Барыбин, Владимир Петрович

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Владимир Петрович Барыбин
Род деятельности:

канцелярский служитель

Место рождения:

Российская империя

Гражданство:

СССР СССР

Подданство:

Российская империя Российская империя

Отец:

Пётр Ильич Барыбин

Мать:

Татьяна Васильевна Барыбина

Супруга:

Елена Николаевна Барыбина

Дети:

Владимир, Софья, Елена

Владимир Петрович Барыбин (1858 — ?) — отставной канцелярский служитель, потомственный дворянин, деятель революционного движения в России.



Биография

Происходит из рода дворян Барыбиных Тверской губернии. Учёбу проходил в городе Сарапуле Сарапульской губернии.
Состоял на службе в канцелярии Пермского губернатора, имел постоянное местожительство в Перми. Супруга — Елена Николаевна (1864 — ?) — воспитанница отставного поручика Николая Ролькенау[1]. В августе 1887 г. переехал на родину в Тверскую губернию[2]. Организатор знаменитого[3] тверского кружка революционеров.
За свою агитационно-революционную деятельность вместе с супругой неоднократно подвергался ссылкам. Негласный надзор за ним был снят в 1902 году[4], после чего он с семейством переехал в С.-Петербург (разрешение на проживание его супруги было дано годом позже, 7 марта 1903[5]).

Семья

У Владимира Петровича и Елены Николаевны Барыбиных родилось 3 детей:

Напишите отзыв о статье "Барыбин, Владимир Петрович"

Примечания

  1. Поднадзорный листок В. П. Барыбина от 21 мая 1886 г. ГАТО Ф. 927. Оп. 1. Д. 39. Л. 54
  2. там же
  3. [www.vestnik.vsu.ru/pdf/lingvo/2009/02/2009-02-48.pdf Е. А. Савицкая «ОБЩИЕ ТЕНДЕНЦИИ В РАЗВИТИИ РЕВОЛЮЦИОННОГО НАРОДНИЧЕСТВА ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЫ 90-х ГОДОВ XIX ВЕКА (НА ПРИМЕРЕ ПАРТИИ „НАРОДНОГО ПРАВА“)» // ВЕСТНИК ВГУ. СЕРИЯ: ЛИНГВИСТИКА И МЕЖКУЛЬТУРНАЯ КОММУНИКАЦИЯ. 2009. № 2, с. 206]
  4. ЦГИА СПб ф.253, оп.10, д.62, л.190
  5. ЦГИА СПб ф.253, оп.10, д.92, л.62
  6. [lists.memo.ru/d22/f352.htm Списки жертв]

Ссылки

Отрывок, характеризующий Барыбин, Владимир Петрович

– Я так рада, так рада! Я уж сердилась на тебя. Я тебе не говорила, но ты дурно с ней поступал. Это такое сердце, Nicolas. Как я рада! Я бываю гадкая, но мне совестно было быть одной счастливой без Сони, – продолжала Наташа. – Теперь я так рада, ну, беги к ней.
– Нет, постой, ах какая ты смешная! – сказал Николай, всё всматриваясь в нее, и в сестре тоже находя что то новое, необыкновенное и обворожительно нежное, чего он прежде не видал в ней. – Наташа, что то волшебное. А?
– Да, – отвечала она, – ты прекрасно сделал.
«Если б я прежде видел ее такою, какою она теперь, – думал Николай, – я бы давно спросил, что сделать и сделал бы всё, что бы она ни велела, и всё бы было хорошо».
– Так ты рада, и я хорошо сделал?
– Ах, так хорошо! Я недавно с мамашей поссорилась за это. Мама сказала, что она тебя ловит. Как это можно говорить? Я с мама чуть не побранилась. И никому никогда не позволю ничего дурного про нее сказать и подумать, потому что в ней одно хорошее.
– Так хорошо? – сказал Николай, еще раз высматривая выражение лица сестры, чтобы узнать, правда ли это, и, скрыпя сапогами, он соскочил с отвода и побежал к своим саням. Всё тот же счастливый, улыбающийся черкес, с усиками и блестящими глазами, смотревший из под собольего капора, сидел там, и этот черкес был Соня, и эта Соня была наверное его будущая, счастливая и любящая жена.
Приехав домой и рассказав матери о том, как они провели время у Мелюковых, барышни ушли к себе. Раздевшись, но не стирая пробочных усов, они долго сидели, разговаривая о своем счастьи. Они говорили о том, как они будут жить замужем, как их мужья будут дружны и как они будут счастливы.
На Наташином столе стояли еще с вечера приготовленные Дуняшей зеркала. – Только когда всё это будет? Я боюсь, что никогда… Это было бы слишком хорошо! – сказала Наташа вставая и подходя к зеркалам.
– Садись, Наташа, может быть ты увидишь его, – сказала Соня. Наташа зажгла свечи и села. – Какого то с усами вижу, – сказала Наташа, видевшая свое лицо.
– Не надо смеяться, барышня, – сказала Дуняша.
Наташа нашла с помощью Сони и горничной положение зеркалу; лицо ее приняло серьезное выражение, и она замолкла. Долго она сидела, глядя на ряд уходящих свечей в зеркалах, предполагая (соображаясь с слышанными рассказами) то, что она увидит гроб, то, что увидит его, князя Андрея, в этом последнем, сливающемся, смутном квадрате. Но как ни готова она была принять малейшее пятно за образ человека или гроба, она ничего не видала. Она часто стала мигать и отошла от зеркала.