Барчас, Антанас
Поделись знанием:
Она перекрестилась, поцеловала образок и подала его Андрею.
– Пожалуйста, Andre, для меня…
Из больших глаз ее светились лучи доброго и робкого света. Глаза эти освещали всё болезненное, худое лицо и делали его прекрасным. Брат хотел взять образок, но она остановила его. Андрей понял, перекрестился и поцеловал образок. Лицо его в одно и то же время было нежно (он был тронут) и насмешливо.
– Merci, mon ami. [Благодарю, мой друг.]
Она поцеловала его в лоб и опять села на диван. Они молчали.
– Так я тебе говорила, Andre, будь добр и великодушен, каким ты всегда был. Не суди строго Lise, – начала она. – Она так мила, так добра, и положение ее очень тяжело теперь.
– Кажется, я ничего не говорил тебе, Маша, чтоб я упрекал в чем нибудь свою жену или был недоволен ею. К чему ты всё это говоришь мне?
Княжна Марья покраснела пятнами и замолчала, как будто она чувствовала себя виноватою.
– Я ничего не говорил тебе, а тебе уж говорили . И мне это грустно.
Красные пятна еще сильнее выступили на лбу, шее и щеках княжны Марьи. Она хотела сказать что то и не могла выговорить. Брат угадал: маленькая княгиня после обеда плакала, говорила, что предчувствует несчастные роды, боится их, и жаловалась на свою судьбу, на свекра и на мужа. После слёз она заснула. Князю Андрею жалко стало сестру.
– Знай одно, Маша, я ни в чем не могу упрекнуть, не упрекал и никогда не упрекну мою жену , и сам ни в чем себя не могу упрекнуть в отношении к ней; и это всегда так будет, в каких бы я ни был обстоятельствах. Но ежели ты хочешь знать правду… хочешь знать, счастлив ли я? Нет. Счастлива ли она? Нет. Отчего это? Не знаю…
Говоря это, он встал, подошел к сестре и, нагнувшись, поцеловал ее в лоб. Прекрасные глаза его светились умным и добрым, непривычным блеском, но он смотрел не на сестру, а в темноту отворенной двери, через ее голову.
– Пойдем к ней, надо проститься. Или иди одна, разбуди ее, а я сейчас приду. Петрушка! – крикнул он камердинеру, – поди сюда, убирай. Это в сиденье, это на правую сторону.
| Антанас Барчас | |
| Имя при рождении: |
Антанас Барчас |
|---|---|
| Дата рождения: | |
| Место рождения: | |
| Дата смерти: |
15 сентября 1990 (62 года) |
| Место смерти: | |
| Гражданство: | |
| Профессия: | |
Антанас Барчас (лит. Antanas Barčas; 13 июня 1928, Паскинай , под Юрбаркасом — 15 сентября 1990, Каунас) — литовский актёр театра и кино.
В 1951 году сослан в Сибирь по обвинению в антисоветской деятельности. Реабилитирован в 1956 году В 1957 году окончил Каунасское музыкальное училище. В 1957—1959 г. — актёр Каунасского музыкального театра. С 1959 года является актёром Каунасского драматического театра.
Роли в кино
- 1965 — Никто не хотел умирать (Niekas nenorejo mirti) — «Борода»
- 1971 — Камень на камень (Akmuo ant akmens) — Стасис
- 1972 — Берег ветров (Tuuline rand) — Матис
- 1972 — Кровавый камень (Verekivi) — Барон Юкскюль
- 1973 — Родник в лесу (Ukuaru) — Карл Оли
- 1975 — День возмездия (Atpildo diena) — капитан
- 1975 — Тревоги осеннего дня (Nerami rudens diena)
- 1976 — Потерянный кров (Sodybų tuštėjimo metas) — Бугянис
- 1976 — Смерть под парусом — мистер Финбоу (озвучил Артём Карапетян)
- 1977 — Обмен (Mainai) — председатель колхоза
- 1977 — Парень с Рабочей улицы (Vaikinas iš Darbininkų gatvės)
- 1980 — Братья Рико — Данди
- 1981 — Рай красного дерева (Raudonmedžio rojus)
- 1981 — Синдикат-2 — Менжинский (озвучил Михаил Глузский)
- 1982 — Богач, бедняк… (Turtuolis, vargšas…) — начальник полиции
- 1982 — Таран (Tarāns)
- 1983 — Уроки ненависти (Neapykantos pamokos)
- 1985 — Моя маленькая жена (Mano mažytė žmona) — Леопольдас Тамонис, отец Линаса
- 1986 — Шестнадцатилетние (Šešiolikmečiai)
- 1989 — Осень приходит лесами (Miškais ateina ruduo)
|
Это заготовка статьи об актёре или актрисе. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Напишите отзыв о статье "Барчас, Антанас"
Ссылки
Отрывок, характеризующий Барчас, Антанас
– Против твоей воли Он спасет и помилует тебя и обратит тебя к Себе, потому что в Нем одном и истина и успокоение, – сказала она дрожащим от волнения голосом, с торжественным жестом держа в обеих руках перед братом овальный старинный образок Спасителя с черным ликом в серебряной ризе на серебряной цепочке мелкой работы.Она перекрестилась, поцеловала образок и подала его Андрею.
– Пожалуйста, Andre, для меня…
Из больших глаз ее светились лучи доброго и робкого света. Глаза эти освещали всё болезненное, худое лицо и делали его прекрасным. Брат хотел взять образок, но она остановила его. Андрей понял, перекрестился и поцеловал образок. Лицо его в одно и то же время было нежно (он был тронут) и насмешливо.
– Merci, mon ami. [Благодарю, мой друг.]
Она поцеловала его в лоб и опять села на диван. Они молчали.
– Так я тебе говорила, Andre, будь добр и великодушен, каким ты всегда был. Не суди строго Lise, – начала она. – Она так мила, так добра, и положение ее очень тяжело теперь.
– Кажется, я ничего не говорил тебе, Маша, чтоб я упрекал в чем нибудь свою жену или был недоволен ею. К чему ты всё это говоришь мне?
Княжна Марья покраснела пятнами и замолчала, как будто она чувствовала себя виноватою.
– Я ничего не говорил тебе, а тебе уж говорили . И мне это грустно.
Красные пятна еще сильнее выступили на лбу, шее и щеках княжны Марьи. Она хотела сказать что то и не могла выговорить. Брат угадал: маленькая княгиня после обеда плакала, говорила, что предчувствует несчастные роды, боится их, и жаловалась на свою судьбу, на свекра и на мужа. После слёз она заснула. Князю Андрею жалко стало сестру.
– Знай одно, Маша, я ни в чем не могу упрекнуть, не упрекал и никогда не упрекну мою жену , и сам ни в чем себя не могу упрекнуть в отношении к ней; и это всегда так будет, в каких бы я ни был обстоятельствах. Но ежели ты хочешь знать правду… хочешь знать, счастлив ли я? Нет. Счастлива ли она? Нет. Отчего это? Не знаю…
Говоря это, он встал, подошел к сестре и, нагнувшись, поцеловал ее в лоб. Прекрасные глаза его светились умным и добрым, непривычным блеском, но он смотрел не на сестру, а в темноту отворенной двери, через ее голову.
– Пойдем к ней, надо проститься. Или иди одна, разбуди ее, а я сейчас приду. Петрушка! – крикнул он камердинеру, – поди сюда, убирай. Это в сиденье, это на правую сторону.
