Барсов, Елпидифор Васильевич

Елпидифор Васильевич Барсов
Место рождения:	село Логиново, Череповецкий уезд, Новгородская губерния
Место смерти:	Москва
Научная сфера:	этнография, археология
Место работы:	Румянцевский музей
Учёное звание:	член-корреспондент СПбАН
Альма-матер:	Санкт-Петербургская духовная академия

Елпидифо́р Васи́льевич Ба́рсов (1 [13] ноября 1836 — 2 [15] апреля 1917) — русский историк литературы, этнограф, фольклорист, собиратель и исследователь древнерусской письменности, археолог, член-корреспондент Императорской Санкт-Петербургской академии наук (1873), действительный член Императорского Московского археологического общества (1874), действительный статский советник (1885).

Биография

Родился 1 (13) ноября 1836 года в с. Логиново, Череповецкого уезда Новгородской губернии, в семье сельского священника.

Окончил Устюженское духовное училище, затем Новгородскую духовную семинарию, откуда в 1857 году поступил в Санкт-Петербургскую Духовную академию и окончил её в 1861 году.

В 1862—1870 годах — преподаватель логики и психологии в Олонецкой духовной семинарии в Петрозаводске. В марте 1867 года в Петрозаводске встретился с олонецкой «вопленницей» Ириной Андреевной Федосовой; в течение трёх лет Е. В. Барсов записывал причитания, составившие три тома его книги «Причитания Северного края» (М., 1872—1886), отмеченные золотой медалью Русского Географического общества и Уваровской премией.

В 1870 году был приглашён хранителем отдела рукописей Румянцевского музея А. Е. Викторовым в Москву и работал хранителем рукописей русского и славянского отделений, затем библиотекарем Чертковской библиотеки, потом хранителем, а впоследствии библиотекарем Дашковского этнографического музея.

С переездом в Москву, Барсов был принят в члены Общества истории и древностей российских. Его секретарём он состоял более четверти века — с 1881 по 1907 гг.; был редактором издаваемых обществом «Чтений». Научная деятельность Барсова имела своим предметом изучение древнерусской письменности и быта, по количеству своих трудов Барсов принадлежит к наиболее продуктивным исследователям древнерусской письменности своего времени.

Помимо отдельных сочинений, он сделал много разных сообщений, снабдил предисловиями много письменных памятников старины и народного творчества. Полный список написанного им приведён у Венгерова (т. II) и в брошюре Д. В. Цветаева «Записка о трудах Е. Барсова» (М., 1887).

Большое количество материалов, которыми Барсов обогатил науку, он черпал из своего собрания рукописей, на приобретение которых тратил все свои средства. Барсов сумел составить одну из наиболее значительных палеографических коллекций. Барсов собирал произведения старообрядческой литературы и рукописей по истории церковной реформы. Им сделано описание рукописного собрания Выголексинского Поморского монастыря Олонецкой губернии.

Им была собрана уникальная коллекция из 500 древнерусских рукописей, хранящаяся в ГИМ и РГБ. Д. В. Цветаев указывал:

Существенным подспорьем для ученой производительности г. Барсова служит собранная им богатая рукописная библиотека. Первоначально собиратель интересовался лишь теми рукописями и актами, которые имели отношение к прямой его задаче, к истории Олонецкого края; все же прочие он принес в дар Киевской Духовной академии, которые и описаны в «Трудах» ея. На рукописях вообще историко-литературных он сосредоточил своё внимание только после ближайшего знакомства с П. Н. Рыбниковым. Главным же образом его собрание составилось в Москве, благодаря московскому антикварному рынку. Только здесь единственно могла быть собрана систематическая библиотека старообрядческих писателей"

В 1870-х по инициативе Барсова и городского головы Череповца Милютина И. А. был открыт музей в Череповце. Барсов пожертвовал часть своей коллекции для организации музея и разработал его устав. Также в музей древностей Московского археологического общества он передал старинные головные украшения и принадлежности русского костюма.

Собрание Барсова по систематичности не уступало коллекции В. М. Ундольского, а по количеству приближалось к погодинскому Древлехранилищу. Это была одна из лучших по тому времени палеографических коллекций, включавшая около пятисот рукописей по истории раскола и около тысячи старообрядческих рукописей. В коллекции было большое собрание портретов раскольников.

Коллекция литературы и рукописей Е. В. Барсова, была удостоена Уваровской премии. В 1914 году своё рукописное собрание (2728 рукописей XV—XIX вв.) и старопечатные книги за пятьдесят пять тысяч рублей Барсов отдал Историческому музею.

Первоначально Барсов снимал квартиру на Патриарших прудах, которую посещал близко знакомый с ним писатель и журналист В. А. Гиляровский; затем Барсов поселился в собственном доме на Шаболовке (д. 9), который был подарен ему А. М. Пазухиным.

Умер 2 апреля 1917 года в Москве.

Библиография

• «Причитания Северного Края» (2 т. М., 1872-82; продолжение в «Чтениях» 1885 г., кн. 3 и 4), которые ввели в круг историко-литературных исследований почти новую область народного творчества (см. [elibrary.karelia.ru/book.shtml?levelID=034003&id=6270&cType=1 Ч.1] и [elibrary.karelia.ru/book.shtml?levelID=034003&id=6492&cType=1 Ч.2]);
• «[commons.wikimedia.org/wiki/File:%D0%9F%D0%B0%D0%BB%D0%B5%D0%BE%D1%81%D1%82%D1%80%D0%BE%D0%B2,_%D0%B5%D0%B3%D0%BE_%D1%81%D1%83%D0%B4%D1%8C%D0%B1%D0%B0_%D0%B8_%D0%B7%D0%BD%D0%B0%D1%87%D0%B5%D0%BD%D0%B8%D0%B5_%D0%B2_%D0%9E%D0%B1%D0%BE%D0%BD%D0%B5%D0%B6%D1%81%D0%BA%D0%BE%D0%BC_%D0%BA%D1%80%D0%B0%D0%B5.pdf Палеостров, его судьба и значение в Обонежском крае]» (М.,1868);
• «[elibrary.karelia.ru/book.shtml?levelID=041&id=2831&cType=4 Олонецкий монастырь Клименцы, с приписными к нему Пустынями, царскими и иераршими грамотами]» (М., 1871);
• «Петр Великий в народных преданиях Северного края» (М., 1872 — оттиск из «Беседы», 1872 г., № 5);
• «Описание рукописей и книг Выголексинской библиотеки» (Спб., 1874);
• [dlib.rsl.ru/01003545018 «Древнерусские памятники священного венчания царей на царство в связи с греческими их оригиналами, с историческим очерком чинов царского венчания в связи с развитием идеи царя на Руси» (М., 1883 — оттиск из «Чтений»);]
• «Слово о полку Игореве» как художественный памятник Киевской дружинной Руси" (3 т., М., 1887-90); [dlib.rsl.ru/01004453038 Том 1]; [commons.wikimedia.org/wiki/File:%D0%91%D0%B0%D1%80%D1%81%D0%BE%D0%B2_%D0%A1%D0%BB%D0%BE%D0%B2%D0%BE_%D0%BE_%D0%BF%D0%BE%D0%BB%D0%BA%D1%83_%D0%98%D0%B3%D0%BE%D1%80%D0%B5%D0%B2%D0%B5_02_1887.pdf Том 2]; [dlib.rsl.ru/viewer/01004453039#?page=1 Том 3]
• «О самосожжениях раскольников в Олонецкой губ.» (в « Памятной книжке Олонецкой губ.» 1868-69 гг.);
• «Северные предания о древнерусских князьях и царях» («Древняя и новая Россия», 1877 г., № 9);
• «Хроника русского театра Носова с предисловием и новыми изысканиями Е. В. Барсова» (М., 1883).
• [dlib.rsl.ru/01003546338 Письмо профессору Е. Е. Голубинскому, с возражениями на его книгу: История русской церкви. Т. 1, период до-монгольский. Москва, 1880 г. Москва, 1883]
• [dlib.rsl.ru/01003552122 Об историческом значении путешествия по Востоку и Азии его императорского высочества государя наследника цесаревича Николая Александровича Москва : тип. «Моск. листка», Н. И. Пастухова, 1892]

Литература

• Барсов, Ельпидифор Васильевич // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• Барсов Е. В.: Некролог // Исторический вестник. — 1917. — Т. 149. — № 7—8. — С. 287—288.
• Базанов В. Г. Поэзия русского Севера: карельские статьи и очерки. — Петрозаводск, 1981
• Алексеева О. Б. Барсов Е. В. // Русские писатели 1800—1917: Биографический словарь. — М., 1992. — Т. 1.
• Салмина М. А. [feb-web.ru/feb/slovenc/es/es1/es1-0861.htm Барсов Е. В.] // Энциклопедия «Слова о полку Игореве». — СПб., 1995. — Т. 1. — С. 86—88.
• Карелия: энциклопедия: в 3 т. / гл. ред. А. Ф. Титов. Т. 1: А — Й. — Петрозаводск: ИД «ПетроПресс», 2007. — 400 с.: ил., карт. — С. 149 ISBN 978-5-8430-0123-0 (т. 1)

Ссылки

• [www.artpanorama.su/?category=article&show=subsection&id=138 БАРСОВ Елпидифор Васильевич (1836—1917)]
• [ethnomap.karelia.ru/local_historian.shtml?id=4&map_id=8018 Барсов Елпидифор Васильевич]
• [tvr-life.ru/encyclopedia/bb/barsov-elpidifor Барсов Е. В.]

Отрывок, характеризующий Барсов, Елпидифор Васильевич

Как и всегда, и тогда высшее общество, соединяясь вместе при дворе и на больших балах, подразделялось на несколько кружков, имеющих каждый свой оттенок. В числе их самый обширный был кружок французский, Наполеоновского союза – графа Румянцева и Caulaincourt'a. В этом кружке одно из самых видных мест заняла Элен, как только она с мужем поселилась в Петербурге. У нее бывали господа французского посольства и большое количество людей, известных своим умом и любезностью, принадлежавших к этому направлению.
Элен была в Эрфурте во время знаменитого свидания императоров, и оттуда привезла эти связи со всеми Наполеоновскими достопримечательностями Европы. В Эрфурте она имела блестящий успех. Сам Наполеон, заметив ее в театре, сказал про нее: «C'est un superbe animal». [Это прекрасное животное.] Успех ее в качестве красивой и элегантной женщины не удивлял Пьера, потому что с годами она сделалась еще красивее, чем прежде. Но удивляло его то, что за эти два года жена его успела приобрести себе репутацию
«d'une femme charmante, aussi spirituelle, que belle». [прелестной женщины, столь же умной, сколько красивой.] Известный рrince de Ligne [князь де Линь] писал ей письма на восьми страницах. Билибин приберегал свои mots [словечки], чтобы в первый раз сказать их при графине Безуховой. Быть принятым в салоне графини Безуховой считалось дипломом ума; молодые люди прочитывали книги перед вечером Элен, чтобы было о чем говорить в ее салоне, и секретари посольства, и даже посланники, поверяли ей дипломатические тайны, так что Элен была сила в некотором роде. Пьер, который знал, что она была очень глупа, с странным чувством недоуменья и страха иногда присутствовал на ее вечерах и обедах, где говорилось о политике, поэзии и философии. На этих вечерах он испытывал чувство подобное тому, которое должен испытывать фокусник, ожидая всякий раз, что вот вот обман его откроется. Но оттого ли, что для ведения такого салона именно нужна была глупость, или потому что сами обманываемые находили удовольствие в этом обмане, обман не открывался, и репутация d'une femme charmante et spirituelle так непоколебимо утвердилась за Еленой Васильевной Безуховой, что она могла говорить самые большие пошлости и глупости, и всё таки все восхищались каждым ее словом и отыскивали в нем глубокий смысл, которого она сама и не подозревала.
Пьер был именно тем самым мужем, который нужен был для этой блестящей, светской женщины. Он был тот рассеянный чудак, муж grand seigneur [большой барин], никому не мешающий и не только не портящий общего впечатления высокого тона гостиной, но, своей противоположностью изяществу и такту жены, служащий выгодным для нее фоном. Пьер, за эти два года, вследствие своего постоянного сосредоточенного занятия невещественными интересами и искреннего презрения ко всему остальному, усвоил себе в неинтересовавшем его обществе жены тот тон равнодушия, небрежности и благосклонности ко всем, который не приобретается искусственно и который потому то и внушает невольное уважение. Он входил в гостиную своей жены как в театр, со всеми был знаком, всем был одинаково рад и ко всем был одинаково равнодушен. Иногда он вступал в разговор, интересовавший его, и тогда, без соображений о том, были ли тут или нет les messieurs de l'ambassade [служащие при посольстве], шамкая говорил свои мнения, которые иногда были совершенно не в тоне настоящей минуты. Но мнение о чудаке муже de la femme la plus distinguee de Petersbourg [самой замечательной женщины в Петербурге] уже так установилось, что никто не принимал au serux [всерьез] его выходок.
В числе многих молодых людей, ежедневно бывавших в доме Элен, Борис Друбецкой, уже весьма успевший в службе, был после возвращения Элен из Эрфурта, самым близким человеком в доме Безуховых. Элен называла его mon page [мой паж] и обращалась с ним как с ребенком. Улыбка ее в отношении его была та же, как и ко всем, но иногда Пьеру неприятно было видеть эту улыбку. Борис обращался с Пьером с особенной, достойной и грустной почтительностию. Этот оттенок почтительности тоже беспокоил Пьера. Пьер так больно страдал три года тому назад от оскорбления, нанесенного ему женой, что теперь он спасал себя от возможности подобного оскорбления во первых тем, что он не был мужем своей жены, во вторых тем, что он не позволял себе подозревать.
– Нет, теперь сделавшись bas bleu [синим чулком], она навсегда отказалась от прежних увлечений, – говорил он сам себе. – Не было примера, чтобы bas bleu имели сердечные увлечения, – повторял он сам себе неизвестно откуда извлеченное правило, которому несомненно верил. Но, странное дело, присутствие Бориса в гостиной жены (а он был почти постоянно), физически действовало на Пьера: оно связывало все его члены, уничтожало бессознательность и свободу его движений.
– Такая странная антипатия, – думал Пьер, – а прежде он мне даже очень нравился.
В глазах света Пьер был большой барин, несколько слепой и смешной муж знаменитой жены, умный чудак, ничего не делающий, но и никому не вредящий, славный и добрый малый. В душе же Пьера происходила за всё это время сложная и трудная работа внутреннего развития, открывшая ему многое и приведшая его ко многим духовным сомнениям и радостям.


Он продолжал свой дневник, и вот что он писал в нем за это время:
«24 ro ноября.
«Встал в восемь часов, читал Св. Писание, потом пошел к должности (Пьер по совету благодетеля поступил на службу в один из комитетов), возвратился к обеду, обедал один (у графини много гостей, мне неприятных), ел и пил умеренно и после обеда списывал пиесы для братьев. Ввечеру сошел к графине и рассказал смешную историю о Б., и только тогда вспомнил, что этого не должно было делать, когда все уже громко смеялись.
«Ложусь спать с счастливым и спокойным духом. Господи Великий, помоги мне ходить по стезям Твоим, 1) побеждать часть гневну – тихостью, медлением, 2) похоть – воздержанием и отвращением, 3) удаляться от суеты, но не отлучать себя от а) государственных дел службы, b) от забот семейных, с) от дружеских сношений и d) экономических занятий».
«27 го ноября.
«Встал поздно и проснувшись долго лежал на постели, предаваясь лени. Боже мой! помоги мне и укрепи меня, дабы я мог ходить по путям Твоим. Читал Св. Писание, но без надлежащего чувства. Пришел брат Урусов, беседовали о суетах мира. Рассказывал о новых предначертаниях государя. Я начал было осуждать, но вспомнил о своих правилах и слова благодетеля нашего о том, что истинный масон должен быть усердным деятелем в государстве, когда требуется его участие, и спокойным созерцателем того, к чему он не призван. Язык мой – враг мой. Посетили меня братья Г. В. и О., была приуготовительная беседа для принятия нового брата. Они возлагают на меня обязанность ритора. Чувствую себя слабым и недостойным. Потом зашла речь об объяснении семи столбов и ступеней храма. 7 наук, 7 добродетелей, 7 пороков, 7 даров Святого Духа. Брат О. был очень красноречив. Вечером совершилось принятие. Новое устройство помещения много содействовало великолепию зрелища. Принят был Борис Друбецкой. Я предлагал его, я и был ритором. Странное чувство волновало меня во всё время моего пребывания с ним в темной храмине. Я застал в себе к нему чувство ненависти, которое я тщетно стремлюсь преодолеть. И потому то я желал бы истинно спасти его от злого и ввести его на путь истины, но дурные мысли о нем не оставляли меня. Мне думалось, что его цель вступления в братство состояла только в желании сблизиться с людьми, быть в фаворе у находящихся в нашей ложе. Кроме тех оснований, что он несколько раз спрашивал, не находится ли в нашей ложе N. и S. (на что я не мог ему отвечать), кроме того, что он по моим наблюдениям не способен чувствовать уважения к нашему святому Ордену и слишком занят и доволен внешним человеком, чтобы желать улучшения духовного, я не имел оснований сомневаться в нем; но он мне казался неискренним, и всё время, когда я стоял с ним с глазу на глаз в темной храмине, мне казалось, что он презрительно улыбается на мои слова, и хотелось действительно уколоть его обнаженную грудь шпагой, которую я держал, приставленною к ней. Я не мог быть красноречив и не мог искренно сообщить своего сомнения братьям и великому мастеру. Великий Архитектон природы, помоги мне находить истинные пути, выводящие из лабиринта лжи».
После этого в дневнике было пропущено три листа, и потом было написано следующее:
«Имел поучительный и длинный разговор наедине с братом В., который советовал мне держаться брата А. Многое, хотя и недостойному, мне было открыто. Адонаи есть имя сотворившего мир. Элоим есть имя правящего всем. Третье имя, имя поизрекаемое, имеющее значение Всего . Беседы с братом В. подкрепляют, освежают и утверждают меня на пути добродетели. При нем нет места сомнению. Мне ясно различие бедного учения наук общественных с нашим святым, всё обнимающим учением. Науки человеческие всё подразделяют – чтобы понять, всё убивают – чтобы рассмотреть. В святой науке Ордена всё едино, всё познается в своей совокупности и жизни. Троица – три начала вещей – сера, меркурий и соль. Сера елейного и огненного свойства; она в соединении с солью, огненностью своей возбуждает в ней алкание, посредством которого притягивает меркурий, схватывает его, удерживает и совокупно производит отдельные тела. Меркурий есть жидкая и летучая духовная сущность – Христос, Дух Святой, Он».
«3 го декабря.
«Проснулся поздно, читал Св. Писание, но был бесчувствен. После вышел и ходил по зале. Хотел размышлять, но вместо того воображение представило одно происшествие, бывшее четыре года тому назад. Господин Долохов, после моей дуэли встретясь со мной в Москве, сказал мне, что он надеется, что я пользуюсь теперь полным душевным спокойствием, несмотря на отсутствие моей супруги. Я тогда ничего не отвечал. Теперь я припомнил все подробности этого свидания и в душе своей говорил ему самые злобные слова и колкие ответы. Опомнился и бросил эту мысль только тогда, когда увидал себя в распалении гнева; но недостаточно раскаялся в этом. После пришел Борис Друбецкой и стал рассказывать разные приключения; я же с самого его прихода сделался недоволен его посещением и сказал ему что то противное. Он возразил. Я вспыхнул и наговорил ему множество неприятного и даже грубого. Он замолчал и я спохватился только тогда, когда было уже поздно. Боже мой, я совсем не умею с ним обходиться. Этому причиной мое самолюбие. Я ставлю себя выше его и потому делаюсь гораздо его хуже, ибо он снисходителен к моим грубостям, а я напротив того питаю к нему презрение. Боже мой, даруй мне в присутствии его видеть больше мою мерзость и поступать так, чтобы и ему это было полезно. После обеда заснул и в то время как засыпал, услыхал явственно голос, сказавший мне в левое ухо: – „Твой день“.