Баталин, Александр Фёдорович

Александр Фёдорович Баталин
Дата рождения:	1 (13) августа 1847(1847-08-13)
Место рождения:	Санкт-Петербург
Дата смерти:	1 (13) октября 1896(1896-10-13) (49 лет)
Место смерти:	Санкт-Петербург
Страна:	Российская империя Российская империя
Научная сфера:	Ботаника
Место работы:	Императорский Ботанический сад в Санкт-Петербурге
Альма-матер:	Императорский Санкт-Петербургский университет
Научный руководитель:	Фаминцын, Андрей Сергеевич и Бекетов, Андрей Николаевич
Известен как:	исследователь культурных растений России

Систематик живой природы

Автор наименований ряда ботанических таксонов. В ботанической (бинарной) номенклатуре эти названия дополняются сокращением «Batalin». [www.ipni.org/ipni/advPlantNameSearch.do?find_authorAbbrev=Batalin&find_includePublicationAuthors=on&find_includePublicationAuthors=off&find_includeBasionymAuthors=on&find_includeBasionymAuthors=off&find_isAPNIRecord=on&find_isAPNIRecord=false&find_isGCIRecord=on&find_isGCIRecord=false&find_isIKRecord=on&find_isIKRecord=false&find_rankToReturn=all&output_format=normal&find_sortByFamily=on&find_sortByFamily=off&query_type=by_query&back_page=plantsearch Список таких таксонов] на сайте IPNI Устаревшее обозначение автора: Batal.

Алекса́ндр Фёдорович Бата́лин (1 [13] августа 1847 — 1 [13] октября 1896) — русский ботаник.

Главный ботаник и директор Императорского Ботанического сада в Санкт-Петербурге. Действительный статский советник.

Путь в науке

Родился в семье известного общественного и сельскохозяйственного деятеля Фёдора Александровича Баталина. Детство до 1860 года провёл в Москве. В августе 1860 года поступил в 3-й класс 5-й Санкт-Петербургской гимназии, которую окончил в 1865 году; затем учился на отделении естественных наук физико-математического факультета Императорского Санкт-Петербургского университета, окончил курс в 1869 году со степенью кандидата. Был учеником профессоров А. С. Фаминцына и А. Н. Бекетова.

Действительный член организованного при Университете Санкт-Петербургского общества естествоиспытателей (избран 16 октября 1869 года).

С 1870 по 1879 год Баталин читал лекции ботаники в Горном институте.

В 1872 году защитил диссертацию «О влиянии света на образование формы растений», за что был удостоен степени магистра ботаники.

Совместно со своим отцом Ф. А. Баталиным с 1875 по 1878 год Александр Фёдорович ежегодно издавал «Справочную книжку для сельских хозяев», а с 1879 года — «Календарь и справочную книжку русского сельского хозяина».

В 1876 году за диссертацию «Механика движения насекомоядных растений» получил докторскую степень.

При Императорском ботаническом саде Баталин состоял с 1870 года; сначала младший консерватор, с 1875 года — заведующий биологической лабораторией Сада, с 1877 года — одновременно главный ботаник.

С 1878 года в течение двух с половиной лет состоял доцентом ботаники на Женских врачебных курсах при Николаевском военном госпитале, разработав курс ботаники специально для их слушательниц.

В мае 1884 года Баталин был назначен экстраординарным профессором ботаники Императорской военно-медицинской академии.

В 1885 году А. Ф. Баталин совместно с другими членами Императорского Вольного экономического общества А. М. Бутлеровым, А. Н. Бекетовым, П. Е. Волкенштейном и В. И. Ковалевским работал в комиссии по вопросу о разведении с промышленной целью на Кавказе чайного куста (Thea sinensis L.).

С 20 апреля 1892 года — первый русский (не иностранец) директор Ботанического сада.

С 1893 года Баталин организовал в Ботаническом саду чтение публичных лекций на ботанические темы. При его содействии в Саду в 1894 году была открыта низшая школа садоводства и началась капитальная перестройка ряда оранжерей. В 1894 году при А. Ф. Баталине Ботанический сад принял участие в Международной выставке плодоводства в Санкт-Петербурге, в 1896 году — во Всероссийской выставке в Нижнем Новгороде.

В 1894 году был назначен первым заведующим Бюро по прикладной ботанике Учёного комитета Министерства земледелия и государственных имуществ (ныне Всероссийский институт растениеводства им. Н. И. Вавилова, Санкт-Петербург). Одновременно он был введён в состав членов Учёного комитета министерства. К работам в Бюро он привлёк лучших ботаников Санкт-Петербурга. Членами Бюро без содержания, принимавшими посильное участие в работах Бюро в период его заведования, были назначены в 1894 году — ассистент по кафедре ботаники Императорской Военно-медицинской академии В. К. Варлих и профессор Императорского Санкт-Петербургского университета Х. Я. Гоби, в 1895 году — преподаватель плодоводства Лесного института А. С. Гребницкий и ординатор Клинического института Великой княгини Елены Павловны А. В. Пель; в 1896 году — младший консерватор Императорского Санкт-Петербургского ботанического сада Г. И. Танфильев.

Похоронен в Санкт-Петербурге на Новодевичьем кладбище.

Вклад в науку

Самую крупную заслугу Баталина составляет издание монографических описаний разводимых в России растений (просо, полба, рис, гречиха, бобовые, крестоцветные, масличные растения и др.). Это была первая попытка начать у нас систематическое научное изучение культурных растений. В результате этих исследований он предложил первые для России классификации разновидностей этих культур. Баталин провёл подробное исследование русских сортов репчатого лука, табака и льна; им также была предпринята попытка определения возделываемых растений по семенам, однако с его преждевременной смертью эти работы в России приостановились.

Баталин написал около 100 работ по физиологии растений, по разводимым и экономически важным растениям, по их систематике.

Он довольно интенсивно занимался вовлечением в практику сельского хозяйства дикорастущей флоры России. Им были введены в культуру крупносемянный лён, гаолян, чёрная горчица и ряд других ценных культур.

Баталин основал в 1877 году первую в России станцию для испытания и изучения семян при биологической лаборатории Ботанического сада. Станция была создана по типу первой в мире Семенной контрольной станции Фридриха Ноббе (Тарандт, Германия). С помощью профессора Ноббе Александр Фёдорович за свой счёт приобрёл приборы для определения всхожести семян. С 1 января 1878 года станция приступила к работе. Баталин занялся изучением русских культурных растений и вместе с тем пропагандою разведения в России новых полезных растений; за плодотворную деятельность на этом поприще Московское общество акклиматизации животных и растений присудило ему в 1891 году золотую медаль.

Таким образом, организация семенного контроля в нашей стране, безусловно, связана с именем Баталина, который через «Земледельческую газету», «Труды Вольного экономического общества» и «Справочную книгу для сельских хозяев» сообщил об открытии Станции.

Уже в первые годы работы Станция расширила свои функции и кроме определения посевных качеств семян начала производить определение названий дикорастущих растений и их семян, а также паразитов из класса грибов, производящих болезни растений.

Баталин опытным путём показал, что неповреждённые семена ряда сельскохозяйственных культур (проса, ржи, могара и росички) сразу после уборки имеют низкий процент всхожести, который повышается по мере их высушивания. Воздействие низкими температурами также повышало всхожесть свежеубранных семян.

Баталиным было изучено влияния засоления почв на посевные качества семян. Оказалось, что засоление не только снижало урожай, но и ухудшало его качество. Баталин начал изучать влияние почвенного засоления на развитие растений, заложив в России основу для разработки проблем солеустойчивости растений.

Вслед за Ф. К. Биберштейном и Н. А. Северцовым Баталин заинтересовался вопросами происхождения ржи Secale cereale L.. Он обнаружил, что на юге после скашивания рожь снова даёт побеги, то есть проявляет свойства многолетнего растения, и предположил, что такая рожь сходна с растущим в Туркестане диким видом Secale anatolicum Boiss. и что она произошла от многолетних диких видов и в условиях культуры стала однолетней. Позже Н. И. Вавилов развил эту идею до логического конца.

Растения, описанные Баталиным

Роды

• Ceratodiscus Batalin
• Corallodiscus Batalin
• Roborowskia Batalin

Виды

Astragalus tanguticus Batalin Betula potaninii Batalin Ceratodiscus conchaefolius Batalin Clematis atragenoides Batalin Coluria henryi Batalin Corallodiscus conchaefolius Batalin Corylus tibetica Batalin Deutzia albida Batalin Didissandra glandulosa Batalin Didissandra primulaeflora Batalin Dipelta elegans Batalin Dipsacus chinensis Batalin Draba bracteata Batalin Glycyrrhiza inflata Batalin Helwingia chinensis Batalin Hemigraphis szechuanica Batalin Incarvillea berezovskii Batalin Incarvillea variabilis Batalin Lagotis ramalana Batalin Larix potaninii Batalin Leptodermis diffusa Batalin

Leptodermis potaninii Batalin Leptodermis umbellata Batalin Lonicera crassifolia Batalin Lonicera inconspicua Batalin Lonicera minuta Batalin Lonicera ovalis Batalin Lonicera praeflorens Batalin Lonicera szechuanica Batalin Nardostachys chinensis Batalin Ophiopogon kansuensis Batalin Parnassia viridiflora Batalin Phytolacca polyandra Batalin Primula gemmifera Batalin Prinsepia uniflora Batalin Prunus brachypoda Batalin Prunus setulosa Batalin Prunus potaninii Batalin Prunus szechuanaca Batalin Prunus tatsienensis Batalin Pterocarya macroptera Batalin Pterocarya paliurus Batalin Pyrus kansuensis Batalin

Pyrus transitoria Batalin Rheum alexandrae Batalin Rhododendron potaninii Batalin Rhododendron rufum Batalin Ribes maximowiczii Batalin Roborowskia mira Batalin Rodgersia aesculifolia Batalin Roscoea tibetica Batalin Scrophularia alaschanica Batalin Scrophularia kansuensis Batalin Scrophularia przewalskii Batalin Smilacina tubifera Batalin Swertia bifolia Batalin Swertia dimorpha Batalin Valeriana flagellifera Batalin Veratrum bracteatum Batalin Veronica szechuanica Batalin Viburnum betulifolium Batalin Viburnum oliganthum Batalin Wikstroemia alternifolia Batalin

Названы в честь Баталина

Виды растений:

Agropyron batalinii Roshev. Cattleya batalinii Sander & Kraenzl. Cousinia batalini C.Winkl. Delphinium batalinii Huth Dracocephalum batalinii Krasn. ex Lipsky Elymus batalinii (Krasn.) Á.Löve

Elytrigia batalinii (Krasn.) Nevski Kengyilia batalinii (Krasn.) J.L.Yang, C.Yen & B.R.Baum Kengyilia batalinii (Krasn.) S.L.Chen Prunus batalinii Koehne Triticum batalinii Krasn. Tulipa batalinii Regel

Печатные труды

• Баталин А. Ф. О влиянии света на образование формы растения. — 1876. — магистерская диссертация
• Баталин А. Ф. Механика движения насекомоядных растений. — СПб: Типография В. Демакова, 1876.
• Batalin A. T. Beobachtungen über die Bestaübung einiger Pflanzen // Botanische Zeitung. — 1871 (нем.)
• Batalin A. T. Ueber die Wirkung des Lichtes auf die Entwikelung der Blätter // Botanische Zeitung. — 1871 (нем.)
• Баталин А. Ф. [www.archive.org/download/mobot31753002529961/mobot31753002529961.pdf Новые наблюдения над движением листьев у Oxalis] // Тр. Имп. С.-Петерб. бот. сада. — Т. I, вып. I. — С. 37—42.
• Batalin A. T. Ueber die Ursachen der periodischen Bewegungen der Blumen- und Laubblätter // Flora. — 1873 (нем.)
• Batalin A. T. Ueber die Zerstörung des Chloro phylls in den lebenden Organen // Botanische Zeitung. — 1874 (нем.)
• Batalin A. T. Die Einwirkung des Lichtes auf die Bildung des rothen Pigmentes // Труды Императорского ботанического сада. — 1880 (нем.)
• Баталин А. Ф. Русские масличные растения из семейства крестоцветных. — СПб: Типография В. Демакова, 1879. — (Станция для испытания семян при Императорском ботаническом саде в Санкт-Петербурге. Вып. I).
• Баталин А. Ф. Культурные сорта гречихи. — СПб: Типография В. Демакова, 1881. — (Станция для испытания семян при Императорском ботаническом саде в Санкт-Петербурге. Вып. II).
• Баталин А. Ф. Русские сорта репчатого лука // Вестник садоводства, плодоводства и огородничества. — 1882. — № 1. — С. 36—39.
• Баталин А. Ф. Крупносемянный лен // Земледельческая газета. — 1883. — № 10. — С. 177—178.
• Баталин А. Ф. Русские сорта полбы. — СПб: Типография В. Демакова, 1885. — (Станция для испытания семян при Императорском ботаническом саде в Санкт-Петербурге. Вып. III).
• Баталин А. Ф. Просовые растения, разводимые в России. — СПб: Типография В. Демакова, 1887. — (Станция для испытания семян при Императорском ботаническом саде в Санкт-Петербурге. Вып. IV).
• Баталин А. Ф. О влиянии влажности семян на их прорастание // Труды Санкт-Петербургского общества естествоиспытателей. — 1887. — Т. 18. — С. 50—52.
• Баталин А. Ф. Многолетность ржи // Земледельческая газета. — 1888. — № 20. — С. 397—398.
• Баталин А. Ф. Сорта некоторых бобовых растений, разводимых в России. — СПб: Типография В. Демакова, 1889. — (Станция для испытания семян при Императорском ботаническом саде в Санкт-Петербурге. Вып. V)
• Batalin A. Das Perenniren des Roggens // Acta Horti Petrop. — 1890. — V. 11, № 6. — P. 289—293 (нем.)
• Баталин А. Ф. Разновидности риса, разводимые в России. — СПб: Типография В. Демакова, 1891.
• Баталин А. Ф. Новые и малоизвестные полезные растения, введённые в культуру в последнее время Императорским ботаническим садом в Санкт-Петербурге. — СПб: Типография Императорской Академии наук, 1894.

Литература

• Русские ботаники: Биографо-библиографический словарь / сост. С. Ю. Липшиц. — М., 1947. — Т. 1. — С. 129—132.
• Манойленко К. В. А. Ф. Баталин — выдающийся русский ботаник XIX века. — М.; Л.: Изд-во Академии наук СССР, 1962.
• Гончаров Н. П. [www.bionet.nsc.ru/vogis/pict_pdf/2007/t11_2/vogis_11_2_13.pdf К юбилеям заведующих бюро по прикладной ботанике: А. Ф. Баталина, И. П. Бородина, Р. Э. Регеля] // Вестник ВОГиС. — 2007. — Т. 11, № 2.
• Баталин Александр Федорович // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.

Отрывок, характеризующий Баталин, Александр Фёдорович

Княжна пятнадцатого решилась ехать. Заботы приготовлений, отдача приказаний, за которыми все обращались к ней, целый день занимали ее. Ночь с четырнадцатого на пятнадцатое она провела, как обыкновенно, не раздеваясь, в соседней от той комнаты, в которой лежал князь. Несколько раз, просыпаясь, она слышала его кряхтенье, бормотанье, скрип кровати и шаги Тихона и доктора, ворочавших его. Несколько раз она прислушивалась у двери, и ей казалось, что он нынче бормотал громче обыкновенного и чаще ворочался. Она не могла спать и несколько раз подходила к двери, прислушиваясь, желая войти и не решаясь этого сделать. Хотя он и не говорил, но княжна Марья видела, знала, как неприятно было ему всякое выражение страха за него. Она замечала, как недовольно он отвертывался от ее взгляда, иногда невольно и упорно на него устремленного. Она знала, что ее приход ночью, в необычное время, раздражит его.
Но никогда ей так жалко не было, так страшно не было потерять его. Она вспоминала всю свою жизнь с ним, и в каждом слове, поступке его она находила выражение его любви к ней. Изредка между этими воспоминаниями врывались в ее воображение искушения дьявола, мысли о том, что будет после его смерти и как устроится ее новая, свободная жизнь. Но с отвращением отгоняла она эти мысли. К утру он затих, и она заснула.
Она проснулась поздно. Та искренность, которая бывает при пробуждении, показала ей ясно то, что более всего в болезни отца занимало ее. Она проснулась, прислушалась к тому, что было за дверью, и, услыхав его кряхтенье, со вздохом сказала себе, что было все то же.
– Да чему же быть? Чего же я хотела? Я хочу его смерти! – вскрикнула она с отвращением к себе самой.
Она оделась, умылась, прочла молитвы и вышла на крыльцо. К крыльцу поданы были без лошадей экипажи, в которые укладывали вещи.
Утро было теплое и серое. Княжна Марья остановилась на крыльце, не переставая ужасаться перед своей душевной мерзостью и стараясь привести в порядок свои мысли, прежде чем войти к нему.
Доктор сошел с лестницы и подошел к ней.
– Ему получше нынче, – сказал доктор. – Я вас искал. Можно кое что понять из того, что он говорит, голова посвежее. Пойдемте. Он зовет вас…
Сердце княжны Марьи так сильно забилось при этом известии, что она, побледнев, прислонилась к двери, чтобы не упасть. Увидать его, говорить с ним, подпасть под его взгляд теперь, когда вся душа княжны Марьи была переполнена этих страшных преступных искушений, – было мучительно радостно и ужасно.
– Пойдемте, – сказал доктор.
Княжна Марья вошла к отцу и подошла к кровати. Он лежал высоко на спине, с своими маленькими, костлявыми, покрытыми лиловыми узловатыми жилками ручками на одеяле, с уставленным прямо левым глазом и с скосившимся правым глазом, с неподвижными бровями и губами. Он весь был такой худенький, маленький и жалкий. Лицо его, казалось, ссохлось или растаяло, измельчало чертами. Княжна Марья подошла и поцеловала его руку. Левая рука сжала ее руку так, что видно было, что он уже давно ждал ее. Он задергал ее руку, и брови и губы его сердито зашевелились.
Она испуганно глядела на него, стараясь угадать, чего он хотел от нее. Когда она, переменя положение, подвинулась, так что левый глаз видел ее лицо, он успокоился, на несколько секунд не спуская с нее глаза. Потом губы и язык его зашевелились, послышались звуки, и он стал говорить, робко и умоляюще глядя на нее, видимо, боясь, что она не поймет его.
Княжна Марья, напрягая все силы внимания, смотрела на него. Комический труд, с которым он ворочал языком, заставлял княжну Марью опускать глаза и с трудом подавлять поднимавшиеся в ее горле рыдания. Он сказал что то, по нескольку раз повторяя свои слова. Княжна Марья не могла понять их; но она старалась угадать то, что он говорил, и повторяла вопросительно сказанные им слона.
– Гага – бои… бои… – повторил он несколько раз. Никак нельзя было понять этих слов. Доктор думал, что он угадал, и, повторяя его слова, спросил: княжна боится? Он отрицательно покачал головой и опять повторил то же…
– Душа, душа болит, – разгадала и сказала княжна Марья. Он утвердительно замычал, взял ее руку и стал прижимать ее к различным местам своей груди, как будто отыскивая настоящее для нее место.
– Все мысли! об тебе… мысли, – потом выговорил он гораздо лучше и понятнее, чем прежде, теперь, когда он был уверен, что его понимают. Княжна Марья прижалась головой к его руке, стараясь скрыть свои рыдания и слезы.
Он рукой двигал по ее волосам.
– Я тебя звал всю ночь… – выговорил он.
– Ежели бы я знала… – сквозь слезы сказала она. – Я боялась войти.
Он пожал ее руку.
– Не спала ты?
– Нет, я не спала, – сказала княжна Марья, отрицательно покачав головой. Невольно подчиняясь отцу, она теперь так же, как он говорил, старалась говорить больше знаками и как будто тоже с трудом ворочая язык.
– Душенька… – или – дружок… – Княжна Марья не могла разобрать; но, наверное, по выражению его взгляда, сказано было нежное, ласкающее слово, которого он никогда не говорил. – Зачем не пришла?
«А я желала, желала его смерти! – думала княжна Марья. Он помолчал.
– Спасибо тебе… дочь, дружок… за все, за все… прости… спасибо… прости… спасибо!.. – И слезы текли из его глаз. – Позовите Андрюшу, – вдруг сказал он, и что то детски робкое и недоверчивое выразилось в его лице при этом спросе. Он как будто сам знал, что спрос его не имеет смысла. Так, по крайней мере, показалось княжне Марье.
– Я от него получила письмо, – отвечала княжна Марья.
Он с удивлением и робостью смотрел на нее.
– Где же он?
– Он в армии, mon pere, в Смоленске.
Он долго молчал, закрыв глаза; потом утвердительно, как бы в ответ на свои сомнения и в подтверждение того, что он теперь все понял и вспомнил, кивнул головой и открыл глаза.
– Да, – сказал он явственно и тихо. – Погибла Россия! Погубили! – И он опять зарыдал, и слезы потекли у него из глаз. Княжна Марья не могла более удерживаться и плакала тоже, глядя на его лицо.
Он опять закрыл глаза. Рыдания его прекратились. Он сделал знак рукой к глазам; и Тихон, поняв его, отер ему слезы.
Потом он открыл глаза и сказал что то, чего долго никто не мог понять и, наконец, понял и передал один Тихон. Княжна Марья отыскивала смысл его слов в том настроении, в котором он говорил за минуту перед этим. То она думала, что он говорит о России, то о князе Андрее, то о ней, о внуке, то о своей смерти. И от этого она не могла угадать его слов.
– Надень твое белое платье, я люблю его, – говорил он.
Поняв эти слова, княжна Марья зарыдала еще громче, и доктор, взяв ее под руку, вывел ее из комнаты на террасу, уговаривая ее успокоиться и заняться приготовлениями к отъезду. После того как княжна Марья вышла от князя, он опять заговорил о сыне, о войне, о государе, задергал сердито бровями, стал возвышать хриплый голос, и с ним сделался второй и последний удар.
Княжна Марья остановилась на террасе. День разгулялся, было солнечно и жарко. Она не могла ничего понимать, ни о чем думать и ничего чувствовать, кроме своей страстной любви к отцу, любви, которой, ей казалось, она не знала до этой минуты. Она выбежала в сад и, рыдая, побежала вниз к пруду по молодым, засаженным князем Андреем, липовым дорожкам.
– Да… я… я… я. Я желала его смерти. Да, я желала, чтобы скорее кончилось… Я хотела успокоиться… А что ж будет со мной? На что мне спокойствие, когда его не будет, – бормотала вслух княжна Марья, быстрыми шагами ходя по саду и руками давя грудь, из которой судорожно вырывались рыдания. Обойдя по саду круг, который привел ее опять к дому, она увидала идущих к ней навстречу m lle Bourienne (которая оставалась в Богучарове и не хотела оттуда уехать) и незнакомого мужчину. Это был предводитель уезда, сам приехавший к княжне с тем, чтобы представить ей всю необходимость скорого отъезда. Княжна Марья слушала и не понимала его; она ввела его в дом, предложила ему завтракать и села с ним. Потом, извинившись перед предводителем, она подошла к двери старого князя. Доктор с встревоженным лицом вышел к ней и сказал, что нельзя.
– Идите, княжна, идите, идите!
Княжна Марья пошла опять в сад и под горой у пруда, в том месте, где никто не мог видеть, села на траву. Она не знала, как долго она пробыла там. Чьи то бегущие женские шаги по дорожке заставили ее очнуться. Она поднялась и увидала, что Дуняша, ее горничная, очевидно, бежавшая за нею, вдруг, как бы испугавшись вида своей барышни, остановилась.
– Пожалуйте, княжна… князь… – сказала Дуняша сорвавшимся голосом.
– Сейчас, иду, иду, – поспешно заговорила княжна, не давая времени Дуняше договорить ей то, что она имела сказать, и, стараясь не видеть Дуняши, побежала к дому.
– Княжна, воля божья совершается, вы должны быть на все готовы, – сказал предводитель, встречая ее у входной двери.
– Оставьте меня. Это неправда! – злобно крикнула она на него. Доктор хотел остановить ее. Она оттолкнула его и подбежала к двери. «И к чему эти люди с испуганными лицами останавливают меня? Мне никого не нужно! И что они тут делают? – Она отворила дверь, и яркий дневной свет в этой прежде полутемной комнате ужаснул ее. В комнате были женщины и няня. Они все отстранились от кровати, давая ей дорогу. Он лежал все так же на кровати; но строгий вид его спокойного лица остановил княжну Марью на пороге комнаты.
«Нет, он не умер, это не может быть! – сказала себе княжна Марья, подошла к нему и, преодолевая ужас, охвативший ее, прижала к щеке его свои губы. Но она тотчас же отстранилась от него. Мгновенно вся сила нежности к нему, которую она чувствовала в себе, исчезла и заменилась чувством ужаса к тому, что было перед нею. «Нет, нет его больше! Его нет, а есть тут же, на том же месте, где был он, что то чуждое и враждебное, какая то страшная, ужасающая и отталкивающая тайна… – И, закрыв лицо руками, княжна Марья упала на руки доктора, поддержавшего ее.
В присутствии Тихона и доктора женщины обмыли то, что был он, повязали платком голову, чтобы не закостенел открытый рот, и связали другим платком расходившиеся ноги. Потом они одели в мундир с орденами и положили на стол маленькое ссохшееся тело. Бог знает, кто и когда позаботился об этом, но все сделалось как бы само собой. К ночи кругом гроба горели свечи, на гробу был покров, на полу был посыпан можжевельник, под мертвую ссохшуюся голову была положена печатная молитва, а в углу сидел дьячок, читая псалтырь.
Как лошади шарахаются, толпятся и фыркают над мертвой лошадью, так в гостиной вокруг гроба толпился народ чужой и свой – предводитель, и староста, и бабы, и все с остановившимися испуганными глазами, крестились и кланялись, и целовали холодную и закоченевшую руку старого князя.


Богучарово было всегда, до поселения в нем князя Андрея, заглазное именье, и мужики богучаровские имели совсем другой характер от лысогорских. Они отличались от них и говором, и одеждой, и нравами. Они назывались степными. Старый князь хвалил их за их сносливость в работе, когда они приезжали подсоблять уборке в Лысых Горах или копать пруды и канавы, но не любил их за их дикость.
Последнее пребывание в Богучарове князя Андрея, с его нововведениями – больницами, школами и облегчением оброка, – не смягчило их нравов, а, напротив, усилило в них те черты характера, которые старый князь называл дикостью. Между ними всегда ходили какие нибудь неясные толки, то о перечислении их всех в казаки, то о новой вере, в которую их обратят, то о царских листах каких то, то о присяге Павлу Петровичу в 1797 году (про которую говорили, что тогда еще воля выходила, да господа отняли), то об имеющем через семь лет воцариться Петре Феодоровиче, при котором все будет вольно и так будет просто, что ничего не будет. Слухи о войне в Бонапарте и его нашествии соединились для них с такими же неясными представлениями об антихристе, конце света и чистой воле.
В окрестности Богучарова были всё большие села, казенные и оброчные помещичьи. Живущих в этой местности помещиков было очень мало; очень мало было также дворовых и грамотных, и в жизни крестьян этой местности были заметнее и сильнее, чем в других, те таинственные струи народной русской жизни, причины и значение которых бывают необъяснимы для современников. Одно из таких явлений было проявившееся лет двадцать тому назад движение между крестьянами этой местности к переселению на какие то теплые реки. Сотни крестьян, в том числе и богучаровские, стали вдруг распродавать свой скот и уезжать с семействами куда то на юго восток. Как птицы летят куда то за моря, стремились эти люди с женами и детьми туда, на юго восток, где никто из них не был. Они поднимались караванами, поодиночке выкупались, бежали, и ехали, и шли туда, на теплые реки. Многие были наказаны, сосланы в Сибирь, многие с холода и голода умерли по дороге, многие вернулись сами, и движение затихло само собой так же, как оно и началось без очевидной причины. Но подводные струи не переставали течь в этом народе и собирались для какой то новой силы, имеющей проявиться так же странно, неожиданно и вместе с тем просто, естественно и сильно. Теперь, в 1812 м году, для человека, близко жившего с народом, заметно было, что эти подводные струи производили сильную работу и были близки к проявлению.
Алпатыч, приехав в Богучарово несколько времени перед кончиной старого князя, заметил, что между народом происходило волнение и что, противно тому, что происходило в полосе Лысых Гор на шестидесятиверстном радиусе, где все крестьяне уходили (предоставляя казакам разорять свои деревни), в полосе степной, в богучаровской, крестьяне, как слышно было, имели сношения с французами, получали какие то бумаги, ходившие между ними, и оставались на местах. Он знал через преданных ему дворовых людей, что ездивший на днях с казенной подводой мужик Карп, имевший большое влияние на мир, возвратился с известием, что казаки разоряют деревни, из которых выходят жители, но что французы их не трогают. Он знал, что другой мужик вчера привез даже из села Вислоухова – где стояли французы – бумагу от генерала французского, в которой жителям объявлялось, что им не будет сделано никакого вреда и за все, что у них возьмут, заплатят, если они останутся. В доказательство того мужик привез из Вислоухова сто рублей ассигнациями (он не знал, что они были фальшивые), выданные ему вперед за сено.
Наконец, важнее всего, Алпатыч знал, что в тот самый день, как он приказал старосте собрать подводы для вывоза обоза княжны из Богучарова, поутру была на деревне сходка, на которой положено было не вывозиться и ждать. А между тем время не терпело. Предводитель, в день смерти князя, 15 го августа, настаивал у княжны Марьи на том, чтобы она уехала в тот же день, так как становилось опасно. Он говорил, что после 16 го он не отвечает ни за что. В день же смерти князя он уехал вечером, но обещал приехать на похороны на другой день. Но на другой день он не мог приехать, так как, по полученным им самим известиям, французы неожиданно подвинулись, и он только успел увезти из своего имения свое семейство и все ценное.
Лет тридцать Богучаровым управлял староста Дрон, которого старый князь звал Дронушкой.