Баскаков, Николай Александрович
Поделись знанием:
- писал об отцовских предках Н. А. Баскаков («Русские фамилии тюркского происхождения», 1969 г.).
В передней Ахросимовой лакей, снимая с Пьера его шубу, сказал, что Марья Дмитриевна просят к себе в спальню.
Отворив дверь в залу, Пьер увидал Наташу, сидевшую у окна с худым, бледным и злым лицом. Она оглянулась на него, нахмурилась и с выражением холодного достоинства вышла из комнаты.
– Что случилось? – спросил Пьер, входя к Марье Дмитриевне.
– Хорошие дела, – отвечала Марья Дмитриевна: – пятьдесят восемь лет прожила на свете, такого сраму не видала. – И взяв с Пьера честное слово молчать обо всем, что он узнает, Марья Дмитриевна сообщила ему, что Наташа отказала своему жениху без ведома родителей, что причиной этого отказа был Анатоль Курагин, с которым сводила ее жена Пьера, и с которым она хотела бежать в отсутствие своего отца, с тем, чтобы тайно обвенчаться.
Пьер приподняв плечи и разинув рот слушал то, что говорила ему Марья Дмитриевна, не веря своим ушам. Невесте князя Андрея, так сильно любимой, этой прежде милой Наташе Ростовой, променять Болконского на дурака Анатоля, уже женатого (Пьер знал тайну его женитьбы), и так влюбиться в него, чтобы согласиться бежать с ним! – Этого Пьер не мог понять и не мог себе представить.
Милое впечатление Наташи, которую он знал с детства, не могло соединиться в его душе с новым представлением о ее низости, глупости и жестокости. Он вспомнил о своей жене. «Все они одни и те же», сказал он сам себе, думая, что не ему одному достался печальный удел быть связанным с гадкой женщиной. Но ему всё таки до слез жалко было князя Андрея, жалко было его гордости. И чем больше он жалел своего друга, тем с большим презрением и даже отвращением думал об этой Наташе, с таким выражением холодного достоинства сейчас прошедшей мимо него по зале. Он не знал, что душа Наташи была преисполнена отчаяния, стыда, унижения, и что она не виновата была в том, что лицо ее нечаянно выражало спокойное достоинство и строгость.
– Да как обвенчаться! – проговорил Пьер на слова Марьи Дмитриевны. – Он не мог обвенчаться: он женат.
– Час от часу не легче, – проговорила Марья Дмитриевна. – Хорош мальчик! То то мерзавец! А она ждет, второй день ждет. По крайней мере ждать перестанет, надо сказать ей.
Узнав от Пьера подробности женитьбы Анатоля, излив свой гнев на него ругательными словами, Марья Дмитриевна сообщила ему то, для чего она вызвала его. Марья Дмитриевна боялась, чтобы граф или Болконский, который мог всякую минуту приехать, узнав дело, которое она намерена была скрыть от них, не вызвали на дуэль Курагина, и потому просила его приказать от ее имени его шурину уехать из Москвы и не сметь показываться ей на глаза. Пьер обещал ей исполнить ее желание, только теперь поняв опасность, которая угрожала и старому графу, и Николаю, и князю Андрею. Кратко и точно изложив ему свои требования, она выпустила его в гостиную. – Смотри же, граф ничего не знает. Ты делай, как будто ничего не знаешь, – сказала она ему. – А я пойду сказать ей, что ждать нечего! Да оставайся обедать, коли хочешь, – крикнула Марья Дмитриевна Пьеру.
Пьер встретил старого графа. Он был смущен и расстроен. В это утро Наташа сказала ему, что она отказала Болконскому.
– Беда, беда, mon cher, – говорил он Пьеру, – беда с этими девками без матери; уж я так тужу, что приехал. Я с вами откровенен буду. Слышали, отказала жениху, ни у кого не спросивши ничего. Оно, положим, я никогда этому браку очень не радовался. Положим, он хороший человек, но что ж, против воли отца счастья бы не было, и Наташа без женихов не останется. Да всё таки долго уже так продолжалось, да и как же это без отца, без матери, такой шаг! А теперь больна, и Бог знает, что! Плохо, граф, плохо с дочерьми без матери… – Пьер видел, что граф был очень расстроен, старался перевести разговор на другой предмет, но граф опять возвращался к своему горю.
Соня с встревоженным лицом вошла в гостиную.
– Наташа не совсем здорова; она в своей комнате и желала бы вас видеть. Марья Дмитриевна у нее и просит вас тоже.
– Да ведь вы очень дружны с Болконским, верно что нибудь передать хочет, – сказал граф. – Ах, Боже мой, Боже мой! Как всё хорошо было! – И взявшись за редкие виски седых волос, граф вышел из комнаты.
Марья Дмитриевна объявила Наташе о том, что Анатоль был женат. Наташа не хотела верить ей и требовала подтверждения этого от самого Пьера. Соня сообщила это Пьеру в то время, как она через коридор провожала его в комнату Наташи.
Наташа, бледная, строгая сидела подле Марьи Дмитриевны и от самой двери встретила Пьера лихорадочно блестящим, вопросительным взглядом. Она не улыбнулась, не кивнула ему головой, она только упорно смотрела на него, и взгляд ее спрашивал его только про то: друг ли он или такой же враг, как и все другие, по отношению к Анатолю. Сам по себе Пьер очевидно не существовал для нее.
– Он всё знает, – сказала Марья Дмитриевна, указывая на Пьера и обращаясь к Наташе. – Он пускай тебе скажет, правду ли я говорила.
Наташа, как подстреленный, загнанный зверь смотрит на приближающихся собак и охотников, смотрела то на того, то на другого.
– Наталья Ильинична, – начал Пьер, опустив глаза и испытывая чувство жалости к ней и отвращения к той операции, которую он должен был делать, – правда это или не правда, это для вас должно быть всё равно, потому что…
– Так это не правда, что он женат!
– Нет, это правда.
– Он женат был и давно? – спросила она, – честное слово?
Пьер дал ей честное слово.
– Он здесь еще? – спросила она быстро.
– Да, я его сейчас видел.
Она очевидно была не в силах говорить и делала руками знаки, чтобы оставили ее.
Пьер не остался обедать, а тотчас же вышел из комнаты и уехал. Он поехал отыскивать по городу Анатоля Курагина, при мысли о котором теперь вся кровь у него приливала к сердцу и он испытывал затруднение переводить дыхание. На горах, у цыган, у Comoneno – его не было. Пьер поехал в клуб.
В клубе всё шло своим обыкновенным порядком: гости, съехавшиеся обедать, сидели группами и здоровались с Пьером и говорили о городских новостях. Лакей, поздоровавшись с ним, доложил ему, зная его знакомство и привычки, что место ему оставлено в маленькой столовой, что князь Михаил Захарыч в библиотеке, а Павел Тимофеич не приезжали еще. Один из знакомых Пьера между разговором о погоде спросил у него, слышал ли он о похищении Курагиным Ростовой, про которое говорят в городе, правда ли это? Пьер, засмеявшись, сказал, что это вздор, потому что он сейчас только от Ростовых. Он спрашивал у всех про Анатоля; ему сказал один, что не приезжал еще, другой, что он будет обедать нынче. Пьеру странно было смотреть на эту спокойную, равнодушную толпу людей, не знавшую того, что делалось у него в душе. Он прошелся по зале, дождался пока все съехались, и не дождавшись Анатоля, не стал обедать и поехал домой.
Анатоль, которого он искал, в этот день обедал у Долохова и совещался с ним о том, как поправить испорченное дело. Ему казалось необходимо увидаться с Ростовой. Вечером он поехал к сестре, чтобы переговорить с ней о средствах устроить это свидание. Когда Пьер, тщетно объездив всю Москву, вернулся домой, камердинер доложил ему, что князь Анатоль Васильич у графини. Гостиная графини была полна гостей.
Пьер не здороваясь с женою, которую он не видал после приезда (она больше чем когда нибудь ненавистна была ему в эту минуту), вошел в гостиную и увидав Анатоля подошел к нему.
– Ah, Pierre, – сказала графиня, подходя к мужу. – Ты не знаешь в каком положении наш Анатоль… – Она остановилась, увидав в опущенной низко голове мужа, в его блестящих глазах, в его решительной походке то страшное выражение бешенства и силы, которое она знала и испытала на себе после дуэли с Долоховым.
– Где вы – там разврат, зло, – сказал Пьер жене. – Анатоль, пойдемте, мне надо поговорить с вами, – сказал он по французски.
Анатоль оглянулся на сестру и покорно встал, готовый следовать за Пьером.
Пьер, взяв его за руку, дернул к себе и пошел из комнаты.
– Si vous vous permettez dans mon salon, [Если вы позволите себе в моей гостиной,] – шопотом проговорила Элен; но Пьер, не отвечая ей вышел из комнаты.
Анатоль шел за ним обычной, молодцоватой походкой. Но на лице его было заметно беспокойство.
Войдя в свой кабинет, Пьер затворил дверь и обратился к Анатолю, не глядя на него.
– Вы обещали графине Ростовой жениться на ней и хотели увезти ее?
– Мой милый, – отвечал Анатоль по французски (как и шел весь разговор), я не считаю себя обязанным отвечать на допросы, делаемые в таком тоне.
Лицо Пьера, и прежде бледное, исказилось бешенством. Он схватил своей большой рукой Анатоля за воротник мундира и стал трясти из стороны в сторону до тех пор, пока лицо Анатоля не приняло достаточное выражение испуга.
– Когда я говорю, что мне надо говорить с вами… – повторял Пьер.
– Ну что, это глупо. А? – сказал Анатоль, ощупывая оторванную с сукном пуговицу воротника.
– Вы негодяй и мерзавец, и не знаю, что меня воздерживает от удовольствия разможжить вам голову вот этим, – говорил Пьер, – выражаясь так искусственно потому, что он говорил по французски. Он взял в руку тяжелое пресспапье и угрожающе поднял и тотчас же торопливо положил его на место.
– Обещали вы ей жениться?
– Я, я, я не думал; впрочем я никогда не обещался, потому что…
Пьер перебил его. – Есть у вас письма ее? Есть у вас письма? – повторял Пьер, подвигаясь к Анатолю.
Анатоль взглянул на него и тотчас же, засунув руку в карман, достал бумажник.
Пьер взял подаваемое ему письмо и оттолкнув стоявший на дороге стол повалился на диван.
– Je ne serai pas violent, ne craignez rien, [Не бойтесь, я насилия не употреблю,] – сказал Пьер, отвечая на испуганный жест Анатоля. – Письма – раз, – сказал Пьер, как будто повторяя урок для самого себя. – Второе, – после минутного молчания продолжал он, опять вставая и начиная ходить, – вы завтра должны уехать из Москвы.
– Но как же я могу…
– Третье, – не слушая его, продолжал Пьер, – вы никогда ни слова не должны говорить о том, что было между вами и графиней. Этого, я знаю, я не могу запретить вам, но ежели в вас есть искра совести… – Пьер несколько раз молча прошел по комнате. Анатоль сидел у стола и нахмурившись кусал себе губы.
– Вы не можете не понять наконец, что кроме вашего удовольствия есть счастье, спокойствие других людей, что вы губите целую жизнь из того, что вам хочется веселиться. Забавляйтесь с женщинами подобными моей супруге – с этими вы в своем праве, они знают, чего вы хотите от них. Они вооружены против вас тем же опытом разврата; но обещать девушке жениться на ней… обмануть, украсть… Как вы не понимаете, что это так же подло, как прибить старика или ребенка!…
Пьер замолчал и взглянул на Анатоля уже не гневным, но вопросительным взглядом.
– Этого я не знаю. А? – сказал Анатоль, ободряясь по мере того, как Пьер преодолевал свой гнев. – Этого я не знаю и знать не хочу, – сказал он, не глядя на Пьера и с легким дрожанием нижней челюсти, – но вы сказали мне такие слова: подло и тому подобное, которые я comme un homme d'honneur [как честный человек] никому не позволю.
Пьер с удивлением посмотрел на него, не в силах понять, чего ему было нужно.
– Хотя это и было с глазу на глаз, – продолжал Анатоль, – но я не могу…
– Что ж, вам нужно удовлетворение? – насмешливо сказал Пьер.
– По крайней мере вы можете взять назад свои слова. А? Ежели вы хотите, чтоб я исполнил ваши желанья. А?
– Беру, беру назад, – проговорил Пьер и прошу вас извинить меня. Пьер взглянул невольно на оторванную пуговицу. – И денег, ежели вам нужно на дорогу. – Анатоль улыбнулся.
Это выражение робкой и подлой улыбки, знакомой ему по жене, взорвало Пьера.
– О, подлая, бессердечная порода! – проговорил он и вышел из комнаты.
На другой день Анатоль уехал в Петербург.
Пьер поехал к Марье Дмитриевне, чтобы сообщить об исполнении ее желанья – об изгнании Курагина из Москвы. Весь дом был в страхе и волнении. Наташа была очень больна, и, как Марья Дмитриевна под секретом сказала ему, она в ту же ночь, как ей было объявлено, что Анатоль женат, отравилась мышьяком, который она тихонько достала. Проглотив его немного, она так испугалась, что разбудила Соню и объявила ей то, что она сделала. Во время были приняты нужные меры против яда, и теперь она была вне опасности; но всё таки слаба так, что нельзя было думать везти ее в деревню и послано было за графиней. Пьер видел растерянного графа и заплаканную Соню, но не мог видеть Наташи.
Пьер в этот день обедал в клубе и со всех сторон слышал разговоры о попытке похищения Ростовой и с упорством опровергал эти разговоры, уверяя всех, что больше ничего не было, как только то, что его шурин сделал предложение Ростовой и получил отказ. Пьеру казалось, что на его обязанности лежит скрыть всё дело и восстановить репутацию Ростовой.
Он со страхом ожидал возвращения князя Андрея и каждый день заезжал наведываться о нем к старому князю.
Князь Николай Андреич знал через m lle Bourienne все слухи, ходившие по городу, и прочел ту записку к княжне Марье, в которой Наташа отказывала своему жениху. Он казался веселее обыкновенного и с большим нетерпением ожидал сына.
Чрез несколько дней после отъезда Анатоля, Пьер получил записку от князя Андрея, извещавшего его о своем приезде и просившего Пьера заехать к нему.
Князь Андрей, приехав в Москву, в первую же минуту своего приезда получил от отца записку Наташи к княжне Марье, в которой она отказывала жениху (записку эту похитила у княжны Марьи и передала князю m lle Вourienne) и услышал от отца с прибавлениями рассказы о похищении Наташи.
Князь Андрей приехал вечером накануне. Пьер приехал к нему на другое утро. Пьер ожидал найти князя Андрея почти в том же положении, в котором была и Наташа, и потому он был удивлен, когда, войдя в гостиную, услыхал из кабинета громкий голос князя Андрея, оживленно говорившего что то о какой то петербургской интриге. Старый князь и другой чей то голос изредка перебивали его. Княжна Марья вышла навстречу к Пьеру. Она вздохнула, указывая глазами на дверь, где был князь Андрей, видимо желая выразить свое сочувствие к его горю; но Пьер видел по лицу княжны Марьи, что она была рада и тому, что случилось, и тому, как ее брат принял известие об измене невесты.
– Он сказал, что ожидал этого, – сказала она. – Я знаю, что гордость его не позволит ему выразить своего чувства, но всё таки лучше, гораздо лучше он перенес это, чем я ожидала. Видно, так должно было быть…
– Но неужели совершенно всё кончено? – сказал Пьер.
Княжна Марья с удивлением посмотрела на него. Она не понимала даже, как можно было об этом спрашивать. Пьер вошел в кабинет. Князь Андрей, весьма изменившийся, очевидно поздоровевший, но с новой, поперечной морщиной между бровей, в штатском платье, стоял против отца и князя Мещерского и горячо спорил, делая энергические жесты. Речь шла о Сперанском, известие о внезапной ссылке и мнимой измене которого только что дошло до Москвы.
– Теперь судят и обвиняют его (Сперанского) все те, которые месяц тому назад восхищались им, – говорил князь Андрей, – и те, которые не в состоянии были понимать его целей. Судить человека в немилости очень легко и взваливать на него все ошибки другого; а я скажу, что ежели что нибудь сделано хорошего в нынешнее царствованье, то всё хорошее сделано им – им одним. – Он остановился, увидав Пьера. Лицо его дрогнуло и тотчас же приняло злое выражение. – И потомство отдаст ему справедливость, – договорил он, и тотчас же обратился к Пьеру.
– Ну ты как? Все толстеешь, – говорил он оживленно, но вновь появившаяся морщина еще глубже вырезалась на его лбу. – Да, я здоров, – отвечал он на вопрос Пьера и усмехнулся. Пьеру ясно было, что усмешка его говорила: «здоров, но здоровье мое никому не нужно». Сказав несколько слов с Пьером об ужасной дороге от границ Польши, о том, как он встретил в Швейцарии людей, знавших Пьера, и о господине Десале, которого он воспитателем для сына привез из за границы, князь Андрей опять с горячностью вмешался в разговор о Сперанском, продолжавшийся между двумя стариками.
– Ежели бы была измена и были бы доказательства его тайных сношений с Наполеоном, то их всенародно объявили бы – с горячностью и поспешностью говорил он. – Я лично не люблю и не любил Сперанского, но я люблю справедливость. – Пьер узнавал теперь в своем друге слишком знакомую ему потребность волноваться и спорить о деле для себя чуждом только для того, чтобы заглушить слишком тяжелые задушевные мысли.
Когда князь Мещерский уехал, князь Андрей взял под руку Пьера и пригласил его в комнату, которая была отведена для него. В комнате была разбита кровать, лежали раскрытые чемоданы и сундуки. Князь Андрей подошел к одному из них и достал шкатулку. Из шкатулки он достал связку в бумаге. Он всё делал молча и очень быстро. Он приподнялся, прокашлялся. Лицо его было нахмурено и губы поджаты.
– Прости меня, ежели я тебя утруждаю… – Пьер понял, что князь Андрей хотел говорить о Наташе, и широкое лицо его выразило сожаление и сочувствие. Это выражение лица Пьера рассердило князя Андрея; он решительно, звонко и неприятно продолжал: – Я получил отказ от графини Ростовой, и до меня дошли слухи об искании ее руки твоим шурином, или тому подобное. Правда ли это?
– И правда и не правда, – начал Пьер; но князь Андрей перебил его.
– Вот ее письма и портрет, – сказал он. Он взял связку со стола и передал Пьеру.
– Отдай это графине… ежели ты увидишь ее.
– Она очень больна, – сказал Пьер.
– Так она здесь еще? – сказал князь Андрей. – А князь Курагин? – спросил он быстро.
– Он давно уехал. Она была при смерти…
– Очень сожалею об ее болезни, – сказал князь Андрей. – Он холодно, зло, неприятно, как его отец, усмехнулся.
– Но господин Курагин, стало быть, не удостоил своей руки графиню Ростову? – сказал князь Андрей. Он фыркнул носом несколько раз.
– Он не мог жениться, потому что он был женат, – сказал Пьер.
Князь Андрей неприятно засмеялся, опять напоминая своего отца.
– А где же он теперь находится, ваш шурин, могу ли я узнать? – сказал он.
– Он уехал в Петер…. впрочем я не знаю, – сказал Пьер.
– Ну да это всё равно, – сказал князь Андрей. – Передай графине Ростовой, что она была и есть совершенно свободна, и что я желаю ей всего лучшего.
Пьер взял в руки связку бумаг. Князь Андрей, как будто вспоминая, не нужно ли ему сказать еще что нибудь или ожидая, не скажет ли чего нибудь Пьер, остановившимся взглядом смотрел на него.
– Послушайте, помните вы наш спор в Петербурге, – сказал Пьер, помните о…
– Помню, – поспешно отвечал князь Андрей, – я говорил, что падшую женщину надо простить, но я не говорил, что я могу простить. Я не могу.
– Разве можно это сравнивать?… – сказал Пьер. Князь Андрей перебил его. Он резко закричал:
– Да, опять просить ее руки, быть великодушным, и тому подобное?… Да, это очень благородно, но я не способен итти sur les brisees de monsieur [итти по стопам этого господина]. – Ежели ты хочешь быть моим другом, не говори со мною никогда про эту… про всё это. Ну, прощай. Так ты передашь…
Пьер вышел и пошел к старому князю и княжне Марье.
Старик казался оживленнее обыкновенного. Княжна Марья была такая же, как и всегда, но из за сочувствия к брату, Пьер видел в ней радость к тому, что свадьба ее брата расстроилась. Глядя на них, Пьер понял, какое презрение и злобу они имели все против Ростовых, понял, что нельзя было при них даже и упоминать имя той, которая могла на кого бы то ни было променять князя Андрея.
За обедом речь зашла о войне, приближение которой уже становилось очевидно. Князь Андрей не умолкая говорил и спорил то с отцом, то с Десалем, швейцарцем воспитателем, и казался оживленнее обыкновенного, тем оживлением, которого нравственную причину так хорошо знал Пьер.
В этот же вечер, Пьер поехал к Ростовым, чтобы исполнить свое поручение. Наташа была в постели, граф был в клубе, и Пьер, передав письма Соне, пошел к Марье Дмитриевне, интересовавшейся узнать о том, как князь Андрей принял известие. Через десять минут Соня вошла к Марье Дмитриевне.
– Наташа непременно хочет видеть графа Петра Кирилловича, – сказала она.
– Да как же, к ней что ль его свести? Там у вас не прибрано, – сказала Марья Дмитриевна.
– Нет, она оделась и вышла в гостиную, – сказала Соня.
Марья Дмитриевна только пожала плечами.
– Когда это графиня приедет, измучила меня совсем. Ты смотри ж, не говори ей всего, – обратилась она к Пьеру. – И бранить то ее духу не хватает, так жалка, так жалка!
Наташа, исхудавшая, с бледным и строгим лицом (совсем не пристыженная, какою ее ожидал Пьер) стояла по середине гостиной. Когда Пьер показался в двери, она заторопилась, очевидно в нерешительности, подойти ли к нему или подождать его.
Пьер поспешно подошел к ней. Он думал, что она ему, как всегда, подаст руку; но она, близко подойдя к нему, остановилась, тяжело дыша и безжизненно опустив руки, совершенно в той же позе, в которой она выходила на середину залы, чтоб петь, но совсем с другим выражением.
– Петр Кирилыч, – начала она быстро говорить – князь Болконский был вам друг, он и есть вам друг, – поправилась она (ей казалось, что всё только было, и что теперь всё другое). – Он говорил мне тогда, чтобы обратиться к вам…
Пьер молча сопел носом, глядя на нее. Он до сих пор в душе своей упрекал и старался презирать ее; но теперь ему сделалось так жалко ее, что в душе его не было места упреку.
– Он теперь здесь, скажите ему… чтобы он прост… простил меня. – Она остановилась и еще чаще стала дышать, но не плакала.
– Да… я скажу ему, – говорил Пьер, но… – Он не знал, что сказать.
Наташа видимо испугалась той мысли, которая могла притти Пьеру.
– Нет, я знаю, что всё кончено, – сказала она поспешно. – Нет, это не может быть никогда. Меня мучает только зло, которое я ему сделала. Скажите только ему, что я прошу его простить, простить, простить меня за всё… – Она затряслась всем телом и села на стул.
Еще никогда не испытанное чувство жалости переполнило душу Пьера.
– Я скажу ему, я всё еще раз скажу ему, – сказал Пьер; – но… я бы желал знать одно…
«Что знать?» спросил взгляд Наташи.
– Я бы желал знать, любили ли вы… – Пьер не знал как назвать Анатоля и покраснел при мысли о нем, – любили ли вы этого дурного человека?
– Не называйте его дурным, – сказала Наташа. – Но я ничего – ничего не знаю… – Она опять заплакала.
И еще больше чувство жалости, нежности и любви охватило Пьера. Он слышал как под очками его текли слезы и надеялся, что их не заметят.
– Не будем больше говорить, мой друг, – сказал Пьер.
Так странно вдруг для Наташи показался этот его кроткий, нежный, задушевный голос.
– Не будем говорить, мой друг, я всё скажу ему; но об одном прошу вас – считайте меня своим другом, и ежели вам нужна помощь, совет, просто нужно будет излить свою душу кому нибудь – не теперь, а когда у вас ясно будет в душе – вспомните обо мне. – Он взял и поцеловал ее руку. – Я счастлив буду, ежели в состоянии буду… – Пьер смутился.
– Не говорите со мной так: я не стою этого! – вскрикнула Наташа и хотела уйти из комнаты, но Пьер удержал ее за руку. Он знал, что ему нужно что то еще сказать ей. Но когда он сказал это, он удивился сам своим словам.
– Перестаньте, перестаньте, вся жизнь впереди для вас, – сказал он ей.
– Для меня? Нет! Для меня всё пропало, – сказала она со стыдом и самоунижением.
– Все пропало? – повторил он. – Ежели бы я был не я, а красивейший, умнейший и лучший человек в мире, и был бы свободен, я бы сию минуту на коленях просил руки и любви вашей.
Наташа в первый раз после многих дней заплакала слезами благодарности и умиления и взглянув на Пьера вышла из комнаты.
Пьер тоже вслед за нею почти выбежал в переднюю, удерживая слезы умиления и счастья, давившие его горло, не попадая в рукава надел шубу и сел в сани.
– Теперь куда прикажете? – спросил кучер.
«Куда? спросил себя Пьер. Куда же можно ехать теперь? Неужели в клуб или гости?» Все люди казались так жалки, так бедны в сравнении с тем чувством умиления и любви, которое он испытывал; в сравнении с тем размягченным, благодарным взглядом, которым она последний раз из за слез взглянула на него.
– Домой, – сказал Пьер, несмотря на десять градусов мороза распахивая медвежью шубу на своей широкой, радостно дышавшей груди.
Было морозно и ясно. Над грязными, полутемными улицами, над черными крышами стояло темное, звездное небо. Пьер, только глядя на небо, не чувствовал оскорбительной низости всего земного в сравнении с высотою, на которой находилась его душа. При въезде на Арбатскую площадь, огромное пространство звездного темного неба открылось глазам Пьера. Почти в середине этого неба над Пречистенским бульваром, окруженная, обсыпанная со всех сторон звездами, но отличаясь от всех близостью к земле, белым светом, и длинным, поднятым кверху хвостом, стояла огромная яркая комета 1812 го года, та самая комета, которая предвещала, как говорили, всякие ужасы и конец света. Но в Пьере светлая звезда эта с длинным лучистым хвостом не возбуждала никакого страшного чувства. Напротив Пьер радостно, мокрыми от слез глазами, смотрел на эту светлую звезду, которая, как будто, с невыразимой быстротой пролетев неизмеримые пространства по параболической линии, вдруг, как вонзившаяся стрела в землю, влепилась тут в одно избранное ею место, на черном небе, и остановилась, энергично подняв кверху хвост, светясь и играя своим белым светом между бесчисленными другими, мерцающими звездами. Пьеру казалось, что эта звезда вполне отвечала тому, что было в его расцветшей к новой жизни, размягченной и ободренной душе.
С конца 1811 го года началось усиленное вооружение и сосредоточение сил Западной Европы, и в 1812 году силы эти – миллионы людей (считая тех, которые перевозили и кормили армию) двинулись с Запада на Восток, к границам России, к которым точно так же с 1811 го года стягивались силы России. 12 июня силы Западной Европы перешли границы России, и началась война, то есть совершилось противное человеческому разуму и всей человеческой природе событие. Миллионы людей совершали друг, против друга такое бесчисленное количество злодеяний, обманов, измен, воровства, подделок и выпуска фальшивых ассигнаций, грабежей, поджогов и убийств, которого в целые века не соберет летопись всех судов мира и на которые, в этот период времени, люди, совершавшие их, не смотрели как на преступления.
Что произвело это необычайное событие? Какие были причины его? Историки с наивной уверенностью говорят, что причинами этого события были обида, нанесенная герцогу Ольденбургскому, несоблюдение континентальной системы, властолюбие Наполеона, твердость Александра, ошибки дипломатов и т. п.
Следовательно, стоило только Меттерниху, Румянцеву или Талейрану, между выходом и раутом, хорошенько постараться и написать поискуснее бумажку или Наполеону написать к Александру: Monsieur mon frere, je consens a rendre le duche au duc d'Oldenbourg, [Государь брат мой, я соглашаюсь возвратить герцогство Ольденбургскому герцогу.] – и войны бы не было.
Понятно, что таким представлялось дело современникам. Понятно, что Наполеону казалось, что причиной войны были интриги Англии (как он и говорил это на острове Св. Елены); понятно, что членам английской палаты казалось, что причиной войны было властолюбие Наполеона; что принцу Ольденбургскому казалось, что причиной войны было совершенное против него насилие; что купцам казалось, что причиной войны была континентальная система, разорявшая Европу, что старым солдатам и генералам казалось, что главной причиной была необходимость употребить их в дело; легитимистам того времени то, что необходимо было восстановить les bons principes [хорошие принципы], а дипломатам того времени то, что все произошло оттого, что союз России с Австрией в 1809 году не был достаточно искусно скрыт от Наполеона и что неловко был написан memorandum за № 178. Понятно, что эти и еще бесчисленное, бесконечное количество причин, количество которых зависит от бесчисленного различия точек зрения, представлялось современникам; но для нас – потомков, созерцающих во всем его объеме громадность совершившегося события и вникающих в его простой и страшный смысл, причины эти представляются недостаточными. Для нас непонятно, чтобы миллионы людей христиан убивали и мучили друг друга, потому что Наполеон был властолюбив, Александр тверд, политика Англии хитра и герцог Ольденбургский обижен. Нельзя понять, какую связь имеют эти обстоятельства с самым фактом убийства и насилия; почему вследствие того, что герцог обижен, тысячи людей с другого края Европы убивали и разоряли людей Смоленской и Московской губерний и были убиваемы ими.
Для нас, потомков, – не историков, не увлеченных процессом изыскания и потому с незатемненным здравым смыслом созерцающих событие, причины его представляются в неисчислимом количестве. Чем больше мы углубляемся в изыскание причин, тем больше нам их открывается, и всякая отдельно взятая причина или целый ряд причин представляются нам одинаково справедливыми сами по себе, и одинаково ложными по своей ничтожности в сравнении с громадностью события, и одинаково ложными по недействительности своей (без участия всех других совпавших причин) произвести совершившееся событие. Такой же причиной, как отказ Наполеона отвести свои войска за Вислу и отдать назад герцогство Ольденбургское, представляется нам и желание или нежелание первого французского капрала поступить на вторичную службу: ибо, ежели бы он не захотел идти на службу и не захотел бы другой, и третий, и тысячный капрал и солдат, настолько менее людей было бы в войске Наполеона, и войны не могло бы быть.
Ежели бы Наполеон не оскорбился требованием отступить за Вислу и не велел наступать войскам, не было бы войны; но ежели бы все сержанты не пожелали поступить на вторичную службу, тоже войны не могло бы быть. Тоже не могло бы быть войны, ежели бы не было интриг Англии, и не было бы принца Ольденбургского и чувства оскорбления в Александре, и не было бы самодержавной власти в России, и не было бы французской революции и последовавших диктаторства и империи, и всего того, что произвело французскую революцию, и так далее. Без одной из этих причин ничего не могло бы быть. Стало быть, причины эти все – миллиарды причин – совпали для того, чтобы произвести то, что было. И, следовательно, ничто не было исключительной причиной события, а событие должно было совершиться только потому, что оно должно было совершиться. Должны были миллионы людей, отрекшись от своих человеческих чувств и своего разума, идти на Восток с Запада и убивать себе подобных, точно так же, как несколько веков тому назад с Востока на Запад шли толпы людей, убивая себе подобных.
Действия Наполеона и Александра, от слова которых зависело, казалось, чтобы событие совершилось или не совершилось, – были так же мало произвольны, как и действие каждого солдата, шедшего в поход по жребию или по набору. Это не могло быть иначе потому, что для того, чтобы воля Наполеона и Александра (тех людей, от которых, казалось, зависело событие) была исполнена, необходимо было совпадение бесчисленных обстоятельств, без одного из которых событие не могло бы совершиться. Необходимо было, чтобы миллионы людей, в руках которых была действительная сила, солдаты, которые стреляли, везли провиант и пушки, надо было, чтобы они согласились исполнить эту волю единичных и слабых людей и были приведены к этому бесчисленным количеством сложных, разнообразных причин.
Фатализм в истории неизбежен для объяснения неразумных явлений (то есть тех, разумность которых мы не понимаем). Чем более мы стараемся разумно объяснить эти явления в истории, тем они становятся для нас неразумнее и непонятнее.
Каждый человек живет для себя, пользуется свободой для достижения своих личных целей и чувствует всем существом своим, что он может сейчас сделать или не сделать такое то действие; но как скоро он сделает его, так действие это, совершенное в известный момент времени, становится невозвратимым и делается достоянием истории, в которой оно имеет не свободное, а предопределенное значение.
Есть две стороны жизни в каждом человеке: жизнь личная, которая тем более свободна, чем отвлеченнее ее интересы, и жизнь стихийная, роевая, где человек неизбежно исполняет предписанные ему законы.
Человек сознательно живет для себя, но служит бессознательным орудием для достижения исторических, общечеловеческих целей. Совершенный поступок невозвратим, и действие его, совпадая во времени с миллионами действий других людей, получает историческое значение. Чем выше стоит человек на общественной лестнице, чем с большими людьми он связан, тем больше власти он имеет на других людей, тем очевиднее предопределенность и неизбежность каждого его поступка.
«Сердце царево в руце божьей».
Царь – есть раб истории.
История, то есть бессознательная, общая, роевая жизнь человечества, всякой минутой жизни царей пользуется для себя как орудием для своих целей.
Наполеон, несмотря на то, что ему более чем когда нибудь, теперь, в 1812 году, казалось, что от него зависело verser или не verser le sang de ses peuples [проливать или не проливать кровь своих народов] (как в последнем письме писал ему Александр), никогда более как теперь не подлежал тем неизбежным законам, которые заставляли его (действуя в отношении себя, как ему казалось, по своему произволу) делать для общего дела, для истории то, что должно было совершиться.
| Николай Александрович Баскаков | |
 | |
| Научная сфера: | |
|---|---|
| Место работы: |
Коммунистический университет трудящихся Востока имени И. В. Сталина, Институт национальностей, Институт языка и письменности при Совете национальностей ЦИК СССР |
| Учёная степень: | |
| Учёное звание: | |
| Альма-матер: |
Московский государственный университет имени М. В. Ломоносова |
| Награды и премии: |
|
Николай Александрович Баскаков (9 [22] марта 1905, Сольвычегодск, Вологодская губерния (ныне Архангельская область) — 23 марта 1995, Москва) — русский[1] учёный-тюрколог, фольклорист, этнограф, доктор филологических наук (1950), профессор (1969), автор 640 научных работ, в том числе 32 книг.
Специалист в области Урало-алтайского языкознания (теория и история тюркских языков: каракалпакского, ногайского, алтайского и др.). Автор известной классификации тюркских языков.
Заслуженный деятель науки Каракалпакской АССР (1960), Татарской АССР (1962), Казахской ССР (1967), РСФСР (1967), Туркменской ССР. Член-корреспондент Финно-угорского общества (Хельсинки, 1966), Почетный член Урало-алтайского общества (Гамбург, 1967), Азиатского королевского общества Великобритании и Ирландии (Лондон, 1975), Общества ориенталистов (Будапешт, 1984), Общества польских ориенталистов.
Содержание
Биография
Николай Баскаков родился в семье Александра Семёновича Баскакова (члена уездной Земской Управы) и Александры Михайловны Баскаковой (урожд. Климовой). В семье Баскаковых было пятеро сыновей и две дочери. Согласно семейному преданию, А. С. Баскаков был потомком дворянина Баскакова, сосланного в Вологодскую губернию из Санкт-Петербурга в начале XIX века.
|
Фамилия Баскаков ведет своё происхождение от татарского баскака Амрагана (Амыр-хана), бывшего во второй половине XIII века наместником во Владимире... Тюркское происхождение данной фамилии подтверждается как самой основой фамилии basqaq (ставящий печать; наместник хана Золотой Орды), так и геральдическими данными: дугообразным мечом в центре герба[2] и изображением татарина над нашлемником, держащего красный дугообразный меч. | 
|
В Сольвычегодске семья Баскаковых проживала до 1908 года, а в г. Грязовец Вологодской губернии переехала в 1908 г. в связи с переводом по службе отца. В первый класс Вологодской мужской классической гимназии Н. Баскаков поступил в 1915 г. Интерес к Востоку пришёл после встречи с другом его отца Бессоновым, который служил консулом в аравийском городе Джидда, на территории тогдашней Османской империи. Рассказы русского дипломата о восточных странах так повлияли на молодое воображение гимназиста Баскакова, что он всерьез увлёкся Востоком, в особенности Турцией: стал усиленно читать о Турции и даже пробовал самостоятельно заниматься турецким языком, но препятствием явилась арабская письменность, которой тогда в Вологде или Грязовце выучиться было не у кого. Позже Н. А. Баскаков вспоминал:
|
|
Это увлечение, видимо, и повлияло на избрание моей специальности - тюрколога, которую отец мой называл позже "миссионерством". А может быть, мою специальность подсказали гены моих предков - тюрков или монголов?" |
|
В 1918 году Николай Баскаков поступил в Грязовецкую музыкальную школу по классу рояля после домашней подготовки: его мать была регентом хора в одной из местных церквей. Увлечение музыкой он пронёс через всю свою жизнь. В 1922 году Николай Баскаков окончил среднюю школу и поступил в Грязовецкий педагогический техникум.
В 1923 году, после отказа в приёме в Институт востоковедения Николай Баскаков поступил в платный Институт Слова[3], в здании которого впоследствии разместился Институт языкознания РАН, но был вынужден вернуться в Вологду из-за невозможности платить за обучение.
В начала 1924 года в Грязовецком техникуме беспартийному студенту Баскакову предложили принять участие в диспуте на тему: «Есть ли Бог и нужна ли религия?». Оппонентом был назначен секретарь комитета комсомола педтехникума. Он выступил с основным докладом и, ссылаясь на полёты авиаторов, не обнаруживших на небе (т. е. в атмосфере Земли) ни Рая, ни Ада, утверждал, что Бога нет, и религия не нужна. Баскаков же, взяв на вооружение концепцию Л. Н. Толстого, которой он тогда увлекался, что Бог - добро, а Сатана - зло, и что Бог непременно побеждает, сделал свой доклад с противоположным заключением: Бог есть, и религия людям необходима. Участники собрания после активных прений горячо поддержали мнение Баскакова. Но этот триумф вскоре обернулся для него тяжкой бедой. У здания городского совета появилась карикатура на Н. А. Баскакова в подряснике, за который цеплялась толпа помещиков, буржуазии, священников. Вслед за этим состоялось исключение Баскакова из числа студентов педтехникума: сначала из Грязовецкого, а потом из Вологодского, когда Баскаков туда перевёлся.
До осени 1924 года Баскаков работал на Украине репетитором, а после предпринял ещё две попытки поступить в востоковедческий вуз: сначала на Восточный факультет ЛГУ и Институт живых восточных языков им. А. С. Енукидзе (неудачно), а после — в Государственный институт народного образования (другие названия: институт Сан-Гали на Петровском острове, Ленинградский педагогический техникум, Ленинградский институт народного образования).
В 1929 г. Баскаков стал студентом этнографического отделения историко-этнологического факультета МГУ. После окончания первого курса университета был направлен на практику в Каракалпакию, а на втором курсе — в Казахстан, Киргизию, Хорезмскую область. В 1930-31 гг. участвовал в организации Каракалпакского музея и комплексного научно-исследовательского института. В 1931-33 гг. работал научным сотрудником лингвистической комиссии по национальным и колониальным проблемам при Коммунистическом университете трудящихся Востока. В 1932 стал старшим научным сотрудником Института национальностей, и командирован в Казахстан для изучения методов преподавания в национальной школе, а в 1934 — в Казахстан, Киргизию, Ойротскую автономную область.
После окончания историко-этнологического факультета Московского государственного университета Баскаков участвовал во многих экспедициях в Среднюю Азию, Кавказ, Дагестан, Сибирь, собрал богатейший материал по истории, этнографии, языкам тюркских народов. На основе этого материала Баскаков опубликовал несколько монографий. В своих трудах он разработал вопросы теории и истории тюркских языков: каракалпского, ногайского, алтайского, хакасского и др. Издаёт первые научные грамматики по ранее неисследованным или малоисследованным младописьменным тюркским языкам народов СССР. Одновременно разрабатывает алфавиты и орфографии, создает национально-русские и русско-национальные словари по многим тюркским языкам, приступает к исследованиям в сфере грамматики.
Позднее занимался вопросом о создании ногайского литературного языка на основе кириллицы. В 1937—50 гг. работал старшим научным сотрудником Института языка и письменности. В 1939—40 гг. совершил поездки в Казань, Уфу, Горно-Алтайск и Ташкент. Внёс вклад в создание будущего Института Алтаистики им. С. С. Суразакова. Автор ряда научных работ в которых исследовал Тюркизмы в русском языке, в том числе в «Слове о полку Игореве».
Баскаков был соавтором и редактором первого хакасско—русского словаря, с приложением очерка по фонетике и грамматике хакасского языка. Под руководством и редакцией Баскакова вышла первая научная «Грамматика хакасского языка» (1975, в соавторстве с Инкижековой-Грекул). Баскаков — участник международных, всесоюзных и всероссийских тюркологических конференций и симпозиумов. Научные заслуги Н. А. Баскакова получили широкое признание в России и за рубежом.
Основные труды
Книги, брошюры
- Уйгурско-русский словарь: Содержит около 12000 слов. С прил. араб. ключа и грамматики уйгур. яз / Сост. Н. А. Баскаков, В. М. Насилов. — М.: Гос. изд. иностр. и нац. словарей, 1939. — 384 с. — 3000 экз.
- Баскаков Н. А. Ногайский язык и его диалекты: Грамматика, тексты и словарь / Отв. ред. проф. Н. К. Дмитриев; Институт языка и письменности АН СССР. — М.; Л.: Издательство Академии наук СССР, 1940. — 272 с. — 1000 экз.
- Русско-уйгурский словарь / Сост. Н. А. Баскаков, Т. Р. Рахимов; Московский институт востоковедения. — М.: [б. и.], 1940. 572 с. (Стеклогр. изд.)
- Ойротско-русский словарь / Сост. Н. А. Баскаков, Т. М. Тощакова. — М.: Гос. изд. иностр. и нац. словарей, 1947. — 312 с.
- Баскаков Н. А. Современное состояние терминологии в языках народов СССР / Институт языкознания АН СССР. — М.: Тип. Изд. Вост. лит., 1959. — 28 с. — 500 экз.
- Баскаков Н. А. Тюркские языки / Отв. ред. Г. Д. Санжеев; Институт языкознания АН СССР. — М.: Издательство восточной литературы, 1960. — 248 с. — 2200 экз.
- Баскаков Н. А. К истории изучения туркменского языка / Акад. наук Туркм. ССР. Ин-т языка и литературы им. Махтумкули. — Ашхабад: Туркменистан, 1965. — 36 с. — 1500 экз.
- Баскаков Н. А. Северные диалекты алтайского (ойротского) языка: Диалект черневых татар (туба-кижи): Грамматический очерк и словарь / Институт языкознания АН СССР. — М.: Наука (Главная редакция восточной литературы), 1966. — 176 с. — 1200 экз.
- Баскаков Н. А. Введение в изучение тюркских языков. — Изд. 2-е, испр. и доп. — М.: Высшая школа, 1969. — 384 с. — 3000 экз.
- Баскаков Н. А. Северные диалекты алтайского (ойротского) языка: Диалект кумандинцев (куманды-кижи): Грамматический очерк, тексты, переводы и словарь / Институт языкознания АН СССР. — М.: Наука (Главная редакция восточной литературы), 1972. — 280 с. — 1200 экз.
- Баскаков Н. А., Зайончковский А., Шапшал С. М. [turkology.tk/books/i441-0 Караимско-русско-польский словарь]. — М., 1974. — 688 с.
- Тюркизмы в восточно-славянских языках / Отв. ред. Н. А. Баскаков; Институт языкознания АН СССР. — М.: Наука, 1974. — 304 с.
- Баскаков Н. А. Историко-типологическая характеристика структуры тюркских языков: Словосочетание и предложение / Институт языкознания АН СССР. — М.: Наука, 1975. — 288 с. — 2250 экз.
- Баскаков Н. А. Язык прииссыккульских уйгуров / Отв. ред. член-корр. АН КазССР Г. С. Садвакасов; Академия наук Казахской ССР, Отдел уйгуроведения при институте языкознания. — Алма-Ата: Наука, 1978. — 49 с. — 800 экз.
- Баскаков Н. А. Историко-типологическая морфология тюркских языков: (Структура слова и механизм агглютинации) / Отв. ред. акад. А. Н. Кононов; Институт языкознания АН СССР. — М.: Наука, 1979. — 276 с. — 1450 экз.
- Баскаков Н. А. Русские фамилии тюркского происхождения. — М.: Наука, 1979. — 280 с. — 10 000 экз.
- Баскаков Н. А. Алтайская семья языков и её изучение / Отв. ред. Е. А. Поцелуевский; Институт языкознания АН СССР. — М.: Наука, 1981. — 136 с. — 2200 экз.
- Баскаков Н. А. Народный театр Хорезма / Отв. ред. акад. АН УзССР М. К. Нурмухамедов; Рецензенты: д-р ист. наук Т. А. Жданко, чл.-корр. АН УзССР М. Рахманов; Академия наук Узбекской ССР. Отд-ние истории, языкознания и литературоведения АН УзССР. — Ташкент: Фан, 1984. — 128 с. — 1170 экз.
- Баскаков Н. А. Северные диалекты алтайского (ойротского) языка: Диалект лебединских татар-чалканцев (куу-кижи): Грамматический очерк, тексты, переводы, словарь / Отв. ред. К. М. Мусаев; Институт языкознания АН СССР. — М., 1985. — 236 с. — 1450 экз.
- Баскаков Н. А. Тюркская лексика в «Слове о полку Игореве» / Отв. ред. акад. А. Н. Кононов; Рецензенты: С. Н. Иванов, Э. Р. Тенишев; Институт языкознания АН СССР. — М.: Наука, 1985. — 208 с. — 3350 экз.
- Баскаков Н. А., Баскаков А. Н. Современные кыпчакские языки / Отв. ред. Д. С. Насыров. — Нукус: Каракалпакстан, 1987. — 104 с.
- Баскаков Н. А. Историко-типологическая фонология тюркских языков / Отв. ред. член-корр. АН СССР Э. Р. Тенишев; Рецензенты: д-р филол. наук К. М. Мусаев, канд. филол. наук В. А. Виноградов; Институт языкознания АН СССР. — М.: Наука, 1988. — 208 с. — 2000 экз. — ISBN 5-02-010887-1.
- Баскаков Н. А. Очерки истории функционального развития тюркских языков и их классификация / Отв. ред. чл.-корр. АН ТССР Б. Чарыяров; Академия наук Туркменской ССР, Институт языка и литературы им. Махтумкули. — Ашхабад: Ылым, 1988. — 140 с. — 1000 экз. — ISBN 5-8338-0060-9.
- Переиздания
- Баскаков Н. А. Русские фамилии тюркского происхождения / Отв. ред. Э. Р. Тенишев. — Бакы: Jазычы, 1992. — 280 с. — 50 000 экз. — ISBN 5-560-01229-7.
- Баскаков Н. А. Русские фамилии тюркского происхождения. — М.: Мишель, 1993. — 280 с. — 20 000 экз. — ISBN 5-02-017757-1.
- Ойротско-русский словарь / Сост.: Н. А. Баскаков, Т. М. Тощакова. — Горно-Алтайск: Изд-во Ак Чечек, 2005.
Статьи
- Морфологическая структура слова и части речи в тюркских языках // Советское востоковедение. 1957. № 1. С. 72-85.
- Баскаков Н. А. Предисловие // Рамстедт Г. И. Введение в алтайское языкознание. М., 1957. С. 5—20.
- Баскаков Н. А. О некоторых типологических изменениях в синтаксисе современных тюркских литературных языков // Тюркологический сборник: К шестидесятилетию академика А. Н. Кононова. — М.: Наука (ГРВЛ), 1966. — С. 17-23. — 276 с.
Библиография научных трудов Н. А. Баскакова (за 1980—1994)
Список трудов до 1980 года (1930—1979) был напечатан в следующих изданиях:
- Зейналов Ф. Список печатных трудов Заслуженного деятеля науки профессора Н. А. Баскакова // Дил вээдэбийаты. — Баку, 1975. — № 2. (До 1975 г.)
- Вопросы алтайского языкознания : К 70-летию Проф. Н. А. Баскакова : Сб. — Горно-Алтайск, 1976. (Сокращённая библиография до 1975 г.).
- Вопросы каракалпакского языкознания : К 75-летию Заслуженного деятеля науки РСФСР, Казахской ССР, Туркменской ССР и Каракалпакской АССР Н. А. Баскакова : Сб. — Нукус, 1983. (Полная библиография до 1979 г.).
- 1980
- 481. Ред.: Ходжаев Б., Боржаков. Турки диллерин гунорта-гунбатар топарында арзув хокманлык анладян ишлик формалары. Ашхабад, 1980.
- 482. Инструкция для составления Каракалпакско-русского словаря. Нукус, 1980. (Соавтор).
- 483. Умумий тилшрнослик. Ташкент, 1980. (Соавтор).
- 484. К 70-летию У. Кожурова. Переводчик, журналист, учёный // Советская Каракалпакия, № 99 (23 мая). Нукус, 1979.
- 485. Ред.: М. Р. Федотов. Чувашский язык в семье алтайских языков. Т. I. Чебоксары, 1980.
- 486. Предисловие к книге: М. Р. Федотов. Чувашский язык в семье алтайских языков. Чебоксары, 1980. С. 3-7.
- 487. Ред.: Аманияз Жаримбетов. Тюркские лексические элементы в русской номенклатуре растений. Нукус, 1980. 210 с.
- 488. Итоги и задачи историко-типологических исследований по фонологии тюркских языков (Тезисы) // Языкознание. Тезисы докладов и сообщений. Ташкент, 1980. Стр. 10-11.
- 489. Проблемы совершенствования и унификации алфавитов тюркских языков народов СССР // Проблемы современной тюркологии. Алма-Ата, 1980.
- 490. Памяти Алессио Бомбачи // Советская Тюркология, № 2. Баку, 1980.
- 491. О древнем типе сказуемого в уйгурском языке эпохи Караханидов (на материале Словаря Махмуда Кашгарского) // Средневековый Восток. История, Культура, Источниковедение. М., 1980.
- 492. Типология фонологических систем древних и современных тюркских языков // Теоретические проблемы языков Азии и Африки. М., 1980. Стр. 2-3.
- 493. Морфемный состав тюркского слова и проблемы морфоморфологии // Тезисы рабочего совещания по морфеме. Институт Языкознания АН СССР. М., 1980. Стр. 20-21.
- 494. Вклад в чувашское языкознание // Советская Чувашия, № 300 (31 декабря). Чебоксары, 1980.
- 495. Модели тюркских этнонимов и их типологическая классификация // Ономастика Востока, М., 1980.
- 496. Микроэтнонимы и проблемы изучения этногенетических связей между народностями // Ономастика Среденй Азии. Фрунзе, 1980, стр. 3-7.
- 497. Урунбек Нуржанович Кожуров. К 70-летию со дня рождения // Советская Тюркология, № 6. Баку, 1980.
- 498. Ред.: К. Конкобаев. Топонимы Южной Киргизии. Фрунзе, 1980. 172 стр.
- 499. Процессы ареальной интеграции в истории тюркских языков // Советская Тюркология, № 4. Баку, 1980. Стр. 5-6.
- 1981
- 500. К проблеме историко-типологической фонологии тюркских языков // Вопросы языкознания, № 1. М., 1981. Стр. 60-69.
- 501. Алтайская семья языков и её изучение. М., 1981. 12 а. л.
- 502. Рец.: Н. П. Петров. Чувашский язык в советскую эпоху. Чебоксары, 1980 // Советская Тюркология, № 1. Баку, 1981.
- 503. Отклик о Тюркологической конференции в Ташкенте // Узбек тили ва адебийати, № 2. Тошкент, 1981.
- 504. Рец.: Г. Е. Корнилов. Теория имитативов и данные чувашских диалектов // Советская Тюркология, № 3. Баку, 1981.
- 505. Имена половцев и названия половецких племен в русских летописях. // Proceedings of the thirteenth International Congress of Onomastic sciences. Cracow, 1978. Edited by K.Rymut, Wriclaw — Warszawa, 1981.
- 506. Рец.: G. Jarring. Literary texts of Kashgar edited and translated with notes and glossary // Народы Азии и Африки, 15. М., 1981.
- 507. Женский язык у алтайцев и социальные условия его происхождения // Вопросы изучения алтайского языка. Горно-Алтайск, 1981. Стр. 106.
- 508. Об унификации названий литературных тюркских языков // Тюркологический сборник. Л., 1981. Стр. 21-26.
- 509. Владимир Александрович Гордлевский // Советская Тюркология, № 5. Баку, 1981.
- 510. Системные изоглоссы, характеризующие отношения тюркских языков и диалектов к исторически сложившимся племенным союзам // Лингвистическая география и проблемы истории языка. Нальчик, 1981.
- 511. Абдул-Хамид Джанибеков — просветитель ногайского народа // Просветители. Черкесск, 1981. Стр. 52-54.
- 512. Теоретические проблемы и вопросы, рекомендуемые для докторских и кандидатских диссертаций // Советская Тюркология, № 2. Баку, 1981. (Соавтор).
- 1982
- 513. Резьба по дереву в Хорезме // Советская Этнография, № 1. М., 1982.
- 514. Рец.: Erich Prokosch. Studien zur Grammatik des Turkischen. Berlin, 1980 // Народы Азии и Африки. М., 1982.
- 515. Рефлексы воздействия языков Юго-Восточной Европы на формирование гагаузского языка // Балканские исследования, вып. 7. М., 1982.
- 516. Достижения и проблемы в усовершенствовании алфавитов и орфографии тюркских языков // Опыт совершенствования алфавитов и орфографии языков народов СССР. М., 1982. Стр. 27-30.
- 517. К этимологии oghuz, oghuz-qaghan // Советская Тюркология, № 1. Баку, 1982.
- 518. Ред.: О. Т. Молчанова. Структурные типы топонимов Горного Алтая. Саратов, 1982.
- 519. Рец.: G. Imart. Le Kirghiz. Description d’une langue literisation récente. Avec une étude sur le dialect kirghiz du Pamir afgan. Par Dor R., 1980 // Вопросы языкознания, № 5. М., 1982.
- 520. Задачи составления ареальных исторических диалектологических атласов тюркских языков // Советская Тюркология, № 3. Баку, 1982.
- 521. Тюркизмы-этнонимы в «Слове о полку Игореве» // Советская Тюркология, № 4. Баку, 1982.
- 522. Имран Султанович Сеидов // Советская Тюркология, № 6. Баку, 1982.
- 523. Ред.: Р. А. Юналеева. Опыт исследования заимствований. Казань, 1982.
- 524. Итоги, проблемы и задачи тюркского языкознания (Разделы 1, 7, 12) // Советская Тюркология, № 6. Баку, 1982.
- 525. Этнонимы и антропонимы печенегов // Studia turcologica memoriae Alexii Bombaci dicata. Napoli, 1982.
- 1983
- 526. Французские лингвисты о французском языке // Советская Киргизия, № 30 (5 февраля). Фрунзе, 1983. (Соавтор).
- 527. Выходит в свет 25000 жемчужин. (Интервью) // Известия, № 71 (12 марта). М., 1983. Стр. 6.
- 528. Предисловие к книге: М. Р. Федотов. Чувашский язык в семье алтайских языков. Чебоксары, 1983.
- 529. Перевод на китайский язык «Очерка грамматики уйгурского языка», Пекин, 1956 // Н. А. Баскаков, В. М. Насилов. Уйгурско-русский словарь. М., 1959.
- 530. Перевод на китайский язык статьи «Классификация тюркских языков». Пекин, 1958.
- 531. Основные вехи развития советского уйгуроведения. Актуальные проблемы советского уйгуроведения. Алма-Ата, 1983. Стр. 9-17.
- 532. Рец.: Узбек тилинин изотли лугати. Тошкент, 1983. Т. 1-2 // Вопросы языкознания, № 3. М., 1983.
- 533. Ред.: Лингвистические основы преподавания языка. М., 1983. 272 стр. (Соредактор).
- 534. О тюркских лексических заимствованиях в русском языке (По страницам «Этимологического словаря русского языка» М. Фасмера) // Советская Тюркология, № 4. Баку, 1983. Стр. 13-20.
- 535. Микроэтнонимы узов (огузов) — черных клобуков — в русских летописях // Acta orientalia Hungarica, t. XXXVI. Fasc. 1-3. Budapest, 1983.
- 536. Рец.: М. Ш. Ширалиев. Диалекты и говоры азербайджанского языка // Советская Тюркология, № 5. Баку, 1983.
- 537. Türk dillerinde ön vocallerin dizlešmesi ve Karaimcenin Halič-Luck lehčesinde ö > e ve ü > i degeš imeleri// Türk dili araštırmaları yıllıgı Beleten. Ankara, 1983.
- 1984
- 538. Народный театр Хорезма. Ташкент, 1984. 128 стр.
- 539. Академик Алкей Маргулан. 80 жаста // Билям жане еебек, № 4. Алма-Ата, 1984. Стр. 3-14.
- 540. Об интонации и фразовом ударении в тюркских языках // Советская Тюркология, № 1. Баку, 1984. Стр. 3-14.
- 541. Ред.: «Тюркская ономастика». Алма-Ата, 1984. (Соредактор).
- 542. Имена половцев и названия половецких племен в русских летописях // Тюркская ономастика. Алма-Ата, 1984. Стр. 48-76.
- 543. Антропонимы и этнонимы древних тюрков Восточной Европы. (Типы и модели). Резюме доклада на XV Международном конгрессе по ономастике 13-17 августа 1984 г. в Лейпциге.
- 544. Ред.: Г. Е. Корнилов. Имитативы в чувашском языке. Чебоксары, 1984.
- 545. Предисловие к книге: Г. Е. Корнилов. Имитативы в чувашском языке. Чебоксары, 1984.
- 546. Некоторые задачи исторических лингвогеографических исследований тюркских языков (тезисы) // Совещание по вопросам диалектологии и истории тюркских языков. Ужгород, 18-20 сентября 1984. М., 1984. Том I.
- 547. Ред.: С. С. Каташ. Мудрость всегда современна. Горно-Алтайск, 1984.
- 548. О происхождении этнонима «Башкир» // Этническая ономастика. М., 1984.
- 549. Ред.: Сравнительно-историческая грамматика тюркских языков. Фонетика. М., 1984. (Соредактор).
- 550. Структура слова и слога // Сравнительная грамматика тюркских языков. Фонетика. М., 1984. Стр. 422—433.
- 551. Протетические согласные // Там же. Стр. 380—402.
- 552. О тюркских лексических заимствованиях в русском языке // Советская Тюркология, № 4. Баку, 1984. Стр. 10-16.
- 553. Этнонимы древних тюрков Восточной Европы и чувашский язык // Этимологические исследования по чувашскому языку. Чебоксары, 1984.
- 554. Фархад Рамазанович Зейналов. Некролог // Советская Тюркология, № 5. Баку, 1984.
- 1985
- 555. Части речи и их функциональные формы в тюркских языках // Вопросы языкознания, № 1. М., 1985.
- 556. Автономность тюркского слова и его границы в речевом потоке // Актуальные вопросы филологии. Кишинев, 1985. Стр. 103—109.
- 557. К этимологии собственных русских имен в русских летописях // Теория и практика этимологических исследований. М., 1985. Стр. 30-34.
- 558. Этнонимы алтайцев, киргизов, тувинцев, хакасов как источник этногенетических связей этих народов между собой // Ономастика Киргизии. Фрунзе, 1985. Стр. 19-38.
- 559. Морфемный состав тюркского слова и проблемы морфосинтаксиса, морфоморфологии и морфосемасиологии // Тюркологические исследования. Фрунзе, 1985. Стр. 17-24.
- 560. Семантические типы словообразовательных моеделей в тюркских языках (тезисы доклада) // Семантические категории языка и методы их изучения. Уфа, 1985. Стр. 15-16.
- 561. Виктор Иосифович Филоненко. К 100-летию со дня рождения // Советская Тюркология, № 5. Баку, 1985.
- 562. Абдуали Туганбаевич Кайдаров. К 60-летию со дня рождения // Советская Тюркология, № 6. Баку, 1985. (Соавтор).
- 563. Теоретические основы грамматики тюркских языков // Вопросы советской тюркологии (тезисы докладов). Ашхабад, 1985.
- 564. Диалект лебединских татар-чалканцев (куу-кижи). М., «Наука», 1985. 227 с.
- 565. В. И. Стеллецкий — поэт и учёный // Московский литератор, № 47-48 (29 ноября). М., 1985.
- 566. Река Каяла в «Слове…» и река Суюрлий в русских летописях // «Слово о полку Игореве» и его время. М., 1985. (Под ред. Б. А. Рыбакова). Стр. 241—248.
- 567. Тюркская лексика в «Слове о полку Игореве». М., «Наука», 1985. 13 а.л.
- 568. Антропонимы и этнонимы древних тюрков Восточной Европы. (Типы и модели) // Linguistique Balcanique. XXVIII, № 4. Sofia, 1986.
- 569. Имена собственные гуннов, булгар, хазаров, сабиров и аваров в исторических источниках // Советская Тюркология, № 4. М., 1985. Стр. 29-36.
- 1986
- 570. Ред.: М. Р. Федотов. Чувашский язык в семье алтайских языков. Т. II. Чебоксары, 1986. 128 стр.
- 571. Ред.: А. Т. Кайдаров. Структура односложных корней и основ в казахском языке. Aлма-Ата, 1986. 327 стр.
- 572. Языки-посредники заимствованных тюркизмов в русском языке // Проблемы составления этимологических словарей отдельных тюркских языков. Чебоксары, 1986.
- 573. Oghuz, oghuz-kaghan — etimologici üzerine // Istanbul Universitesi Edebiyat Fakültesi Türk dili ve edebiyati dergisi. Istanbul, 1986. S. 35-37.
- 574. Огузский ареал тюркских языков в истории консолидации и контактирования с адстратными и субстратными языками // Историко-культурные контакты народов алтайской языковой общности. Тезисы докладов XXIX Сессии Постоянной Интернациональной Алтаистической Конференции (ПИАК), т. 2, Лингвистика. М., 1986.
- 575. О границах словообразования и словоизменения в тюркских языках // Советская Тюркология, № 2. Баку, 1986. Стр. 3-11.
- 576. О некоторых общих вопросах тюркского языкознания // Советская Тюркология, № 4. Баку, 1986. Стр. 39-52.
- 577. Микроэтнонимы огузских этнических групп Закавказья // Turcologica. М., 1986.
- 578. О тюркских лексических заимствованиях в русском языке (По страницам «Этимологического словаря русского языка» М. Фасмера, т. III—IV) // Советская Тюркология, № 1. Баку, 1986. Стр. 11-19.
- 579. «Тюркские языки». Пекин, 1986. 470 стр. (на уйгурском языке).
- 580. Тюркские заимствования в русском языке // Взаимодействие и взаимовлияние языков. (Под ред. Ю. Д. Дешериева). М., 1986.
- 581. Тюркские языки // Латышская Энциклопедия. Рига, 1986.
- 1987
- 582. Огузский ареал в истории консолидации тюркских языков // Советская Тюркология, № 1. Баку, 1987. Стр. 3-7.
- 583. Алтайские, хакасские, ногайские и кумыкские личные имена // Справочник личных имен народов РСФСР. М., «Русский язык», 1987.
- 584. Ред.: С. Байлиев. Тўркмен дилинде дўшўм категориясы. Ашхабад, 1987. 108 стр.
- 585. О жизни и творчестве М. Б. Балакаева // М. Б. Балакаев. Казахский литературный язык. Алма-Ата, 1987. (Соавтор).
- 586. Современные кыпчакские языки. Нукус, 1987. 104 стр. (Соавтор).
- 587. Типология фонологических систем древних и современных тюркских языков // Problemy jązykow Azii i Afriki. Warszawa, 1987.
- 588. Тюркское языкознание в СССР за семьдесят лет // Советская Тюркология, № 5. Баку, 1987. Стр. 3-31. (Соавтор).
- 589. К проблеме китайских заимствований в тюркских языках // Советская Тюркология, № 1. Баку, 1987. Стр. 69-75.
- 590. Классификация тюркских языков. перевод на турецкий язык // Raљid Rahmati Arat. Macaleler, I. Ankara, 1977. P. 111—125.
- 591. О некоторых тохарских заимствованиях в лексике тюркских языков // Tatarica. Studia im honores Omär Deher, Anno MCMLXX sexegenario. Helsinki, 1987. P. 32-40.
- 1988
- 592. Собственные имена древних тюрков Восточной Европы (Стратификация булгарских, огузских и кыпчакских элементов) // Ономастика, типология, стратификация. М., 1988. Стр. 120—127.
- 593. Ред.: Сравнительно-историческая грамматика тюркских языков. Т. II. Морфология. М., 1988. 560 стр. (Соредактор).
- 594. Категория наклонения // Сравнительно-историческая грамматика тюркских языков. Т. II., М., 1988. Стр. 324—367.
- 595. Диалекты алтайского языка // Вопросы алтайского языкознания. Горно-Алтайск, 1988. Стр. 3-20.
- 596. Ногайский язык // Латышская Энциклопедия. Рига, 1988.
- 597. Каракалпакский язык // Латышская Энциклопедия. Рига, 1988.
- 598. Принципы разработки исторической грамматики млодописьменных тюркских языков. Тезисы доклада // Тюркология. Фрунзе, 1988.
- 599. Ред.: Алтын-Арыг — Хакасский героический эпос. М., 1988.
- 600. К проблеме китайских заимствований в тюркских языках // Turcica et Orientalia. Studies in honour of Gunnar Jarring. Istanbul — Stockholm, 1988. P. 1-8.
- 601. Основные исторические этапы формирования тюркских языков народов Средней Азии и Казахстана // Проблемы этногенеза и истории народов Средней Азии и Казахстана. М., 1990. Стр. 74-84.
- 602. Ред.: Н. Нартыев. Строй сложного предложения в современном туркменском языке. Ашхабад, 1988. (Соредактор).
- 603. Очерки истории функционального развития тюркских языков и их классификация / Н. А. Баскаков, Б. Чарыяров. Ашхабад: Ылым, 1988. 144 с. ISBN 5-8338-0060-9.
- 604. Историко-типологическая фонология тюркских языков. М., 1988. 208 с.
- 1989
- 605. Алтайский язык, Каракалпакский язык, Ногайский язык // Лингвистический энциклопедический словарь. М., 1989.
- 606. Титулы и звания в социальной структуре Хивинского ханства // Советская тюркология, № 1. Баку, 1989.
- 607. Академик Ф. Е. Корш в письмах современников: К истории русской филологической науки. М.: Наука, 1989. 280 с. ISBN 5-02-016412-7 (Соавтор).
- 608. Мууым таткыкат (Важное исследование) // Коммунизм туШы, № 142 (26 июля). Алма-Ата, 1989. (На уйгурском языке).
- 609. Принципы разработки исторической грамматики младописьменных тюркских языков. М., 1989.
- 610. Анкета-статья // Советская тюркология, № 5. Баку, 1989.
- 1990
- 611. Гимн ПИАК-а (Постоянной Интернациональной Алтаистической Конференции) — «Высокого Алтая горы…», слова и музыка // Newsletter, № 19, February 1990. Permanent International Altaistic Conference (PIAC), Indiana Univercity, Bloomington, USA.
- 612. Мукамы в развитии музыкальной культуры тюркских народов // Советская тюркология, № 1. Баку, 1990.
- 613. Жолду баскан арбытат. Он много ездил по дорогам. Беседа с тюркологом Н. А. Баскаковым. // Ала-Тоо, № 8. Фрунзе, 1990. Стр. 128—133. (На киргизском языке).
- 614. Karahanlı Türkcesinde eski tip yüklem üzerinde. Bilimsel bildiriler. Ankara, 1972.
- 615. Кудайберген Жубанов — один из первых советских тюркологов // К. Жубанов и казахское языкознание. Алма-Ата, 1990.
- 616. Рец.: Памятное завещание // Звезда Алтая (19 декабря). Горно-Алтайск, 1990.
- 617. Первый доктор наук своего народа — С.Суразаков // Сын Вечного Алтая. Горно-Алтайск, 1990. Стр. 46-52.
- 618. Всегда любил Кыргызстан // Литературный Киргизстан, № 12. Фрунзе, 1990. Стр. 125.
- 619. Алтайские народные юморески // Эл-Алтай, № 4. Горно-Алтайск, 1990. Стр. 53-65.
- 620. Причастие на -асы/-еси в тюркских языках и его происхождение // Советская тюркология, № 1. Баку, 1990. Стр. 3-7.
- 621. Принципы разработки исторической грамматики младописьменных тюркских языков // Советская тюркология, № 6. Баку, 1990. Стр. 52-57.
- 1991
- 622. Ред.: М. П. Пенжеев. Историческое развитие и современная структура земледельческой лексики в туркменском языке. Ашхабад, 1991.
- 623. Ногайский язык // Языки народов СССР. М., «Советская энциклопедия», 1991.
- 624. Гимн ПИАК-а, перевод на турецкий язык // Newsletter № 20, 1991. Permanent International Altaistic Conference (PIAC), Indiana Univercity, Bloomington, USA.
- 625. Гимн республики Каракалпакистан (слова и музыка) // Советская Каракалпакия, № 194 (11 октября). Нукус, 1991. Еркин Карахалпакистан, № 196 (11 октября). Нукус, 1991.
- 626. Гимн республики Горный Алтай (слова и музыка) // Алтайдын Челмены, № 247 (20 января). Горно-Алтайск, 1991.
- 627. Историческая диалектология и лингвогеографические исследования тюркских языков // К 70-летию Э. Р. Тенишева — Исследования языковых систем в синхронии и диахронии. М., 1991. Стр. 27-34.
- 1992
- 628. Профессор С. М. Шапшал — выдающийся учёный, мудрый пастырь и хороший человек // Вильнюс, № 8. Вильнюс, 1992.
- 629. Ред.: Н. А. Яимова. Табуированная лексика и эвфемизмы в алтайском языке. Горно-Алтайск, 1992. Стр. 168.
- 630. Русские фамилии тюркского происхождения. Баку, 1992. 230 стр. (Переиздание без уведомления автору).
- 631. Türk dilinin tarihinde bölgesel entegrasyon surečleri // Türk kültürü araştırmaları. 1991 cildi. Ankara, 1991—1992.
- 632. Ред.: В. И. Кефали. Караимы. Краткое предисловие к книге. Пущино, 1992.
- 633. Об интонации и фразовом ударении в тюркских языках. Перевод на китайский язык // Исследования по языкам нацменьшинств. Пекин, 1992.
- 1993
- 634. Тюркские языки // Языки народов Азии и Африки. Т. V. М., «Восточная литература», 1993. Стр. 187—282. (Соавтор).
- 635. Русские фамилии тюркского происхождения. 2-е издание. М., «Восточная литература», 1993. 230 стр.
- 636. Русские мужские и женские имена в алтайской адаптации в русском языке // Ономастика. Кн. I, часть 1-я. Материалы к серии «Народы и культуры». Вып. XXV. М., 1993.
- 637. «Слово о полку Игореве» и древние тюрки Восточной Европы // Rocznik Orientalistyczny, t. XLVIII, z. 2. Warsawa, 1993. Стр. 52-75.
- 1994
- 638. Академик А. А. Зайончковский в дружеских воспоминаниях // Kipčiaku Tiruku orientas Lietuvoje. Istorija, ir tyrimu perspektyva. Vilnius, 1994. Стр. 81-88.
- 639. Шаманские мистерии Горного Алтая. Краткая публикация из готовящейся к изданию книги с тем же названием в соавторстве с Н. А. Яимовой // Кан-Алтай, № 2. Горно-Алтайск, 1994 (Издание Фонда имени С. С. Суразахова). Стр. 14-15.
См. также
Напишите отзыв о статье "Баскаков, Николай Александрович"
Примечания
- ↑ Благова, Поцелуевский, Тенишев, 1997, с. 79.
- ↑ Дворянского рода Баскаковых.
- ↑ Директором института был Мусин-Пушкин, а учились в нём в основном дети нэпманов.
Литература
- Ахатов Г. Х. Известный советский языковед: К 80-летию со дня рождения Н. А. Баскакова // ж. «Совет Мәктэбә». — Казань, 1985, № 3.
- Милибанд С. Д. Биобиблиографический словарь отечественных востоковедов с 1917 г. Том 1. — М., Наука, 1995. 764 с.
- Мурзаев Э. М. Тюркские географические названия. — М., Вост. лит., 1996.
- Тенишев Э. Р. [altaica.narod.ru/personalia/baskakov.htm Н. А. Баскаков] // 90 лет Н. А. Баскакову: Сборник статей / Отв. ред. член-корр. РАН, академик РАЕН Э. Р. Тенишев; Институт языкознания РАН. — М.: Языки славянской культуры, 1997. — С. 5-17. — 248 с. — (Studia philologica). — 500 экз. — ISBN 5-7859-0029-7. (в пер.)
- Благова Г. Ф., Поцелуевский Е. А., Тенишев Э. Р. [feb-web.ru/feb/izvest/1997/03/973-079.htm Памяти Николая Александровича Баскакова] // Известия Академии наук СССР. Серия литературы и языка. — М.: Наука, 1997. — Т. 56, № 3. — С. 79-80.
| ||||||
| ||||||
Отрывок, характеризующий Баскаков, Николай Александрович
«И право, вот настоящий мудрец! подумал Пьер, ничего не видит дальше настоящей минуты удовольствия, ничто не тревожит его, и оттого всегда весел, доволен и спокоен. Что бы я дал, чтобы быть таким как он!» с завистью подумал Пьер.В передней Ахросимовой лакей, снимая с Пьера его шубу, сказал, что Марья Дмитриевна просят к себе в спальню.
Отворив дверь в залу, Пьер увидал Наташу, сидевшую у окна с худым, бледным и злым лицом. Она оглянулась на него, нахмурилась и с выражением холодного достоинства вышла из комнаты.
– Что случилось? – спросил Пьер, входя к Марье Дмитриевне.
– Хорошие дела, – отвечала Марья Дмитриевна: – пятьдесят восемь лет прожила на свете, такого сраму не видала. – И взяв с Пьера честное слово молчать обо всем, что он узнает, Марья Дмитриевна сообщила ему, что Наташа отказала своему жениху без ведома родителей, что причиной этого отказа был Анатоль Курагин, с которым сводила ее жена Пьера, и с которым она хотела бежать в отсутствие своего отца, с тем, чтобы тайно обвенчаться.
Пьер приподняв плечи и разинув рот слушал то, что говорила ему Марья Дмитриевна, не веря своим ушам. Невесте князя Андрея, так сильно любимой, этой прежде милой Наташе Ростовой, променять Болконского на дурака Анатоля, уже женатого (Пьер знал тайну его женитьбы), и так влюбиться в него, чтобы согласиться бежать с ним! – Этого Пьер не мог понять и не мог себе представить.
Милое впечатление Наташи, которую он знал с детства, не могло соединиться в его душе с новым представлением о ее низости, глупости и жестокости. Он вспомнил о своей жене. «Все они одни и те же», сказал он сам себе, думая, что не ему одному достался печальный удел быть связанным с гадкой женщиной. Но ему всё таки до слез жалко было князя Андрея, жалко было его гордости. И чем больше он жалел своего друга, тем с большим презрением и даже отвращением думал об этой Наташе, с таким выражением холодного достоинства сейчас прошедшей мимо него по зале. Он не знал, что душа Наташи была преисполнена отчаяния, стыда, унижения, и что она не виновата была в том, что лицо ее нечаянно выражало спокойное достоинство и строгость.
– Да как обвенчаться! – проговорил Пьер на слова Марьи Дмитриевны. – Он не мог обвенчаться: он женат.
– Час от часу не легче, – проговорила Марья Дмитриевна. – Хорош мальчик! То то мерзавец! А она ждет, второй день ждет. По крайней мере ждать перестанет, надо сказать ей.
Узнав от Пьера подробности женитьбы Анатоля, излив свой гнев на него ругательными словами, Марья Дмитриевна сообщила ему то, для чего она вызвала его. Марья Дмитриевна боялась, чтобы граф или Болконский, который мог всякую минуту приехать, узнав дело, которое она намерена была скрыть от них, не вызвали на дуэль Курагина, и потому просила его приказать от ее имени его шурину уехать из Москвы и не сметь показываться ей на глаза. Пьер обещал ей исполнить ее желание, только теперь поняв опасность, которая угрожала и старому графу, и Николаю, и князю Андрею. Кратко и точно изложив ему свои требования, она выпустила его в гостиную. – Смотри же, граф ничего не знает. Ты делай, как будто ничего не знаешь, – сказала она ему. – А я пойду сказать ей, что ждать нечего! Да оставайся обедать, коли хочешь, – крикнула Марья Дмитриевна Пьеру.
Пьер встретил старого графа. Он был смущен и расстроен. В это утро Наташа сказала ему, что она отказала Болконскому.
– Беда, беда, mon cher, – говорил он Пьеру, – беда с этими девками без матери; уж я так тужу, что приехал. Я с вами откровенен буду. Слышали, отказала жениху, ни у кого не спросивши ничего. Оно, положим, я никогда этому браку очень не радовался. Положим, он хороший человек, но что ж, против воли отца счастья бы не было, и Наташа без женихов не останется. Да всё таки долго уже так продолжалось, да и как же это без отца, без матери, такой шаг! А теперь больна, и Бог знает, что! Плохо, граф, плохо с дочерьми без матери… – Пьер видел, что граф был очень расстроен, старался перевести разговор на другой предмет, но граф опять возвращался к своему горю.
Соня с встревоженным лицом вошла в гостиную.
– Наташа не совсем здорова; она в своей комнате и желала бы вас видеть. Марья Дмитриевна у нее и просит вас тоже.
– Да ведь вы очень дружны с Болконским, верно что нибудь передать хочет, – сказал граф. – Ах, Боже мой, Боже мой! Как всё хорошо было! – И взявшись за редкие виски седых волос, граф вышел из комнаты.
Марья Дмитриевна объявила Наташе о том, что Анатоль был женат. Наташа не хотела верить ей и требовала подтверждения этого от самого Пьера. Соня сообщила это Пьеру в то время, как она через коридор провожала его в комнату Наташи.
Наташа, бледная, строгая сидела подле Марьи Дмитриевны и от самой двери встретила Пьера лихорадочно блестящим, вопросительным взглядом. Она не улыбнулась, не кивнула ему головой, она только упорно смотрела на него, и взгляд ее спрашивал его только про то: друг ли он или такой же враг, как и все другие, по отношению к Анатолю. Сам по себе Пьер очевидно не существовал для нее.
– Он всё знает, – сказала Марья Дмитриевна, указывая на Пьера и обращаясь к Наташе. – Он пускай тебе скажет, правду ли я говорила.
Наташа, как подстреленный, загнанный зверь смотрит на приближающихся собак и охотников, смотрела то на того, то на другого.
– Наталья Ильинична, – начал Пьер, опустив глаза и испытывая чувство жалости к ней и отвращения к той операции, которую он должен был делать, – правда это или не правда, это для вас должно быть всё равно, потому что…
– Так это не правда, что он женат!
– Нет, это правда.
– Он женат был и давно? – спросила она, – честное слово?
Пьер дал ей честное слово.
– Он здесь еще? – спросила она быстро.
– Да, я его сейчас видел.
Она очевидно была не в силах говорить и делала руками знаки, чтобы оставили ее.
Пьер не остался обедать, а тотчас же вышел из комнаты и уехал. Он поехал отыскивать по городу Анатоля Курагина, при мысли о котором теперь вся кровь у него приливала к сердцу и он испытывал затруднение переводить дыхание. На горах, у цыган, у Comoneno – его не было. Пьер поехал в клуб.
В клубе всё шло своим обыкновенным порядком: гости, съехавшиеся обедать, сидели группами и здоровались с Пьером и говорили о городских новостях. Лакей, поздоровавшись с ним, доложил ему, зная его знакомство и привычки, что место ему оставлено в маленькой столовой, что князь Михаил Захарыч в библиотеке, а Павел Тимофеич не приезжали еще. Один из знакомых Пьера между разговором о погоде спросил у него, слышал ли он о похищении Курагиным Ростовой, про которое говорят в городе, правда ли это? Пьер, засмеявшись, сказал, что это вздор, потому что он сейчас только от Ростовых. Он спрашивал у всех про Анатоля; ему сказал один, что не приезжал еще, другой, что он будет обедать нынче. Пьеру странно было смотреть на эту спокойную, равнодушную толпу людей, не знавшую того, что делалось у него в душе. Он прошелся по зале, дождался пока все съехались, и не дождавшись Анатоля, не стал обедать и поехал домой.
Анатоль, которого он искал, в этот день обедал у Долохова и совещался с ним о том, как поправить испорченное дело. Ему казалось необходимо увидаться с Ростовой. Вечером он поехал к сестре, чтобы переговорить с ней о средствах устроить это свидание. Когда Пьер, тщетно объездив всю Москву, вернулся домой, камердинер доложил ему, что князь Анатоль Васильич у графини. Гостиная графини была полна гостей.
Пьер не здороваясь с женою, которую он не видал после приезда (она больше чем когда нибудь ненавистна была ему в эту минуту), вошел в гостиную и увидав Анатоля подошел к нему.
– Ah, Pierre, – сказала графиня, подходя к мужу. – Ты не знаешь в каком положении наш Анатоль… – Она остановилась, увидав в опущенной низко голове мужа, в его блестящих глазах, в его решительной походке то страшное выражение бешенства и силы, которое она знала и испытала на себе после дуэли с Долоховым.
– Где вы – там разврат, зло, – сказал Пьер жене. – Анатоль, пойдемте, мне надо поговорить с вами, – сказал он по французски.
Анатоль оглянулся на сестру и покорно встал, готовый следовать за Пьером.
Пьер, взяв его за руку, дернул к себе и пошел из комнаты.
– Si vous vous permettez dans mon salon, [Если вы позволите себе в моей гостиной,] – шопотом проговорила Элен; но Пьер, не отвечая ей вышел из комнаты.
Анатоль шел за ним обычной, молодцоватой походкой. Но на лице его было заметно беспокойство.
Войдя в свой кабинет, Пьер затворил дверь и обратился к Анатолю, не глядя на него.
– Вы обещали графине Ростовой жениться на ней и хотели увезти ее?
– Мой милый, – отвечал Анатоль по французски (как и шел весь разговор), я не считаю себя обязанным отвечать на допросы, делаемые в таком тоне.
Лицо Пьера, и прежде бледное, исказилось бешенством. Он схватил своей большой рукой Анатоля за воротник мундира и стал трясти из стороны в сторону до тех пор, пока лицо Анатоля не приняло достаточное выражение испуга.
– Когда я говорю, что мне надо говорить с вами… – повторял Пьер.
– Ну что, это глупо. А? – сказал Анатоль, ощупывая оторванную с сукном пуговицу воротника.
– Вы негодяй и мерзавец, и не знаю, что меня воздерживает от удовольствия разможжить вам голову вот этим, – говорил Пьер, – выражаясь так искусственно потому, что он говорил по французски. Он взял в руку тяжелое пресспапье и угрожающе поднял и тотчас же торопливо положил его на место.
– Обещали вы ей жениться?
– Я, я, я не думал; впрочем я никогда не обещался, потому что…
Пьер перебил его. – Есть у вас письма ее? Есть у вас письма? – повторял Пьер, подвигаясь к Анатолю.
Анатоль взглянул на него и тотчас же, засунув руку в карман, достал бумажник.
Пьер взял подаваемое ему письмо и оттолкнув стоявший на дороге стол повалился на диван.
– Je ne serai pas violent, ne craignez rien, [Не бойтесь, я насилия не употреблю,] – сказал Пьер, отвечая на испуганный жест Анатоля. – Письма – раз, – сказал Пьер, как будто повторяя урок для самого себя. – Второе, – после минутного молчания продолжал он, опять вставая и начиная ходить, – вы завтра должны уехать из Москвы.
– Но как же я могу…
– Третье, – не слушая его, продолжал Пьер, – вы никогда ни слова не должны говорить о том, что было между вами и графиней. Этого, я знаю, я не могу запретить вам, но ежели в вас есть искра совести… – Пьер несколько раз молча прошел по комнате. Анатоль сидел у стола и нахмурившись кусал себе губы.
– Вы не можете не понять наконец, что кроме вашего удовольствия есть счастье, спокойствие других людей, что вы губите целую жизнь из того, что вам хочется веселиться. Забавляйтесь с женщинами подобными моей супруге – с этими вы в своем праве, они знают, чего вы хотите от них. Они вооружены против вас тем же опытом разврата; но обещать девушке жениться на ней… обмануть, украсть… Как вы не понимаете, что это так же подло, как прибить старика или ребенка!…
Пьер замолчал и взглянул на Анатоля уже не гневным, но вопросительным взглядом.
– Этого я не знаю. А? – сказал Анатоль, ободряясь по мере того, как Пьер преодолевал свой гнев. – Этого я не знаю и знать не хочу, – сказал он, не глядя на Пьера и с легким дрожанием нижней челюсти, – но вы сказали мне такие слова: подло и тому подобное, которые я comme un homme d'honneur [как честный человек] никому не позволю.
Пьер с удивлением посмотрел на него, не в силах понять, чего ему было нужно.
– Хотя это и было с глазу на глаз, – продолжал Анатоль, – но я не могу…
– Что ж, вам нужно удовлетворение? – насмешливо сказал Пьер.
– По крайней мере вы можете взять назад свои слова. А? Ежели вы хотите, чтоб я исполнил ваши желанья. А?
– Беру, беру назад, – проговорил Пьер и прошу вас извинить меня. Пьер взглянул невольно на оторванную пуговицу. – И денег, ежели вам нужно на дорогу. – Анатоль улыбнулся.
Это выражение робкой и подлой улыбки, знакомой ему по жене, взорвало Пьера.
– О, подлая, бессердечная порода! – проговорил он и вышел из комнаты.
На другой день Анатоль уехал в Петербург.
Пьер поехал к Марье Дмитриевне, чтобы сообщить об исполнении ее желанья – об изгнании Курагина из Москвы. Весь дом был в страхе и волнении. Наташа была очень больна, и, как Марья Дмитриевна под секретом сказала ему, она в ту же ночь, как ей было объявлено, что Анатоль женат, отравилась мышьяком, который она тихонько достала. Проглотив его немного, она так испугалась, что разбудила Соню и объявила ей то, что она сделала. Во время были приняты нужные меры против яда, и теперь она была вне опасности; но всё таки слаба так, что нельзя было думать везти ее в деревню и послано было за графиней. Пьер видел растерянного графа и заплаканную Соню, но не мог видеть Наташи.
Пьер в этот день обедал в клубе и со всех сторон слышал разговоры о попытке похищения Ростовой и с упорством опровергал эти разговоры, уверяя всех, что больше ничего не было, как только то, что его шурин сделал предложение Ростовой и получил отказ. Пьеру казалось, что на его обязанности лежит скрыть всё дело и восстановить репутацию Ростовой.
Он со страхом ожидал возвращения князя Андрея и каждый день заезжал наведываться о нем к старому князю.
Князь Николай Андреич знал через m lle Bourienne все слухи, ходившие по городу, и прочел ту записку к княжне Марье, в которой Наташа отказывала своему жениху. Он казался веселее обыкновенного и с большим нетерпением ожидал сына.
Чрез несколько дней после отъезда Анатоля, Пьер получил записку от князя Андрея, извещавшего его о своем приезде и просившего Пьера заехать к нему.
Князь Андрей, приехав в Москву, в первую же минуту своего приезда получил от отца записку Наташи к княжне Марье, в которой она отказывала жениху (записку эту похитила у княжны Марьи и передала князю m lle Вourienne) и услышал от отца с прибавлениями рассказы о похищении Наташи.
Князь Андрей приехал вечером накануне. Пьер приехал к нему на другое утро. Пьер ожидал найти князя Андрея почти в том же положении, в котором была и Наташа, и потому он был удивлен, когда, войдя в гостиную, услыхал из кабинета громкий голос князя Андрея, оживленно говорившего что то о какой то петербургской интриге. Старый князь и другой чей то голос изредка перебивали его. Княжна Марья вышла навстречу к Пьеру. Она вздохнула, указывая глазами на дверь, где был князь Андрей, видимо желая выразить свое сочувствие к его горю; но Пьер видел по лицу княжны Марьи, что она была рада и тому, что случилось, и тому, как ее брат принял известие об измене невесты.
– Он сказал, что ожидал этого, – сказала она. – Я знаю, что гордость его не позволит ему выразить своего чувства, но всё таки лучше, гораздо лучше он перенес это, чем я ожидала. Видно, так должно было быть…
– Но неужели совершенно всё кончено? – сказал Пьер.
Княжна Марья с удивлением посмотрела на него. Она не понимала даже, как можно было об этом спрашивать. Пьер вошел в кабинет. Князь Андрей, весьма изменившийся, очевидно поздоровевший, но с новой, поперечной морщиной между бровей, в штатском платье, стоял против отца и князя Мещерского и горячо спорил, делая энергические жесты. Речь шла о Сперанском, известие о внезапной ссылке и мнимой измене которого только что дошло до Москвы.
– Теперь судят и обвиняют его (Сперанского) все те, которые месяц тому назад восхищались им, – говорил князь Андрей, – и те, которые не в состоянии были понимать его целей. Судить человека в немилости очень легко и взваливать на него все ошибки другого; а я скажу, что ежели что нибудь сделано хорошего в нынешнее царствованье, то всё хорошее сделано им – им одним. – Он остановился, увидав Пьера. Лицо его дрогнуло и тотчас же приняло злое выражение. – И потомство отдаст ему справедливость, – договорил он, и тотчас же обратился к Пьеру.
– Ну ты как? Все толстеешь, – говорил он оживленно, но вновь появившаяся морщина еще глубже вырезалась на его лбу. – Да, я здоров, – отвечал он на вопрос Пьера и усмехнулся. Пьеру ясно было, что усмешка его говорила: «здоров, но здоровье мое никому не нужно». Сказав несколько слов с Пьером об ужасной дороге от границ Польши, о том, как он встретил в Швейцарии людей, знавших Пьера, и о господине Десале, которого он воспитателем для сына привез из за границы, князь Андрей опять с горячностью вмешался в разговор о Сперанском, продолжавшийся между двумя стариками.
– Ежели бы была измена и были бы доказательства его тайных сношений с Наполеоном, то их всенародно объявили бы – с горячностью и поспешностью говорил он. – Я лично не люблю и не любил Сперанского, но я люблю справедливость. – Пьер узнавал теперь в своем друге слишком знакомую ему потребность волноваться и спорить о деле для себя чуждом только для того, чтобы заглушить слишком тяжелые задушевные мысли.
Когда князь Мещерский уехал, князь Андрей взял под руку Пьера и пригласил его в комнату, которая была отведена для него. В комнате была разбита кровать, лежали раскрытые чемоданы и сундуки. Князь Андрей подошел к одному из них и достал шкатулку. Из шкатулки он достал связку в бумаге. Он всё делал молча и очень быстро. Он приподнялся, прокашлялся. Лицо его было нахмурено и губы поджаты.
– Прости меня, ежели я тебя утруждаю… – Пьер понял, что князь Андрей хотел говорить о Наташе, и широкое лицо его выразило сожаление и сочувствие. Это выражение лица Пьера рассердило князя Андрея; он решительно, звонко и неприятно продолжал: – Я получил отказ от графини Ростовой, и до меня дошли слухи об искании ее руки твоим шурином, или тому подобное. Правда ли это?
– И правда и не правда, – начал Пьер; но князь Андрей перебил его.
– Вот ее письма и портрет, – сказал он. Он взял связку со стола и передал Пьеру.
– Отдай это графине… ежели ты увидишь ее.
– Она очень больна, – сказал Пьер.
– Так она здесь еще? – сказал князь Андрей. – А князь Курагин? – спросил он быстро.
– Он давно уехал. Она была при смерти…
– Очень сожалею об ее болезни, – сказал князь Андрей. – Он холодно, зло, неприятно, как его отец, усмехнулся.
– Но господин Курагин, стало быть, не удостоил своей руки графиню Ростову? – сказал князь Андрей. Он фыркнул носом несколько раз.
– Он не мог жениться, потому что он был женат, – сказал Пьер.
Князь Андрей неприятно засмеялся, опять напоминая своего отца.
– А где же он теперь находится, ваш шурин, могу ли я узнать? – сказал он.
– Он уехал в Петер…. впрочем я не знаю, – сказал Пьер.
– Ну да это всё равно, – сказал князь Андрей. – Передай графине Ростовой, что она была и есть совершенно свободна, и что я желаю ей всего лучшего.
Пьер взял в руки связку бумаг. Князь Андрей, как будто вспоминая, не нужно ли ему сказать еще что нибудь или ожидая, не скажет ли чего нибудь Пьер, остановившимся взглядом смотрел на него.
– Послушайте, помните вы наш спор в Петербурге, – сказал Пьер, помните о…
– Помню, – поспешно отвечал князь Андрей, – я говорил, что падшую женщину надо простить, но я не говорил, что я могу простить. Я не могу.
– Разве можно это сравнивать?… – сказал Пьер. Князь Андрей перебил его. Он резко закричал:
– Да, опять просить ее руки, быть великодушным, и тому подобное?… Да, это очень благородно, но я не способен итти sur les brisees de monsieur [итти по стопам этого господина]. – Ежели ты хочешь быть моим другом, не говори со мною никогда про эту… про всё это. Ну, прощай. Так ты передашь…
Пьер вышел и пошел к старому князю и княжне Марье.
Старик казался оживленнее обыкновенного. Княжна Марья была такая же, как и всегда, но из за сочувствия к брату, Пьер видел в ней радость к тому, что свадьба ее брата расстроилась. Глядя на них, Пьер понял, какое презрение и злобу они имели все против Ростовых, понял, что нельзя было при них даже и упоминать имя той, которая могла на кого бы то ни было променять князя Андрея.
За обедом речь зашла о войне, приближение которой уже становилось очевидно. Князь Андрей не умолкая говорил и спорил то с отцом, то с Десалем, швейцарцем воспитателем, и казался оживленнее обыкновенного, тем оживлением, которого нравственную причину так хорошо знал Пьер.
В этот же вечер, Пьер поехал к Ростовым, чтобы исполнить свое поручение. Наташа была в постели, граф был в клубе, и Пьер, передав письма Соне, пошел к Марье Дмитриевне, интересовавшейся узнать о том, как князь Андрей принял известие. Через десять минут Соня вошла к Марье Дмитриевне.
– Наташа непременно хочет видеть графа Петра Кирилловича, – сказала она.
– Да как же, к ней что ль его свести? Там у вас не прибрано, – сказала Марья Дмитриевна.
– Нет, она оделась и вышла в гостиную, – сказала Соня.
Марья Дмитриевна только пожала плечами.
– Когда это графиня приедет, измучила меня совсем. Ты смотри ж, не говори ей всего, – обратилась она к Пьеру. – И бранить то ее духу не хватает, так жалка, так жалка!
Наташа, исхудавшая, с бледным и строгим лицом (совсем не пристыженная, какою ее ожидал Пьер) стояла по середине гостиной. Когда Пьер показался в двери, она заторопилась, очевидно в нерешительности, подойти ли к нему или подождать его.
Пьер поспешно подошел к ней. Он думал, что она ему, как всегда, подаст руку; но она, близко подойдя к нему, остановилась, тяжело дыша и безжизненно опустив руки, совершенно в той же позе, в которой она выходила на середину залы, чтоб петь, но совсем с другим выражением.
– Петр Кирилыч, – начала она быстро говорить – князь Болконский был вам друг, он и есть вам друг, – поправилась она (ей казалось, что всё только было, и что теперь всё другое). – Он говорил мне тогда, чтобы обратиться к вам…
Пьер молча сопел носом, глядя на нее. Он до сих пор в душе своей упрекал и старался презирать ее; но теперь ему сделалось так жалко ее, что в душе его не было места упреку.
– Он теперь здесь, скажите ему… чтобы он прост… простил меня. – Она остановилась и еще чаще стала дышать, но не плакала.
– Да… я скажу ему, – говорил Пьер, но… – Он не знал, что сказать.
Наташа видимо испугалась той мысли, которая могла притти Пьеру.
– Нет, я знаю, что всё кончено, – сказала она поспешно. – Нет, это не может быть никогда. Меня мучает только зло, которое я ему сделала. Скажите только ему, что я прошу его простить, простить, простить меня за всё… – Она затряслась всем телом и села на стул.
Еще никогда не испытанное чувство жалости переполнило душу Пьера.
– Я скажу ему, я всё еще раз скажу ему, – сказал Пьер; – но… я бы желал знать одно…
«Что знать?» спросил взгляд Наташи.
– Я бы желал знать, любили ли вы… – Пьер не знал как назвать Анатоля и покраснел при мысли о нем, – любили ли вы этого дурного человека?
– Не называйте его дурным, – сказала Наташа. – Но я ничего – ничего не знаю… – Она опять заплакала.
И еще больше чувство жалости, нежности и любви охватило Пьера. Он слышал как под очками его текли слезы и надеялся, что их не заметят.
– Не будем больше говорить, мой друг, – сказал Пьер.
Так странно вдруг для Наташи показался этот его кроткий, нежный, задушевный голос.
– Не будем говорить, мой друг, я всё скажу ему; но об одном прошу вас – считайте меня своим другом, и ежели вам нужна помощь, совет, просто нужно будет излить свою душу кому нибудь – не теперь, а когда у вас ясно будет в душе – вспомните обо мне. – Он взял и поцеловал ее руку. – Я счастлив буду, ежели в состоянии буду… – Пьер смутился.
– Не говорите со мной так: я не стою этого! – вскрикнула Наташа и хотела уйти из комнаты, но Пьер удержал ее за руку. Он знал, что ему нужно что то еще сказать ей. Но когда он сказал это, он удивился сам своим словам.
– Перестаньте, перестаньте, вся жизнь впереди для вас, – сказал он ей.
– Для меня? Нет! Для меня всё пропало, – сказала она со стыдом и самоунижением.
– Все пропало? – повторил он. – Ежели бы я был не я, а красивейший, умнейший и лучший человек в мире, и был бы свободен, я бы сию минуту на коленях просил руки и любви вашей.
Наташа в первый раз после многих дней заплакала слезами благодарности и умиления и взглянув на Пьера вышла из комнаты.
Пьер тоже вслед за нею почти выбежал в переднюю, удерживая слезы умиления и счастья, давившие его горло, не попадая в рукава надел шубу и сел в сани.
– Теперь куда прикажете? – спросил кучер.
«Куда? спросил себя Пьер. Куда же можно ехать теперь? Неужели в клуб или гости?» Все люди казались так жалки, так бедны в сравнении с тем чувством умиления и любви, которое он испытывал; в сравнении с тем размягченным, благодарным взглядом, которым она последний раз из за слез взглянула на него.
– Домой, – сказал Пьер, несмотря на десять градусов мороза распахивая медвежью шубу на своей широкой, радостно дышавшей груди.
Было морозно и ясно. Над грязными, полутемными улицами, над черными крышами стояло темное, звездное небо. Пьер, только глядя на небо, не чувствовал оскорбительной низости всего земного в сравнении с высотою, на которой находилась его душа. При въезде на Арбатскую площадь, огромное пространство звездного темного неба открылось глазам Пьера. Почти в середине этого неба над Пречистенским бульваром, окруженная, обсыпанная со всех сторон звездами, но отличаясь от всех близостью к земле, белым светом, и длинным, поднятым кверху хвостом, стояла огромная яркая комета 1812 го года, та самая комета, которая предвещала, как говорили, всякие ужасы и конец света. Но в Пьере светлая звезда эта с длинным лучистым хвостом не возбуждала никакого страшного чувства. Напротив Пьер радостно, мокрыми от слез глазами, смотрел на эту светлую звезду, которая, как будто, с невыразимой быстротой пролетев неизмеримые пространства по параболической линии, вдруг, как вонзившаяся стрела в землю, влепилась тут в одно избранное ею место, на черном небе, и остановилась, энергично подняв кверху хвост, светясь и играя своим белым светом между бесчисленными другими, мерцающими звездами. Пьеру казалось, что эта звезда вполне отвечала тому, что было в его расцветшей к новой жизни, размягченной и ободренной душе.
С конца 1811 го года началось усиленное вооружение и сосредоточение сил Западной Европы, и в 1812 году силы эти – миллионы людей (считая тех, которые перевозили и кормили армию) двинулись с Запада на Восток, к границам России, к которым точно так же с 1811 го года стягивались силы России. 12 июня силы Западной Европы перешли границы России, и началась война, то есть совершилось противное человеческому разуму и всей человеческой природе событие. Миллионы людей совершали друг, против друга такое бесчисленное количество злодеяний, обманов, измен, воровства, подделок и выпуска фальшивых ассигнаций, грабежей, поджогов и убийств, которого в целые века не соберет летопись всех судов мира и на которые, в этот период времени, люди, совершавшие их, не смотрели как на преступления.
Что произвело это необычайное событие? Какие были причины его? Историки с наивной уверенностью говорят, что причинами этого события были обида, нанесенная герцогу Ольденбургскому, несоблюдение континентальной системы, властолюбие Наполеона, твердость Александра, ошибки дипломатов и т. п.
Следовательно, стоило только Меттерниху, Румянцеву или Талейрану, между выходом и раутом, хорошенько постараться и написать поискуснее бумажку или Наполеону написать к Александру: Monsieur mon frere, je consens a rendre le duche au duc d'Oldenbourg, [Государь брат мой, я соглашаюсь возвратить герцогство Ольденбургскому герцогу.] – и войны бы не было.
Понятно, что таким представлялось дело современникам. Понятно, что Наполеону казалось, что причиной войны были интриги Англии (как он и говорил это на острове Св. Елены); понятно, что членам английской палаты казалось, что причиной войны было властолюбие Наполеона; что принцу Ольденбургскому казалось, что причиной войны было совершенное против него насилие; что купцам казалось, что причиной войны была континентальная система, разорявшая Европу, что старым солдатам и генералам казалось, что главной причиной была необходимость употребить их в дело; легитимистам того времени то, что необходимо было восстановить les bons principes [хорошие принципы], а дипломатам того времени то, что все произошло оттого, что союз России с Австрией в 1809 году не был достаточно искусно скрыт от Наполеона и что неловко был написан memorandum за № 178. Понятно, что эти и еще бесчисленное, бесконечное количество причин, количество которых зависит от бесчисленного различия точек зрения, представлялось современникам; но для нас – потомков, созерцающих во всем его объеме громадность совершившегося события и вникающих в его простой и страшный смысл, причины эти представляются недостаточными. Для нас непонятно, чтобы миллионы людей христиан убивали и мучили друг друга, потому что Наполеон был властолюбив, Александр тверд, политика Англии хитра и герцог Ольденбургский обижен. Нельзя понять, какую связь имеют эти обстоятельства с самым фактом убийства и насилия; почему вследствие того, что герцог обижен, тысячи людей с другого края Европы убивали и разоряли людей Смоленской и Московской губерний и были убиваемы ими.
Для нас, потомков, – не историков, не увлеченных процессом изыскания и потому с незатемненным здравым смыслом созерцающих событие, причины его представляются в неисчислимом количестве. Чем больше мы углубляемся в изыскание причин, тем больше нам их открывается, и всякая отдельно взятая причина или целый ряд причин представляются нам одинаково справедливыми сами по себе, и одинаково ложными по своей ничтожности в сравнении с громадностью события, и одинаково ложными по недействительности своей (без участия всех других совпавших причин) произвести совершившееся событие. Такой же причиной, как отказ Наполеона отвести свои войска за Вислу и отдать назад герцогство Ольденбургское, представляется нам и желание или нежелание первого французского капрала поступить на вторичную службу: ибо, ежели бы он не захотел идти на службу и не захотел бы другой, и третий, и тысячный капрал и солдат, настолько менее людей было бы в войске Наполеона, и войны не могло бы быть.
Ежели бы Наполеон не оскорбился требованием отступить за Вислу и не велел наступать войскам, не было бы войны; но ежели бы все сержанты не пожелали поступить на вторичную службу, тоже войны не могло бы быть. Тоже не могло бы быть войны, ежели бы не было интриг Англии, и не было бы принца Ольденбургского и чувства оскорбления в Александре, и не было бы самодержавной власти в России, и не было бы французской революции и последовавших диктаторства и империи, и всего того, что произвело французскую революцию, и так далее. Без одной из этих причин ничего не могло бы быть. Стало быть, причины эти все – миллиарды причин – совпали для того, чтобы произвести то, что было. И, следовательно, ничто не было исключительной причиной события, а событие должно было совершиться только потому, что оно должно было совершиться. Должны были миллионы людей, отрекшись от своих человеческих чувств и своего разума, идти на Восток с Запада и убивать себе подобных, точно так же, как несколько веков тому назад с Востока на Запад шли толпы людей, убивая себе подобных.
Действия Наполеона и Александра, от слова которых зависело, казалось, чтобы событие совершилось или не совершилось, – были так же мало произвольны, как и действие каждого солдата, шедшего в поход по жребию или по набору. Это не могло быть иначе потому, что для того, чтобы воля Наполеона и Александра (тех людей, от которых, казалось, зависело событие) была исполнена, необходимо было совпадение бесчисленных обстоятельств, без одного из которых событие не могло бы совершиться. Необходимо было, чтобы миллионы людей, в руках которых была действительная сила, солдаты, которые стреляли, везли провиант и пушки, надо было, чтобы они согласились исполнить эту волю единичных и слабых людей и были приведены к этому бесчисленным количеством сложных, разнообразных причин.
Фатализм в истории неизбежен для объяснения неразумных явлений (то есть тех, разумность которых мы не понимаем). Чем более мы стараемся разумно объяснить эти явления в истории, тем они становятся для нас неразумнее и непонятнее.
Каждый человек живет для себя, пользуется свободой для достижения своих личных целей и чувствует всем существом своим, что он может сейчас сделать или не сделать такое то действие; но как скоро он сделает его, так действие это, совершенное в известный момент времени, становится невозвратимым и делается достоянием истории, в которой оно имеет не свободное, а предопределенное значение.
Есть две стороны жизни в каждом человеке: жизнь личная, которая тем более свободна, чем отвлеченнее ее интересы, и жизнь стихийная, роевая, где человек неизбежно исполняет предписанные ему законы.
Человек сознательно живет для себя, но служит бессознательным орудием для достижения исторических, общечеловеческих целей. Совершенный поступок невозвратим, и действие его, совпадая во времени с миллионами действий других людей, получает историческое значение. Чем выше стоит человек на общественной лестнице, чем с большими людьми он связан, тем больше власти он имеет на других людей, тем очевиднее предопределенность и неизбежность каждого его поступка.
«Сердце царево в руце божьей».
Царь – есть раб истории.
История, то есть бессознательная, общая, роевая жизнь человечества, всякой минутой жизни царей пользуется для себя как орудием для своих целей.
Наполеон, несмотря на то, что ему более чем когда нибудь, теперь, в 1812 году, казалось, что от него зависело verser или не verser le sang de ses peuples [проливать или не проливать кровь своих народов] (как в последнем письме писал ему Александр), никогда более как теперь не подлежал тем неизбежным законам, которые заставляли его (действуя в отношении себя, как ему казалось, по своему произволу) делать для общего дела, для истории то, что должно было совершиться.
Категории:
- Доктора филологических наук
- Заслуженные деятели науки РСФСР
- Персоналии по алфавиту
- Учёные по алфавиту
- Выпускники этнологического факультета МГУ
- Тюркологи
- Заслуженные деятели науки Казахской ССР
- Заслуженные деятели науки Татарской АССР
- Заслуженные деятели науки Туркменской ССР
- Исследователи Слова о полку Игореве
- Лингвисты СССР
- Лингвисты России
- Сотрудники Института языкознания РАН
