Барт, Соломон

Соломон Барт
Имя при рождении:	Соломон Веньяминович Копельман
Псевдонимы:	С. Барт
Род деятельности:	поэт

Соломон Барт (обычно публиковался за подписью С. Барт, настоящее имя Соломон Веньяминович Копельман; ок. 1885 — 13 августа 1941, Варшава) — русский поэт, яркий представитель русской поэзии первой волны эмиграции в Польше. Наследие Барта было заново открыто в начале XXI века.

Биография

О жизни Барта до эмиграции известно мало. Вероятно, происходил из состоятельной семьи, с детства был инвалидом. По свидетельству Г. Иванова, финансировал первый выпуск сборника «Альманахи стихов, выходящие в Петрограде» (1915) с участием А. Ахматовой, А. Блока, М. Кузмина и других, в котором впервые напечатал и свои собственные стихи. В конце 1917 года выпустил дебютный сборник стихотворений «Флоридеи» (единственный экземпляр сохранился в коллекции библиографа Л. М. Турчинского). Впоследствии о своих ранних стихах предпочитал не упоминать.

Эмигрировал в 1918 году в Варшаву и до 1930-х годов в литературной жизни русской диаспоры участия не принимал. В 1931 году ненадолго сблизился с поэтом Львом Гомолицким, активным организатором литературной жизни русской Варшавы, стал участником кружка «Литературное Содружество», начал активно печатать стихи, прозу и статьи в газетах «За Свободу!», «Молва» и «Меч». Выпустил пять сборников стихотворений — «Стихи» (1933), «Камни… Тени…» (1934), «Душа в иносказаньи» (1935), «Письмена» (1936), «Ворошители соломы» (1939) (тираж последнего практически полностью погиб во время войны).

Творчество Барта привлекало внимание авторитетных критиков (Г. Адамович), заслужило сочувственный отзыв Ю. Тувима. Критики отмечали «странность» стихотворений Барта, в которых при не всегда безупречной форме просматривается подлинное вдохновение и глубинный смысл. Как о «настоящем поэте» отзывался о нём В. Мансветов. При этом практически всю жизнь Барт прожил вне литературного круга, не зная, сможет ли его голос вызвать сколько-нибудь значительный резонанс.

В октябре 1940 года Барт вместе с другими евреями города был интернирован в Варшавское гетто. Последние письма из гетто, адресованные Дмитрию Гессену, помимо последних стихотворений поэта содержат описания его тяжёлого физического и душевного состояния, усугубляемого постоянным чувством голода. Умер от истощения в варшавском гетто 13 августа 1941 года. Похоронен на Еврейском кладбище.

Впервые стихотворное наследие Барта было собрано и издано в Стэнфорде в 2002. Наиболее полное издание (включая прозу, литературную критику и письма) вышло в 2008 г. в России в издательстве «Водолей»)

Издания

• Барт Соломон. Собрание стихотворений / Сост. и вступ. ст. Д. С. Гессена; под общ. ред. Л. Флейшмана. — Stanford, 2002. — 222 с. — (Stanford Slavic Studies. Vol. 24)
• Барт С. Стихотворения. 1915—1940. Проза. Письма. / Издание подготовили Д. С. Гессен и Л. С. Флейшман. — Москва: Водолей Publishers, 2008. — 336 c. — (Серия «Серебряный век. Паралипоменон»)

Литература

• Словарь русских зарубежных писателей. / Сост. В. Ф. Булгаков; Ред. Галина Ванечкова. – New York: Norman Ross Publishing Inc., 1993. – XXXVI, 241 с.

Отрывок, характеризующий Барт, Соломон

Гостиная Анны Павловны начала понемногу наполняться. Приехала высшая знать Петербурга, люди самые разнородные по возрастам и характерам, но одинаковые по обществу, в каком все жили; приехала дочь князя Василия, красавица Элен, заехавшая за отцом, чтобы с ним вместе ехать на праздник посланника. Она была в шифре и бальном платье. Приехала и известная, как la femme la plus seduisante de Petersbourg [самая обворожительная женщина в Петербурге,], молодая, маленькая княгиня Болконская, прошлую зиму вышедшая замуж и теперь не выезжавшая в большой свет по причине своей беременности, но ездившая еще на небольшие вечера. Приехал князь Ипполит, сын князя Василия, с Мортемаром, которого он представил; приехал и аббат Морио и многие другие.
– Вы не видали еще? или: – вы не знакомы с ma tante [с моей тетушкой]? – говорила Анна Павловна приезжавшим гостям и весьма серьезно подводила их к маленькой старушке в высоких бантах, выплывшей из другой комнаты, как скоро стали приезжать гости, называла их по имени, медленно переводя глаза с гостя на ma tante [тетушку], и потом отходила.
Все гости совершали обряд приветствования никому неизвестной, никому неинтересной и ненужной тетушки. Анна Павловна с грустным, торжественным участием следила за их приветствиями, молчаливо одобряя их. Ma tante каждому говорила в одних и тех же выражениях о его здоровье, о своем здоровье и о здоровье ее величества, которое нынче было, слава Богу, лучше. Все подходившие, из приличия не выказывая поспешности, с чувством облегчения исполненной тяжелой обязанности отходили от старушки, чтобы уж весь вечер ни разу не подойти к ней.
Молодая княгиня Болконская приехала с работой в шитом золотом бархатном мешке. Ее хорошенькая, с чуть черневшимися усиками верхняя губка была коротка по зубам, но тем милее она открывалась и тем еще милее вытягивалась иногда и опускалась на нижнюю. Как это всегда бывает у вполне привлекательных женщин, недостаток ее – короткость губы и полуоткрытый рот – казались ее особенною, собственно ее красотой. Всем было весело смотреть на эту, полную здоровья и живости, хорошенькую будущую мать, так легко переносившую свое положение. Старикам и скучающим, мрачным молодым людям, смотревшим на нее, казалось, что они сами делаются похожи на нее, побыв и поговорив несколько времени с ней. Кто говорил с ней и видел при каждом слове ее светлую улыбочку и блестящие белые зубы, которые виднелись беспрестанно, тот думал, что он особенно нынче любезен. И это думал каждый.
Маленькая княгиня, переваливаясь, маленькими быстрыми шажками обошла стол с рабочею сумочкою на руке и, весело оправляя платье, села на диван, около серебряного самовара, как будто всё, что она ни делала, было part de plaisir [развлечением] для нее и для всех ее окружавших.
– J'ai apporte mon ouvrage [Я захватила работу], – сказала она, развертывая свой ридикюль и обращаясь ко всем вместе.
– Смотрите, Annette, ne me jouez pas un mauvais tour, – обратилась она к хозяйке. – Vous m'avez ecrit, que c'etait une toute petite soiree; voyez, comme je suis attifee. [Не сыграйте со мной дурной шутки; вы мне писали, что у вас совсем маленький вечер. Видите, как я одета дурно.]
И она развела руками, чтобы показать свое, в кружевах, серенькое изящное платье, немного ниже грудей опоясанное широкою лентой.
– Soyez tranquille, Lise, vous serez toujours la plus jolie [Будьте спокойны, вы всё будете лучше всех], – отвечала Анна Павловна.
– Vous savez, mon mari m'abandonne, – продолжала она тем же тоном, обращаясь к генералу, – il va se faire tuer. Dites moi, pourquoi cette vilaine guerre, [Вы знаете, мой муж покидает меня. Идет на смерть. Скажите, зачем эта гадкая война,] – сказала она князю Василию и, не дожидаясь ответа, обратилась к дочери князя Василия, к красивой Элен.
– Quelle delicieuse personne, que cette petite princesse! [Что за прелестная особа эта маленькая княгиня!] – сказал князь Василий тихо Анне Павловне.
Вскоре после маленькой княгини вошел массивный, толстый молодой человек с стриженою головой, в очках, светлых панталонах по тогдашней моде, с высоким жабо и в коричневом фраке. Этот толстый молодой человек был незаконный сын знаменитого Екатерининского вельможи, графа Безухого, умиравшего теперь в Москве. Он нигде не служил еще, только что приехал из за границы, где он воспитывался, и был в первый раз в обществе. Анна Павловна приветствовала его поклоном, относящимся к людям самой низшей иерархии в ее салоне. Но, несмотря на это низшее по своему сорту приветствие, при виде вошедшего Пьера в лице Анны Павловны изобразилось беспокойство и страх, подобный тому, который выражается при виде чего нибудь слишком огромного и несвойственного месту. Хотя, действительно, Пьер был несколько больше других мужчин в комнате, но этот страх мог относиться только к тому умному и вместе робкому, наблюдательному и естественному взгляду, отличавшему его от всех в этой гостиной.