Барселона-Сантс
Поделись знанием:
– Нет не слыхать. А то палить бы стал.
– То то торопили выступать, а выступили – стали без толку посереди поля, – всё немцы проклятые путают. Эки черти бестолковые!
– То то я бы их и пустил наперед. А то, небось, позади жмутся. Вот и стой теперь не емши.
– Да что, скоро ли там? Кавалерия, говорят, дорогу загородила, – говорил офицер.
– Эх, немцы проклятые, своей земли не знают, – говорил другой.
– Вы какой дивизии? – кричал, подъезжая, адъютант.
– Осьмнадцатой.
– Так зачем же вы здесь? вам давно бы впереди должно быть, теперь до вечера не пройдете.
– Вот распоряжения то дурацкие; сами не знают, что делают, – говорил офицер и отъезжал.
Потом проезжал генерал и сердито не по русски кричал что то.
– Тафа лафа, а что бормочет, ничего не разберешь, – говорил солдат, передразнивая отъехавшего генерала. – Расстрелял бы я их, подлецов!
– В девятом часу велено на месте быть, а мы и половины не прошли. Вот так распоряжения! – повторялось с разных сторон.
И чувство энергии, с которым выступали в дело войска, начало обращаться в досаду и злобу на бестолковые распоряжения и на немцев.
Причина путаницы заключалась в том, что во время движения австрийской кавалерии, шедшей на левом фланге, высшее начальство нашло, что наш центр слишком отдален от правого фланга, и всей кавалерии велено было перейти на правую сторону. Несколько тысяч кавалерии продвигалось перед пехотой, и пехота должна была ждать.
Впереди произошло столкновение между австрийским колонновожатым и русским генералом. Русский генерал кричал, требуя, чтобы остановлена была конница; австриец доказывал, что виноват был не он, а высшее начальство. Войска между тем стояли, скучая и падая духом. После часовой задержки войска двинулись, наконец, дальше и стали спускаться под гору. Туман, расходившийся на горе, только гуще расстилался в низах, куда спустились войска. Впереди, в тумане, раздался один, другой выстрел, сначала нескладно в разных промежутках: тратта… тат, и потом всё складнее и чаще, и завязалось дело над речкою Гольдбахом.
Не рассчитывая встретить внизу над речкою неприятеля и нечаянно в тумане наткнувшись на него, не слыша слова одушевления от высших начальников, с распространившимся по войскам сознанием, что было опоздано, и, главное, в густом тумане не видя ничего впереди и кругом себя, русские лениво и медленно перестреливались с неприятелем, подвигались вперед и опять останавливались, не получая во время приказаний от начальников и адъютантов, которые блудили по туману в незнакомой местности, не находя своих частей войск. Так началось дело для первой, второй и третьей колонны, которые спустились вниз. Четвертая колонна, при которой находился сам Кутузов, стояла на Праценских высотах.
В низах, где началось дело, был всё еще густой туман, наверху прояснело, но всё не видно было ничего из того, что происходило впереди. Были ли все силы неприятеля, как мы предполагали, за десять верст от нас или он был тут, в этой черте тумана, – никто не знал до девятого часа.
Было 9 часов утра. Туман сплошным морем расстилался по низу, но при деревне Шлапанице, на высоте, на которой стоял Наполеон, окруженный своими маршалами, было совершенно светло. Над ним было ясное, голубое небо, и огромный шар солнца, как огромный пустотелый багровый поплавок, колыхался на поверхности молочного моря тумана. Не только все французские войска, но сам Наполеон со штабом находился не по ту сторону ручьев и низов деревень Сокольниц и Шлапаниц, за которыми мы намеревались занять позицию и начать дело, но по сю сторону, так близко от наших войск, что Наполеон простым глазом мог в нашем войске отличать конного от пешего. Наполеон стоял несколько впереди своих маршалов на маленькой серой арабской лошади, в синей шинели, в той самой, в которой он делал итальянскую кампанию. Он молча вглядывался в холмы, которые как бы выступали из моря тумана, и по которым вдалеке двигались русские войска, и прислушивался к звукам стрельбы в лощине. В то время еще худое лицо его не шевелилось ни одним мускулом; блестящие глаза были неподвижно устремлены на одно место. Его предположения оказывались верными. Русские войска частью уже спустились в лощину к прудам и озерам, частью очищали те Праценские высоты, которые он намерен был атаковать и считал ключом позиции. Он видел среди тумана, как в углублении, составляемом двумя горами около деревни Прац, всё по одному направлению к лощинам двигались, блестя штыками, русские колонны и одна за другой скрывались в море тумана. По сведениям, полученным им с вечера, по звукам колес и шагов, слышанным ночью на аванпостах, по беспорядочности движения русских колонн, по всем предположениям он ясно видел, что союзники считали его далеко впереди себя, что колонны, двигавшиеся близ Працена, составляли центр русской армии, и что центр уже достаточно ослаблен для того, чтобы успешно атаковать его. Но он всё еще не начинал дела.
Нынче был для него торжественный день – годовщина его коронования. Перед утром он задремал на несколько часов и здоровый, веселый, свежий, в том счастливом расположении духа, в котором всё кажется возможным и всё удается, сел на лошадь и выехал в поле. Он стоял неподвижно, глядя на виднеющиеся из за тумана высоты, и на холодном лице его был тот особый оттенок самоуверенного, заслуженного счастья, который бывает на лице влюбленного и счастливого мальчика. Маршалы стояли позади его и не смели развлекать его внимание. Он смотрел то на Праценские высоты, то на выплывавшее из тумана солнце.
Когда солнце совершенно вышло из тумана и ослепляющим блеском брызнуло по полям и туману (как будто он только ждал этого для начала дела), он снял перчатку с красивой, белой руки, сделал ею знак маршалам и отдал приказание начинать дело. Маршалы, сопутствуемые адъютантами, поскакали в разные стороны, и через несколько минут быстро двинулись главные силы французской армии к тем Праценским высотам, которые всё более и более очищались русскими войсками, спускавшимися налево в лощину.
В 8 часов Кутузов выехал верхом к Працу, впереди 4 й Милорадовичевской колонны, той, которая должна была занять места колонн Пржебышевского и Ланжерона, спустившихся уже вниз. Он поздоровался с людьми переднего полка и отдал приказание к движению, показывая тем, что он сам намерен был вести эту колонну. Выехав к деревне Прац, он остановился. Князь Андрей, в числе огромного количества лиц, составлявших свиту главнокомандующего, стоял позади его. Князь Андрей чувствовал себя взволнованным, раздраженным и вместе с тем сдержанно спокойным, каким бывает человек при наступлении давно желанной минуты. Он твердо был уверен, что нынче был день его Тулона или его Аркольского моста. Как это случится, он не знал, но он твердо был уверен, что это будет. Местность и положение наших войск были ему известны, насколько они могли быть известны кому нибудь из нашей армии. Его собственный стратегический план, который, очевидно, теперь и думать нечего было привести в исполнение, был им забыт. Теперь, уже входя в план Вейротера, князь Андрей обдумывал могущие произойти случайности и делал новые соображения, такие, в которых могли бы потребоваться его быстрота соображения и решительность.
Налево внизу, в тумане, слышалась перестрелка между невидными войсками. Там, казалось князю Андрею, сосредоточится сражение, там встретится препятствие, и «туда то я буду послан, – думал он, – с бригадой или дивизией, и там то с знаменем в руке я пойду вперед и сломлю всё, что будет предо мной».
Князь Андрей не мог равнодушно смотреть на знамена проходивших батальонов. Глядя на знамя, ему всё думалось: может быть, это то самое знамя, с которым мне придется итти впереди войск.
Ночной туман к утру оставил на высотах только иней, переходивший в росу, в лощинах же туман расстилался еще молочно белым морем. Ничего не было видно в той лощине налево, куда спустились наши войска и откуда долетали звуки стрельбы. Над высотами было темное, ясное небо, и направо огромный шар солнца. Впереди, далеко, на том берегу туманного моря, виднелись выступающие лесистые холмы, на которых должна была быть неприятельская армия, и виднелось что то. Вправо вступала в область тумана гвардия, звучавшая топотом и колесами и изредка блестевшая штыками; налево, за деревней, такие же массы кавалерии подходили и скрывались в море тумана. Спереди и сзади двигалась пехота. Главнокомандующий стоял на выезде деревни, пропуская мимо себя войска. Кутузов в это утро казался изнуренным и раздражительным. Шедшая мимо его пехота остановилась без приказания, очевидно, потому, что впереди что нибудь задержало ее.
– Да скажите же, наконец, чтобы строились в батальонные колонны и шли в обход деревни, – сердито сказал Кутузов подъехавшему генералу. – Как же вы не поймете, ваше превосходительство, милостивый государь, что растянуться по этому дефилею улицы деревни нельзя, когда мы идем против неприятеля.
– Я предполагал построиться за деревней, ваше высокопревосходительство, – отвечал генерал.
Кутузов желчно засмеялся.
– Хороши вы будете, развертывая фронт в виду неприятеля, очень хороши.
– Неприятель еще далеко, ваше высокопревосходительство. По диспозиции…
– Диспозиция! – желчно вскрикнул Кутузов, – а это вам кто сказал?… Извольте делать, что вам приказывают.
– Слушаю с.
– Mon cher, – сказал шопотом князю Андрею Несвицкий, – le vieux est d'une humeur de chien. [Мой милый, наш старик сильно не в духе.]
К Кутузову подскакал австрийский офицер с зеленым плюмажем на шляпе, в белом мундире, и спросил от имени императора: выступила ли в дело четвертая колонна?
Кутузов, не отвечая ему, отвернулся, и взгляд его нечаянно попал на князя Андрея, стоявшего подле него. Увидав Болконского, Кутузов смягчил злое и едкое выражение взгляда, как бы сознавая, что его адъютант не был виноват в том, что делалось. И, не отвечая австрийскому адъютанту, он обратился к Болконскому:
| Станция Barcelona-Sants | |
|---|---|
| RENFE | |
| Агентство по управлению инфраструктурой (ADIF) | |
| |
| Количество путей | 6 — 1435 мм;
8 — 1668 мм |
| Пересадка на метро |   Sants-Estació
|
| Расстояние до Мадрида, км | 621 |
Барселона-Сантс (кат. Estació de Barcelona-Sants) — основная железнодорожная станция Барселоны, с пересадками на станции «Вокзал Сантс» (кат. Sants-Estació) линий 3 и 5 Барселонского метро. Через станцию, соединяющую остальную Испанию с соседней Францией, идёт большинство поездов Каталонии. Расположена в районе Сантс.
Содержание
История
Современный вокзал Сантс был возведён в 1970-х годах в ходе строительства первой региональной линии восток-запад, проходящей через центр Барселоны. За последние 30 лет вокзал Сантс превзошёл по своему значению Французский вокзал, считавшийся с 1920-х годов основным железнодорожным вокзалом Барселоны.
Станция была построена в современном стиле аэропорта и располагается со всеми её многочисленными платформами под землей. Большую же часть надземных этажей занимает четырехзвездочная гостиница «Барсело Сантс» (кат. Barceló Sants).
Расположение
Расположена в районе Сантс между площадями Пайсос-Каталанс и Хауна-Пейро. Рядом расположен парк индустриального искусства Испании.
Техническое оснащение
При запуске высокоскоростного движения в 2003—2008 годах вокзал подвергся реконструкции. Из 14 путей — 6 европейской колеи 1435 мм (с 1 по 6) и 8 иберийской 1668 мм. С 20 февраля 2008 все пути запущены в эксплуатацию.[1]
Поезда
Пассажирские перевозки в Испании разделены на три категории — местные (кат. Rodalies, исп. Cercanías), региональные (кат. Mitjana Distància, исп. Media Distancia) и дальние (кат. Llarga, исп. Largo). Все перевозки осуществляет государственная компания-оператор Ренфе Операдора.
Дальние
| Тип поезда | << | >> | Следует через | Комментарий | |
|---|---|---|---|---|---|
| Поезда высокоскоростной линии Мадрид — Саргоса — Барселона европейской колеи 1435 мм (Пути 1 — 6) | |||||
| AVE | — | Мадрид Пуэрта-де-Аточа | Камп-де-Таррагона · Льейда Пиринеус · Сарагоса-Делисиас · Калатаюд · Гвадалахара-Ебес | около 30 поездов в день | |
| Севилья Санта-Хуста | Камп-де-Таррагона · Льейда Пиринеус · Сарагоса-Делисиас · Сьюдад-Реаль Центральный · Пуэртольяно · Кордова-Центральный | 1 поезд в день | |||
| Малага Мария Самбрано | Камп-де-Таррагона · Льейда Пиринеус · Сарагоса-Делисиас · Кордова-Центральный · Пуэнте-Хениль-Эррера · Антекера-Санта Ана | 1 поезд в день | |||
| Альвиа | — | Бильбао-Абандо | Камп-де-Таррагона · Льейда Пиринеус · Сарагоса-Делисиас · Тудела · Кастехон · Альфаро · Калаорра · Логроньо · Аро · Миранда-де-Эбро · Льодио | 2 поезда в день | |
| Ирун | Камп-де-Таррагона · Льейда Пиринеус · Сарагоса-Делисиас · Тудела · Кастехон · Тафалья · Памплона · Альсасуа · Сумаррага · Толоса · Сан-Себастьян | 2 поезда в день | |||
| Виго | Камп-де-Таррагона · Льейда Пиринеус · Сарагоса-Делисиас · Тудела · Памплона · Витория · Миранда-де-Эбро · Бургос · Паленсия · Леон · Понферрада · Монфорте-де-Лемос · Оренсе-Эмпалм | 1 поезд в день | |||
| Тренотель Антонио Мачадо |
— | Кадис | Камп-де-Таррагона · Сарагоса-Делисиас · Кордова-Центральный · Севилья Санта Xуста · Херес-де-ла-Фронтера | ||
| Тренотель Гибралфаро |
— | Малага Мариа-Самбрано | Камп-де-Таррагона · Сарагоса-Делисиас · Кордова-Центральный · Пуэнте-Хениль-Эррера · Антекера-Санта Ана | ||
| Тренотель Галисия |
— | Ла-Корунья-Сан-Кристобаль | Камп-де-Таррагона · Льейда Пиринеус · Сарагоса-Делисиас · Тудела · Логроньо · Бургос · Паленсия · Леон · Понферрада · Монфорте-де-Лемос · Луго · Бетансос-Инфеста | ||
| Виго | Камп-де-Таррагона · Льейда Пиринеус · Сарагоса-Делисиас · Тудела · Логроньо · Бургос · Паленсия · Леон · Понферрада · Монфорте-де-Лемос · Оренсе-Эмпалм | ||||
| Тренотель Пио Бароха |
— | Хихон-Пригородный | Камп-де-Таррагона · Льейда Пиринеус · Сарагоса-Делисиас · Тудела · Логроньо · Бургос · Паленсия · Леон · Овьедо · Хихон-Жовеланес | ||
| Поезда иберийской колеи 1668 мм (Пути 11 и 12) | |||||
| Евромед | — | Валенсия-Северный Аликанте-Вокзал |
Таррагона · Кастельон-де-ла-Плана · Валенсия-Северный | ||
| Аларис | — | Валенсия-Северный Аликанте-Вокзал |
Таррагона · Салоу · Ла-Альдеа — Ампоста · Винарос · Кастельон-де-ла-Плана · Валенсия-Северный | по 1 поезду из конечных пунктов | |
| Арко Галисия Лорха |
— | Бадахос | Вендрель (только в сторону Барселоны) · Таррагона · Салоу · Ла-Альдеа — Ампоста · Винарос · Кастельон-де-ла-Плана · Валенсия-Северный · Хатива · Альбасете · Алькасар-де-Сан-Жуан · Сьюдад-Реаль Центральный · Пуэртольяно · Мерида | ||
| Севилья Санта-Жуста | Такие же, как на Бадахос до Алькасар-де-Сан-Жуан, далее: Линарес-Баэса · Кордова-Центральный | ||||
| Малага Мариа-Самбрано | Такие же, как на Севилью до Кордова-Центральный, далее: Пуэнте-Хениль · Бобадилья | ||||
| Гранада / Альмерия | Такие же, как на Бадахос до Линарес-Баэса, далее: Гуадис | Через день в Гранаде и Альмерии. | |||
| Тальго Маре Нострум |
Монпелье Сант Рок | Картахена | Безье · Нарбонна · Перпиньян · Кервера-де-ла-Маренда · Портбоу · Фигерас · Жирона · Таррагона · Салоу · Камбрильс · Ла-Альдеа — Ампоста · Винарос · Кастельон-де-ла-Плана · Валенсия-Северный · Хатива · Аликанте-Вокзал · Эльче-Парк · Мурсия-дель-Кармен | Смена колёсных пар в Портбоу | |
| Тальго | — | Лорка-Сутульена | Таррагона · Салоу · Ла-Альдеа — Ампоста · Винарос · Кастельон-де-ла-Плана · Валенсия-Северный · Хатива · Аликанте-Вокзал · Эльче-Парк · Мурсия-дель-Кармен | 1 поезд в день | |
| Тальго | — | Мурсия-дель-Кармен | Таррагона · Салоу · Камбрильс · Ла-Альдеа — Ампоста · Винарос · Кастельон-де-ла-Плана · Валенсия-Северный · Хатива · Аликанте-Вокзал · Эльче-Парк | 1 поезд в день | |
| Тренотель | — | Гранада | Таррагона · Салоу · Кастельон-де-ла-Плана · Валенсия-Северный · Альбасете · Алькасар-де-Сан-Жуан · Линарес-Баэса | ||
| Эстрелья Коста Брава |
Портбоу / Кервера-де-ла-Маренда | Мадрид-Чамартин | Льянсса · Фигерас · Фласса · Жирона · Кальдас-де-Малавелья · Гранольерс-Центральный · Сант Висенте-де-Кальдерс · Таррагона · Реус · Сарагоса-Делисиас · Калатаюд · Гвадалахара · Алькала-де-Энарес | следует из Портбоу в Кербер | |
Транспорт
На вокзале пересекается множество маршрутов традиционных видов транспорта, кроме них есть станция проката велосипедов Bicing и остановка туристических автобусов Bus Turistic.
Метро
На станцию можно легко попасть со станций «Вокзал Сантс» (кат. Sants-Estació) линий 3 и 5 Барселонского метро.
Автобус
Конечная остановка «Вокзал Сантс» у автобусов 32, 44, 78, 109; проходящими являются маршруты 27, 30, 43. С северной стороны вокзала имеется автобусная станция, откуда ходят междугородние автобусы.
Напишите отзыв о статье "Барселона-Сантс"
Примечания
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи желательно?:
|
Отрывок, характеризующий Барселона-Сантс
– Что стали то? Аль загородили? Или уж на француза наткнулись?– Нет не слыхать. А то палить бы стал.
– То то торопили выступать, а выступили – стали без толку посереди поля, – всё немцы проклятые путают. Эки черти бестолковые!
– То то я бы их и пустил наперед. А то, небось, позади жмутся. Вот и стой теперь не емши.
– Да что, скоро ли там? Кавалерия, говорят, дорогу загородила, – говорил офицер.
– Эх, немцы проклятые, своей земли не знают, – говорил другой.
– Вы какой дивизии? – кричал, подъезжая, адъютант.
– Осьмнадцатой.
– Так зачем же вы здесь? вам давно бы впереди должно быть, теперь до вечера не пройдете.
– Вот распоряжения то дурацкие; сами не знают, что делают, – говорил офицер и отъезжал.
Потом проезжал генерал и сердито не по русски кричал что то.
– Тафа лафа, а что бормочет, ничего не разберешь, – говорил солдат, передразнивая отъехавшего генерала. – Расстрелял бы я их, подлецов!
– В девятом часу велено на месте быть, а мы и половины не прошли. Вот так распоряжения! – повторялось с разных сторон.
И чувство энергии, с которым выступали в дело войска, начало обращаться в досаду и злобу на бестолковые распоряжения и на немцев.
Причина путаницы заключалась в том, что во время движения австрийской кавалерии, шедшей на левом фланге, высшее начальство нашло, что наш центр слишком отдален от правого фланга, и всей кавалерии велено было перейти на правую сторону. Несколько тысяч кавалерии продвигалось перед пехотой, и пехота должна была ждать.
Впереди произошло столкновение между австрийским колонновожатым и русским генералом. Русский генерал кричал, требуя, чтобы остановлена была конница; австриец доказывал, что виноват был не он, а высшее начальство. Войска между тем стояли, скучая и падая духом. После часовой задержки войска двинулись, наконец, дальше и стали спускаться под гору. Туман, расходившийся на горе, только гуще расстилался в низах, куда спустились войска. Впереди, в тумане, раздался один, другой выстрел, сначала нескладно в разных промежутках: тратта… тат, и потом всё складнее и чаще, и завязалось дело над речкою Гольдбахом.
Не рассчитывая встретить внизу над речкою неприятеля и нечаянно в тумане наткнувшись на него, не слыша слова одушевления от высших начальников, с распространившимся по войскам сознанием, что было опоздано, и, главное, в густом тумане не видя ничего впереди и кругом себя, русские лениво и медленно перестреливались с неприятелем, подвигались вперед и опять останавливались, не получая во время приказаний от начальников и адъютантов, которые блудили по туману в незнакомой местности, не находя своих частей войск. Так началось дело для первой, второй и третьей колонны, которые спустились вниз. Четвертая колонна, при которой находился сам Кутузов, стояла на Праценских высотах.
В низах, где началось дело, был всё еще густой туман, наверху прояснело, но всё не видно было ничего из того, что происходило впереди. Были ли все силы неприятеля, как мы предполагали, за десять верст от нас или он был тут, в этой черте тумана, – никто не знал до девятого часа.
Было 9 часов утра. Туман сплошным морем расстилался по низу, но при деревне Шлапанице, на высоте, на которой стоял Наполеон, окруженный своими маршалами, было совершенно светло. Над ним было ясное, голубое небо, и огромный шар солнца, как огромный пустотелый багровый поплавок, колыхался на поверхности молочного моря тумана. Не только все французские войска, но сам Наполеон со штабом находился не по ту сторону ручьев и низов деревень Сокольниц и Шлапаниц, за которыми мы намеревались занять позицию и начать дело, но по сю сторону, так близко от наших войск, что Наполеон простым глазом мог в нашем войске отличать конного от пешего. Наполеон стоял несколько впереди своих маршалов на маленькой серой арабской лошади, в синей шинели, в той самой, в которой он делал итальянскую кампанию. Он молча вглядывался в холмы, которые как бы выступали из моря тумана, и по которым вдалеке двигались русские войска, и прислушивался к звукам стрельбы в лощине. В то время еще худое лицо его не шевелилось ни одним мускулом; блестящие глаза были неподвижно устремлены на одно место. Его предположения оказывались верными. Русские войска частью уже спустились в лощину к прудам и озерам, частью очищали те Праценские высоты, которые он намерен был атаковать и считал ключом позиции. Он видел среди тумана, как в углублении, составляемом двумя горами около деревни Прац, всё по одному направлению к лощинам двигались, блестя штыками, русские колонны и одна за другой скрывались в море тумана. По сведениям, полученным им с вечера, по звукам колес и шагов, слышанным ночью на аванпостах, по беспорядочности движения русских колонн, по всем предположениям он ясно видел, что союзники считали его далеко впереди себя, что колонны, двигавшиеся близ Працена, составляли центр русской армии, и что центр уже достаточно ослаблен для того, чтобы успешно атаковать его. Но он всё еще не начинал дела.
Нынче был для него торжественный день – годовщина его коронования. Перед утром он задремал на несколько часов и здоровый, веселый, свежий, в том счастливом расположении духа, в котором всё кажется возможным и всё удается, сел на лошадь и выехал в поле. Он стоял неподвижно, глядя на виднеющиеся из за тумана высоты, и на холодном лице его был тот особый оттенок самоуверенного, заслуженного счастья, который бывает на лице влюбленного и счастливого мальчика. Маршалы стояли позади его и не смели развлекать его внимание. Он смотрел то на Праценские высоты, то на выплывавшее из тумана солнце.
Когда солнце совершенно вышло из тумана и ослепляющим блеском брызнуло по полям и туману (как будто он только ждал этого для начала дела), он снял перчатку с красивой, белой руки, сделал ею знак маршалам и отдал приказание начинать дело. Маршалы, сопутствуемые адъютантами, поскакали в разные стороны, и через несколько минут быстро двинулись главные силы французской армии к тем Праценским высотам, которые всё более и более очищались русскими войсками, спускавшимися налево в лощину.
В 8 часов Кутузов выехал верхом к Працу, впереди 4 й Милорадовичевской колонны, той, которая должна была занять места колонн Пржебышевского и Ланжерона, спустившихся уже вниз. Он поздоровался с людьми переднего полка и отдал приказание к движению, показывая тем, что он сам намерен был вести эту колонну. Выехав к деревне Прац, он остановился. Князь Андрей, в числе огромного количества лиц, составлявших свиту главнокомандующего, стоял позади его. Князь Андрей чувствовал себя взволнованным, раздраженным и вместе с тем сдержанно спокойным, каким бывает человек при наступлении давно желанной минуты. Он твердо был уверен, что нынче был день его Тулона или его Аркольского моста. Как это случится, он не знал, но он твердо был уверен, что это будет. Местность и положение наших войск были ему известны, насколько они могли быть известны кому нибудь из нашей армии. Его собственный стратегический план, который, очевидно, теперь и думать нечего было привести в исполнение, был им забыт. Теперь, уже входя в план Вейротера, князь Андрей обдумывал могущие произойти случайности и делал новые соображения, такие, в которых могли бы потребоваться его быстрота соображения и решительность.
Налево внизу, в тумане, слышалась перестрелка между невидными войсками. Там, казалось князю Андрею, сосредоточится сражение, там встретится препятствие, и «туда то я буду послан, – думал он, – с бригадой или дивизией, и там то с знаменем в руке я пойду вперед и сломлю всё, что будет предо мной».
Князь Андрей не мог равнодушно смотреть на знамена проходивших батальонов. Глядя на знамя, ему всё думалось: может быть, это то самое знамя, с которым мне придется итти впереди войск.
Ночной туман к утру оставил на высотах только иней, переходивший в росу, в лощинах же туман расстилался еще молочно белым морем. Ничего не было видно в той лощине налево, куда спустились наши войска и откуда долетали звуки стрельбы. Над высотами было темное, ясное небо, и направо огромный шар солнца. Впереди, далеко, на том берегу туманного моря, виднелись выступающие лесистые холмы, на которых должна была быть неприятельская армия, и виднелось что то. Вправо вступала в область тумана гвардия, звучавшая топотом и колесами и изредка блестевшая штыками; налево, за деревней, такие же массы кавалерии подходили и скрывались в море тумана. Спереди и сзади двигалась пехота. Главнокомандующий стоял на выезде деревни, пропуская мимо себя войска. Кутузов в это утро казался изнуренным и раздражительным. Шедшая мимо его пехота остановилась без приказания, очевидно, потому, что впереди что нибудь задержало ее.
– Да скажите же, наконец, чтобы строились в батальонные колонны и шли в обход деревни, – сердито сказал Кутузов подъехавшему генералу. – Как же вы не поймете, ваше превосходительство, милостивый государь, что растянуться по этому дефилею улицы деревни нельзя, когда мы идем против неприятеля.
– Я предполагал построиться за деревней, ваше высокопревосходительство, – отвечал генерал.
Кутузов желчно засмеялся.
– Хороши вы будете, развертывая фронт в виду неприятеля, очень хороши.
– Неприятель еще далеко, ваше высокопревосходительство. По диспозиции…
– Диспозиция! – желчно вскрикнул Кутузов, – а это вам кто сказал?… Извольте делать, что вам приказывают.
– Слушаю с.
– Mon cher, – сказал шопотом князю Андрею Несвицкий, – le vieux est d'une humeur de chien. [Мой милый, наш старик сильно не в духе.]
К Кутузову подскакал австрийский офицер с зеленым плюмажем на шляпе, в белом мундире, и спросил от имени императора: выступила ли в дело четвертая колонна?
Кутузов, не отвечая ему, отвернулся, и взгляд его нечаянно попал на князя Андрея, стоявшего подле него. Увидав Болконского, Кутузов смягчил злое и едкое выражение взгляда, как бы сознавая, что его адъютант не был виноват в том, что делалось. И, не отвечая австрийскому адъютанту, он обратился к Болконскому:
