Батальон «Алия»

«Батальон „Алия“» (ивр. ‏גדוד העלייה‏‎ гдуд ха-алия) — израильская общественная организация бывших военнослужащих, репатриировавшихся из СССР и стран СНГ. Вопреки распространённому мнению не является резервистским батальоном израильской армии.

Организация создана в 2002 году. Официальное название организации, сформированной в качестве некоммерческого партнёрства (ивр. ‏עמותה‏‎ амута́) — «„Батальон Алия“ — Общественное движение против террора и насилия» (ивр. ‏(גדוד העליה" — תנועה ציבורית נגד טרור ואלימות (ע"ר"‏‎) (регистрационный номер 580392520).

Объединяет бывших профессиональных военных, в том числе и из элитных подразделений, советской, а позднее российской и других армий СНГ, репатриировавшихся в Израиль, многих из которых вначале не брали на ответственные должности в армию обороны Израиля, обычно из-за того, что звания других армий автоматически не признаются, начинать службу надо на должностях солдат или матросов, но часто, многие из них считали, вследствие их нееврейского происхождения. (Они репатриировались вместе с членами семей-евреями). В 2002 организация объединила около 378 бывших советских и российских офицеров, из них 80 % — в возрасте около 40 лет. Среди них снайперы, кинологи, медики, бойцы спецназа, десантники и специалисты других родов войск.

Организацией были созданы вооружённые патрули для охраны поселений от нападений террористов, добровольческие подразделения в составе полиции, привлекаемые к охране общественного порядка. В сентябре 2003 года из шести добровольцев организации была создана снайперская команда «Кармель Ярок», принявшая участие в боевых операциях в секторе Газа в составе дивизии Газы. Команда была расформирована в июле 2004 года вследствие отсутствия организационной поддержки деятельности команды и ряда случаев нарушения членами команды правил ведения боя.

В 2006 организация насчитывала около 1 тысячи добровольцев, бывших профессиональных военных. По некоторым данным, добровольцы «Батальона „Алия“» (из числа служивших в команде «Кармель Ярок») принимали участие во Второй ливанской войне.

В Армии обороны Израиля многие члены организации получили прозвище «Чеченим» («Чеченцы») за их участие в чеченской войне в России. Их не следует путать с этническими чеченцами израильской армии, призванными из многочисленной общины этнических чеченцев Израиля.^{[неавторитетный источник? 2941 день]}.

Главой организации является Роман Ратнер, в 1992 году репатриировавшийся в Израиль из Белоруссии. В ходе кампаний по сбору пожертвований на цели организации Ратнер неоднократно представлялся или был представлен бывшим советским офицером в звании майора, воевавшим в Афганистане (1979—1989). В 2005 году было опубликовано журналистское расследование канала RTVi, в котором были представлены документы Минского военкомата, свидетельствующие, что Ратнер (прежнее имя: Фуксон Роман Аронович) проходил военную службу лишь с 1979 по 1981 год, имеет воинское звание ефрейтора и не проходил службу в Афганистане. В мае 2014 года Ратнер выступил с инициативой создать на базе батальона миротворческие силы, которые встанут между войсками Киева и силами ДНР и ЛНР.

В 2014 году сообщалось, что 20 человек, состоявших в организации, составили первую группу добровольцев из Израиля, выступивших на стороне Донецкой и Луганской республик в вооружённом конфликте на востоке Украины, обещали, что их будет не менее 200 человек.^{[неавторитетный источник? 2941 день]}, посол Израиля на Украине эту информацию опроверг. Несколько добровольцев также выступили с опровержением данной информации. Название этого батальона в армии ДНР, хотя в нём и были израильтяне, только совпадало с названием израильской организации "Батальон «Алия», которая собиралась послать миротворцев, а не участников боевых действий на одной из сторон конфликта.. В израильском добровольческом батальоне «Матилан», действующем на стороне украинского правительства, есть также бывшие бойцы батальона «Алия»^{[неавторитетный источник? 2941 день]}.

Ссылки

• [www.ntvsport.ru/world/09apr2002/evrei.html Батальон Алия], статья в Corriere Della Sera, Франческо Баттистини
• [newsru.com/world/24jul2006/russians.html Ветераны Чечни и Афганистана просятся в израильскую армию, чтобы воевать в Ливане]

Отрывок, характеризующий Батальон «Алия»

Долохов, уже переодетый в солдатскую серую шинель, не дожидался, чтоб его вызвали. Стройная фигура белокурого с ясными голубыми глазами солдата выступила из фронта. Он подошел к главнокомандующему и сделал на караул.
– Претензия? – нахмурившись слегка, спросил Кутузов.
– Это Долохов, – сказал князь Андрей.
– A! – сказал Кутузов. – Надеюсь, что этот урок тебя исправит, служи хорошенько. Государь милостив. И я не забуду тебя, ежели ты заслужишь.
Голубые ясные глаза смотрели на главнокомандующего так же дерзко, как и на полкового командира, как будто своим выражением разрывая завесу условности, отделявшую так далеко главнокомандующего от солдата.
– Об одном прошу, ваше высокопревосходительство, – сказал он своим звучным, твердым, неспешащим голосом. – Прошу дать мне случай загладить мою вину и доказать мою преданность государю императору и России.
Кутузов отвернулся. На лице его промелькнула та же улыбка глаз, как и в то время, когда он отвернулся от капитана Тимохина. Он отвернулся и поморщился, как будто хотел выразить этим, что всё, что ему сказал Долохов, и всё, что он мог сказать ему, он давно, давно знает, что всё это уже прискучило ему и что всё это совсем не то, что нужно. Он отвернулся и направился к коляске.
Полк разобрался ротами и направился к назначенным квартирам невдалеке от Браунау, где надеялся обуться, одеться и отдохнуть после трудных переходов.
– Вы на меня не претендуете, Прохор Игнатьич? – сказал полковой командир, объезжая двигавшуюся к месту 3 ю роту и подъезжая к шедшему впереди ее капитану Тимохину. Лицо полкового командира выражало после счастливо отбытого смотра неудержимую радость. – Служба царская… нельзя… другой раз во фронте оборвешь… Сам извинюсь первый, вы меня знаете… Очень благодарил! – И он протянул руку ротному.
– Помилуйте, генерал, да смею ли я! – отвечал капитан, краснея носом, улыбаясь и раскрывая улыбкой недостаток двух передних зубов, выбитых прикладом под Измаилом.
– Да господину Долохову передайте, что я его не забуду, чтоб он был спокоен. Да скажите, пожалуйста, я всё хотел спросить, что он, как себя ведет? И всё…
– По службе очень исправен, ваше превосходительство… но карахтер… – сказал Тимохин.
– А что, что характер? – спросил полковой командир.
– Находит, ваше превосходительство, днями, – говорил капитан, – то и умен, и учен, и добр. А то зверь. В Польше убил было жида, изволите знать…
– Ну да, ну да, – сказал полковой командир, – всё надо пожалеть молодого человека в несчастии. Ведь большие связи… Так вы того…
– Слушаю, ваше превосходительство, – сказал Тимохин, улыбкой давая чувствовать, что он понимает желания начальника.
– Ну да, ну да.
Полковой командир отыскал в рядах Долохова и придержал лошадь.
– До первого дела – эполеты, – сказал он ему.
Долохов оглянулся, ничего не сказал и не изменил выражения своего насмешливо улыбающегося рта.
– Ну, вот и хорошо, – продолжал полковой командир. – Людям по чарке водки от меня, – прибавил он, чтобы солдаты слышали. – Благодарю всех! Слава Богу! – И он, обогнав роту, подъехал к другой.
– Что ж, он, право, хороший человек; с ним служить можно, – сказал Тимохин субалтерн офицеру, шедшему подле него.
– Одно слово, червонный!… (полкового командира прозвали червонным королем) – смеясь, сказал субалтерн офицер.
Счастливое расположение духа начальства после смотра перешло и к солдатам. Рота шла весело. Со всех сторон переговаривались солдатские голоса.
– Как же сказывали, Кутузов кривой, об одном глазу?
– А то нет! Вовсе кривой.
– Не… брат, глазастее тебя. Сапоги и подвертки – всё оглядел…
– Как он, братец ты мой, глянет на ноги мне… ну! думаю…
– А другой то австрияк, с ним был, словно мелом вымазан. Как мука, белый. Я чай, как амуницию чистят!
– Что, Федешоу!… сказывал он, что ли, когда стражения начнутся, ты ближе стоял? Говорили всё, в Брунове сам Бунапарте стоит.
– Бунапарте стоит! ишь врет, дура! Чего не знает! Теперь пруссак бунтует. Австрияк его, значит, усмиряет. Как он замирится, тогда и с Бунапартом война откроется. А то, говорит, в Брунове Бунапарте стоит! То то и видно, что дурак. Ты слушай больше.
– Вишь черти квартирьеры! Пятая рота, гляди, уже в деревню заворачивает, они кашу сварят, а мы еще до места не дойдем.
– Дай сухарика то, чорт.
– А табаку то вчера дал? То то, брат. Ну, на, Бог с тобой.
– Хоть бы привал сделали, а то еще верст пять пропрем не емши.
– То то любо было, как немцы нам коляски подавали. Едешь, знай: важно!
– А здесь, братец, народ вовсе оголтелый пошел. Там всё как будто поляк был, всё русской короны; а нынче, брат, сплошной немец пошел.
– Песенники вперед! – послышался крик капитана.
И перед роту с разных рядов выбежало человек двадцать. Барабанщик запевало обернулся лицом к песенникам, и, махнув рукой, затянул протяжную солдатскую песню, начинавшуюся: «Не заря ли, солнышко занималося…» и кончавшуюся словами: «То то, братцы, будет слава нам с Каменскиим отцом…» Песня эта была сложена в Турции и пелась теперь в Австрии, только с тем изменением, что на место «Каменскиим отцом» вставляли слова: «Кутузовым отцом».
Оторвав по солдатски эти последние слова и махнув руками, как будто он бросал что то на землю, барабанщик, сухой и красивый солдат лет сорока, строго оглянул солдат песенников и зажмурился. Потом, убедившись, что все глаза устремлены на него, он как будто осторожно приподнял обеими руками какую то невидимую, драгоценную вещь над головой, подержал ее так несколько секунд и вдруг отчаянно бросил ее:
Ах, вы, сени мои, сени!
«Сени новые мои…», подхватили двадцать голосов, и ложечник, несмотря на тяжесть амуниции, резво выскочил вперед и пошел задом перед ротой, пошевеливая плечами и угрожая кому то ложками. Солдаты, в такт песни размахивая руками, шли просторным шагом, невольно попадая в ногу. Сзади роты послышались звуки колес, похрускиванье рессор и топот лошадей.
Кутузов со свитой возвращался в город. Главнокомандующий дал знак, чтобы люди продолжали итти вольно, и на его лице и на всех лицах его свиты выразилось удовольствие при звуках песни, при виде пляшущего солдата и весело и бойко идущих солдат роты. Во втором ряду, с правого фланга, с которого коляска обгоняла роты, невольно бросался в глаза голубоглазый солдат, Долохов, который особенно бойко и грациозно шел в такт песни и глядел на лица проезжающих с таким выражением, как будто он жалел всех, кто не шел в это время с ротой. Гусарский корнет из свиты Кутузова, передразнивавший полкового командира, отстал от коляски и подъехал к Долохову.