Вам всё легко, – прибавила она, отвечая на ее улыбку. – А коли бы видели вы, как он мне это сказал! Ведь я знаю, что он не хотел этого сказать, да уж нечаянно сказал.
– Ну всё таки надо отказать.
– Нет, не надо. Мне так его жалко! Он такой милый.
– Ну, так прими предложение. И то пора замуж итти, – сердито и насмешливо сказала мать.
– Нет, мама, мне так жалко его. Я не знаю, как я скажу.
– Да тебе и нечего говорить, я сама скажу, – сказала графиня, возмущенная тем, что осмелились смотреть, как на большую, на эту маленькую Наташу.
– Нет, ни за что, я сама, а вы слушайте у двери, – и Наташа побежала через гостиную в залу, где на том же стуле, у клавикорд, закрыв лицо руками, сидел Денисов. Он вскочил на звук ее легких шагов.
– Натали, – сказал он, быстрыми шагами подходя к ней, – решайте мою судьбу. Она в ваших руках!
– Василий Дмитрич, мне вас так жалко!… Нет, но вы такой славный… но не надо… это… а так я вас всегда буду любить.
Денисов нагнулся над ее рукою, и она услыхала странные, непонятные для нее звуки. Она поцеловала его в черную, спутанную, курчавую голову. В это время послышался поспешный шум платья графини. Она подошла к ним.
– Василий Дмитрич, я благодарю вас за честь, – сказала графиня смущенным голосом, но который казался строгим Денисову, – но моя дочь так молода, и я думала, что вы, как друг моего сына, обратитесь прежде ко мне. В таком случае вы не поставили бы меня в необходимость отказа.
– Г'афиня, – сказал Денисов с опущенными глазами и виноватым видом, хотел сказать что то еще и запнулся.
Наташа не могла спокойно видеть его таким жалким. Она начала громко всхлипывать.
– Г'афиня, я виноват перед вами, – продолжал Денисов прерывающимся голосом, – но знайте, что я так боготво'ю вашу дочь и всё ваше семейство, что две жизни отдам… – Он посмотрел на графиню и, заметив ее строгое лицо… – Ну п'ощайте, г'афиня, – сказал он, поцеловал ее руку и, не взглянув на Наташу, быстрыми, решительными шагами вышел из комнаты.
На другой день Ростов проводил Денисова, который не хотел более ни одного дня оставаться в Москве. Денисова провожали у цыган все его московские приятели, и он не помнил, как его уложили в сани и как везли первые три станции.
После отъезда Денисова, Ростов, дожидаясь денег, которые не вдруг мог собрать старый граф, провел еще две недели в Москве, не выезжая из дому, и преимущественно в комнате барышень.