Барятинский, Анатолий Владимирович

князь Анатолий Владимирович Барятинский
Дата рождения	7 августа 1871(1871-08-07)
Место рождения	Санкт-Петербургская губерния
Дата смерти	17 марта 1924(1924-03-17) (52 года)
Место смерти	Ментона
Принадлежность	Российская империя Российская империя
Звание	Генерал-майор
Сражения/войны	Русско-японская война, Первая мировая война
Награды и премии	ГО 4-й ст. 2-й ст. 3-й ст. 2-й ст.

Князь Анато́лий Влади́мирович Баря́тинский (7 августа 1871 — 17 марта 1924, Ментона) — русский генерал, герой русско-японской и Первой мировой войн.

Биография

Православный. Из дворян Курской губернии. Сын князя Владимира Анатольевича Барятинского от брака его с графиней Надеждой Александровной Стенбок-Фермор. Окончил Пажеский корпус (1890), выпущен подпоручиком в лейб-гвардии 4-й стрелковый Императорской фамилии батальон.

Чины: поручик (1894), флигель-адъютант (1896), штабс-капитан (1900), капитан (1903), подполковник (за боевое отличие, 1904), полковник (за отличие, 1905), флигель-адъютант (1913), генерал-майор Свиты (1914).

В 1901 году вышел в отставку, в 1904 поступил в 11-й Восточно-Сибирский стрелковый полк.

Участвовал в русско-японской войне, был награждён орденом Святого Георгия 4-й степени.

Состоял в распоряжении Туркестанского генерал-губернатора (1910—1912) и командующего войсками Киевского военного округа (1912—1914).

18 июля 1914 года назначен командиром 130-го пехотного Херсонского полка, с которым вступил в Первую мировую войну. 27 июля назначен к временному исполнению должности генерала для поручений при главнокомандующем армиями Юго-Западного фронта. 18 августа назначен временно командовать бригадой 58-й пехотной дивизии. Награждён Георгиевским оружием:

За то, что в бою под Магеровым 25 августа 1914 г., временно командуя бригадой 58-й пехотной дивизии, в лесу у Бялы-Плясково, под сильным и губительным огнём противника лично выдвинул вперед приведенный в замешательство полк, чем способствовал успеху боя.

С 12 сентября 1914 года состоял генералом для поручений при командующем 3-й армии, с 12 ноября — при главнокомандующем армиями Юго-Западного фронта. 30 декабря 1915 года назначен командиром 2-й бригады гвардейской стрелковой дивизии. На 24 апреля 1917 года состоял в резерве чинов при штабе Киевского военного округа.

После революции эмигрировал во Францию. Скончался в Ментоне.

Награды

• Орден Святой Анны 3-й ст. с мечами и бантом (1904);
• Орден Святого Станислава 2-й ст. с мечами (1905);
• Орден Святого Георгия 4-й ст. (ВП 19.09.1907);
• Орден Святой Анны 2-й ст. (1911);
• Георгиевское оружие (ВП 09.03.1915).

Семья

Жена (17.08.1894) — Мария Сергеевна Башмакова (1871—1933), дочь Сергея Дмитриевича Башмакова (1831—1877) от брака его с Варварой Карловной Шмидт (1841—1873); внучка гражданского губернатора Таврической губернии Д. Е. Башмакова. Первым мужем Марии Ивановны был Алексей Владимирович Свечин, с которым она развелась, чтобы стать женой Барятинского. Автор интересных воспоминаний «Моя русская жизнь». Умерла в эмиграции в Париже. Их единственная дочь, Мария Анатольевна (1905—1937).

Ссылки

• [ru.rodovid.org/wk/Запись:296619 Барятинский, Анатолий Владимирович] на «Родоводе». Дерево предков и потомков
• [www.grwar.ru/persons/persons.html?id=402 Барятинский, Анатолий Владимирович] на сайте «[www.grwar.ru/ Русская армия в Великой войне]»

Отрывок, характеризующий Барятинский, Анатолий Владимирович

– Еще нет, – вставил Наполеон и, как будто боясь отдаться своему чувству, нахмурился и слегка кивнул головой, давая этим чувствовать Балашеву, что он может продолжать.
Высказав все, что ему было приказано, Балашев сказал, что император Александр желает мира, но не приступит к переговорам иначе, как с тем условием, чтобы… Тут Балашев замялся: он вспомнил те слова, которые император Александр не написал в письме, но которые непременно приказал вставить в рескрипт Салтыкову и которые приказал Балашеву передать Наполеону. Балашев помнил про эти слова: «пока ни один вооруженный неприятель не останется на земле русской», но какое то сложное чувство удержало его. Он не мог сказать этих слов, хотя и хотел это сделать. Он замялся и сказал: с условием, чтобы французские войска отступили за Неман.
Наполеон заметил смущение Балашева при высказывании последних слов; лицо его дрогнуло, левая икра ноги начала мерно дрожать. Не сходя с места, он голосом, более высоким и поспешным, чем прежде, начал говорить. Во время последующей речи Балашев, не раз опуская глаза, невольно наблюдал дрожанье икры в левой ноге Наполеона, которое тем более усиливалось, чем более он возвышал голос.
– Я желаю мира не менее императора Александра, – начал он. – Не я ли осьмнадцать месяцев делаю все, чтобы получить его? Я осьмнадцать месяцев жду объяснений. Но для того, чтобы начать переговоры, чего же требуют от меня? – сказал он, нахмурившись и делая энергически вопросительный жест своей маленькой белой и пухлой рукой.
– Отступления войск за Неман, государь, – сказал Балашев.
– За Неман? – повторил Наполеон. – Так теперь вы хотите, чтобы отступили за Неман – только за Неман? – повторил Наполеон, прямо взглянув на Балашева.
Балашев почтительно наклонил голову.
Вместо требования четыре месяца тому назад отступить из Номерании, теперь требовали отступить только за Неман. Наполеон быстро повернулся и стал ходить по комнате.
– Вы говорите, что от меня требуют отступления за Неман для начатия переговоров; но от меня требовали точно так же два месяца тому назад отступления за Одер и Вислу, и, несмотря на то, вы согласны вести переговоры.
Он молча прошел от одного угла комнаты до другого и опять остановился против Балашева. Лицо его как будто окаменело в своем строгом выражении, и левая нога дрожала еще быстрее, чем прежде. Это дрожанье левой икры Наполеон знал за собой. La vibration de mon mollet gauche est un grand signe chez moi, [Дрожание моей левой икры есть великий признак,] – говорил он впоследствии.
– Такие предложения, как то, чтобы очистить Одер и Вислу, можно делать принцу Баденскому, а не мне, – совершенно неожиданно для себя почти вскрикнул Наполеон. – Ежели бы вы мне дали Петербуг и Москву, я бы не принял этих условий. Вы говорите, я начал войну? А кто прежде приехал к армии? – император Александр, а не я. И вы предлагаете мне переговоры тогда, как я издержал миллионы, тогда как вы в союзе с Англией и когда ваше положение дурно – вы предлагаете мне переговоры! А какая цель вашего союза с Англией? Что она дала вам? – говорил он поспешно, очевидно, уже направляя свою речь не для того, чтобы высказать выгоды заключения мира и обсудить его возможность, а только для того, чтобы доказать и свою правоту, и свою силу, и чтобы доказать неправоту и ошибки Александра.
Вступление его речи было сделано, очевидно, с целью выказать выгоду своего положения и показать, что, несмотря на то, он принимает открытие переговоров. Но он уже начал говорить, и чем больше он говорил, тем менее он был в состоянии управлять своей речью.
Вся цель его речи теперь уже, очевидно, была в том, чтобы только возвысить себя и оскорбить Александра, то есть именно сделать то самое, чего он менее всего хотел при начале свидания.
– Говорят, вы заключили мир с турками?
Балашев утвердительно наклонил голову.
– Мир заключен… – начал он. Но Наполеон не дал ему говорить. Ему, видно, нужно было говорить самому, одному, и он продолжал говорить с тем красноречием и невоздержанием раздраженности, к которому так склонны балованные люди.
– Да, я знаю, вы заключили мир с турками, не получив Молдавии и Валахии. А я бы дал вашему государю эти провинции так же, как я дал ему Финляндию. Да, – продолжал он, – я обещал и дал бы императору Александру Молдавию и Валахию, а теперь он не будет иметь этих прекрасных провинций. Он бы мог, однако, присоединить их к своей империи, и в одно царствование он бы расширил Россию от Ботнического залива до устьев Дуная. Катерина Великая не могла бы сделать более, – говорил Наполеон, все более и более разгораясь, ходя по комнате и повторяя Балашеву почти те же слова, которые ои говорил самому Александру в Тильзите. – Tout cela il l'aurait du a mon amitie… Ah! quel beau regne, quel beau regne! – повторил он несколько раз, остановился, достал золотую табакерку из кармана и жадно потянул из нее носом.