Барятинский, Иван Сергеевич

Иван Сергеевич Барятинский<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
Рождение:	27 февраля 1738(1738-02-27)
Смерть:	23 декабря 1811(1811-12-23) (73 года)
Место погребения:	Покровский монастырь
Род:	Барятинские
Отец:	Сергей Иванович Барятинский
Мать:	Мавра Афанасьевна Степанова (урожденная Савелова)
Супруга:	Екатерина Голштейн-Бекская, Анастасия Бибикова
Дети:	от 1-го брака: Иван, Анна; от 2-го брака: Василий, Анастасия, Елизавета
Военная служба
Принадлежность:	Российская империя Российская империя
Звание:	генерал-поручик
Награды:

Князь Иван Сергеевич Барятинский (27 февраля 1738 — 23 декабря 1811) — российский дипломат екатерининской эпохи, посланник в Париже (le beau russe), генерал-поручик (1777). Брат князя Ф. С. Барятинского.

Биография

Происходил из княжеского рода Барятинских, внук генерал-аншефа князя Ивана Федоровича. Родился в семье Сергея Ивановича Барятинского (умер в 1746) и Мавры Афанасьевны Степановой (урожденной Савеловой, в третьем браке Бутурлиной) (1698—1771).

На восьмом году был записан в солдаты лейб-гвардии в Измайловский полк; из которого в 1758 г. поступил капралом в лейб-компанию и находился при императрице Елисавете Петровне на ординарцах до самой её смерти. Участник Семилетней войны; в Цорндорфском сражении попал в плен.

При Петре III

Петр III произвёл его в подполковники и пожаловал во флигель-адъютанты. По свидетельству Екатерины II, задумав арестовать её, Петр III поручил исполнение этого приказа Барятинскому. Однако последний, напуганный таким приказом, доложил о нём принцу Голштинскому, который и уговорил Петра III отменить приказ. Несмотря на преданность Петру III, князь успешно продолжал службу и при Екатерине II и был назначен кавалером к цесаревичу Павлу Петровичу, при котором состоял до его вступления в брак. Барятинский не принимал участия в воспитании цесаревича, но проводил с ним часть дня, являясь веселым собеседником и часто досаждал ему своими советами. Павел I навсегда сохранил милостивое расположение к нему.

При Екатерине II

После июльского переворота продолжал верно служить. В 1765 году Барятинский ездил в Стокгольм с особым поручением и в том же году был произведен в полковники, в 1769 году — в бригадиры, а в 1771 году — в генерал-майоры. В 1775 году он был назначен посланником в Париж, где оставался в течение 12 лет, стараясь поддерживать дружеские отношения между Россией и Францией. Когда в Париж приехал цесаревич, путешествовавший по Европе с супругой под именем графа и графини Северных, Барятинский принимал их в своем доме и затем сопровождал по Франции.

В 1785 году он подписал вместе с австрийским послом, в качестве посредников, Версальский мирный договор и получил в благодарность портреты королей Франции, Англии и Испании, украшенные брильянтами. Генерал-поручик с 1779 года и Александровский кавалер с 1784 года, Барятинский в 1786 году вышел в отставку. Людовик XVI подарил ему на прощальной аудиенции свой портрет с брильянтами и написал о нём лестный отзыв Екатерине II.

Вернувшись в Россию, Барятинский продолжал оставаться при дворе. Часто он гостил в Москве у своего родного брата, гофмаршала Фёдора Сергеевича, где 23 декабря 1811 года внезапно скончался. Был погребен в Покровском монастыре. Булгаков А. Я. писал из Москвы:

… Грипп свирепствует вовсю, все старики вдруг перемерли. Князь Иван Сергеевич Барятинский умер, читая письмо у брата своего, и так его перепугал, что и этот было умер.

Семья

В 1767 году императрица выдала за Барятинского самую знатную в Россию невесту, принцессу Екатерину Петровну Голштинскую (1750—1811), единственную дочь фельдмаршала, внучку адмирала Н. Ф. Головина. От её родного брата по прямой мужской линии происходят датский король Кристиан IX и императрица Мария Фёдоровна. Брак был несчастлив, и супруги жили отдельно. Имели двух детей:

• Иван Иванович (1772—1825), тайный советник, действительный камергер, посланник в Мюнхене.
• Анна Ивановна (1774—1825), воспитывалась вместе с братом в доме у матери, с 1789 года замужем за обер-гофмаршалом, президентом Придворной конторы графом Николаем Александровичем Толстым (1761/65—1816).

Второй раз князь Барятинский тайно женился на девице Анастасии Бибиковой, от которой имел 3 детей, носивших фамилию Бибитинских. По словам Булгакова А. Я., Барятинский незадолго до смерти, как будто предчувствуя её, написал государю о своем втором браке.

• Василий Иванович (1795—18?), умер в молодости, дворянство получил в 1797 году.
• Анастасия Ивановна (1797—1866), была замужем за Б. М. Загряжским и вторично за тайным советником Г. В. Грудевым.
• Елизавета Ивановна (1798—1834), с 1815 года замужем за историком Д. Н. Бантыш-Каменским.

• Pietro Antonio Rotari 03.jpeg

  Екатерина Петровна,
  жена
• Angelica Kauffmannbariatinsk.jpg

  Семейный портрет Барятинских и Толстых
• Baryatinsky Vigée-Lebrun1.jpg

  Иван Иванович,
  сын
• Anna tolstoy Vigée-Lebrun.jpg

  Анна Ивановна,
  дочь
• Jakov Argunov 02.jpg

  Елизавета Бибитинская,
  дочь

Источники

• Волков С. В. Генералитет Российской империи. — М.: Центрполиграф, 2009. — Т. 1.
• Пчелов Е. В. Рюриковичи: История династии. — М.: Олма-пресс, 2001.
• Кавалеры Императорского ордена святого Александра Невского. — М.: Русскiй мiръ, 2009.

См. также

• Рождествено-Суворово

Отрывок, характеризующий Барятинский, Иван Сергеевич

– Так завтра вы доложите государю?
– Непременно, а Кутузову не обещаю.
– Нет, обещайте, обещайте, Basile, [Василий,] – сказала вслед ему Анна Михайловна, с улыбкой молодой кокетки, которая когда то, должно быть, была ей свойственна, а теперь так не шла к ее истощенному лицу.
Она, видимо, забыла свои годы и пускала в ход, по привычке, все старинные женские средства. Но как только он вышел, лицо ее опять приняло то же холодное, притворное выражение, которое было на нем прежде. Она вернулась к кружку, в котором виконт продолжал рассказывать, и опять сделала вид, что слушает, дожидаясь времени уехать, так как дело ее было сделано.
– Но как вы находите всю эту последнюю комедию du sacre de Milan? [миланского помазания?] – сказала Анна Павловна. Et la nouvelle comedie des peuples de Genes et de Lucques, qui viennent presenter leurs voeux a M. Buonaparte assis sur un trone, et exaucant les voeux des nations! Adorable! Non, mais c'est a en devenir folle! On dirait, que le monde entier a perdu la tete. [И вот новая комедия: народы Генуи и Лукки изъявляют свои желания господину Бонапарте. И господин Бонапарте сидит на троне и исполняет желания народов. 0! это восхитительно! Нет, от этого можно с ума сойти. Подумаешь, что весь свет потерял голову.]
Князь Андрей усмехнулся, прямо глядя в лицо Анны Павловны.
– «Dieu me la donne, gare a qui la touche», – сказал он (слова Бонапарте, сказанные при возложении короны). – On dit qu'il a ete tres beau en prononcant ces paroles, [Бог мне дал корону. Беда тому, кто ее тронет. – Говорят, он был очень хорош, произнося эти слова,] – прибавил он и еще раз повторил эти слова по итальянски: «Dio mi la dona, guai a chi la tocca».
– J'espere enfin, – продолжала Анна Павловна, – que ca a ete la goutte d'eau qui fera deborder le verre. Les souverains ne peuvent plus supporter cet homme, qui menace tout. [Надеюсь, что это была, наконец, та капля, которая переполнит стакан. Государи не могут более терпеть этого человека, который угрожает всему.]
– Les souverains? Je ne parle pas de la Russie, – сказал виконт учтиво и безнадежно: – Les souverains, madame! Qu'ont ils fait pour Louis XVII, pour la reine, pour madame Elisabeth? Rien, – продолжал он одушевляясь. – Et croyez moi, ils subissent la punition pour leur trahison de la cause des Bourbons. Les souverains? Ils envoient des ambassadeurs complimenter l'usurpateur. [Государи! Я не говорю о России. Государи! Но что они сделали для Людовика XVII, для королевы, для Елизаветы? Ничего. И, поверьте мне, они несут наказание за свою измену делу Бурбонов. Государи! Они шлют послов приветствовать похитителя престола.]
И он, презрительно вздохнув, опять переменил положение. Князь Ипполит, долго смотревший в лорнет на виконта, вдруг при этих словах повернулся всем телом к маленькой княгине и, попросив у нее иголку, стал показывать ей, рисуя иголкой на столе, герб Конде. Он растолковывал ей этот герб с таким значительным видом, как будто княгиня просила его об этом.
– Baton de gueules, engrele de gueules d'azur – maison Conde, [Фраза, не переводимая буквально, так как состоит из условных геральдических терминов, не вполне точно употребленных. Общий смысл такой : Герб Конде представляет щит с красными и синими узкими зазубренными полосами,] – говорил он.
Княгиня, улыбаясь, слушала.
– Ежели еще год Бонапарте останется на престоле Франции, – продолжал виконт начатый разговор, с видом человека не слушающего других, но в деле, лучше всех ему известном, следящего только за ходом своих мыслей, – то дела пойдут слишком далеко. Интригой, насилием, изгнаниями, казнями общество, я разумею хорошее общество, французское, навсегда будет уничтожено, и тогда…
Он пожал плечами и развел руками. Пьер хотел было сказать что то: разговор интересовал его, но Анна Павловна, караулившая его, перебила.
– Император Александр, – сказала она с грустью, сопутствовавшей всегда ее речам об императорской фамилии, – объявил, что он предоставит самим французам выбрать образ правления. И я думаю, нет сомнения, что вся нация, освободившись от узурпатора, бросится в руки законного короля, – сказала Анна Павловна, стараясь быть любезной с эмигрантом и роялистом.
– Это сомнительно, – сказал князь Андрей. – Monsieur le vicomte [Господин виконт] совершенно справедливо полагает, что дела зашли уже слишком далеко. Я думаю, что трудно будет возвратиться к старому.
– Сколько я слышал, – краснея, опять вмешался в разговор Пьер, – почти всё дворянство перешло уже на сторону Бонапарта.
– Это говорят бонапартисты, – сказал виконт, не глядя на Пьера. – Теперь трудно узнать общественное мнение Франции.
– Bonaparte l'a dit, [Это сказал Бонапарт,] – сказал князь Андрей с усмешкой.
(Видно было, что виконт ему не нравился, и что он, хотя и не смотрел на него, против него обращал свои речи.)
– «Je leur ai montre le chemin de la gloire» – сказал он после недолгого молчания, опять повторяя слова Наполеона: – «ils n'en ont pas voulu; je leur ai ouvert mes antichambres, ils se sont precipites en foule»… Je ne sais pas a quel point il a eu le droit de le dire. [Я показал им путь славы: они не хотели; я открыл им мои передние: они бросились толпой… Не знаю, до какой степени имел он право так говорить.]
– Aucun, [Никакого,] – возразил виконт. – После убийства герцога даже самые пристрастные люди перестали видеть в нем героя. Si meme ca a ete un heros pour certaines gens, – сказал виконт, обращаясь к Анне Павловне, – depuis l'assassinat du duc il y a un Marietyr de plus dans le ciel, un heros de moins sur la terre. [Если он и был героем для некоторых людей, то после убиения герцога одним мучеником стало больше на небесах и одним героем меньше на земле.]
Не успели еще Анна Павловна и другие улыбкой оценить этих слов виконта, как Пьер опять ворвался в разговор, и Анна Павловна, хотя и предчувствовавшая, что он скажет что нибудь неприличное, уже не могла остановить его.
– Казнь герцога Энгиенского, – сказал мсье Пьер, – была государственная необходимость; и я именно вижу величие души в том, что Наполеон не побоялся принять на себя одного ответственность в этом поступке.
– Dieul mon Dieu! [Боже! мой Боже!] – страшным шопотом проговорила Анна Павловна.
– Comment, M. Pierre, vous trouvez que l'assassinat est grandeur d'ame, [Как, мсье Пьер, вы видите в убийстве величие души,] – сказала маленькая княгиня, улыбаясь и придвигая к себе работу.