Батовский, Станислав Качор
| Станислав Качор Батовский | |
| Имя при рождении: |
Stanisław Batowski |
|---|---|
| Дата рождения: | |
| Место рождения: | |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: | |
| Гражданство: | |
| Жанр: |
батально-исторический |
| Учёба: | |
| Влияние: |
Ян Матейко |
 Работы на Викискладе | |
Станислав Качор Батовский (польск. Stanisław Kaczor Batowski); 1866, Львов — 1946, Львов) — польский художник-баталист.
Содержание
Биография
В 1883—1885 гг. обучался в Школе изящных искусств в Кракове в классе Владислава Лужкевича и Флориана Цинка.
Затем с 1887 по 1889 гг. продолжал учебу по рисунку и живописи в Академиях изобразительных искусств в Вене и Мюнхене у Александра фон Лейзен Майера. Позже стажировался в Париже и Италии, осуществил поездки в Испанию, Марокко и Крым. Побывал в Соединенных Штатах. Затем вернулся в родной город, который больше не покидал до конца жизни.
В 1903—1914 Батовский руководил собственной школой живописи — Свободной академией искусств во Львове. Был в числе основателем львовской ассоциации молодых художников «Młoda Sztuka» («Молодое искусство»).
Художник Станислав Качор Батовский специализировался в батально-исторической живописи, писал пейзажи, портреты и картины религиозного жанра. Пробовал себя в графике, занимался проектированием акций львовских промышленных предприятий, в частности, компании «Merkury» во Львове (1921).
Будучи поклонником творчества Яна Матейко и Генрика Сенкевича, создал серию иллюстраций к «Трилогии» Г.Сенкевича («Огнём и мечом», «Потоп», «Пан Володыёвский»).
Занимался также настенной росписью. Создал витражи «Оборона Львова Святым Яном из Дукли» для Латинского кафедрального собора во Львове.
Похоронен на Лычаковском кладбище Львова.
Отдельные картины
- Вид Львова (1898)
- Грюнвальдская битва. (1910)
- Атака гусар под Веной (1912)
- Казацкая конница на улицах Львова (1916)
- Атака польских гусар под Хотином (1929) (площадь полотна 24 м²)
- Польские Фермопилы
- Оборона Львова Святым Яном из Дукли
- Смерть Пулавского под Саванной (1940)
- Портрет молодого гуцула
Примечание
В вилле художника во Львове, где он прожил долгие годы (ныне ул. Ивана Франко) в настоящее время находится польское консульство.
Напишите отзыв о статье "Батовский, Станислав Качор"
Ссылки
- [www.artinfo.pl/?pid=artists&id=10530&lng=1 BATOWSKI KACZOR Stanisław] (польск.)
- [www.pinakoteka.zascianek.pl/Batowski/Index.htm Картины Станислава Качора Батовского]
Отрывок, характеризующий Батовский, Станислав Качор
Офицеры хотели откланяться, но князь Андрей, как будто не желая оставаться с глазу на глаз с своим другом, предложил им посидеть и напиться чаю. Подали скамейки и чай. Офицеры не без удивления смотрели на толстую, громадную фигуру Пьера и слушали его рассказы о Москве и о расположении наших войск, которые ему удалось объездить. Князь Андрей молчал, и лицо его так было неприятно, что Пьер обращался более к добродушному батальонному командиру Тимохину, чем к Болконскому.
– Так ты понял все расположение войск? – перебил его князь Андрей.
– Да, то есть как? – сказал Пьер. – Как невоенный человек, я не могу сказать, чтобы вполне, но все таки понял общее расположение.
– Eh bien, vous etes plus avance que qui cela soit, [Ну, так ты больше знаешь, чем кто бы то ни было.] – сказал князь Андрей.
– A! – сказал Пьер с недоуменьем, через очки глядя на князя Андрея. – Ну, как вы скажете насчет назначения Кутузова? – сказал он.
– Я очень рад был этому назначению, вот все, что я знаю, – сказал князь Андрей.
– Ну, а скажите, какое ваше мнение насчет Барклая де Толли? В Москве бог знает что говорили про него. Как вы судите о нем?
– Спроси вот у них, – сказал князь Андрей, указывая на офицеров.
Пьер с снисходительно вопросительной улыбкой, с которой невольно все обращались к Тимохину, посмотрел на него.
– Свет увидали, ваше сиятельство, как светлейший поступил, – робко и беспрестанно оглядываясь на своего полкового командира, сказал Тимохин.
– Отчего же так? – спросил Пьер.
– Да вот хоть бы насчет дров или кормов, доложу вам. Ведь мы от Свенцян отступали, не смей хворостины тронуть, или сенца там, или что. Ведь мы уходим, ему достается, не так ли, ваше сиятельство? – обратился он к своему князю, – а ты не смей. В нашем полку под суд двух офицеров отдали за этакие дела. Ну, как светлейший поступил, так насчет этого просто стало. Свет увидали…
– Так отчего же он запрещал?
Тимохин сконфуженно оглядывался, не понимая, как и что отвечать на такой вопрос. Пьер с тем же вопросом обратился к князю Андрею.
– А чтобы не разорять край, который мы оставляли неприятелю, – злобно насмешливо сказал князь Андрей. – Это очень основательно; нельзя позволять грабить край и приучаться войскам к мародерству. Ну и в Смоленске он тоже правильно рассудил, что французы могут обойти нас и что у них больше сил. Но он не мог понять того, – вдруг как бы вырвавшимся тонким голосом закричал князь Андрей, – но он не мог понять, что мы в первый раз дрались там за русскую землю, что в войсках был такой дух, какого никогда я не видал, что мы два дня сряду отбивали французов и что этот успех удесятерял наши силы. Он велел отступать, и все усилия и потери пропали даром. Он не думал об измене, он старался все сделать как можно лучше, он все обдумал; но от этого то он и не годится. Он не годится теперь именно потому, что он все обдумывает очень основательно и аккуратно, как и следует всякому немцу. Как бы тебе сказать… Ну, у отца твоего немец лакей, и он прекрасный лакей и удовлетворит всем его нуждам лучше тебя, и пускай он служит; но ежели отец при смерти болен, ты прогонишь лакея и своими непривычными, неловкими руками станешь ходить за отцом и лучше успокоишь его, чем искусный, но чужой человек. Так и сделали с Барклаем. Пока Россия была здорова, ей мог служить чужой, и был прекрасный министр, но как только она в опасности; нужен свой, родной человек. А у вас в клубе выдумали, что он изменник! Тем, что его оклеветали изменником, сделают только то, что потом, устыдившись своего ложного нарекания, из изменников сделают вдруг героем или гением, что еще будет несправедливее. Он честный и очень аккуратный немец…
