Бартенев, Владимир Иванович (сенатор)
Владимир Иванович Бартенев (7 (19) мая 1834[1]—1911) — судебный деятель, сенатор, действительный тайный советник.
Сын статского советника Ивана Дмитриевича Бартенева (1801—1879).
В 1854 году окончил Императорское училище правоведения и поступил на государственную службу в 1-й департамент Правительствующего Сената на должность помощника секретаря, а через некоторое время занял должность секретаря. С 1860 года, после участия в ревизии сенатора С. В. Сафонова учреждений пензенской губернии, был назначен обер-секретарём 1-го Отделения 3-го Департамента сената; в 1866 году он был переведён обер-секретарём в Гражданский кассационный департамент. В это время, в период 1864—1867 годов он читал лекции по уголовному судопроизводству, судебным уставам и сравнительному законодательству в Училище правоведения и в Военно-юридической академии.
В 1867 году назначен членом Харьковской судебной палаты. В 1871—1874 годах был председателем Тамбовского окружного суда. С 1874 до 1878 года В. И. Бартенев — председатель департамента Санкт-Петербургской судебной палаты. В 1878 году исполнял должность старшего председателя палаты и 2 августа был назначен сенатором[1]. В 1889 году был назначен в Высшее дисциплинарное присутствие.
Кроме судебной деятельности он переводил иностранные юридические сочинения[2], выступал с научными докладами, писал журнальные статьи и заметки по различным юридическим проблемам (печатался преимущественно в «Голосе»).
Напишите отзыв о статье "Бартенев, Владимир Иванович (сенатор)"
Примечания
- ↑ 1 2 Мурзанов Н. А. [dlib.rsl.ru/viewer/01003781793#?page=15 Правительствующий сенат: Список сенаторов]. СПб.: Сенат. тип., 1911. — 55 с. — С. 7.
- ↑ См. Миттермайер, К. [dlib.rsl.ru/viewer/01003543747#?page=2 Законодательство и юридическая практика в новейшем их развитии в отношении к уголовному судопроизводству]
Литература
- Томсинов В. А. Энциклопедия русской юридической мысли: Российские правоведы XVIII – начала XX в. // Зерцало: Журнал юридической библиографии. — М., 1998. — Вып. 3. — С. 15—16.
Отрывок, характеризующий Бартенев, Владимир Иванович (сенатор)
– Уволь ты меня, матушка, ради бога, вели от меня ключи принять, – сказал он. – Служил двадцать три года, худого не делал; уволь, ради бога.Княжна Марья не понимала, чего он хотел от нее и от чего он просил уволить себя. Она отвечала ему, что она никогда не сомневалась в его преданности и что она все готова сделать для него и для мужиков.
Через час после этого Дуняша пришла к княжне с известием, что пришел Дрон и все мужики, по приказанию княжны, собрались у амбара, желая переговорить с госпожою.
– Да я никогда не звала их, – сказала княжна Марья, – я только сказала Дронушке, чтобы раздать им хлеба.
– Только ради бога, княжна матушка, прикажите их прогнать и не ходите к ним. Все обман один, – говорила Дуняша, – а Яков Алпатыч приедут, и поедем… и вы не извольте…
– Какой же обман? – удивленно спросила княжна
– Да уж я знаю, только послушайте меня, ради бога. Вот и няню хоть спросите. Говорят, не согласны уезжать по вашему приказанию.
– Ты что нибудь не то говоришь. Да я никогда не приказывала уезжать… – сказала княжна Марья. – Позови Дронушку.
Пришедший Дрон подтвердил слова Дуняши: мужики пришли по приказанию княжны.
– Да я никогда не звала их, – сказала княжна. – Ты, верно, не так передал им. Я только сказала, чтобы ты им отдал хлеб.
Дрон, не отвечая, вздохнул.
– Если прикажете, они уйдут, – сказал он.
– Нет, нет, я пойду к ним, – сказала княжна Марья
Несмотря на отговариванье Дуняши и няни, княжна Марья вышла на крыльцо. Дрон, Дуняша, няня и Михаил Иваныч шли за нею. «Они, вероятно, думают, что я предлагаю им хлеб с тем, чтобы они остались на своих местах, и сама уеду, бросив их на произвол французов, – думала княжна Марья. – Я им буду обещать месячину в подмосковной, квартиры; я уверена, что Andre еще больше бы сделав на моем месте», – думала она, подходя в сумерках к толпе, стоявшей на выгоне у амбара.
Толпа, скучиваясь, зашевелилась, и быстро снялись шляпы. Княжна Марья, опустив глаза и путаясь ногами в платье, близко подошла к ним. Столько разнообразных старых и молодых глаз было устремлено на нее и столько было разных лиц, что княжна Марья не видала ни одного лица и, чувствуя необходимость говорить вдруг со всеми, не знала, как быть. Но опять сознание того, что она – представительница отца и брата, придало ей силы, и она смело начала свою речь.
