Батальонный комиссар

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Батальонный комиссар

Батальонный комиссар — в ВС СССР специальное воинское звание для старшего военно-политического состава Красной Армии и Флота в 1935—1942 гг. Введено постановлениями ЦИК И СНК СССР от 22 сентября 1935 года одновременно с другими персональными воинскими званиями. Предшествующее звание — старший политрук, следующее по рангу — старший батальонный комиссар. Соответствовало воинскому званию майор.[1]

Для звания батальонный комиссар был установлен знак различия в виде двух прямоугольных «шпал» в петлицах, без эмблемы рода войск (до 30 июля 1940 года, и с эмблемой рода войск после 30 июля 1940 года), и общая для политработников всех званий красная звезда с серпом и молотом, нашитая на обоих рукавах выше обшлага (1 августа 1941 года ношение таких нашивок было отменено).

Решением ГКО от 9 октября 1942 года институт военных комиссаров был ликвидирован, и все комиссары получили армейские и флотские звания на ступень или несколько ниже.

младшее звание:
Старший политрук

Батальонный комиссар

старшее звание:
Полковой комиссар

старшее звание после 30 июля 1940 года:
Старший батальонный комиссар



См. также

Напишите отзыв о статье "Батальонный комиссар"

Примечания

  1. [army.armor.kiev.ua/titul/rus_8.shtml Юрий Веремеев. Анатомия армии]

Ссылки

  • [army.armor.kiev.ua/titul/rus_8.shtml Рабоче-Крестьянская Красная Армия 1940-1942 гг.]
  • [www.rusnavy.ru/d03/191.htm Введение постановлением ЦИК и СНК СССР персональных воинских званий в армии и на флоте (1935 г. 22.9)]
  • [army.armor.kiev.ua/forma/rkka-35-40.php Знаки различия званий военнослужащих РККА 1935—1940 гг. Часть 3. Высший командный и начальствующий состав.]
  • [army.armor.kiev.ua/forma/rkka-41-42.php Знаки различия званий военнослужащих Красной Армии 1940—1942 гг. Часть 3. Высший командный и начальствующий состав.]


Отрывок, характеризующий Батальонный комиссар

– Как же, связал одного такого то! – крикнул целовальник, отмахнувшись от набросившихся на него людей, и, сорвав с себя шапку, он бросил ее на землю. Как будто действие это имело какое то таинственно угрожающее значение, фабричные, обступившие целовальника, остановились в нерешительности.
– Порядок то я, брат, знаю очень прекрасно. Я до частного дойду. Ты думаешь, не дойду? Разбойничать то нонче никому не велят! – прокричал целовальник, поднимая шапку.
– И пойдем, ишь ты! И пойдем… ишь ты! – повторяли друг за другом целовальник и высокий малый, и оба вместе двинулись вперед по улице. Окровавленный кузнец шел рядом с ними. Фабричные и посторонний народ с говором и криком шли за ними.
У угла Маросейки, против большого с запертыми ставнями дома, на котором была вывеска сапожного мастера, стояли с унылыми лицами человек двадцать сапожников, худых, истомленных людей в халатах и оборванных чуйках.
– Он народ разочти как следует! – говорил худой мастеровой с жидкой бородйой и нахмуренными бровями. – А что ж, он нашу кровь сосал – да и квит. Он нас водил, водил – всю неделю. А теперь довел до последнего конца, а сам уехал.
Увидав народ и окровавленного человека, говоривший мастеровой замолчал, и все сапожники с поспешным любопытством присоединились к двигавшейся толпе.
– Куда идет народ то?
– Известно куда, к начальству идет.
– Что ж, али взаправду наша не взяла сила?
– А ты думал как! Гляди ко, что народ говорит.
Слышались вопросы и ответы. Целовальник, воспользовавшись увеличением толпы, отстал от народа и вернулся к своему кабаку.
Высокий малый, не замечая исчезновения своего врага целовальника, размахивая оголенной рукой, не переставал говорить, обращая тем на себя общее внимание. На него то преимущественно жался народ, предполагая от него получить разрешение занимавших всех вопросов.
– Он покажи порядок, закон покажи, на то начальство поставлено! Так ли я говорю, православные? – говорил высокий малый, чуть заметно улыбаясь.
– Он думает, и начальства нет? Разве без начальства можно? А то грабить то мало ли их.
– Что пустое говорить! – отзывалось в толпе. – Как же, так и бросят Москву то! Тебе на смех сказали, а ты и поверил. Мало ли войсков наших идет. Так его и пустили! На то начальство. Вон послушай, что народ то бает, – говорили, указывая на высокого малого.
У стены Китай города другая небольшая кучка людей окружала человека в фризовой шинели, держащего в руках бумагу.