Рехобот (бантустан)
| ||
| Входит в | ||
|---|---|---|
| Население (2002) |
51 000 | |
| Национальный состав | ||
| Площадь |
14 216 км² | |
|
| ||
Рехо́бот (Бастерле́нд) — регион Намибии (Юго-Западной Африки), и родина рехоботских бастеров. Столица региона — город Рехобот.
В 1976 году при осуществлении «Плана Одендаала», нынешний «Рехобот» получил название «Бастерленд», по имени образовавшегося народа — «бастеры», а впоследствии переименован по названию столицы. С 1976 по 1990 год Рехобот существовал под титулом «бантустана».[1]
К 1991 году население бантустана равнялось 21 439 жителям, а площадь 13 860 км².
Регион Рехобот входит в число регионов административных областей Хардап и Кхомас.
Население региона
В 70-х годах XIX века регион Рехобот был заселён бастерами — потомками орлам-нама и первых голландских колонистов. После установления германской колонии в Юго-Западной Африке, бастеры активно сотрудничали с немцами, сражаясь вместе с ними против гереро и готтентотов.[2]
Благодаря этому они сохранили автономию, а регион Рехобот («Baster Gebiet») был официально признан их «Родиной» в 1915 году. Самоуправления региона бастеры добились в 1928 году.[3]
Ситуация с 1990 года
В середине 90-х годов XX века население бантустана Рехобот выступило за отделение региона от Намибии и обретение полной независимости.
На период 2002 года исторический регион Рехобот занимал 14 216 км², заселённых 51 000 жителями.
См. также
Напишите отзыв о статье "Рехобот (бантустан)"
Литература
- Джеймс Минахан: «Encyclopedia of the stateless nations: ethnic and national groups around the world». "Greenwood Press", 2002, ISBN 0313323844.
Примечания
- ↑ [books.google.ru/books?id=kdPadeeqVBIC&pg=PA54&lpg=PA54&dq=Odendaal+plan+namibia&source=bl&ots=CW0R44-KTX&sig=MGfQde0ut3R6c2yxk2RW-d-SxZI&hl=ru&sa=X&ei=U3LYT_u1LYutiQen__GUAw&ved=0CHAQ6AEwCQ*v=onepage&q=Odendaal%20plan%20namibia&f=false План Одендаала] (англ.)
- ↑ [www.rehobothbasters.org/ Сведения по истории бастеров в Намибии] (англ.)
- ↑ [www.turlocman.ru/namibia/3700 Самоуправление региона с 1928 года]
| Бантустаны Юго-Западной Африки в эпоху апартеида | 
| |
|---|---|---|
| Бушменленд | Восточный Каприви | Герероленд | Дамараленд | Каванголенд | Каоколенд | Намаленд | Овамболенд | Рехобот | Тсваналенд Номинально независимые бантустаны даны курсивом | ||
Отрывок, характеризующий Рехобот (бантустан)
– Но два дня тому назад, – начала Наташа, – вдруг это сделалось… – Она удержала рыданья. – Я не знаю отчего, но вы увидите, какой он стал.– Ослабел? похудел?.. – спрашивала княжна.
– Нет, не то, но хуже. Вы увидите. Ах, Мари, Мари, он слишком хорош, он не может, не может жить… потому что…
Когда Наташа привычным движением отворила его дверь, пропуская вперед себя княжну, княжна Марья чувствовала уже в горле своем готовые рыданья. Сколько она ни готовилась, ни старалась успокоиться, она знала, что не в силах будет без слез увидать его.
Княжна Марья понимала то, что разумела Наташа словами: сним случилось это два дня тому назад. Она понимала, что это означало то, что он вдруг смягчился, и что смягчение, умиление эти были признаками смерти. Она, подходя к двери, уже видела в воображении своем то лицо Андрюши, которое она знала с детства, нежное, кроткое, умиленное, которое так редко бывало у него и потому так сильно всегда на нее действовало. Она знала, что он скажет ей тихие, нежные слова, как те, которые сказал ей отец перед смертью, и что она не вынесет этого и разрыдается над ним. Но, рано ли, поздно ли, это должно было быть, и она вошла в комнату. Рыдания все ближе и ближе подступали ей к горлу, в то время как она своими близорукими глазами яснее и яснее различала его форму и отыскивала его черты, и вот она увидала его лицо и встретилась с ним взглядом.
Он лежал на диване, обложенный подушками, в меховом беличьем халате. Он был худ и бледен. Одна худая, прозрачно белая рука его держала платок, другою он, тихими движениями пальцев, трогал тонкие отросшие усы. Глаза его смотрели на входивших.
Увидав его лицо и встретившись с ним взглядом, княжна Марья вдруг умерила быстроту своего шага и почувствовала, что слезы вдруг пересохли и рыдания остановились. Уловив выражение его лица и взгляда, она вдруг оробела и почувствовала себя виноватой.
«Да в чем же я виновата?» – спросила она себя. «В том, что живешь и думаешь о живом, а я!..» – отвечал его холодный, строгий взгляд.
В глубоком, не из себя, но в себя смотревшем взгляде была почти враждебность, когда он медленно оглянул сестру и Наташу.
Он поцеловался с сестрой рука в руку, по их привычке.
– Здравствуй, Мари, как это ты добралась? – сказал он голосом таким же ровным и чуждым, каким был его взгляд. Ежели бы он завизжал отчаянным криком, то этот крик менее бы ужаснул княжну Марью, чем звук этого голоса.
– И Николушку привезла? – сказал он также ровно и медленно и с очевидным усилием воспоминанья.
– Как твое здоровье теперь? – говорила княжна Марья, сама удивляясь тому, что она говорила.
– Это, мой друг, у доктора спрашивать надо, – сказал он, и, видимо сделав еще усилие, чтобы быть ласковым, он сказал одним ртом (видно было, что он вовсе не думал того, что говорил): – Merci, chere amie, d'etre venue. [Спасибо, милый друг, что приехала.]
Княжна Марья пожала его руку. Он чуть заметно поморщился от пожатия ее руки. Он молчал, и она не знала, что говорить. Она поняла то, что случилось с ним за два дня. В словах, в тоне его, в особенности во взгляде этом – холодном, почти враждебном взгляде – чувствовалась страшная для живого человека отчужденность от всего мирского. Он, видимо, с трудом понимал теперь все живое; но вместе с тем чувствовалось, что он не понимал живого не потому, чтобы он был лишен силы понимания, но потому, что он понимал что то другое, такое, чего не понимали и не могли понять живые и что поглощало его всего.
