Барцевич, Станислав Карлович

Станислав Карлович Барцевич польск. Stanisław Barcewicz
Основная информация
Профессии	скрипач, педагог

Станислав Карлович Барцевич (польск. Stanisław Barcewicz; 16 апреля 1858, Варшава — 2 ноября 1929, там же) — польский скрипач и музыкальный педагог.

Биография

Окончил Московскую консерваторию (1876) у Фердинанда Лауба и Ивана Гржимали, занимался также в классе композиции Петра Ильича Чайковского. С концертом из произведений Чайковского выступил на парижской Всемирной выставке 1878 года, в дальнейшем широко гастролировал по Европе. С 1885 г. концертмейстер Варшавской оперы. Выступал также в составе трио с Александром Михаловским и Александром Вержбиловичем.

С 1886 года — профессор скрипки и альта Варшавской консерватории, в 1910—1918 годах её директор. Среди учеников Барцевича, в частности, Юзеф Яжембский и Мечислав Карлович, посвятивший Концерт для скрипки с оркестром своему учителю, впервые исполнившему его в 1902 году в Берлине. Другая известная премьера в исполнении Барцевича — Романс для скрипки с оркестром Юхана Северина Свенсена (1881, Осло).

Литература

• Барцевич, Станислав Карлович // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.

Отрывок, характеризующий Барцевич, Станислав Карлович

– Эх, лучше не ходить, батюшка, – сказал доктор: – а то как бы сами тут не остались. – Но Ростов откланялся доктору и попросил фельдшера проводить его.
– Не пенять же чур на меня, – прокричал доктор из под лестницы.
Ростов с фельдшером вошли в коридор. Больничный запах был так силен в этом темном коридоре, что Ростов схватился зa нос и должен был остановиться, чтобы собраться с силами и итти дальше. Направо отворилась дверь, и оттуда высунулся на костылях худой, желтый человек, босой и в одном белье.
Он, опершись о притолку, блестящими, завистливыми глазами поглядел на проходящих. Заглянув в дверь, Ростов увидал, что больные и раненые лежали там на полу, на соломе и шинелях.
– А можно войти посмотреть? – спросил Ростов.
– Что же смотреть? – сказал фельдшер. Но именно потому что фельдшер очевидно не желал впустить туда, Ростов вошел в солдатские палаты. Запах, к которому он уже успел придышаться в коридоре, здесь был еще сильнее. Запах этот здесь несколько изменился; он был резче, и чувствительно было, что отсюда то именно он и происходил.
В длинной комнате, ярко освещенной солнцем в большие окна, в два ряда, головами к стенам и оставляя проход по середине, лежали больные и раненые. Большая часть из них были в забытьи и не обратили вниманья на вошедших. Те, которые были в памяти, все приподнялись или подняли свои худые, желтые лица, и все с одним и тем же выражением надежды на помощь, упрека и зависти к чужому здоровью, не спуская глаз, смотрели на Ростова. Ростов вышел на середину комнаты, заглянул в соседние двери комнат с растворенными дверями, и с обеих сторон увидал то же самое. Он остановился, молча оглядываясь вокруг себя. Он никак не ожидал видеть это. Перед самым им лежал почти поперек середняго прохода, на голом полу, больной, вероятно казак, потому что волосы его были обстрижены в скобку. Казак этот лежал навзничь, раскинув огромные руки и ноги. Лицо его было багрово красно, глаза совершенно закачены, так что видны были одни белки, и на босых ногах его и на руках, еще красных, жилы напружились как веревки. Он стукнулся затылком о пол и что то хрипло проговорил и стал повторять это слово. Ростов прислушался к тому, что он говорил, и разобрал повторяемое им слово. Слово это было: испить – пить – испить! Ростов оглянулся, отыскивая того, кто бы мог уложить на место этого больного и дать ему воды.