Бартоло да Сассоферрато
Поделись знанием:
– Сигнал! – проговорил он.
Казак поднял руку, раздался выстрел. И в то же мгновение послышался топот впереди поскакавших лошадей, крики с разных сторон и еще выстрелы.
В то же мгновение, как раздались первые звуки топота и крика, Петя, ударив свою лошадь и выпустив поводья, не слушая Денисова, кричавшего на него, поскакал вперед. Пете показалось, что вдруг совершенно, как середь дня, ярко рассвело в ту минуту, как послышался выстрел. Он подскакал к мосту. Впереди по дороге скакали казаки. На мосту он столкнулся с отставшим казаком и поскакал дальше. Впереди какие то люди, – должно быть, это были французы, – бежали с правой стороны дороги на левую. Один упал в грязь под ногами Петиной лошади.
У одной избы столпились казаки, что то делая. Из середины толпы послышался страшный крик. Петя подскакал к этой толпе, и первое, что он увидал, было бледное, с трясущейся нижней челюстью лицо француза, державшегося за древко направленной на него пики.
– Ура!.. Ребята… наши… – прокричал Петя и, дав поводья разгорячившейся лошади, поскакал вперед по улице.
Впереди слышны были выстрелы. Казаки, гусары и русские оборванные пленные, бежавшие с обеих сторон дороги, все громко и нескладно кричали что то. Молодцеватый, без шапки, с красным нахмуренным лицом, француз в синей шинели отбивался штыком от гусаров. Когда Петя подскакал, француз уже упал. Опять опоздал, мелькнуло в голове Пети, и он поскакал туда, откуда слышались частые выстрелы. Выстрелы раздавались на дворе того барского дома, на котором он был вчера ночью с Долоховым. Французы засели там за плетнем в густом, заросшем кустами саду и стреляли по казакам, столпившимся у ворот. Подъезжая к воротам, Петя в пороховом дыму увидал Долохова с бледным, зеленоватым лицом, кричавшего что то людям. «В объезд! Пехоту подождать!» – кричал он, в то время как Петя подъехал к нему.
– Подождать?.. Ураааа!.. – закричал Петя и, не медля ни одной минуты, поскакал к тому месту, откуда слышались выстрелы и где гуще был пороховой дым. Послышался залп, провизжали пустые и во что то шлепнувшие пули. Казаки и Долохов вскакали вслед за Петей в ворота дома. Французы в колеблющемся густом дыме одни бросали оружие и выбегали из кустов навстречу казакам, другие бежали под гору к пруду. Петя скакал на своей лошади вдоль по барскому двору и, вместо того чтобы держать поводья, странно и быстро махал обеими руками и все дальше и дальше сбивался с седла на одну сторону. Лошадь, набежав на тлевший в утреннем свето костер, уперлась, и Петя тяжело упал на мокрую землю. Казаки видели, как быстро задергались его руки и ноги, несмотря на то, что голова его не шевелилась. Пуля пробила ему голову.
Переговоривши с старшим французским офицером, который вышел к нему из за дома с платком на шпаге и объявил, что они сдаются, Долохов слез с лошади и подошел к неподвижно, с раскинутыми руками, лежавшему Пете.
– Готов, – сказал он, нахмурившись, и пошел в ворота навстречу ехавшему к нему Денисову.
– Убит?! – вскрикнул Денисов, увидав еще издалека то знакомое ему, несомненно безжизненное положение, в котором лежало тело Пети.
– Готов, – повторил Долохов, как будто выговаривание этого слова доставляло ему удовольствие, и быстро пошел к пленным, которых окружили спешившиеся казаки. – Брать не будем! – крикнул он Денисову.
Денисов не отвечал; он подъехал к Пете, слез с лошади и дрожащими руками повернул к себе запачканное кровью и грязью, уже побледневшее лицо Пети.
«Я привык что нибудь сладкое. Отличный изюм, берите весь», – вспомнилось ему. И казаки с удивлением оглянулись на звуки, похожие на собачий лай, с которыми Денисов быстро отвернулся, подошел к плетню и схватился за него.
В числе отбитых Денисовым и Долоховым русских пленных был Пьер Безухов.
О той партии пленных, в которой был Пьер, во время всего своего движения от Москвы, не было от французского начальства никакого нового распоряжения. Партия эта 22 го октября находилась уже не с теми войсками и обозами, с которыми она вышла из Москвы. Половина обоза с сухарями, который шел за ними первые переходы, была отбита казаками, другая половина уехала вперед; пеших кавалеристов, которые шли впереди, не было ни одного больше; они все исчезли. Артиллерия, которая первые переходы виднелась впереди, заменилась теперь огромным обозом маршала Жюно, конвоируемого вестфальцами. Сзади пленных ехал обоз кавалерийских вещей.
| Бартоло да Сассоферрато | |
| итал. Bartolo da Sassoferrato | |
 | |
| юрист | |
|---|---|
| Дата рождения: | |
| Место рождения: | |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: | |
Бартоло да Сассоферрато (итал. Bartolo da Sassoferrato), на латыни Бартолус (лат. Bartolus; Bartolus de Saxoferrato; 1313/1314-1357), итальянский юрист; глава целой школы толкователей римского права («бартолисты» или постглоссаторы, консилиаторы). Автор «Комментария к Кодификации Юстиниана» (Corpus iuris civilis), а также трактата «О знаках и гербах». Его имя было нарицательным для обозначения учёного законника.
Содержание
Биография
Бартоло родился в 1313 или 1314 году. в местечке Венатура, неподалеку от Сассоферрато в Анконской марке. На юриста обучался в городах Перудже и Болонье. К середине 30-х годов XIV в. получил степень доктора права и изучил юридическую практику в городах Пизе и Болонье. Трения с болонцами в связи с судебными решениями Бартоло заставили его переехать в Пизу и заняться изучением и преподаванием права. Авторитет вырос и слава Бартоло привлекала множество слушателей. В 1351 году его приглашают в Перуджу. В средневековье труды Бартоло, особенно «Комментарии к Кодификации Юстиниана», пользовались известностью по всей Европе, главным образом в Испании и Португалии. В Португалии даже был произведён перевод его «Комментариев» на португальский язык[1]. В своих многочисленных трудах Бартоло коснулся практически всех сторон жизни общества, подлежащих правовому регулированию.
В 1356 году Бартоло был направлен к императору Карлу IV ходатайствовать о привилегиях для Перуджи, вероятно приняв участие в подготовке «Золотой буллы». Предположительно за эту работу, он и был пожалован гербом: двухвостый алый лев в золотом поле. По возвращении в Перуджу, Бартоло умер, незадолго до смерти написав трактат «О знаках и гербах». Трактат был обнародован его зятем и в XIV—XV вв. пользовался огромной популярностью.
Бартоло в геральдике
Трактат Бартоло является ценным трудом, который описывает основные принципы европейской средневековой геральдики, имеющие свой порядок:
- Знаки (insignia) пожалованные по достоинству либо по должности, носит тот, кто обладает этим достоинством или должностью; прочие же нет. Единственные в своем роде знаки достоинства, скажем, короля, никто не может ни носить, ни заставлять изображать их фигуры как главные, но только как дополнительные. Пожалованными гербами (аrmа) и знаками пользуются только те, кому они были пожалованы. Предпочтение отдаётся пожалованному гербу, так как он не может быть кем-либо запрещен.
- Каждый может свободно взять себе гербы и знаки, носить их и изображать на собственных вещах. Если кто, взяв герб или знаки другого, которые тот носит издревле, не причинит этим ущерба, вреда или бесчестья, то пусть возьмет и носит. Мастерам, нотариусам и прочим запрещено использовать чужие знаки, клейма и печати.
- Гербы или знаки дома переходят на всех потомков этого рода по мужской линии. Бастарды (незаконнорожденные) не пользуются гербами по праву, хотя этого принципа не придерживаются.
- Корпоративные знаки (signum) при расформировании сообщества остаются у бывшего главы или передаются по жребию, если же это промышленное производство, то знаки переходят новому хозяину
- Если животные, которых носят на гербах, изображаются на знаменах (vexillum) они должны быть обращены к древку, и наоборот, если изображается часть животного, правая нога всегда должна быть впереди. Животное, нарисованное на занавеси труб, не должно быть обращено к трубе. Животные должны изображаться в их наиболее благородных позах и так, чтобы они лучше всего выказывали свою силу: лев, медведь и им подобные должны быть изображены стоящими прямо, с оскаленной пастью и когтистыми лапами; конь должен изображаться поднятым, как бы скачущим; агнец должен изображаться спокойно идущим по земле.
- Место на гербе впереди и вверху более благородно, чем следующее за ним и внизу. Более благородный цвет должен располагаться ближе к древку. Золотой цвет благороднее прочих, и им изображается солнце и свет. Красный цвет и пурпурный цвет обозначает огонь; также благороден. Следом идут голубой, белый и черный цвета.
- Буквы и гербы на печатях (in sigillis) вырезаются перевернутыми.
Напишите отзыв о статье "Бартоло да Сассоферрато"
Примечания
- ↑ Кошта А. Духовная жизнь при дворе Ависских королей // Становление капитализма в Европе. -М, 1987. С.166
Ссылки
- Бартоло // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
- [www.silacheloveka.ru/slov.php?id=5641 Толковый словарь, терминология, известные люди]
- [sovet.geraldika.ru/article/12586 Черных А. П. Трактат Бартоло ди Сассоферато «О знаках и гербах». // Средние века. М.: Наука, 1989. Вып. N 52. C.307-310]
Отрывок, характеризующий Бартоло да Сассоферрато
Во все время переезда Денисов ни слова не говорил больше с Петей и ехал молча. Когда подъехали к опушке леса, в поле заметно уже стало светлеть. Денисов поговорил что то шепотом с эсаулом, и казаки стали проезжать мимо Пети и Денисова. Когда они все проехали, Денисов тронул свою лошадь и поехал под гору. Садясь на зады и скользя, лошади спускались с своими седоками в лощину. Петя ехал рядом с Денисовым. Дрожь во всем его теле все усиливалась. Становилось все светлее и светлее, только туман скрывал отдаленные предметы. Съехав вниз и оглянувшись назад, Денисов кивнул головой казаку, стоявшему подле него.– Сигнал! – проговорил он.
Казак поднял руку, раздался выстрел. И в то же мгновение послышался топот впереди поскакавших лошадей, крики с разных сторон и еще выстрелы.
В то же мгновение, как раздались первые звуки топота и крика, Петя, ударив свою лошадь и выпустив поводья, не слушая Денисова, кричавшего на него, поскакал вперед. Пете показалось, что вдруг совершенно, как середь дня, ярко рассвело в ту минуту, как послышался выстрел. Он подскакал к мосту. Впереди по дороге скакали казаки. На мосту он столкнулся с отставшим казаком и поскакал дальше. Впереди какие то люди, – должно быть, это были французы, – бежали с правой стороны дороги на левую. Один упал в грязь под ногами Петиной лошади.
У одной избы столпились казаки, что то делая. Из середины толпы послышался страшный крик. Петя подскакал к этой толпе, и первое, что он увидал, было бледное, с трясущейся нижней челюстью лицо француза, державшегося за древко направленной на него пики.
– Ура!.. Ребята… наши… – прокричал Петя и, дав поводья разгорячившейся лошади, поскакал вперед по улице.
Впереди слышны были выстрелы. Казаки, гусары и русские оборванные пленные, бежавшие с обеих сторон дороги, все громко и нескладно кричали что то. Молодцеватый, без шапки, с красным нахмуренным лицом, француз в синей шинели отбивался штыком от гусаров. Когда Петя подскакал, француз уже упал. Опять опоздал, мелькнуло в голове Пети, и он поскакал туда, откуда слышались частые выстрелы. Выстрелы раздавались на дворе того барского дома, на котором он был вчера ночью с Долоховым. Французы засели там за плетнем в густом, заросшем кустами саду и стреляли по казакам, столпившимся у ворот. Подъезжая к воротам, Петя в пороховом дыму увидал Долохова с бледным, зеленоватым лицом, кричавшего что то людям. «В объезд! Пехоту подождать!» – кричал он, в то время как Петя подъехал к нему.
– Подождать?.. Ураааа!.. – закричал Петя и, не медля ни одной минуты, поскакал к тому месту, откуда слышались выстрелы и где гуще был пороховой дым. Послышался залп, провизжали пустые и во что то шлепнувшие пули. Казаки и Долохов вскакали вслед за Петей в ворота дома. Французы в колеблющемся густом дыме одни бросали оружие и выбегали из кустов навстречу казакам, другие бежали под гору к пруду. Петя скакал на своей лошади вдоль по барскому двору и, вместо того чтобы держать поводья, странно и быстро махал обеими руками и все дальше и дальше сбивался с седла на одну сторону. Лошадь, набежав на тлевший в утреннем свето костер, уперлась, и Петя тяжело упал на мокрую землю. Казаки видели, как быстро задергались его руки и ноги, несмотря на то, что голова его не шевелилась. Пуля пробила ему голову.
Переговоривши с старшим французским офицером, который вышел к нему из за дома с платком на шпаге и объявил, что они сдаются, Долохов слез с лошади и подошел к неподвижно, с раскинутыми руками, лежавшему Пете.
– Готов, – сказал он, нахмурившись, и пошел в ворота навстречу ехавшему к нему Денисову.
– Убит?! – вскрикнул Денисов, увидав еще издалека то знакомое ему, несомненно безжизненное положение, в котором лежало тело Пети.
– Готов, – повторил Долохов, как будто выговаривание этого слова доставляло ему удовольствие, и быстро пошел к пленным, которых окружили спешившиеся казаки. – Брать не будем! – крикнул он Денисову.
Денисов не отвечал; он подъехал к Пете, слез с лошади и дрожащими руками повернул к себе запачканное кровью и грязью, уже побледневшее лицо Пети.
«Я привык что нибудь сладкое. Отличный изюм, берите весь», – вспомнилось ему. И казаки с удивлением оглянулись на звуки, похожие на собачий лай, с которыми Денисов быстро отвернулся, подошел к плетню и схватился за него.
В числе отбитых Денисовым и Долоховым русских пленных был Пьер Безухов.
О той партии пленных, в которой был Пьер, во время всего своего движения от Москвы, не было от французского начальства никакого нового распоряжения. Партия эта 22 го октября находилась уже не с теми войсками и обозами, с которыми она вышла из Москвы. Половина обоза с сухарями, который шел за ними первые переходы, была отбита казаками, другая половина уехала вперед; пеших кавалеристов, которые шли впереди, не было ни одного больше; они все исчезли. Артиллерия, которая первые переходы виднелась впереди, заменилась теперь огромным обозом маршала Жюно, конвоируемого вестфальцами. Сзади пленных ехал обоз кавалерийских вещей.
