Бартоломью, Фредди
| Фредди Бартоломью | |
| Freddie Bartholomew | |
| Имя при рождении: |
Фредерик Сэсил Бартоломью |
|---|---|
| Дата рождения: | |
| Место рождения: | |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: | |
| Профессия: | |
| Карьера: |
1930—1951 |
Фре́дди Барто́ломью (англ. Freddie Bartholomew), полное имя — Фредерик Сэсил Бартоломью (англ. Frederick Cecil Bartholomew , 28 марта 1924 — 23 января 1992) — английский ребёнок-актёр, который исполнял детские роли во многих классических голливудских фильмах 1930-х годов. Его вклад в американскую киноиндустрию отмечен звездой на Голливудской аллее славы.
Содержание
Детство
Фредерик Луэллин Марч (англ. Frederick Llwellyn March) родился в Лондоне в 1924 году. В младенчестве он был брошен родителями, и его воспитанием занималась тётя, фамилию которой он впоследствии взял и себе. В шестилетнем возрасте он уже дебютировал на одной из театральных сцен Лондона, немного позже стал появляться и в британских кинокартинах.
В 1934 году, во время визита с тётей в США, произошла его встреча с знаменитым голливудским продюсером Дэвидом Селзником, который пригласил начинающего актёра на роль юного Дэвида Копперфильда в свой одноимённый фильм по роману Чарльза Диккенса. Эта роль в одночасье сделала Бартоломью новой юной звездой Голливуда, открыв ему путь в новые успешные кинопроекты. В последующие несколько лет Бартоломью снялся в ряде популярных голливудских картин, включая «Анну Каренину» (1935), «Маленького лорда Фаунтлероя» (1936) и «Отважных капитанов» (1937). Гонорары Бартоломью при этом достигли $ 2,500 в неделю, что сделало его самым высокооплачиваемым ребёнком-актёром в Голливуде после не менее известной Ширли Темпл. Небывалый успех юного актёра заставил его родителей вспомнить о его существовании: узнав о заработках сына в Голливуде, они попытались получить над ним опеку. После длительных судебных тяжб, стоивших Бартоломью немало заработанных средств, он всё же остался независим от родителей.
Взрослые годы
По мере взросления некогда ангельская внешность и детское обаяние перестали быть для Бартоломью опорой в Голливуде, и с начала 1940-х его актёрская карьера постепенно пошла на спад. В годы Второй мировой войны Фредди Бартоломью служил в рядах ВВС США, параллельно приняв участие в съёмках нескольких фильмов. После завершения войны он пару раз появился на телевидении, после чего окончательно завершил актёрскую карьеру.
В середине 1950-х годов новой работой для Бартоломью стал рекламный бизнес. В начале 1980-х он вновь вернулся в Голливуд, но на этот раз в качестве продюсера мыльной оперы «Как вращается мир». Последним его публичным выступление стало интервью для документального фильма о студии «MGM» в 1991 году, а 23 января следующего года Фредди Бартоломью скончался от сердечного приступа в своём доме в городе Сарасота на западном побережье Флориды.
Фильмография
- 1935 — Дэвид Копперфильд — Дэвид в детстве
- 1935 — Анна Каренина — Сергей
- 1936 — Юный лорд Фаунтлеройй — Седрик Эррол
- 1937 — Отважные капитаны — Гарви Чейн
Напишите отзыв о статье "Бартоломью, Фредди"
Примечания
Ссылки
- [www.virtual-history.com/movie/person/586/freddie-bartholomew Фредд Бартоломью на Virtual-history]
Отрывок, характеризующий Бартоломью, Фредди
– Я сам… с усам, – сказал Настасья Ивановна.– Шшшш! – зашикал граф и обратился к Семену.
– Наталью Ильиничну видел? – спросил он у Семена. – Где она?
– Они с Петром Ильичем от Жаровых бурьяно встали, – отвечал Семен улыбаясь. – Тоже дамы, а охоту большую имеют.
– А ты удивляешься, Семен, как она ездит… а? – сказал граф, хоть бы мужчине в пору!
– Как не дивиться? Смело, ловко.
– А Николаша где? Над Лядовским верхом что ль? – всё шопотом спрашивал граф.
– Так точно с. Уж они знают, где стать. Так тонко езду знают, что мы с Данилой другой раз диву даемся, – говорил Семен, зная, чем угодить барину.
– Хорошо ездит, а? А на коне то каков, а?
– Картину писать! Как намеднись из Заварзинских бурьянов помкнули лису. Они перескакивать стали, от уймища, страсть – лошадь тысяча рублей, а седоку цены нет. Да уж такого молодца поискать!
– Поискать… – повторил граф, видимо сожалея, что кончилась так скоро речь Семена. – Поискать? – сказал он, отворачивая полы шубки и доставая табакерку.
– Намедни как от обедни во всей регалии вышли, так Михаил то Сидорыч… – Семен не договорил, услыхав ясно раздававшийся в тихом воздухе гон с подвыванием не более двух или трех гончих. Он, наклонив голову, прислушался и молча погрозился барину. – На выводок натекли… – прошептал он, прямо на Лядовской повели.
Граф, забыв стереть улыбку с лица, смотрел перед собой вдаль по перемычке и, не нюхая, держал в руке табакерку. Вслед за лаем собак послышался голос по волку, поданный в басистый рог Данилы; стая присоединилась к первым трем собакам и слышно было, как заревели с заливом голоса гончих, с тем особенным подвыванием, которое служило признаком гона по волку. Доезжачие уже не порскали, а улюлюкали, и из за всех голосов выступал голос Данилы, то басистый, то пронзительно тонкий. Голос Данилы, казалось, наполнял весь лес, выходил из за леса и звучал далеко в поле.
Прислушавшись несколько секунд молча, граф и его стремянной убедились, что гончие разбились на две стаи: одна большая, ревевшая особенно горячо, стала удаляться, другая часть стаи понеслась вдоль по лесу мимо графа, и при этой стае было слышно улюлюканье Данилы. Оба эти гона сливались, переливались, но оба удалялись. Семен вздохнул и нагнулся, чтоб оправить сворку, в которой запутался молодой кобель; граф тоже вздохнул и, заметив в своей руке табакерку, открыл ее и достал щепоть. «Назад!» крикнул Семен на кобеля, который выступил за опушку. Граф вздрогнул и уронил табакерку. Настасья Ивановна слез и стал поднимать ее.
Граф и Семен смотрели на него. Вдруг, как это часто бывает, звук гона мгновенно приблизился, как будто вот, вот перед ними самими были лающие рты собак и улюлюканье Данилы.
Граф оглянулся и направо увидал Митьку, который выкатывавшимися глазами смотрел на графа и, подняв шапку, указывал ему вперед, на другую сторону.
– Береги! – закричал он таким голосом, что видно было, что это слово давно уже мучительно просилось у него наружу. И поскакал, выпустив собак, по направлению к графу.
Граф и Семен выскакали из опушки и налево от себя увидали волка, который, мягко переваливаясь, тихим скоком подскакивал левее их к той самой опушке, у которой они стояли. Злобные собаки визгнули и, сорвавшись со свор, понеслись к волку мимо ног лошадей.
Волк приостановил бег, неловко, как больной жабой, повернул свою лобастую голову к собакам, и также мягко переваливаясь прыгнул раз, другой и, мотнув поленом (хвостом), скрылся в опушку. В ту же минуту из противоположной опушки с ревом, похожим на плач, растерянно выскочила одна, другая, третья гончая, и вся стая понеслась по полю, по тому самому месту, где пролез (пробежал) волк. Вслед за гончими расступились кусты орешника и показалась бурая, почерневшая от поту лошадь Данилы. На длинной спине ее комочком, валясь вперед, сидел Данила без шапки с седыми, встрепанными волосами над красным, потным лицом.
