Бассерман, Фриц

Фриц Бассерман (нем. Fritz Bassermann; 13 июня 1850, Мангейм — 3 октября 1926, Франкфурт-на-Майне) — немецкий скрипач и музыкальный педагог.

Многолетний преподаватель франкфуртской Консерватории Хоха, где среди его учеников были, в частности, Пауль Хиндемит и Леопольдо Казелла; в 1923—1924 гг. руководил консерваторией совместно с Бернхардом Зеклесом (до избрания последнего ректором).

В 1882 г. участвовал в премьере Струнного квинтета № 1 Иоганнеса Брамса. В 1887—1897 гг. скрипач Франкфуртского трио, в котором вместе с ним играли Джеймс Кваст и Гуго Беккер; выступал также в струнном квартете под руководством Гуго Хеермана.

Жена Бассермана, пианистка Флоренс Бассерман (урождённая Ротшильд), погибла в 1942 году во Франкфурте, не выдержав депортации. Их сын Ханс Бассерман также стал скрипачом.

Отрывок, характеризующий Бассерман, Фриц

Ополченцы – и те, которые были в деревне, и те, которые работали на батарее, – побросав лопаты, побежали навстречу церковному шествию. За батальоном, шедшим по пыльной дороге, шли в ризах священники, один старичок в клобуке с причтом и певчпми. За ними солдаты и офицеры несли большую, с черным ликом в окладе, икону. Это была икона, вывезенная из Смоленска и с того времени возимая за армией. За иконой, кругом ее, впереди ее, со всех сторон шли, бежали и кланялись в землю с обнаженными головами толпы военных.
Взойдя на гору, икона остановилась; державшие на полотенцах икону люди переменились, дьячки зажгли вновь кадила, и начался молебен. Жаркие лучи солнца били отвесно сверху; слабый, свежий ветерок играл волосами открытых голов и лентами, которыми была убрана икона; пение негромко раздавалось под открытым небом. Огромная толпа с открытыми головами офицеров, солдат, ополченцев окружала икону. Позади священника и дьячка, на очищенном месте, стояли чиновные люди. Один плешивый генерал с Георгием на шее стоял прямо за спиной священника и, не крестясь (очевидно, пемец), терпеливо дожидался конца молебна, который он считал нужным выслушать, вероятно, для возбуждения патриотизма русского народа. Другой генерал стоял в воинственной позе и потряхивал рукой перед грудью, оглядываясь вокруг себя. Между этим чиновным кружком Пьер, стоявший в толпе мужиков, узнал некоторых знакомых; но он не смотрел на них: все внимание его было поглощено серьезным выражением лиц в этой толпе солдат и оиолченцев, однообразно жадно смотревших на икону. Как только уставшие дьячки (певшие двадцатый молебен) начинали лениво и привычно петь: «Спаси от бед рабы твоя, богородице», и священник и дьякон подхватывали: «Яко вси по бозе к тебе прибегаем, яко нерушимой стене и предстательству», – на всех лицах вспыхивало опять то же выражение сознания торжественности наступающей минуты, которое он видел под горой в Можайске и урывками на многих и многих лицах, встреченных им в это утро; и чаще опускались головы, встряхивались волоса и слышались вздохи и удары крестов по грудям.