Восстание Бар-Кохбы

Восстание Бар-Кохбы — восстание иудеев против римлян при императоре Адриане, в 132—136 годах, под предводительством Шимона Бар-Кохбы. Одно из важнейших событий в истории еврейского народа, фактически завершающее так называемый «период Второго Храма». Это восстание было попыткой восстановления еврейской государственности.

Территориальные масштабы распространения волнений

Вопрос о территориальном охвате восстания Бар-Кохбы является одним из важнейших вопросов в области изучения самого восстания и его характеристики. «Вопрос освобождения Иерусалима, как и вопрос о территориальном охвате восстания, хотя и представляют интерес сами по себе, приобретают еще большее значение для прояснения идеологии, стоящей за взглядами того или иного ученого. Если в руках Бар-Кохбы находилась большая часть Израиля, включая Иерусалим, это дает больше оснований для оправдания восстания. Широкомасштабные успехи возвышают фигуру Бар-Кохбы и его сторонников. Если же Бар-Кохба контролировал лишь часть Иудеи, не включающую Иерусалим, это не может считаться крупным успехом с современной точки зрения. Это, в свою очередь, придает силу утверждению, что евреи должны были оценить свои силы до восстания и понять, что они выходят на заранее проигранную войну. Полное поражение трудно оправдать и легко опорочить.»

Среди исследований территориального охвата восстания Бар-Кохбы и его места в событиях того времени выделяются две основные концепции:

1. Восстание Бар-Кохбы носило широкомасштабный характер на всей территории страны, в которое была вовлечена бо́льшая часть населения Израиля.
2. Восстание Бар-Кохбы не имело большого размаха, носило характер волнений среди определенной прослойки населения и не повлекло таких серьёзных последствий, как утверждают сторонники первой концепции.

Ссылки

• [www.eleven.co.il/article/10418 Бар-Кохбы восстание] — статья из Электронной еврейской энциклопедии

Отрывок, характеризующий Восстание Бар-Кохбы

В числе молодых людей, введенных Ростовым, был одним из первых – Долохов, который понравился всем в доме, исключая Наташи. За Долохова она чуть не поссорилась с братом. Она настаивала на том, что он злой человек, что в дуэли с Безуховым Пьер был прав, а Долохов виноват, что он неприятен и неестествен.
– Нечего мне понимать, – с упорным своевольством кричала Наташа, – он злой и без чувств. Вот ведь я же люблю твоего Денисова, он и кутила, и всё, а я всё таки его люблю, стало быть я понимаю. Не умею, как тебе сказать; у него всё назначено, а я этого не люблю. Денисова…
– Ну Денисов другое дело, – отвечал Николай, давая чувствовать, что в сравнении с Долоховым даже и Денисов был ничто, – надо понимать, какая душа у этого Долохова, надо видеть его с матерью, это такое сердце!
– Уж этого я не знаю, но с ним мне неловко. И ты знаешь ли, что он влюбился в Соню?
– Какие глупости…
– Я уверена, вот увидишь. – Предсказание Наташи сбывалось. Долохов, не любивший дамского общества, стал часто бывать в доме, и вопрос о том, для кого он ездит, скоро (хотя и никто не говорил про это) был решен так, что он ездит для Сони. И Соня, хотя никогда не посмела бы сказать этого, знала это и всякий раз, как кумач, краснела при появлении Долохова.
Долохов часто обедал у Ростовых, никогда не пропускал спектакля, где они были, и бывал на балах adolescentes [подростков] у Иогеля, где всегда бывали Ростовы. Он оказывал преимущественное внимание Соне и смотрел на нее такими глазами, что не только она без краски не могла выдержать этого взгляда, но и старая графиня и Наташа краснели, заметив этот взгляд.
Видно было, что этот сильный, странный мужчина находился под неотразимым влиянием, производимым на него этой черненькой, грациозной, любящей другого девочкой.
Ростов замечал что то новое между Долоховым и Соней; но он не определял себе, какие это были новые отношения. «Они там все влюблены в кого то», думал он про Соню и Наташу. Но ему было не так, как прежде, ловко с Соней и Долоховым, и он реже стал бывать дома.
С осени 1806 года опять всё заговорило о войне с Наполеоном еще с большим жаром, чем в прошлом году. Назначен был не только набор рекрут, но и еще 9 ти ратников с тысячи. Повсюду проклинали анафемой Бонапартия, и в Москве только и толков было, что о предстоящей войне. Для семейства Ростовых весь интерес этих приготовлений к войне заключался только в том, что Николушка ни за что не соглашался оставаться в Москве и выжидал только конца отпуска Денисова с тем, чтобы с ним вместе ехать в полк после праздников. Предстоящий отъезд не только не мешал ему веселиться, но еще поощрял его к этому. Большую часть времени он проводил вне дома, на обедах, вечерах и балах.