Барш, Яков Саввич
| Яков Саввич Барш | |
| Дата рождения | |
|---|---|
| Дата смерти | |
| Место смерти | |
| Принадлежность | |
| Род войск | |
| Звание | |
| Командовал |
фрегаты «Сампсон» и «Россия» |
| Сражения/войны |
Северная война, |
Яков Саввич Барш (Барштет) (1692 — 1755) — вице-адмирал, современник Петра Великого, в 1751—1754 годах командующий Балтийским флотом.
Содержание
Биография
Родился в апреле 1692 года; происхождение Барша невыяснено, предположительно — потомок немецкого офицера, принятого в русскую службу в царствование Алексея Михайловича; род Баршей внесён в дворянские книги Вологодской губернии. Специальное образование получил за границей, в качестве волонтера, и по возвращении в Россию в 1713 году был пожалован в поручики. Затем, до конца своей продолжительной службы, Барш постоянно командовал судами на Балтийском море, и пользовался особым доверием как Петра Великого, так и его преемников; принимал участие в Великой Северной войне.
В 1720 году, командуя фрегатом «Сампсон», Барш послан был в крейсерство к Ревелю, для наблюдения за движением англо-шведского флота, и доставил письмо от ревельского обер-коменданта генерал-майора Фандельдина к английскому адмиралу Дж. Норрису.
В 1723 году был командирован берегом в Архангельск «для исправления некоторых Его Величеству нужнейших государственных дел». В компанию 1728 года командовал 66-пушечным кораблем «Исаак-Виктория». В 1730 году, командуя фрегатом «Россия», совершил плавание в Северном Ледовитом океане. В 1732 году состоял в портовой комиссии при Петербургском адмиралтействе, для приведения в должный порядок материального имущества, и принимал участие как при составлении судовых штатов, так и при обсуждении положения о чинах морских офицеров. В следующем году командовал 54-пушечным кораблем «Выборг».
В 1734 году в чине капитана 1-го ранга, командуя кораблём «Леферм», участвовал с флотом при осаде Данцига[1]. В компанию 1736 года командовал 66-пушечным кораблем «Северный орел», а на следующий год — 54-пушечным кораблем «Астрахань».
С 1739 по 1741 год, в чине контр-адмирала, командовал Днепровской флотилией, после чего по 1751 г. ежегодно командовал в Балтийском море практическими эскадрами (причем в 1741—1743 годах принимал участие в боевых действиях против шведов), а затем и всем Балтийским флотом (до 1754 года). 5 сентября 1747 года Барш был произведён в вице-адмиралы с назначением присутствовать в Адмиралтейств-коллегии.
С 1754 года и вплоть до самой своей смерти, последовавшей в ноябре 1755 года, Барш был председателем комиссии, занимавшейся собранием всех законов, относящихся ко флоту.
Сын Якова Саввича, Иван Яковлевич Барш, был полным адмиралом и главным командиром Архангельского порта.
Сочинения
- «Юрнал» вице-адмирала Я. С. Барша:
- [www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/Russ/XVIII/1700-1720/Barsch_Ja_S/text2.htm Ч. 2].
- [www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/Russ/XVIII/1700-1720/Barsch_Ja_S/text3_1.htm Ч. 3, отд. 1].
- [www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/Russ/XVIII/1700-1720/Barsch_Ja_S/text3_2.htm Ч. 3, отд. 2].
- [www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/Russ/XVIII/1700-1720/Barsch_Ja_S/text3_3.htm Ч. 3, отд. 3].
- [www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/Russ/XVIII/1700-1720/Barsch_Ja_S/text3_4.htm Ч. 3, отд. 4].
Напишите отзыв о статье "Барш, Яков Саввич"
Примечания
- ↑ Барж, Яков Савич // Военная энциклопедия : [в 18 т.] / под ред. В. Ф. Новицкого [и др.]. — СПб. ; [М.] : Тип. т-ва И. В. Сытина, 1911—1915.</span>
</ol>
Литература
- Барж // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
- Барш, Яков Савич // Русский биографический словарь : в 25 томах. — СПб.—М., 1896—1918.
- Лурье В. М. Морской биографический словарь. XVIII век. — СПб., 2005.
|
Это заготовка статьи об адмирале. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Барш, Яков Саввич
В это время быстрыми шагами перед расступившейся толпой дворян, в генеральском мундире, с лентой через плечо, с своим высунутым подбородком и быстрыми глазами, вошел граф Растопчин.
– Государь император сейчас будет, – сказал Растопчин, – я только что оттуда. Я полагаю, что в том положении, в котором мы находимся, судить много нечего. Государь удостоил собрать нас и купечество, – сказал граф Растопчин. – Оттуда польются миллионы (он указал на залу купцов), а наше дело выставить ополчение и не щадить себя… Это меньшее, что мы можем сделать!
Начались совещания между одними вельможами, сидевшими за столом. Все совещание прошло больше чем тихо. Оно даже казалось грустно, когда, после всего прежнего шума, поодиночке были слышны старые голоса, говорившие один: «согласен», другой для разнообразия: «и я того же мнения», и т. д.
Было велено секретарю писать постановление московского дворянства о том, что москвичи, подобно смолянам, жертвуют по десять человек с тысячи и полное обмундирование. Господа заседавшие встали, как бы облегченные, загремели стульями и пошли по зале разминать ноги, забирая кое кого под руку и разговаривая.
– Государь! Государь! – вдруг разнеслось по залам, и вся толпа бросилась к выходу.
По широкому ходу, между стеной дворян, государь прошел в залу. На всех лицах выражалось почтительное и испуганное любопытство. Пьер стоял довольно далеко и не мог вполне расслышать речи государя. Он понял только, по тому, что он слышал, что государь говорил об опасности, в которой находилось государство, и о надеждах, которые он возлагал на московское дворянство. Государю отвечал другой голос, сообщавший о только что состоявшемся постановлении дворянства.
– Господа! – сказал дрогнувший голос государя; толпа зашелестила и опять затихла, и Пьер ясно услыхал столь приятно человеческий и тронутый голос государя, который говорил: – Никогда я не сомневался в усердии русского дворянства. Но в этот день оно превзошло мои ожидания. Благодарю вас от лица отечества. Господа, будем действовать – время всего дороже…
Государь замолчал, толпа стала тесниться вокруг него, и со всех сторон слышались восторженные восклицания.
– Да, всего дороже… царское слово, – рыдая, говорил сзади голос Ильи Андреича, ничего не слышавшего, но все понимавшего по своему.
Из залы дворянства государь прошел в залу купечества. Он пробыл там около десяти минут. Пьер в числе других увидал государя, выходящего из залы купечества со слезами умиления на глазах. Как потом узнали, государь только что начал речь купцам, как слезы брызнули из его глаз, и он дрожащим голосом договорил ее. Когда Пьер увидал государя, он выходил, сопутствуемый двумя купцами. Один был знаком Пьеру, толстый откупщик, другой – голова, с худым, узкобородым, желтым лицом. Оба они плакали. У худого стояли слезы, но толстый откупщик рыдал, как ребенок, и все твердил:
– И жизнь и имущество возьми, ваше величество!
Пьер не чувствовал в эту минуту уже ничего, кроме желания показать, что все ему нипочем и что он всем готов жертвовать. Как упрек ему представлялась его речь с конституционным направлением; он искал случая загладить это. Узнав, что граф Мамонов жертвует полк, Безухов тут же объявил графу Растопчину, что он отдает тысячу человек и их содержание.
Старик Ростов без слез не мог рассказать жене того, что было, и тут же согласился на просьбу Пети и сам поехал записывать его.
На другой день государь уехал. Все собранные дворяне сняли мундиры, опять разместились по домам и клубам и, покряхтывая, отдавали приказания управляющим об ополчении, и удивлялись тому, что они наделали.
Наполеон начал войну с Россией потому, что он не мог не приехать в Дрезден, не мог не отуманиться почестями, не мог не надеть польского мундира, не поддаться предприимчивому впечатлению июньского утра, не мог воздержаться от вспышки гнева в присутствии Куракина и потом Балашева.
Александр отказывался от всех переговоров потому, что он лично чувствовал себя оскорбленным. Барклай де Толли старался наилучшим образом управлять армией для того, чтобы исполнить свой долг и заслужить славу великого полководца. Ростов поскакал в атаку на французов потому, что он не мог удержаться от желания проскакаться по ровному полю. И так точно, вследствие своих личных свойств, привычек, условий и целей, действовали все те неперечислимые лица, участники этой войны. Они боялись, тщеславились, радовались, негодовали, рассуждали, полагая, что они знают то, что они делают, и что делают для себя, а все были непроизвольными орудиями истории и производили скрытую от них, но понятную для нас работу. Такова неизменная судьба всех практических деятелей, и тем не свободнее, чем выше они стоят в людской иерархии.
