Бартоломео д’Альвиано

Бартоломео д'Альвиано
итал. Bartolomeo d'Alviano
Предполагаемый портрет Бартоломео д’Альвиано
Род деятельности:	кондотьер
Дата рождения:	1455(1455)
Место рождения:	Альвиано
Подданство:	Венецианская республика
Дата смерти:	7 октября 1515(1515-10-07)
Место смерти:	Геди

Бартоломео д’Альвиано (итал. Bartolomeo d'Alviano; 1455, Альвиано — 7 октября 1515, Геди) — итальянский кондотьер, прекрасно проявивший себя в частности в войне со Священной Римской Империей, сражаясь на стороне Венецианской республики.

Биография

Сын Франческо д’Альвиано и Изабеллы д’Атти, Бартоломео начал сражаться ещё в очень раннем возрасте в средней Италии на стороне Папы Римского.

В 1496 году перешёл на службу династии Орсини и воевал теперь уже против папы Александра VI.

В 1503 году поступил на службу испанскому королю Фердинанду II и, под руководством генерала Гонсало Фернандеса де Кордовы успешно воевал против французов. 29 декабря того же года прекрасно проявил себя в битве при реке Гарильяно, ключевом сражении Второй итальянской войны, давшей Испании господство над всей южной Италией.

В 1507 году вместе с Никколо Орсини перешёл на службу Венецианской республики. Уже в следующем году в битве при Валле-ди-Кадоре он разбил имперские войска и взял под контроль Горицию и Триест. Тогда же д’Альвиано захватил город Порденоне и стал его единоличным правителем.

В 1509 году кондотьеру доверили возведение новых городских стен Падуи. В этом же году Бартоломео потерпел сокрушительное поражение в битве при Аньяделло и был тяжело ранен. Позже д’Альвиано обвинили в том, что он якобы не подчинился приказу князя Орсини и, присвоив себе полномочия главнокомандующего, атаковал врага по собственной инициативе. Пленённый французами, д’Альвиано до 1513 года пребывал в тюрьме. Однако затем, после того, как французы и венецианцы стали союзниками, был освобождён, и под началом французского главнокомандующего Луи де ла Тремуйля воевал против Миланского герцогства. Под Виченцой д’Альвиано снова был разбит испанским наместником Неаполя Рамоном де Кардона.

Позднее кондотьеру удалось одержать ряд побед, после которых д’Альвиано ушёл в отставку. Порденоне — город, наместником которого он являлся, снова перешёл на сторону Габсбургов. Однако в сентябре 1515 года д’Альвиано блестяще проявил себя в битве при Мариньяно, сражаясь на стороне французов. Имея под своим командованием всего 300 рыцарей, он успешно атаковал большой отряд швейцарских наёмников, и последним пришлось отступить. Позже кондотьер планировал захватить Бергамо, но умер в октябре 1515 году во время осады Брешиа.

Похоронен в церкви Санто-Стефано в Венеции.

Культура

Литература

• Rendina Claudio. I capitani di ventura. — Rome: Newton & Compton, 1994.

В культуре

Бартоломео д'Альвиано появляется в компьютерных играх Assassin's Creed II и Assassin's Creed: Brotherhood. В первой игре Бартоломео помогает протагонисту игры победить Сильвио Барбариго и его людей, а пару лет спустя и самого Испанца. В следующей игре Бартоломео уже перебрался в Рим и там помогает главному герою в его борьбе против Борджиа.

Отрывок, характеризующий Бартоломео д’Альвиано

– Что такое? Что такое? – спрашивал он, но товарищ его уже скакал по направлению к крикам, мимо Василия Блаженного. Офицер сел верхом и поехал за ним. Когда он подъехал к мосту, он увидал снятые с передков две пушки, пехоту, идущую по мосту, несколько поваленных телег, несколько испуганных лиц и смеющиеся лица солдат. Подле пушек стояла одна повозка, запряженная парой. За повозкой сзади колес жались четыре борзые собаки в ошейниках. На повозке была гора вещей, и на самом верху, рядом с детским, кверху ножками перевернутым стульчиком сидела баба, пронзительно и отчаянно визжавшая. Товарищи рассказывали офицеру, что крик толпы и визги бабы произошли оттого, что наехавший на эту толпу генерал Ермолов, узнав, что солдаты разбредаются по лавкам, а толпы жителей запружают мост, приказал снять орудия с передков и сделать пример, что он будет стрелять по мосту. Толпа, валя повозки, давя друг друга, отчаянно кричала, теснясь, расчистила мост, и войска двинулись вперед.


В самом городе между тем было пусто. По улицам никого почти не было. Ворота и лавки все были заперты; кое где около кабаков слышались одинокие крики или пьяное пенье. Никто не ездил по улицам, и редко слышались шаги пешеходов. На Поварской было совершенно тихо и пустынно. На огромном дворе дома Ростовых валялись объедки сена, помет съехавшего обоза и не было видно ни одного человека. В оставшемся со всем своим добром доме Ростовых два человека были в большой гостиной. Это были дворник Игнат и казачок Мишка, внук Васильича, оставшийся в Москве с дедом. Мишка, открыв клавикорды, играл на них одним пальцем. Дворник, подбоченившись и радостно улыбаясь, стоял пред большим зеркалом.
– Вот ловко то! А? Дядюшка Игнат! – говорил мальчик, вдруг начиная хлопать обеими руками по клавишам.
– Ишь ты! – отвечал Игнат, дивуясь на то, как все более и более улыбалось его лицо в зеркале.
– Бессовестные! Право, бессовестные! – заговорил сзади их голос тихо вошедшей Мавры Кузминишны. – Эка, толсторожий, зубы то скалит. На это вас взять! Там все не прибрано, Васильич с ног сбился. Дай срок!
Игнат, поправляя поясок, перестав улыбаться и покорно опустив глаза, пошел вон из комнаты.
– Тетенька, я полегоньку, – сказал мальчик.
– Я те дам полегоньку. Постреленок! – крикнула Мавра Кузминишна, замахиваясь на него рукой. – Иди деду самовар ставь.
Мавра Кузминишна, смахнув пыль, закрыла клавикорды и, тяжело вздохнув, вышла из гостиной и заперла входную дверь.
Выйдя на двор, Мавра Кузминишна задумалась о том, куда ей идти теперь: пить ли чай к Васильичу во флигель или в кладовую прибрать то, что еще не было прибрано?
В тихой улице послышались быстрые шаги. Шаги остановились у калитки; щеколда стала стучать под рукой, старавшейся отпереть ее.
Мавра Кузминишна подошла к калитке.
– Кого надо?
– Графа, графа Илью Андреича Ростова.
– Да вы кто?
– Я офицер. Мне бы видеть нужно, – сказал русский приятный и барский голос.
Мавра Кузминишна отперла калитку. И на двор вошел лет восемнадцати круглолицый офицер, типом лица похожий на Ростовых.
– Уехали, батюшка. Вчерашнего числа в вечерни изволили уехать, – ласково сказала Мавра Кузмипишна.
Молодой офицер, стоя в калитке, как бы в нерешительности войти или не войти ему, пощелкал языком.
– Ах, какая досада!.. – проговорил он. – Мне бы вчера… Ах, как жалко!..
Мавра Кузминишна между тем внимательно и сочувственно разглядывала знакомые ей черты ростовской породы в лице молодого человека, и изорванную шинель, и стоптанные сапоги, которые были на нем.
– Вам зачем же графа надо было? – спросила она.
– Да уж… что делать! – с досадой проговорил офицер и взялся за калитку, как бы намереваясь уйти. Он опять остановился в нерешительности.