Бассомпьер, Франсуа де

Франсуа де Бассомпьер
Награды и премии

Франсуа де Бассомпьер, маркиз д’Аруэ (фр. François de Bassompierre, marquis d’Haroué; 12 апреля 1579 — 12 октября 1646) — зять герцога Гиза, фаворит Генриха IV, маршал Франции (1622), автор пространных мемуаров о придворной жизни своего времени. По словам авторов ЭСБЕ, «расточительный, вечно в долгах, красивый, ловкий, Бассомпьер представляет собой одну из наиболее типичных фигур французского светского общества XVII столетия».

Бассомпьер происходил из старинной лотарингской дворянской фамилии. Воспитывался с братьями в Баварии и Италии. Двадцатилетним юношей попал ко двору Генриха IV и скоро сделался любимцем короля, который уже в 1610 году произвел его в полковники. Его первыми военными кампаниями были савойская (1600) и турецкая (1603). При создании площади Вогезов он обзавёлся на ней роскошным особняком, который его внебрачный сын (от сестры маркизы де Вернёй), епископ Сентский, впоследствии продаст в казну.

После смерти Генриха Бассомпьер своими учтивыми манерами приобрел расположение королевы Марии Медичи, которая в 1614 году сделала его главноначальствующим над швейцарскими наемными войсками. Тем не менее при несогласиях, возникших между Марией и её сыном, он принял сторону короля и немало содействовал низвержению королевы. В награду за это он получил маршальский жезл, а затем был посланником в Испании (1621), в Швейцарии (1625) и в Англии (1626), причем выказал себя и отличным дипломатом.

По возвращении во Францию маршал Бассомпьер покрыл себя славой при осаде Ла-Рошели, подавлении мятежа Монморанси и штурме горного прохода у Сузы. Он тайно женился на близкой подруге королевы, Луизе Маргарите Лотарингской (дочери Генриха де Гиза, вдове Франсуа де Конти и суверенной правительнице Шато-Рено).

После «дня одураченных» кардинал Ришелье обратил свою ненависть на приближённых королевы, в число которых не вполне справедливо попал и Бассомпьер. Он был арестован в Санлисе 25 февраля 1631 года и заключён на 12 лет в Бастилию, откуда вышел лишь после смерти всемогущего кардинала. Последние годы жизни провёл в своём нормандском имении Тильер. В тюрьме он написал [gallica.bnf.fr/Search?ArianeWireIndex=index&p=1&lang=EN&q=Bassompierre опубликованные в 1665 году записки], которые дают интересный материал по французской истории первой трети XVII века.

Литература

• Бассомпьер, Франсуа // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• Таллеман де Рео. Маршал де Бассомпьер // Занимательные истории / пер. с фр. А. А. Энгельке. — Л.: Наука. Ленинградское отделение, 1974. — С. 178-185. — (Литературные памятники). — 50 000 экз.

Отрывок, характеризующий Бассомпьер, Франсуа де

И по неопределимой, таинственной связи, поддерживающей во всей армии одно и то же настроение, называемое духом армии и составляющее главный нерв войны, слова Кутузова, его приказ к сражению на завтрашний день, передались одновременно во все концы войска.
Далеко не самые слова, не самый приказ передавались в последней цепи этой связи. Даже ничего не было похожего в тех рассказах, которые передавали друг другу на разных концах армии, на то, что сказал Кутузов; но смысл его слов сообщился повсюду, потому что то, что сказал Кутузов, вытекало не из хитрых соображений, а из чувства, которое лежало в душе главнокомандующего, так же как и в душе каждого русского человека.
И узнав то, что назавтра мы атакуем неприятеля, из высших сфер армии услыхав подтверждение того, чему они хотели верить, измученные, колеблющиеся люди утешались и ободрялись.


Полк князя Андрея был в резервах, которые до второго часа стояли позади Семеновского в бездействии, под сильным огнем артиллерии. Во втором часу полк, потерявший уже более двухсот человек, был двинут вперед на стоптанное овсяное поле, на тот промежуток между Семеновским и курганной батареей, на котором в этот день были побиты тысячи людей и на который во втором часу дня был направлен усиленно сосредоточенный огонь из нескольких сот неприятельских орудий.
Не сходя с этого места и не выпустив ни одного заряда, полк потерял здесь еще третью часть своих людей. Спереди и в особенности с правой стороны, в нерасходившемся дыму, бубухали пушки и из таинственной области дыма, застилавшей всю местность впереди, не переставая, с шипящим быстрым свистом, вылетали ядра и медлительно свистевшие гранаты. Иногда, как бы давая отдых, проходило четверть часа, во время которых все ядра и гранаты перелетали, но иногда в продолжение минуты несколько человек вырывало из полка, и беспрестанно оттаскивали убитых и уносили раненых.
С каждым новым ударом все меньше и меньше случайностей жизни оставалось для тех, которые еще не были убиты. Полк стоял в батальонных колоннах на расстоянии трехсот шагов, но, несмотря на то, все люди полка находились под влиянием одного и того же настроения. Все люди полка одинаково были молчаливы и мрачны. Редко слышался между рядами говор, но говор этот замолкал всякий раз, как слышался попавший удар и крик: «Носилки!» Большую часть времени люди полка по приказанию начальства сидели на земле. Кто, сняв кивер, старательно распускал и опять собирал сборки; кто сухой глиной, распорошив ее в ладонях, начищал штык; кто разминал ремень и перетягивал пряжку перевязи; кто старательно расправлял и перегибал по новому подвертки и переобувался. Некоторые строили домики из калмыжек пашни или плели плетеночки из соломы жнивья. Все казались вполне погружены в эти занятия. Когда ранило и убивало людей, когда тянулись носилки, когда наши возвращались назад, когда виднелись сквозь дым большие массы неприятелей, никто не обращал никакого внимания на эти обстоятельства. Когда же вперед проезжала артиллерия, кавалерия, виднелись движения нашей пехоты, одобрительные замечания слышались со всех сторон. Но самое большое внимание заслуживали события совершенно посторонние, не имевшие никакого отношения к сражению. Как будто внимание этих нравственно измученных людей отдыхало на этих обычных, житейских событиях. Батарея артиллерии прошла пред фронтом полка. В одном из артиллерийских ящиков пристяжная заступила постромку. «Эй, пристяжную то!.. Выправь! Упадет… Эх, не видят!.. – по всему полку одинаково кричали из рядов. В другой раз общее внимание обратила небольшая коричневая собачонка с твердо поднятым хвостом, которая, бог знает откуда взявшись, озабоченной рысцой выбежала перед ряды и вдруг от близко ударившего ядра взвизгнула и, поджав хвост, бросилась в сторону. По всему полку раздалось гоготанье и взвизги. Но развлечения такого рода продолжались минуты, а люди уже более восьми часов стояли без еды и без дела под непроходящим ужасом смерти, и бледные и нахмуренные лица все более бледнели и хмурились.