Барсегян, Тариел Карапетович

Тариел Карапетович Барсегян арм. Տարիէլ Բարսէղյան
Председатель Верховного суда Армении
1990 — 1998
Предшественник:	Артавазд Геворгян
Преемник:	Генрик Даниелян
Рождение:	28 октября 1939(1939-10-28) (84 года) Эчмиадзин, Армянская ССР
Образование:	Ереванский государственный университет
Учёная степень:	кандидат юридических наук
Учёное звание:	доцент
Профессия:	юрист
Деятельность:	телеведущий
Военная служба
Годы службы:	1959—1962
Принадлежность:	СССР СССР
Род войск:	армия
Звание:	не установлено
Научная деятельность
Научная сфера:	юриспруденция
Место работы:	Ереванский государственный университет

Тариел Карапетович Барсегян (арм. Տարիէլ Բարսէղյան; род. 28 октября 1939, Эчмиадзин) — армянский юрист; председатель Верховного суда Армении (1990—1998).

• Окончил среднюю школу в Ереване, а в 1959 — Ереванское техническое училище № 1.
• 1959—1962 — служил в армии.
• 1967 — окончил юридический факультет Ереванского государственного университета и поступил в аспирантуру того же университета.
• С 1970 — преподавал в Ереванском государственном университете на кафедре гражданского права.
• 1972 — защитил диссертацию, получив степень кандидата юридических наук. Доцент (1977).
• 1988—1990 — заведующий кафедрой гражданского права в Ереванском государственном университете.
• 1990—1998 — был председателем Верховного суда Армении, одновременно преподавал в ЕГУ.

Другие данные

• Имеет I ранг квалификацированного судьи.
• Долгое время был ведущим телепрограммы «Человек и право».

Статьи

• «Право Республики Армении» (1999).
• «Гражданское право Армянской ССР]» (1972,1982).
• «Гражданское право Армении» (1999—2003).

Отрывок, характеризующий Барсегян, Тариел Карапетович

– Полно, ты упадешь.
Послышалась борьба и недовольный голос Сони: «Ведь второй час».
– Ах, ты только всё портишь мне. Ну, иди, иди.
Опять всё замолкло, но князь Андрей знал, что она всё еще сидит тут, он слышал иногда тихое шевеленье, иногда вздохи.
– Ах… Боже мой! Боже мой! что ж это такое! – вдруг вскрикнула она. – Спать так спать! – и захлопнула окно.
«И дела нет до моего существования!» подумал князь Андрей в то время, как он прислушивался к ее говору, почему то ожидая и боясь, что она скажет что нибудь про него. – «И опять она! И как нарочно!» думал он. В душе его вдруг поднялась такая неожиданная путаница молодых мыслей и надежд, противоречащих всей его жизни, что он, чувствуя себя не в силах уяснить себе свое состояние, тотчас же заснул.


На другой день простившись только с одним графом, не дождавшись выхода дам, князь Андрей поехал домой.
Уже было начало июня, когда князь Андрей, возвращаясь домой, въехал опять в ту березовую рощу, в которой этот старый, корявый дуб так странно и памятно поразил его. Бубенчики еще глуше звенели в лесу, чем полтора месяца тому назад; всё было полно, тенисто и густо; и молодые ели, рассыпанные по лесу, не нарушали общей красоты и, подделываясь под общий характер, нежно зеленели пушистыми молодыми побегами.
Целый день был жаркий, где то собиралась гроза, но только небольшая тучка брызнула на пыль дороги и на сочные листья. Левая сторона леса была темна, в тени; правая мокрая, глянцовитая блестела на солнце, чуть колыхаясь от ветра. Всё было в цвету; соловьи трещали и перекатывались то близко, то далеко.
«Да, здесь, в этом лесу был этот дуб, с которым мы были согласны», подумал князь Андрей. «Да где он», подумал опять князь Андрей, глядя на левую сторону дороги и сам того не зная, не узнавая его, любовался тем дубом, которого он искал. Старый дуб, весь преображенный, раскинувшись шатром сочной, темной зелени, млел, чуть колыхаясь в лучах вечернего солнца. Ни корявых пальцев, ни болячек, ни старого недоверия и горя, – ничего не было видно. Сквозь жесткую, столетнюю кору пробились без сучков сочные, молодые листья, так что верить нельзя было, что этот старик произвел их. «Да, это тот самый дуб», подумал князь Андрей, и на него вдруг нашло беспричинное, весеннее чувство радости и обновления. Все лучшие минуты его жизни вдруг в одно и то же время вспомнились ему. И Аустерлиц с высоким небом, и мертвое, укоризненное лицо жены, и Пьер на пароме, и девочка, взволнованная красотою ночи, и эта ночь, и луна, – и всё это вдруг вспомнилось ему.