Бартошова, Ивета

Ивета Бартошова Iveta Bartošová
Основная информация
Дата рождения	8 апреля 1966(1966-04-08)
Место рождения	Челадна, Чехословакия
Дата смерти	29 апреля 2014(2014-04-29) (48 лет)
Место смерти	Прага, Чехия
Годы активности	1982—2014
Страна	Чехия Чехия
Профессии	певица, актриса
Жанры	поп, диско, евродэнс, евротранс, поп-фолк
Лейблы	Supraphon, Tommü Records, Bonton Music, Fonia, Monitor-EMI, MME, EMI
[www.iveta.cz/ ta.cz]

Иве́та Бартошо́ва (чеш. Iveta Bartošová; 8 апреля 1966, Челадна — 29 апреля 2014, Прага) — чешская поп-певица и актриса. Известна как сольная артистка, а также как участница дуэта с Петром Сепеши. Также широкую известность приобрела благодаря скандалам и постоянным вниманием СМИ к ней.

Биография

Ивета Бартошова родилась 8 апреля 1966 году в Челадне (Чехословакия), а выросла в Френштате-под-Радгоштем (англ.). У неё был старший брат Лумир и сестра-близнец Ивана, появившаяся на свет на 15 минут раньше Иветы. Ивана Бартошова тоже выступает на эстраде, но под псевдонимом Viana. Ивета Бартошова начала свою музыкальную карьеру в 1982 году с группой «Dianthus» (в переводе — Гвоздика). В 1983 году она выступает на конкурсе молодых талантов в Йиглаве и знакомится с молодым певцом Петром Сепеши. Начинается активное сотрудничество, результатом которого стал выпущенный в 1985 году альбом «Knoflíky lásky» (Пуговицы любви, другой вариант перевода — Клавиши любви). В июне 1985 года Сепеши гибнет в результате аварии на железнодорожном переезде. Бартошова полгода не выступает.

Через год певица входит в состав поп-группы «Balet», с которой записывает самую известную композицию коллектива — «Hej pane diskžokej». Сотрудничество с группой было недолгим, Ивета начинает сольную карьеру. Её под своё попечительство берёт композитор Ладислав Штайдл.

Первыми плодами успешного сотрудничества со Штайдлом стали альбомы «I.B.» (1987) и «Blízko nás» (1989). Также с певицей в тот период сотрудничал композитор Карел Свобода.

Начало 90-х ознаменовалось для Бартошовой чередой экспериментов со стилями и репертуаром — в 1990 году выходят два её альбома — сборник народных песен «Zpívání s Ivetou» (Поём с Иветой) и англоязычный альбом «Closer Now», включающий в себя песни с первых двух альбомов в английском переводе.

Эксперименты со стилями нашли своё отражение в альбомах «Natur» (1991) и «Václavák» (1992). Новые альбомы закрепили позиции Бартошовой в хит-парадах. До сих пор период конца 80-х — начала 90-х считается «золотой эрой» Бартошовой.

К середине 90-х у певицы начинается творческий спад. Выходят альбомы «Tobě» (1993), «Malé bílé cosi» (1994), «Medové dny» (сборник синглов периода 1984-89) и «Čekám svůj den» (оба — 1996), однако хитовых песен в них не было. Тем не менее, Бартошова снимается в главной роли в фильме Ярослава Соукупа «Свадьба вампиров» и организовывает турне Tour 94-96, которое проходит «на ура!». В октябре у Бартошовой рождается сын Артур от гражданского брака с Ладиславом Штайдлом.

В 1997 году по предложению Карела Свободы Бартошова принимает участие в постановке мюзикла «Дракула». Участие в проекте становится дебютом певицы в жанре «мюзикл» и путём к возвращению на сцену. Успех двойной роли в «Дракуле» был закреплён двумя альбомами — трижды платиновым «Ve jménu lásky» (Во имя любви) и «Bílý kámen» (Белый камень), получившим награду «Золотой диск». Оба альбома выпущены в 1998 году.

Через год Бартошова организовывает и проводит концертный тур «Deník Ivety» (Дневник Иветы) и выпускает альбом «Jedna jediná» (Одна-единственная), который тоже получает «Золотой диск».

В 2002 году Ивета выпускает альбом «Hej pane diskžokej», в котором исполняет старые песни в евродэнсовой обработке. Популярность певицы опять начала снижаться. Однако Бартошова продолжает активно работать как актриса мюзиклов.

2005 год ознаменован очередным выходом альбома — сборником новогодних и рождественских песен «Vánoční Iveta». Однако росту популярности это не помогло. Более того, одним из факторов падения стали постоянные семейные скандалы артистки. В конце 2006 года Бартошова объявляет творческую паузу.

Весь 2007 год народ судачит о состоянии здоровья певицы — становится известно, что она лечится от алкоголизма и наркозависимости в психиатрической больнице в пражском районе Кромержиж.

Пройдя курс лечения, Бартошова проводит в 2008 году турне «Jsem zpátky» (Я вернулась). Организовывается её участие в мюзикле «Мона Лиза». Певица в мюзикле по неизвестным причинам не участвует, однако он имеет огромный успех.

Эксперименты с евродэнсом продолжились выпуском альбома «22». Через год певица записывает второй сборник новогодних и рождественских песен «Když ticho zpívá». Альбом по объёмам продаж вышел провальным, особенно благодаря тому, что его продавали в газетных киосках.

В течение года певица записывает альбом «Děkuju Vám, Andělové» (Спасибо вам, ангелы). Начинаются активные разговоры об очередном возвращении артистки на большую сцену. Через несколько лет информация о возвращении подтвердилась. Тем не менее, его не произошло в связи с самоубийством Бартошовой.

Смерть

29 апреля 2014 года Ивета Бартошова покончила с собой. В 11:29 по пражскому времени поезд «Прага — Бенешов» сбил певицу на железнодорожном переезде. От полученных травм артистка умерла на месте. Многие музыканты отметили, что охота СМИ на певицу сыграла свою роль в этой трагедии, а вдовец Бартошовой публично обвинил СМИ в произошедшем.

Ближе к осени был выпущен последний альбом певицы, получивший название Iveta Naposledy (Ивета напоследок), быстро ставший лидером продаж в Чехии и Словакии, а в декабре того же года — третий официальный (и первый посмертный) сборник новогодних и рождественских песен O Vánocích (О Рождестве).

Через два года после гибели певицы, аккурат к 50-летию со дня её рождения выходит второй посмертный альбом Krásná neznámá (Прекрасная незнакомка), вобравший в себя ранее неизданные композиции и старые песни в новых и ранее неизвестных аранжировках.

Карьера

Ивета начала свою музыкальную карьеру в 1982 году и к 2009 году выпустила 17 сольных альбомов:

1. 1985 — Knoflíky lásky / Кнопки любви (в дуэте с Петром Сепеши)
2. 1987 — I.B. / И.Б.
3. 1989 — Blízko nás / Рядом с нами
4. 1990 — Zpívání s Ivetou / Пение с Иветой (сборник чешских народных песен)
5. 1990 — Closer Now / Ближе (англоязычный альбом)
6. 1991 — Natur / Натура
7. 1992 — Václavák / Вацлавак
8. 1993 — Tobě / Тебе
9. 1994 — Malé bílé cosi / Маленький белый снег
10. 1996 — Medové dny (Kolekce singlů 1984-89) / Медовые дни (Коллекция синглов и внеальбомных песен периода 1984-89 годов)
11. 1996 — Čekám svůj den / Я жду свой день
12. 1997 — Pohádky Arturovi / Сказки для Артура (аудиокнига)
13. 1998 — Ve jménu lásky / Во имя любви
14. 1999 — Bíly kámen / Белый камень
15. 2000 — Jedna jediná / Одна единственная
16. 2002 — Hej pane diskžokej / Эй, господин диск-жокей
17. 2003 — Dráhy hvězd / Дороги звёзд
18. 2005 — Vánoční Iveta / Рождество с Иветой (сборник новогодних и рождественских песен)
19. 2008 — 22
20. 2009 — Když ticho zpívá / Когда тихо поёшь (сборник новогодних и рождественских песен)
21. 2010 — Děkuju Vám, Andělové / Спасибо вам, ангелы (мини-альбом + ремиксы)
22. 2012 — Viš, lásko / Знаешь, любовь (раритетные записи периода 1985-89 годов)
23. 2014 — Iveta Naposledy / Ивета напоследок
24. 2014 — O Vánocích / О Рождестве (сборник новогодних и рождественских песен)
25. 2016 — Krásná neznámá / Прекрасная незнакомка

Фильмография

• 1993: Свадьба Вампиров
• 1997: Дракула (мюзикл)
• 1998: Дед Мороз (мюзикл)
• 2000: Помаду (мюзикл)
• 2000: Монте-Кристо (мюзикл)
• 2003: Жанна д'Арк (мюзикл)
• 2004: Мисс Сайгон (мюзикл)
• 2005: Отверженные (мюзикл)

Личная жизнь

• Гражданский муж — Ладислав Штайдл, композитор (род. 1945)
  • Сын Артур Штайдл (род. 1996)

• В 2008—2010 года Ивета была замужем за актёром и продюсером Иржи Помейе (род.1964).
• С 24 сентября 2013 года и до своей смерти Ивета была замужем во второй раз за Йозефом Рихтаржем.

Отношения со СМИ

Ивета была одной из наиболее обсуждаемых личностей чешских СМИ. По словам музыкального продюсера Олдриха Лихтенберга она «стала жертвой людей, которые окружили её и только пытаются извлечь выгоду от неё». Психолог Йероним Климеш отметил в газете «SME», что Бартошова сознательно и добровольно участвует в медиа-цирке относительно её личной жизни: «Она играет историю со всеми нами, однако, у неё нет контроля» — сказал он. В статье «Уважаемый народ, Ивета Бартошова — не вещь» (чеш. Milý národe, Iveta Bartošová není věc), журналист Томаш Балдински отметил, что чешские таблоиды пытаются изменить человека и сделать его «вещью» и сравнил внимание общественности к бедам Бартошовой со стервятниками, с улыбками наблюдавшими над её умиранием. «Мы убиваем её этим» — заявил Павел Новотны, журналист и главный редактор сайта «Extra.cz». Новотны заявил, что общественный спрос настолько велик, что даже люди, которые не читают таблоиды знают о ней. В июле 2013 года, когда Бартошова была госпитализирована, 745000 человек (7% населения Чехии) смотрели «Ночные новости», специально чтобы узнать о её состоянии.

Ссылки

• Ивета Бартошова (англ.) на сайте Internet Movie Database

Отрывок, характеризующий Бартошова, Ивета

– Не…е…т, – проговорил сквозь зубы Долохов, – нет, не кончено, – и сделав еще несколько падающих, ковыляющих шагов до самой сабли, упал на снег подле нее. Левая рука его была в крови, он обтер ее о сюртук и оперся ею. Лицо его было бледно, нахмуренно и дрожало.
– Пожалу… – начал Долохов, но не мог сразу выговорить… – пожалуйте, договорил он с усилием. Пьер, едва удерживая рыдания, побежал к Долохову, и хотел уже перейти пространство, отделяющее барьеры, как Долохов крикнул: – к барьеру! – и Пьер, поняв в чем дело, остановился у своей сабли. Только 10 шагов разделяло их. Долохов опустился головой к снегу, жадно укусил снег, опять поднял голову, поправился, подобрал ноги и сел, отыскивая прочный центр тяжести. Он глотал холодный снег и сосал его; губы его дрожали, но всё улыбаясь; глаза блестели усилием и злобой последних собранных сил. Он поднял пистолет и стал целиться.
– Боком, закройтесь пистолетом, – проговорил Несвицкий.
– 3ак'ойтесь! – не выдержав, крикнул даже Денисов своему противнику.
Пьер с кроткой улыбкой сожаления и раскаяния, беспомощно расставив ноги и руки, прямо своей широкой грудью стоял перед Долоховым и грустно смотрел на него. Денисов, Ростов и Несвицкий зажмурились. В одно и то же время они услыхали выстрел и злой крик Долохова.
– Мимо! – крикнул Долохов и бессильно лег на снег лицом книзу. Пьер схватился за голову и, повернувшись назад, пошел в лес, шагая целиком по снегу и вслух приговаривая непонятные слова:
– Глупо… глупо! Смерть… ложь… – твердил он морщась. Несвицкий остановил его и повез домой.
Ростов с Денисовым повезли раненого Долохова.
Долохов, молча, с закрытыми глазами, лежал в санях и ни слова не отвечал на вопросы, которые ему делали; но, въехав в Москву, он вдруг очнулся и, с трудом приподняв голову, взял за руку сидевшего подле себя Ростова. Ростова поразило совершенно изменившееся и неожиданно восторженно нежное выражение лица Долохова.
– Ну, что? как ты чувствуешь себя? – спросил Ростов.
– Скверно! но не в том дело. Друг мой, – сказал Долохов прерывающимся голосом, – где мы? Мы в Москве, я знаю. Я ничего, но я убил ее, убил… Она не перенесет этого. Она не перенесет…
– Кто? – спросил Ростов.
– Мать моя. Моя мать, мой ангел, мой обожаемый ангел, мать, – и Долохов заплакал, сжимая руку Ростова. Когда он несколько успокоился, он объяснил Ростову, что живет с матерью, что ежели мать увидит его умирающим, она не перенесет этого. Он умолял Ростова ехать к ней и приготовить ее.
Ростов поехал вперед исполнять поручение, и к великому удивлению своему узнал, что Долохов, этот буян, бретёр Долохов жил в Москве с старушкой матерью и горбатой сестрой, и был самый нежный сын и брат.


Пьер в последнее время редко виделся с женою с глазу на глаз. И в Петербурге, и в Москве дом их постоянно бывал полон гостями. В следующую ночь после дуэли, он, как и часто делал, не пошел в спальню, а остался в своем огромном, отцовском кабинете, в том самом, в котором умер граф Безухий.
Он прилег на диван и хотел заснуть, для того чтобы забыть всё, что было с ним, но он не мог этого сделать. Такая буря чувств, мыслей, воспоминаний вдруг поднялась в его душе, что он не только не мог спать, но не мог сидеть на месте и должен был вскочить с дивана и быстрыми шагами ходить по комнате. То ему представлялась она в первое время после женитьбы, с открытыми плечами и усталым, страстным взглядом, и тотчас же рядом с нею представлялось красивое, наглое и твердо насмешливое лицо Долохова, каким оно было на обеде, и то же лицо Долохова, бледное, дрожащее и страдающее, каким оно было, когда он повернулся и упал на снег.
«Что ж было? – спрашивал он сам себя. – Я убил любовника , да, убил любовника своей жены. Да, это было. Отчего? Как я дошел до этого? – Оттого, что ты женился на ней, – отвечал внутренний голос.
«Но в чем же я виноват? – спрашивал он. – В том, что ты женился не любя ее, в том, что ты обманул и себя и ее, – и ему живо представилась та минута после ужина у князя Василья, когда он сказал эти невыходившие из него слова: „Je vous aime“. [Я вас люблю.] Всё от этого! Я и тогда чувствовал, думал он, я чувствовал тогда, что это было не то, что я не имел на это права. Так и вышло». Он вспомнил медовый месяц, и покраснел при этом воспоминании. Особенно живо, оскорбительно и постыдно было для него воспоминание о том, как однажды, вскоре после своей женитьбы, он в 12 м часу дня, в шелковом халате пришел из спальни в кабинет, и в кабинете застал главного управляющего, который почтительно поклонился, поглядел на лицо Пьера, на его халат и слегка улыбнулся, как бы выражая этой улыбкой почтительное сочувствие счастию своего принципала.
«А сколько раз я гордился ею, гордился ее величавой красотой, ее светским тактом, думал он; гордился тем своим домом, в котором она принимала весь Петербург, гордился ее неприступностью и красотой. Так вот чем я гордился?! Я тогда думал, что не понимаю ее. Как часто, вдумываясь в ее характер, я говорил себе, что я виноват, что не понимаю ее, не понимаю этого всегдашнего спокойствия, удовлетворенности и отсутствия всяких пристрастий и желаний, а вся разгадка была в том страшном слове, что она развратная женщина: сказал себе это страшное слово, и всё стало ясно!
«Анатоль ездил к ней занимать у нее денег и целовал ее в голые плечи. Она не давала ему денег, но позволяла целовать себя. Отец, шутя, возбуждал ее ревность; она с спокойной улыбкой говорила, что она не так глупа, чтобы быть ревнивой: пусть делает, что хочет, говорила она про меня. Я спросил у нее однажды, не чувствует ли она признаков беременности. Она засмеялась презрительно и сказала, что она не дура, чтобы желать иметь детей, и что от меня детей у нее не будет».
Потом он вспомнил грубость, ясность ее мыслей и вульгарность выражений, свойственных ей, несмотря на ее воспитание в высшем аристократическом кругу. «Я не какая нибудь дура… поди сам попробуй… allez vous promener», [убирайся,] говорила она. Часто, глядя на ее успех в глазах старых и молодых мужчин и женщин, Пьер не мог понять, отчего он не любил ее. Да я никогда не любил ее, говорил себе Пьер; я знал, что она развратная женщина, повторял он сам себе, но не смел признаться в этом.
И теперь Долохов, вот он сидит на снегу и насильно улыбается, и умирает, может быть, притворным каким то молодечеством отвечая на мое раскаянье!»
Пьер был один из тех людей, которые, несмотря на свою внешнюю, так называемую слабость характера, не ищут поверенного для своего горя. Он переработывал один в себе свое горе.
«Она во всем, во всем она одна виновата, – говорил он сам себе; – но что ж из этого? Зачем я себя связал с нею, зачем я ей сказал этот: „Je vous aime“, [Я вас люблю?] который был ложь и еще хуже чем ложь, говорил он сам себе. Я виноват и должен нести… Что? Позор имени, несчастие жизни? Э, всё вздор, – подумал он, – и позор имени, и честь, всё условно, всё независимо от меня.
«Людовика XVI казнили за то, что они говорили, что он был бесчестен и преступник (пришло Пьеру в голову), и они были правы с своей точки зрения, так же как правы и те, которые за него умирали мученической смертью и причисляли его к лику святых. Потом Робеспьера казнили за то, что он был деспот. Кто прав, кто виноват? Никто. А жив и живи: завтра умрешь, как мог я умереть час тому назад. И стоит ли того мучиться, когда жить остается одну секунду в сравнении с вечностью? – Но в ту минуту, как он считал себя успокоенным такого рода рассуждениями, ему вдруг представлялась она и в те минуты, когда он сильнее всего выказывал ей свою неискреннюю любовь, и он чувствовал прилив крови к сердцу, и должен был опять вставать, двигаться, и ломать, и рвать попадающиеся ему под руки вещи. «Зачем я сказал ей: „Je vous aime?“ все повторял он сам себе. И повторив 10 й раз этот вопрос, ему пришло в голову Мольерово: mais que diable allait il faire dans cette galere? [но за каким чортом понесло его на эту галеру?] и он засмеялся сам над собою.
Ночью он позвал камердинера и велел укладываться, чтоб ехать в Петербург. Он не мог оставаться с ней под одной кровлей. Он не мог представить себе, как бы он стал теперь говорить с ней. Он решил, что завтра он уедет и оставит ей письмо, в котором объявит ей свое намерение навсегда разлучиться с нею.
Утром, когда камердинер, внося кофе, вошел в кабинет, Пьер лежал на отоманке и с раскрытой книгой в руке спал.
Он очнулся и долго испуганно оглядывался не в силах понять, где он находится.
– Графиня приказала спросить, дома ли ваше сиятельство? – спросил камердинер.
Но не успел еще Пьер решиться на ответ, который он сделает, как сама графиня в белом, атласном халате, шитом серебром, и в простых волосах (две огромные косы en diademe [в виде диадемы] огибали два раза ее прелестную голову) вошла в комнату спокойно и величественно; только на мраморном несколько выпуклом лбе ее была морщинка гнева. Она с своим всёвыдерживающим спокойствием не стала говорить при камердинере. Она знала о дуэли и пришла говорить о ней. Она дождалась, пока камердинер уставил кофей и вышел. Пьер робко чрез очки посмотрел на нее, и, как заяц, окруженный собаками, прижимая уши, продолжает лежать в виду своих врагов, так и он попробовал продолжать читать: но чувствовал, что это бессмысленно и невозможно и опять робко взглянул на нее. Она не села, и с презрительной улыбкой смотрела на него, ожидая пока выйдет камердинер.
– Это еще что? Что вы наделали, я вас спрашиваю, – сказала она строго.
– Я? что я? – сказал Пьер.
– Вот храбрец отыскался! Ну, отвечайте, что это за дуэль? Что вы хотели этим доказать! Что? Я вас спрашиваю. – Пьер тяжело повернулся на диване, открыл рот, но не мог ответить.
– Коли вы не отвечаете, то я вам скажу… – продолжала Элен. – Вы верите всему, что вам скажут, вам сказали… – Элен засмеялась, – что Долохов мой любовник, – сказала она по французски, с своей грубой точностью речи, выговаривая слово «любовник», как и всякое другое слово, – и вы поверили! Но что же вы этим доказали? Что вы доказали этой дуэлью! То, что вы дурак, que vous etes un sot, [что вы дурак,] так это все знали! К чему это поведет? К тому, чтобы я сделалась посмешищем всей Москвы; к тому, чтобы всякий сказал, что вы в пьяном виде, не помня себя, вызвали на дуэль человека, которого вы без основания ревнуете, – Элен всё более и более возвышала голос и одушевлялась, – который лучше вас во всех отношениях…