Бассо, Себастьян

Себастьян Бассо (Sébastien Basson или Basso) — французский врач и натурфилософ конца XVI — начала XVII века, один из один из предшественников механистической философии и ранних сторонников атомизма.

Годы рождения и смерти Бассо неизвестны. Только на основании косвенных данных можно установить, что он родился между 1577 и 1583 годами в городе Мец на северо-востоке Франции. Образование получил в иезуитской академии в Понт-а-Муссоне, образованной в 1572 году. Скорее всего, до 1610 года принял кальвинизм. Между 1611 и 1625 гг. Бассо преподавал риторику в кальвинистской академии в городе Ди, центре французского кальвинизма. Антиаристотелевские взгляды Бассо были известны лидерам его религиозной общины, и в 1620 он был вызван в Женеву для объяснения с кальвинистскими теологами. Постоянные трения с руководителями академии привели к тому, что в 1625 году Бассо был вынужден покинуть Ди. Куда при этом он уехал и сколько после этого прожил, остаётся неизвестным.

Основное сочинение Бассо «Двенадцать книг по натуральной философии против Аристотеля» было издано в Женеве в 1621 году. Бассо отрицал аристотелевское разделение Вселенной на надлунную и подлунную области. По его мнению, вся материя состоит из четырёх типов атомов, соответствующих элементам земли, воды, воздуха и огня. Считал, что атомы могут объединяться между собой в молекулы. В отличие от Демокрита и Эпикура считал пространство между атомами не пустым, а заполненным тонкой материей, отождествлённой им с пневмой стоиков — особой субстанцией, аналогичной огню. Таким образом, можно сказать, что учение Бассо соединяет две конкурирующие натурфилософские теории античности — эпикуреизм и стоицизм. Предполагается также значительное влияние Джордано Бруно.

Следуя стоикам, Бассо полагал, что потоки пневмы на Землю отвечают за астрологические влияния небесных тел на земные события. При этом вещество небесных тел со временем убывает, что приводит к гибели всего мира, за которым вновь следует его рождение — концепция, которая также свойственна стоикам. Однако, в отличие от стоиков, не считал небесные тела живыми существами, движущимися подобно рыбам в море или птицам в воздухе: по мнению Бассо, планеты переносятся потоками космической материи — пневмы. Признавал возможность орбитального движения Земли. Вселенную считал ограниченной твёрдым небосводом.

Считал возможным существование давления воздуха. Предполагал, что ускорение падающих тел обусловлено увеличением давления воздуха над телами и уменьшению сопротивления воздуха под ними.

Полагал, что действие тел друг на друга в этой системе осуществляется также только через из взаимный контакт. Все изменения в материи считал результатом движения и перераспределения атомов. В этом отношении его можно считать одним из предшественников механистической философии.

Натурфилософские взгляды Бассо были известны Гассенди и Декарту. Предполагается значительное влияние Бассо на натурфилософию Декарта.

Литература

• Зубов В. П. Из прошлого атомистической теории (Атомистика и химия в XVII в.) // Космос и душа. Учения о природе и мышлении в Античности, Средние века и Новое время: Исследования и переводы. Под ред. А. В. Серегина. — М.: Прогресс-Традиция, 2010. — Т. 2. — С. 436-437.
• Косарева Л. Н. Социокультурный генезис науки Нового времени. Философский аспект проблемы. — М.: Наука, 1989. — С. 53–54.
• Barker P. Stoic contributions to early modern science // Atoms, pneuma and tranquillity: Epicurean and Stoic Themes in European Thought, edited by M. Osler. — Cambridge, MA: Cambridge University Press, 1991. — P. 135–54.
• Barker P., Goldstein B. R. [dx.doi.org/10.1111/j.1600-0498.1984.tb00765.x Is Seventeenth Century Physics Indebted to the Stoics?] // Centaurus. — 1984. — Vol. 27. — P. 148-164.
• Lüthy C. [www.jstor.org/stable/4130023 Thoughts and Circumstances of Sébastien Basson. Analysis, Micro-History, Question] // Early Science and Medicine. — 1997. — Vol. 2. — P. 1-73.
• Meinel C. [www.jstor.org/stable/234441 Early Seventeenth-Century Atomism: Theory, Epistemology, and the Insufficiency of Experiment] // Isis. — 1988. — Vol. 79. — P. 68-103.
• Nielsen L. O. [link.springer.com/chapter/10.1007%2F978-94-009-2843-5_10 A Seventeenth-Century Physician on God and Atoms: Sebastian Basso] // Meaning and Inference in Medieval Philosophy. Synthese Historical Library. — 1988. — Vol. 32. — P. 297-369.
• Thorndike, L. A History of Magic and Experimental Science. Volume VI: The sixteenth century. — New York: Columbia University Press, 1941. — P. 386–389.

Ссылки

• Зельманова Г. [dic.academic.ru/dic.nsf/enc_philosophy/5568/%D0%91%D0%90%D0%A1%D0%A1%D0%9E Бассо (статья из «Философской энциклопедии», М.: Советская энциклопедия. Под редакцией Ф. В. Константинова. 1960—1970.)] (рус.).
• Leclerc I. [www.religion-online.org/showarticle.asp?title=2432 The Necessity Today of the Philosophy of Nature] (англ.). [www.webcitation.org/6GVqw8rl1 Архивировано из первоисточника 10 мая 2013].
• Rattansi P. M. [www.encyclopedia.com/doc/1G2-2830900293.html Basso, Sebastian (Dictionary of Scientific Biography)] (англ.).

Отрывок, характеризующий Бассо, Себастьян

– Эх, лучше не ходить, батюшка, – сказал доктор: – а то как бы сами тут не остались. – Но Ростов откланялся доктору и попросил фельдшера проводить его.
– Не пенять же чур на меня, – прокричал доктор из под лестницы.
Ростов с фельдшером вошли в коридор. Больничный запах был так силен в этом темном коридоре, что Ростов схватился зa нос и должен был остановиться, чтобы собраться с силами и итти дальше. Направо отворилась дверь, и оттуда высунулся на костылях худой, желтый человек, босой и в одном белье.
Он, опершись о притолку, блестящими, завистливыми глазами поглядел на проходящих. Заглянув в дверь, Ростов увидал, что больные и раненые лежали там на полу, на соломе и шинелях.
– А можно войти посмотреть? – спросил Ростов.
– Что же смотреть? – сказал фельдшер. Но именно потому что фельдшер очевидно не желал впустить туда, Ростов вошел в солдатские палаты. Запах, к которому он уже успел придышаться в коридоре, здесь был еще сильнее. Запах этот здесь несколько изменился; он был резче, и чувствительно было, что отсюда то именно он и происходил.
В длинной комнате, ярко освещенной солнцем в большие окна, в два ряда, головами к стенам и оставляя проход по середине, лежали больные и раненые. Большая часть из них были в забытьи и не обратили вниманья на вошедших. Те, которые были в памяти, все приподнялись или подняли свои худые, желтые лица, и все с одним и тем же выражением надежды на помощь, упрека и зависти к чужому здоровью, не спуская глаз, смотрели на Ростова. Ростов вышел на середину комнаты, заглянул в соседние двери комнат с растворенными дверями, и с обеих сторон увидал то же самое. Он остановился, молча оглядываясь вокруг себя. Он никак не ожидал видеть это. Перед самым им лежал почти поперек середняго прохода, на голом полу, больной, вероятно казак, потому что волосы его были обстрижены в скобку. Казак этот лежал навзничь, раскинув огромные руки и ноги. Лицо его было багрово красно, глаза совершенно закачены, так что видны были одни белки, и на босых ногах его и на руках, еще красных, жилы напружились как веревки. Он стукнулся затылком о пол и что то хрипло проговорил и стал повторять это слово. Ростов прислушался к тому, что он говорил, и разобрал повторяемое им слово. Слово это было: испить – пить – испить! Ростов оглянулся, отыскивая того, кто бы мог уложить на место этого больного и дать ему воды.
– Кто тут ходит за больными? – спросил он фельдшера. В это время из соседней комнаты вышел фурштадский солдат, больничный служитель, и отбивая шаг вытянулся перед Ростовым.
– Здравия желаю, ваше высокоблагородие! – прокричал этот солдат, выкатывая глаза на Ростова и, очевидно, принимая его за больничное начальство.
– Убери же его, дай ему воды, – сказал Ростов, указывая на казака.
– Слушаю, ваше высокоблагородие, – с удовольствием проговорил солдат, еще старательнее выкатывая глаза и вытягиваясь, но не трогаясь с места.
– Нет, тут ничего не сделаешь, – подумал Ростов, опустив глаза, и хотел уже выходить, но с правой стороны он чувствовал устремленный на себя значительный взгляд и оглянулся на него. Почти в самом углу на шинели сидел с желтым, как скелет, худым, строгим лицом и небритой седой бородой, старый солдат и упорно смотрел на Ростова. С одной стороны, сосед старого солдата что то шептал ему, указывая на Ростова. Ростов понял, что старик намерен о чем то просить его. Он подошел ближе и увидал, что у старика была согнута только одна нога, а другой совсем не было выше колена. Другой сосед старика, неподвижно лежавший с закинутой головой, довольно далеко от него, был молодой солдат с восковой бледностью на курносом, покрытом еще веснушками, лице и с закаченными под веки глазами. Ростов поглядел на курносого солдата, и мороз пробежал по его спине.
– Да ведь этот, кажется… – обратился он к фельдшеру.
– Уж как просили, ваше благородие, – сказал старый солдат с дрожанием нижней челюсти. – Еще утром кончился. Ведь тоже люди, а не собаки…
– Сейчас пришлю, уберут, уберут, – поспешно сказал фельдшер. – Пожалуйте, ваше благородие.
– Пойдем, пойдем, – поспешно сказал Ростов, и опустив глаза, и сжавшись, стараясь пройти незамеченным сквозь строй этих укоризненных и завистливых глаз, устремленных на него, он вышел из комнаты.


Пройдя коридор, фельдшер ввел Ростова в офицерские палаты, состоявшие из трех, с растворенными дверями, комнат. В комнатах этих были кровати; раненые и больные офицеры лежали и сидели на них. Некоторые в больничных халатах ходили по комнатам. Первое лицо, встретившееся Ростову в офицерских палатах, был маленький, худой человечек без руки, в колпаке и больничном халате с закушенной трубочкой, ходивший в первой комнате. Ростов, вглядываясь в него, старался вспомнить, где он его видел.
– Вот где Бог привел свидеться, – сказал маленький человек. – Тушин, Тушин, помните довез вас под Шенграбеном? А мне кусочек отрезали, вот… – сказал он, улыбаясь, показывая на пустой рукав халата. – Василья Дмитриевича Денисова ищете? – сожитель! – сказал он, узнав, кого нужно было Ростову. – Здесь, здесь и Тушин повел его в другую комнату, из которой слышался хохот нескольких голосов.
«И как они могут не только хохотать, но жить тут»? думал Ростов, всё слыша еще этот запах мертвого тела, которого он набрался еще в солдатском госпитале, и всё еще видя вокруг себя эти завистливые взгляды, провожавшие его с обеих сторон, и лицо этого молодого солдата с закаченными глазами.
Денисов, закрывшись с головой одеялом, спал не постели, несмотря на то, что был 12 й час дня.
– А, Г'остов? 3до'ово, здо'ово, – закричал он всё тем же голосом, как бывало и в полку; но Ростов с грустью заметил, как за этой привычной развязностью и оживленностью какое то новое дурное, затаенное чувство проглядывало в выражении лица, в интонациях и словах Денисова.