Бассейны тропических циклонов

Бассейны и организации наблюдения

Бассейн	Ответственные организации
Североатлантический	Национальный ураганный центр (США)
Северо-восточный тихоокеанский	Национальный ураганный центр (США) Центральнотихоокеанский ураганный центр (США)
Северо-западный тихоокеанский	Японское метеорологическое агентство
Северо- индийскоокеанский	Индийский метеорологический департамент
Юго-западный индийскоокеанский	Метео-Франс
Юго- тихоокеанский	Метеорологическая служба Фиджи Метеорологическая служба Новой Зеландии† Национальная погодная служба Папуа — Новой Гвинеи† Бюро метеорологии† (Австралия)
Юго-восточный индийскоокеанский	Бюро метеорологии† (Австралия) Индонезийское метеорологическое агентство
†: Центры предупреждения о тайфунах

Типичные районы существования тропических циклонов включают семь непрерывных зон, которые имеют название бассейнов. Эти бассейны включают северную часть Атлантического океана, северо-восточную, северо-западную и южную части Тихого океана, северную, северо-восточную и юго-западную части Индийского океана. Самым активным из этих бассейнов по числу и силе тропических циклонов является северо-западный тихоокеанский, а наименее активным — северный индийскоокеанский. В среднем в мире за год возникает 86 тропических циклонов силы тропического шторма, из которых 47 достигают силы урагана / тайфуна, а 20 — силы, эквивалентной 3 категории по шкале Саффира-Симпсона.

Северо-западный район Тихого океана

Северо-западный тихоокеанский бассейн является самым активным на планете. В среднем здесь ежегодно возникает 25,7 тропических циклонов силы тропического шторма или сильнее (примерно треть из всех), среди них в период 1968—1989 в среднем 16 достигали силы тайфуна. Этот бассейн занимает обширную территорию к северу от экватора и к западу от 180-го меридиана, включая Южно-Китайское море. Этот бассейн активен в течение всего года, хотя число тропических циклонов, которые возникают в период с февраля по март, минимально.

Тропические циклоны этого бассейна часто поражают КНР, Японию, Южную Корею, Филиппины и Тайвань, в меньшей степени Вьетнам, Индонезию и многочисленные острова Океании, причем по количеству циклонов, которые выходят на сушу, первое в мире место занимает континентальное побережье КНР. Также большое количество циклонов поражает Филиппины, где на сушу ежегодно выходит 6-7 тропических циклонов.

Северо-центральный и южный районы Тихого океана

Северо-восточный тихоокеанский бассейн разделяется на две части, входящие в зону ответственности различных организаций.

Северо-центральный Тихоокеанский суббасейн располагается между 140 ° и 180 ° западной долготы к северу от экватора. Сезон ураганов здесь длится с 1 июня по 30 ноября. За предупреждение о циклонах в этом суббасейне ответствен Центральнотихоокеанский ураганный центр, ранее эту функцию выполнял Объединенный центр предупреждения об ураганах, сейчас известный как Объединенный американский военно-морской центр по предупреждению тайфунов. В этом районе ежегодно возникает или попадает в район среднем 4-5 тропических циклонов. Поскольку здесь нет больших участков суши, циклоны редко выходят на сушу, но это все же иногда случается, как в случае с ураганом Иники, который в 1992 вышел на Гавайские острова и ураганом Айоки, что в 2006 году вышел на атолл Джонстон.

Северо-восточный Тихоокеанский суббасейн является вторым по активности районом и характеризуется наибольшим количеством тропических циклонов на единицу площади. Сезон ураганов здесь длится с 15 мая по 30 ноября. В период 1971—2005 годов здесь ежегодно возникало 15-16 тропических штормов, из них 9 ураганов и 4-5 сильных ураганов (с 3 категории по шкале Саффира-Симпсона). Тропические циклоны этого района поражают западное побережье Мексики и, реже, Калифорнию или северную часть Центральной Америки. Хотя ни один ураган за современный период не вышел на сушу в Калифорнии, это, возможно, произошло с ураганом 1858 года в Сан-Диего; тем не менее, несколько ураганов 20-го века принесли в этот район ветры минимум 8 баллов по шкале Бофорта.

Север Атлантического океана

Этот бассейн включает северную часть Атлантического океана, Карибское море и Мексиканский залив. За наблюдение за этим бассейном отвечает Национальный ураганный центр в Майами, который имеет статус одного из региональных специализированных метеорологических центров. Количество тропических циклонов здесь несколько варьирует год от года, обычно в пределах от 1 до 25 тропических штормов за год. В среднем собственное имя получает 11 тропических циклонов за год, из которых 6 достигают ураганной силы, а 2 имеют уровень сильного урагана. Большинство из этих циклонов формируется в период с 1 июня по 30 ноября.

Тропические циклоны этого района поражают атлантическое побережье США, Мексики, Центральной Америки, Вест-Индию и Бермудские острова, иногда Венесуэлу и острова Макаронезии. Многие из сильнейших атлантических ураганов являются ураганами кабо-вердианского типа, которые формируются у западного побережья Африки и островов Кабо-Верде. Иногда тропические циклоны, которые превращаются во внетропические, достигают берегов Европы, например, таким был ураган Гордон, достигший Испании и Британских островов в сентябре 2006 года. Ураган Винс, который вышел на сушу на юго-западе Испании в октябре 2005 года с силой тропической депрессии, является единственным тропическим циклоном за современный период, который достиг Европы все ещё в виде тропического циклона.

Север Индийского океана

Этот бассейн разделен на две половины Индией и включает Бенгальский залив и Аравийское море, из которых Бенгальский залив доминирует по активности (в 5-6 раз). В целом этот бассейн наименее активный в мире, ежегодно здесь формируется лишь 4-6 тропических циклонов. Сезон тропических циклонов здесь имеет два пика: в апреле-мае, до муссонов, и в октябре-ноябре, сразу после муссонов. Хотя число тропических циклонов здесь относительно небольшое, именно здесь сформировались рекордные по количеству жертв циклоны, в частности Циклон Бхола 1970 года, который привел к гибели 500 тыс. человек. Тропические циклоны этого бассейна поражают Индию, Бангладеш, Шри-Ланку, Таиланд, Мьянму и Пакистан. Очень редко тропические циклоны достигают Аравийского полуострова или Сомали, однако циклон Гону 2007 года был одним из таких циклонов, он совершил значительные разрушения в Омане.

Юг Тихого океана

В этом бассейне ежегодно образуется в в среднем 9 тропических циклонов. Очень немногие из этих циклонов достигали 5 категории, одним из примеров был циклон Ларри в 2006 году.

Активность тропических циклонов этого района грозит северному побережью Австралии и островам Океании. Тропические штормы редко достигают южных районов Австралии, таких как Брисбен, или Новой Зеландии, обычно только полностью или частично превратившись во внетропический циклон.

Юго-восток Индийского океана

В этом бассейне ежегодно возникает семь тропических циклонов, также иногда сюда заходят тропические циклоны из других бассейнов, в частности с Южнотихоокеанского Только около 5 циклонов достигают каждый год пятой категории.

Тропическая активность этого бассейна грозит Австралии и Индонезии. Согласно данным австралийского Бюро метеорологии, чаще страдает участок штата Западная Австралия от города Эксмаус до города Брум.

В этом районе в 1999 году в границах циклона Вэнс была зарегистрирована наибольшая скорость ветра на Земле в 74 м / с.

Юго-запад Индийского океана

Несмотря на полвека наблюдений, исследование тропических циклонов стало приоритетом регионального специализированного метеорологического центра на Реюньоне только начиная с 1999 года, когда Метео-Франс увеличила персонал центра для этой цели.

Циклоны, формирующиеся в этом бассейне, могут поражать Мадагаскар, Мозамбик, Маврикий, Реюньон, Коморские острова, Танзанию и Кению. В этом бассейне ежегодно формируется около 10 тропических циклонов. Жертвы от тропических циклонов здесь очень значительные, в среднем ежегодно от них погибает до 80 человек.

Другие районы

В других районах тропические циклоны формируются очень редко, поэтому они не входят ни в один официально определенный бассейн.

Юг Атлантического океана

Одним из районов, где иногда возникают тропические циклоны, является южная часть Атлантического океана. Единственными тропическими циклонами штормовой силы в этом районе были циклон Катарина, вышедший на сушу в Бразилии в 2004 году, и тропический шторм Анита, вышедший на сушу в Бразилии в 2010 году.

Средиземное море

Иногда циклоны, подобные тропическим, возникают в Средиземном море. Однако, следует ли их считать тропическими циклонами, является предметом споров, поскольку они также имеют черты субтропических циклонов и даже полярных депрессий. Эти циклоны возникают вне тропиков над открытым морем из циклонов с холодным ядром, подобно субтропическим циклонам Атлантического бассейна. Температура воды в августе-сентябре здесь достаточно высока (от +24 до +28 °C) для поддержания тропического циклона, который требует за вычетом температуры в +20 °C. Подобные конвекционные системы возникали здесь в сентябре 1947 года, сентябре 1969 года, январе 1982 года, сентябре 1983 года и январе 1995 года. Последний циклон развил четкий глаз бури и достиг скорости ветров в 40 м / с и атмосферного давления в 975 мбар. Хотя он имел структуру тропического циклона, он существовал при температуре поверхности в 16 °C, что указывает на то, что он мог быть полярной депрессией.

Отрывок, характеризующий Бассейны тропических циклонов

Княжна не упала, с ней не сделалось дурноты. Она была уже бледна, но когда она услыхала эти слова, лицо ее изменилось, и что то просияло в ее лучистых, прекрасных глазах. Как будто радость, высшая радость, независимая от печалей и радостей этого мира, разлилась сверх той сильной печали, которая была в ней. Она забыла весь страх к отцу, подошла к нему, взяла его за руку, потянула к себе и обняла за сухую, жилистую шею.
– Mon pere, – сказала она. – Не отвертывайтесь от меня, будемте плакать вместе.
– Мерзавцы, подлецы! – закричал старик, отстраняя от нее лицо. – Губить армию, губить людей! За что? Поди, поди, скажи Лизе. – Княжна бессильно опустилась в кресло подле отца и заплакала. Она видела теперь брата в ту минуту, как он прощался с ней и с Лизой, с своим нежным и вместе высокомерным видом. Она видела его в ту минуту, как он нежно и насмешливо надевал образок на себя. «Верил ли он? Раскаялся ли он в своем неверии? Там ли он теперь? Там ли, в обители вечного спокойствия и блаженства?» думала она.
– Mon pere, [Отец,] скажите мне, как это было? – спросила она сквозь слезы.
– Иди, иди, убит в сражении, в котором повели убивать русских лучших людей и русскую славу. Идите, княжна Марья. Иди и скажи Лизе. Я приду.
Когда княжна Марья вернулась от отца, маленькая княгиня сидела за работой, и с тем особенным выражением внутреннего и счастливо спокойного взгляда, свойственного только беременным женщинам, посмотрела на княжну Марью. Видно было, что глаза ее не видали княжну Марью, а смотрели вглубь – в себя – во что то счастливое и таинственное, совершающееся в ней.
– Marie, – сказала она, отстраняясь от пялец и переваливаясь назад, – дай сюда твою руку. – Она взяла руку княжны и наложила ее себе на живот.
Глаза ее улыбались ожидая, губка с усиками поднялась, и детски счастливо осталась поднятой.
Княжна Марья стала на колени перед ней, и спрятала лицо в складках платья невестки.
– Вот, вот – слышишь? Мне так странно. И знаешь, Мари, я очень буду любить его, – сказала Лиза, блестящими, счастливыми глазами глядя на золовку. Княжна Марья не могла поднять головы: она плакала.
– Что с тобой, Маша?
– Ничего… так мне грустно стало… грустно об Андрее, – сказала она, отирая слезы о колени невестки. Несколько раз, в продолжение утра, княжна Марья начинала приготавливать невестку, и всякий раз начинала плакать. Слезы эти, которых причину не понимала маленькая княгиня, встревожили ее, как ни мало она была наблюдательна. Она ничего не говорила, но беспокойно оглядывалась, отыскивая чего то. Перед обедом в ее комнату вошел старый князь, которого она всегда боялась, теперь с особенно неспокойным, злым лицом и, ни слова не сказав, вышел. Она посмотрела на княжну Марью, потом задумалась с тем выражением глаз устремленного внутрь себя внимания, которое бывает у беременных женщин, и вдруг заплакала.
– Получили от Андрея что нибудь? – сказала она.
– Нет, ты знаешь, что еще не могло притти известие, но mon реrе беспокоится, и мне страшно.
– Так ничего?
– Ничего, – сказала княжна Марья, лучистыми глазами твердо глядя на невестку. Она решилась не говорить ей и уговорила отца скрыть получение страшного известия от невестки до ее разрешения, которое должно было быть на днях. Княжна Марья и старый князь, каждый по своему, носили и скрывали свое горе. Старый князь не хотел надеяться: он решил, что князь Андрей убит, и не смотря на то, что он послал чиновника в Австрию розыскивать след сына, он заказал ему в Москве памятник, который намерен был поставить в своем саду, и всем говорил, что сын его убит. Он старался не изменяя вести прежний образ жизни, но силы изменяли ему: он меньше ходил, меньше ел, меньше спал, и с каждым днем делался слабее. Княжна Марья надеялась. Она молилась за брата, как за живого и каждую минуту ждала известия о его возвращении.


– Ma bonne amie, [Мой добрый друг,] – сказала маленькая княгиня утром 19 го марта после завтрака, и губка ее с усиками поднялась по старой привычке; но как и во всех не только улыбках, но звуках речей, даже походках в этом доме со дня получения страшного известия была печаль, то и теперь улыбка маленькой княгини, поддавшейся общему настроению, хотя и не знавшей его причины, – была такая, что она еще более напоминала об общей печали.
– Ma bonne amie, je crains que le fruschtique (comme dit Фока – повар) de ce matin ne m'aie pas fait du mal. [Дружочек, боюсь, чтоб от нынешнего фриштика (как называет его повар Фока) мне не было дурно.]
– А что с тобой, моя душа? Ты бледна. Ах, ты очень бледна, – испуганно сказала княжна Марья, своими тяжелыми, мягкими шагами подбегая к невестке.
– Ваше сиятельство, не послать ли за Марьей Богдановной? – сказала одна из бывших тут горничных. (Марья Богдановна была акушерка из уездного города, жившая в Лысых Горах уже другую неделю.)
– И в самом деле, – подхватила княжна Марья, – может быть, точно. Я пойду. Courage, mon ange! [Не бойся, мой ангел.] Она поцеловала Лизу и хотела выйти из комнаты.
– Ах, нет, нет! – И кроме бледности, на лице маленькой княгини выразился детский страх неотвратимого физического страдания.
– Non, c'est l'estomac… dites que c'est l'estomac, dites, Marie, dites…, [Нет это желудок… скажи, Маша, что это желудок…] – и княгиня заплакала детски страдальчески, капризно и даже несколько притворно, ломая свои маленькие ручки. Княжна выбежала из комнаты за Марьей Богдановной.
– Mon Dieu! Mon Dieu! [Боже мой! Боже мой!] Oh! – слышала она сзади себя.
Потирая полные, небольшие, белые руки, ей навстречу, с значительно спокойным лицом, уже шла акушерка.
– Марья Богдановна! Кажется началось, – сказала княжна Марья, испуганно раскрытыми глазами глядя на бабушку.
– Ну и слава Богу, княжна, – не прибавляя шага, сказала Марья Богдановна. – Вам девицам про это знать не следует.
– Но как же из Москвы доктор еще не приехал? – сказала княжна. (По желанию Лизы и князя Андрея к сроку было послано в Москву за акушером, и его ждали каждую минуту.)
– Ничего, княжна, не беспокойтесь, – сказала Марья Богдановна, – и без доктора всё хорошо будет.
Через пять минут княжна из своей комнаты услыхала, что несут что то тяжелое. Она выглянула – официанты несли для чего то в спальню кожаный диван, стоявший в кабинете князя Андрея. На лицах несших людей было что то торжественное и тихое.
Княжна Марья сидела одна в своей комнате, прислушиваясь к звукам дома, изредка отворяя дверь, когда проходили мимо, и приглядываясь к тому, что происходило в коридоре. Несколько женщин тихими шагами проходили туда и оттуда, оглядывались на княжну и отворачивались от нее. Она не смела спрашивать, затворяла дверь, возвращалась к себе, и то садилась в свое кресло, то бралась за молитвенник, то становилась на колена пред киотом. К несчастию и удивлению своему, она чувствовала, что молитва не утишала ее волнения. Вдруг дверь ее комнаты тихо отворилась и на пороге ее показалась повязанная платком ее старая няня Прасковья Савишна, почти никогда, вследствие запрещения князя,не входившая к ней в комнату.
– С тобой, Машенька, пришла посидеть, – сказала няня, – да вот княжовы свечи венчальные перед угодником зажечь принесла, мой ангел, – сказала она вздохнув.
– Ах как я рада, няня.
– Бог милостив, голубка. – Няня зажгла перед киотом обвитые золотом свечи и с чулком села у двери. Княжна Марья взяла книгу и стала читать. Только когда слышались шаги или голоса, княжна испуганно, вопросительно, а няня успокоительно смотрели друг на друга. Во всех концах дома было разлито и владело всеми то же чувство, которое испытывала княжна Марья, сидя в своей комнате. По поверью, что чем меньше людей знает о страданиях родильницы, тем меньше она страдает, все старались притвориться незнающими; никто не говорил об этом, но во всех людях, кроме обычной степенности и почтительности хороших манер, царствовавших в доме князя, видна была одна какая то общая забота, смягченность сердца и сознание чего то великого, непостижимого, совершающегося в эту минуту.
В большой девичьей не слышно было смеха. В официантской все люди сидели и молчали, на готове чего то. На дворне жгли лучины и свечи и не спали. Старый князь, ступая на пятку, ходил по кабинету и послал Тихона к Марье Богдановне спросить: что? – Только скажи: князь приказал спросить что? и приди скажи, что она скажет.
– Доложи князю, что роды начались, – сказала Марья Богдановна, значительно посмотрев на посланного. Тихон пошел и доложил князю.
– Хорошо, – сказал князь, затворяя за собою дверь, и Тихон не слыхал более ни малейшего звука в кабинете. Немного погодя, Тихон вошел в кабинет, как будто для того, чтобы поправить свечи. Увидав, что князь лежал на диване, Тихон посмотрел на князя, на его расстроенное лицо, покачал головой, молча приблизился к нему и, поцеловав его в плечо, вышел, не поправив свечей и не сказав, зачем он приходил. Таинство торжественнейшее в мире продолжало совершаться. Прошел вечер, наступила ночь. И чувство ожидания и смягчения сердечного перед непостижимым не падало, а возвышалось. Никто не спал.

Была одна из тех мартовских ночей, когда зима как будто хочет взять свое и высыпает с отчаянной злобой свои последние снега и бураны. Навстречу немца доктора из Москвы, которого ждали каждую минуту и за которым была выслана подстава на большую дорогу, к повороту на проселок, были высланы верховые с фонарями, чтобы проводить его по ухабам и зажорам.
Княжна Марья уже давно оставила книгу: она сидела молча, устремив лучистые глаза на сморщенное, до малейших подробностей знакомое, лицо няни: на прядку седых волос, выбившуюся из под платка, на висящий мешочек кожи под подбородком.
Няня Савишна, с чулком в руках, тихим голосом рассказывала, сама не слыша и не понимая своих слов, сотни раз рассказанное о том, как покойница княгиня в Кишиневе рожала княжну Марью, с крестьянской бабой молдаванкой, вместо бабушки.
– Бог помилует, никогда дохтура не нужны, – говорила она. Вдруг порыв ветра налег на одну из выставленных рам комнаты (по воле князя всегда с жаворонками выставлялось по одной раме в каждой комнате) и, отбив плохо задвинутую задвижку, затрепал штофной гардиной, и пахнув холодом, снегом, задул свечу. Княжна Марья вздрогнула; няня, положив чулок, подошла к окну и высунувшись стала ловить откинутую раму. Холодный ветер трепал концами ее платка и седыми, выбившимися прядями волос.
– Княжна, матушка, едут по прешпекту кто то! – сказала она, держа раму и не затворяя ее. – С фонарями, должно, дохтур…
– Ах Боже мой! Слава Богу! – сказала княжна Марья, – надо пойти встретить его: он не знает по русски.
Княжна Марья накинула шаль и побежала навстречу ехавшим. Когда она проходила переднюю, она в окно видела, что какой то экипаж и фонари стояли у подъезда. Она вышла на лестницу. На столбике перил стояла сальная свеча и текла от ветра. Официант Филипп, с испуганным лицом и с другой свечей в руке, стоял ниже, на первой площадке лестницы. Еще пониже, за поворотом, по лестнице, слышны были подвигавшиеся шаги в теплых сапогах. И какой то знакомый, как показалось княжне Марье, голос, говорил что то.
– Слава Богу! – сказал голос. – А батюшка?
– Почивать легли, – отвечал голос дворецкого Демьяна, бывшего уже внизу.
Потом еще что то сказал голос, что то ответил Демьян, и шаги в теплых сапогах стали быстрее приближаться по невидному повороту лестницы. «Это Андрей! – подумала княжна Марья. Нет, это не может быть, это было бы слишком необыкновенно», подумала она, и в ту же минуту, как она думала это, на площадке, на которой стоял официант со свечой, показались лицо и фигура князя Андрея в шубе с воротником, обсыпанным снегом. Да, это был он, но бледный и худой, и с измененным, странно смягченным, но тревожным выражением лица. Он вошел на лестницу и обнял сестру.
– Вы не получили моего письма? – спросил он, и не дожидаясь ответа, которого бы он и не получил, потому что княжна не могла говорить, он вернулся, и с акушером, который вошел вслед за ним (он съехался с ним на последней станции), быстрыми шагами опять вошел на лестницу и опять обнял сестру. – Какая судьба! – проговорил он, – Маша милая – и, скинув шубу и сапоги, пошел на половину княгини.


Маленькая княгиня лежала на подушках, в белом чепчике. (Страдания только что отпустили ее.) Черные волосы прядями вились у ее воспаленных, вспотевших щек; румяный, прелестный ротик с губкой, покрытой черными волосиками, был раскрыт, и она радостно улыбалась. Князь Андрей вошел в комнату и остановился перед ней, у изножья дивана, на котором она лежала. Блестящие глаза, смотревшие детски, испуганно и взволнованно, остановились на нем, не изменяя выражения. «Я вас всех люблю, я никому зла не делала, за что я страдаю? помогите мне», говорило ее выражение. Она видела мужа, но не понимала значения его появления теперь перед нею. Князь Андрей обошел диван и в лоб поцеловал ее.
– Душенька моя, – сказал он: слово, которое никогда не говорил ей. – Бог милостив. – Она вопросительно, детски укоризненно посмотрела на него.
– Я от тебя ждала помощи, и ничего, ничего, и ты тоже! – сказали ее глаза. Она не удивилась, что он приехал; она не поняла того, что он приехал. Его приезд не имел никакого отношения до ее страданий и облегчения их. Муки вновь начались, и Марья Богдановна посоветовала князю Андрею выйти из комнаты.
Акушер вошел в комнату. Князь Андрей вышел и, встретив княжну Марью, опять подошел к ней. Они шопотом заговорили, но всякую минуту разговор замолкал. Они ждали и прислушивались.
– Allez, mon ami, [Иди, мой друг,] – сказала княжна Марья. Князь Андрей опять пошел к жене, и в соседней комнате сел дожидаясь. Какая то женщина вышла из ее комнаты с испуганным лицом и смутилась, увидав князя Андрея. Он закрыл лицо руками и просидел так несколько минут. Жалкие, беспомощно животные стоны слышались из за двери. Князь Андрей встал, подошел к двери и хотел отворить ее. Дверь держал кто то.
– Нельзя, нельзя! – проговорил оттуда испуганный голос. – Он стал ходить по комнате. Крики замолкли, еще прошло несколько секунд. Вдруг страшный крик – не ее крик, она не могла так кричать, – раздался в соседней комнате. Князь Андрей подбежал к двери; крик замолк, послышался крик ребенка.
«Зачем принесли туда ребенка? подумал в первую секунду князь Андрей. Ребенок? Какой?… Зачем там ребенок? Или это родился ребенок?» Когда он вдруг понял всё радостное значение этого крика, слезы задушили его, и он, облокотившись обеими руками на подоконник, всхлипывая, заплакал, как плачут дети. Дверь отворилась. Доктор, с засученными рукавами рубашки, без сюртука, бледный и с трясущейся челюстью, вышел из комнаты. Князь Андрей обратился к нему, но доктор растерянно взглянул на него и, ни слова не сказав, прошел мимо. Женщина выбежала и, увидав князя Андрея, замялась на пороге. Он вошел в комнату жены. Она мертвая лежала в том же положении, в котором он видел ее пять минут тому назад, и то же выражение, несмотря на остановившиеся глаза и на бледность щек, было на этом прелестном, детском личике с губкой, покрытой черными волосиками.
«Я вас всех люблю и никому дурного не делала, и что вы со мной сделали?» говорило ее прелестное, жалкое, мертвое лицо. В углу комнаты хрюкнуло и пискнуло что то маленькое, красное в белых трясущихся руках Марьи Богдановны.

Через два часа после этого князь Андрей тихими шагами вошел в кабинет к отцу. Старик всё уже знал. Он стоял у самой двери, и, как только она отворилась, старик молча старческими, жесткими руками, как тисками, обхватил шею сына и зарыдал как ребенок.