Гибб, Барри

Барри Гибб Barry Gibb
Основная информация
Полное имя	Барри Алан Кромптон Гибб
Дата рождения	1 сентября 1946(1946-09-01) (77 лет)
Место рождения	Дуглас, остров Мэн
Годы активности	1955 — наст. время
Страна	Великобритания Великобритания
Профессии	певец, продюсер
Жанры	поп-музыка, диско, рок, психоделический рок, барокко-поп, кантри
Коллективы	Bee Gees, The Rattlesnakes
Лейблы	Polydor, Atco, MCA Records
Награды
[barrygibb.com/ barrygibb.com]

Ба́рри Алан Кромптон Гибб (англ. Barry Alan Crompton Gibb; род. 1 сентября 1946) — британский певец, композитор и продюсер, один из основателей музыкальной группы «Bee Gees». Командор ордена Британской империи.

Биография

Барри Гибб родился в сентябре 1946 года на острове Мэн, являющемся Коронным владением Британской короны. Он был вторым по старшинству из пяти детей в семье, после сестры Лесли (род. 1945). У него также было трое младших братьев: близнецы Морис (1949—2003) и Робин (1949—2012), а также Энди (1958—1988). В 1950 году его семья переехала в Англию, а в 1958 году эмигрировала в австралийский город Брисбен, где прошли детство и юность Барри.

Музыкой он стал заниматься ещё в Англии, где с братьями Морисом и Робином организовывал любительские выступления. Они продолжили свою музыкальную карьеру и после переезда в Австралию, где основали группу «The Rattlesnakes», позже получившую название «Bee Gees», от инициалов их промоутера Билла Гуда. Добившись большого успеха в Австралии, в 1967 году Барри с братьями вернулся в Англию, где они продолжили свои выступления. Именно там они втроём добились наибольшего успеха и признания, став одной из самых успешных поп-групп всех времён.

Барри Гибб стал рекордсменом по количеству попавших в хит-парад «Hot 100 Number Ones» его песен. Помимо этого лидирующие места в этом рейтинге занимали ещё пять написанных им песен для других исполнителей, таких как Дайана Росс, Долли Партон и Барбра Стрейзанд. Барри также занял пятое место в списке самых успешных британских композиторов в поп-чартах.

В 1970 году Барри женился на бывшей «Мисс Эдинбург» Линде Грей, которая родила ему пятерых детей. Позже они переехали в город Майами (США), где живут по сей день.

Барри Гибб и его братья продолжали выступать с переменным успехом до 2003 года, когда не стало Мориса. После его смерти Барри и Робин пытались возродить группу (осень 2009 года), но до реальных проектов и совместных выступлений дело не дошло. После смерти Робина в мае 2012 года Барри остался единственным живым участником Bee Gees (не считая приглашавшихся ранее к сотрудничеству музыкантов: Винса Мелоуни и Колина Питерсена). В 2013 году Гибб отправился на своё первое сольное турне по городам Северной Америки, которое посвятил памяти братьев. В настоящее время выступает сольно.

В 2007 году журнал «Q» поставил Барри на 38 место в списке «100 величайших певцов XX века». В Книге рекордов Гиннесса он стоит на втором месте в списке самых успешных авторов песен после Пола Маккартни.

См. также

• Энди Гибб

Ссылки

• [barrygibb.com/ Официальный сайт]  (англ.)

Отрывок, характеризующий Гибб, Барри

Молчание было довольно продолжительно. Князь Багратион, видимо, не желая быть строгим, не находился, что сказать; остальные не смели вмешаться в разговор. Князь Андрей исподлобья смотрел на Тушина, и пальцы его рук нервически двигались.
– Ваше сиятельство, – прервал князь Андрей молчание своим резким голосом, – вы меня изволили послать к батарее капитана Тушина. Я был там и нашел две трети людей и лошадей перебитыми, два орудия исковерканными, и прикрытия никакого.
Князь Багратион и Тушин одинаково упорно смотрели теперь на сдержанно и взволнованно говорившего Болконского.
– И ежели, ваше сиятельство, позволите мне высказать свое мнение, – продолжал он, – то успехом дня мы обязаны более всего действию этой батареи и геройской стойкости капитана Тушина с его ротой, – сказал князь Андрей и, не ожидая ответа, тотчас же встал и отошел от стола.
Князь Багратион посмотрел на Тушина и, видимо не желая выказать недоверия к резкому суждению Болконского и, вместе с тем, чувствуя себя не в состоянии вполне верить ему, наклонил голову и сказал Тушину, что он может итти. Князь Андрей вышел за ним.
– Вот спасибо: выручил, голубчик, – сказал ему Тушин.
Князь Андрей оглянул Тушина и, ничего не сказав, отошел от него. Князю Андрею было грустно и тяжело. Всё это было так странно, так непохоже на то, чего он надеялся.

«Кто они? Зачем они? Что им нужно? И когда всё это кончится?» думал Ростов, глядя на переменявшиеся перед ним тени. Боль в руке становилась всё мучительнее. Сон клонил непреодолимо, в глазах прыгали красные круги, и впечатление этих голосов и этих лиц и чувство одиночества сливались с чувством боли. Это они, эти солдаты, раненые и нераненые, – это они то и давили, и тяготили, и выворачивали жилы, и жгли мясо в его разломанной руке и плече. Чтобы избавиться от них, он закрыл глаза.
Он забылся на одну минуту, но в этот короткий промежуток забвения он видел во сне бесчисленное количество предметов: он видел свою мать и ее большую белую руку, видел худенькие плечи Сони, глаза и смех Наташи, и Денисова с его голосом и усами, и Телянина, и всю свою историю с Теляниным и Богданычем. Вся эта история была одно и то же, что этот солдат с резким голосом, и эта то вся история и этот то солдат так мучительно, неотступно держали, давили и все в одну сторону тянули его руку. Он пытался устраняться от них, но они не отпускали ни на волос, ни на секунду его плечо. Оно бы не болело, оно было бы здорово, ежели б они не тянули его; но нельзя было избавиться от них.
Он открыл глаза и поглядел вверх. Черный полог ночи на аршин висел над светом углей. В этом свете летали порошинки падавшего снега. Тушин не возвращался, лекарь не приходил. Он был один, только какой то солдатик сидел теперь голый по другую сторону огня и грел свое худое желтое тело.
«Никому не нужен я! – думал Ростов. – Некому ни помочь, ни пожалеть. А был же и я когда то дома, сильный, веселый, любимый». – Он вздохнул и со вздохом невольно застонал.
– Ай болит что? – спросил солдатик, встряхивая свою рубаху над огнем, и, не дожидаясь ответа, крякнув, прибавил: – Мало ли за день народу попортили – страсть!
Ростов не слушал солдата. Он смотрел на порхавшие над огнем снежинки и вспоминал русскую зиму с теплым, светлым домом, пушистою шубой, быстрыми санями, здоровым телом и со всею любовью и заботою семьи. «И зачем я пошел сюда!» думал он.
На другой день французы не возобновляли нападения, и остаток Багратионова отряда присоединился к армии Кутузова.



Князь Василий не обдумывал своих планов. Он еще менее думал сделать людям зло для того, чтобы приобрести выгоду. Он был только светский человек, успевший в свете и сделавший привычку из этого успеха. У него постоянно, смотря по обстоятельствам, по сближениям с людьми, составлялись различные планы и соображения, в которых он сам не отдавал себе хорошенько отчета, но которые составляли весь интерес его жизни. Не один и не два таких плана и соображения бывало у него в ходу, а десятки, из которых одни только начинали представляться ему, другие достигались, третьи уничтожались. Он не говорил себе, например: «Этот человек теперь в силе, я должен приобрести его доверие и дружбу и через него устроить себе выдачу единовременного пособия», или он не говорил себе: «Вот Пьер богат, я должен заманить его жениться на дочери и занять нужные мне 40 тысяч»; но человек в силе встречался ему, и в ту же минуту инстинкт подсказывал ему, что этот человек может быть полезен, и князь Василий сближался с ним и при первой возможности, без приготовления, по инстинкту, льстил, делался фамильярен, говорил о том, о чем нужно было.
Пьер был у него под рукою в Москве, и князь Василий устроил для него назначение в камер юнкеры, что тогда равнялось чину статского советника, и настоял на том, чтобы молодой человек с ним вместе ехал в Петербург и остановился в его доме. Как будто рассеянно и вместе с тем с несомненной уверенностью, что так должно быть, князь Василий делал всё, что было нужно для того, чтобы женить Пьера на своей дочери. Ежели бы князь Василий обдумывал вперед свои планы, он не мог бы иметь такой естественности в обращении и такой простоты и фамильярности в сношении со всеми людьми, выше и ниже себя поставленными. Что то влекло его постоянно к людям сильнее или богаче его, и он одарен был редким искусством ловить именно ту минуту, когда надо и можно было пользоваться людьми.