Батори

Батори (венг. Báthory, польск. Batory) — венгерский магнатский род, игравший значительную роль в Восточной Европе во времена позднего средневековья.

Происходят из города Шомьё, где находился их фамильный замок. Замок был построен Миклошем Батори в начале XIII века и впервые упоминается под 1319 годом. После того как Батори в 1592 году построили себе особняк в городе, замок пришёл в запустение и ныне лежит в руинах.

Последние представители рода Баториев жили в начале XVII века в Речи Посполитой. Графиня Софья, последняя из Батори, была женой Дьёрдя II Ракоци. Она умерла в Паланке в 1680 году.

Происхождение

Батори предположительно являются ответвлением рода Гуткелед</span>^ru_hu, основателями которого были братья Гут и Келед, которые во время правления Петра Орсеоло (1038—1046) переселились в Венгрию из Германии.

Собственно род Батори ведёт начало от Андраша Лысого из Ракомаза, который упомянут в 1250 году, как покровитель монастыря Шарвар в комитате Сатмар. В 1279 году король Ласло IV наградил брата Андраша Ходаша и сыновей Андраша Дьёрдя (ум. 1307), Бенедикта (ум. 1321) и Берека (ум. 1322) за их военные заслуги замком Батор в комитате Сабольч. Батор к тому моменту был владением Вайды, сына Лангоша, который женился на родственнице Андраша, но не оставил наследников. В 1310 Берек стал полноправным владельцем Батора, после чего его потомки начали именоваться Батори.

Ветви

Потомки Берека разделились на несколько ветвей. Старейшая ветвь — Батори-Шомьё — происходит от Ласло (ум. 1373), сына Яноша, графа Сатмара, который был старшим сыном Берека. Ласло, граф Сабольча, вступил в брак с Анной Медьеши и получил в приданое замок Шомьё. Брат Ласло Дьёрдь был основателем рода Шимолин или Батори-Шимолин. Дальнейший раздел ветви произошел при правнуках Ласло: Янош и Иштван стали основателями рода Батори-Санислёфи, Миклош же продолжил линию Батори-Шомьё.

Младшая ветвь — Баторе-Эчеды — происходит от Лёкёша, младшего сына Берека. Лёкёш владел землями в Сатмаре, а после получил от короля Карла Роберта еще и Эчед, где построил замок Хршэи. Иногда эта ветвь называется Ньирбатор (Новые Батори).

Герб

Согласно легенде, один из первых представителей рода Витус Гуткелед вызвался убить дракона, который поселился в болотах и охотился на местное население. Витус убил его тремя ударами своего копья и в награду получил замок. Благодарные люди прозвали его Батор (по-венгерски, мужественный) и «animus magnanimus». В 1325 сыновья Берека получили герб, который был связан с этой легендой: три горизонтальных зуба дракона, который держит щит и обвивает шею своим хвостом.

Представители

Наиболее известными членами этой семьи были:

• Миклош IV Батори — трансильванский воевода, в 1467 г. возглавлял неудачный поход на Молдавию;
• Иштван Батори (1477—1534) — воевода Трансильвании;
• Криштоф I Батори (1530—1581) — князь Трансильвании (в период с 1576 по 1581 годы);
• Стефан Баторий (1533—1586) — король польский и великий князь литовский; князь Трансильвании;
• Елизавета Батори (1560—1614) — графиня, племянница Стефана Батория.
• Вероника Батори (1551—1600) — дочь польского короля Стефана Батория, князя Трансильвании;
• Жигмонд Батори (1572—1613) — князь Трансильвании (в период с 1581 по 1603 годы).

В России

В Российской империи потомками Батори считали себя бароны Симолины и, на основании Части 5 Общего гербовника дворянских родов Всероссийской империи, стр. 41 и пункта 86 Списка дворянского сословия Воронежской губернии Бакунины и Бакулины (возможно, также Батурины).

Ссылки

• [genealogy.euweb.cz/hung/bathori1.html Поколенная роспись рода Батори]
• Батории // Военная энциклопедия : [в 18 т.] / под ред. В. Ф. Новицкого [и др.]. — СПб. ; [М.] : Тип. т-ва И. В. Сытина, 1911—1915.</span>
• Батории // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.

Отрывок, характеризующий Батори

– Всё то же, – отвечала она мужу.
Князь Василий нахмурился, сморщил рот на сторону, щеки его запрыгали с свойственным ему неприятным, грубым выражением; он, встряхнувшись, встал, закинул назад голову и решительными шагами, мимо дам, прошел в маленькую гостиную. Он скорыми шагами, радостно подошел к Пьеру. Лицо князя было так необыкновенно торжественно, что Пьер испуганно встал, увидав его.
– Слава Богу! – сказал он. – Жена мне всё сказала! – Он обнял одной рукой Пьера, другой – дочь. – Друг мой Леля! Я очень, очень рад. – Голос его задрожал. – Я любил твоего отца… и она будет тебе хорошая жена… Бог да благословит вас!…
Он обнял дочь, потом опять Пьера и поцеловал его дурно пахучим ртом. Слезы, действительно, омочили его щеки.
– Княгиня, иди же сюда, – прокричал он.
Княгиня вышла и заплакала тоже. Пожилая дама тоже утиралась платком. Пьера целовали, и он несколько раз целовал руку прекрасной Элен. Через несколько времени их опять оставили одних.
«Всё это так должно было быть и не могло быть иначе, – думал Пьер, – поэтому нечего спрашивать, хорошо ли это или дурно? Хорошо, потому что определенно, и нет прежнего мучительного сомнения». Пьер молча держал руку своей невесты и смотрел на ее поднимающуюся и опускающуюся прекрасную грудь.
– Элен! – сказал он вслух и остановился.
«Что то такое особенное говорят в этих случаях», думал он, но никак не мог вспомнить, что такое именно говорят в этих случаях. Он взглянул в ее лицо. Она придвинулась к нему ближе. Лицо ее зарумянилось.
– Ах, снимите эти… как эти… – она указывала на очки.
Пьер снял очки, и глаза его сверх той общей странности глаз людей, снявших очки, глаза его смотрели испуганно вопросительно. Он хотел нагнуться над ее рукой и поцеловать ее; но она быстрым и грубым движеньем головы пeрехватила его губы и свела их с своими. Лицо ее поразило Пьера своим изменившимся, неприятно растерянным выражением.
«Теперь уж поздно, всё кончено; да и я люблю ее», подумал Пьер.
– Je vous aime! [Я вас люблю!] – сказал он, вспомнив то, что нужно было говорить в этих случаях; но слова эти прозвучали так бедно, что ему стало стыдно за себя.
Через полтора месяца он был обвенчан и поселился, как говорили, счастливым обладателем красавицы жены и миллионов, в большом петербургском заново отделанном доме графов Безухих.


Старый князь Николай Андреич Болконский в декабре 1805 года получил письмо от князя Василия, извещавшего его о своем приезде вместе с сыном. («Я еду на ревизию, и, разумеется, мне 100 верст не крюк, чтобы посетить вас, многоуважаемый благодетель, – писал он, – и Анатоль мой провожает меня и едет в армию; и я надеюсь, что вы позволите ему лично выразить вам то глубокое уважение, которое он, подражая отцу, питает к вам».)
– Вот Мари и вывозить не нужно: женихи сами к нам едут, – неосторожно сказала маленькая княгиня, услыхав про это.
Князь Николай Андреич поморщился и ничего не сказал.
Через две недели после получения письма, вечером, приехали вперед люди князя Василья, а на другой день приехал и он сам с сыном.
Старик Болконский всегда был невысокого мнения о характере князя Василья, и тем более в последнее время, когда князь Василий в новые царствования при Павле и Александре далеко пошел в чинах и почестях. Теперь же, по намекам письма и маленькой княгини, он понял, в чем дело, и невысокое мнение о князе Василье перешло в душе князя Николая Андреича в чувство недоброжелательного презрения. Он постоянно фыркал, говоря про него. В тот день, как приехать князю Василью, князь Николай Андреич был особенно недоволен и не в духе. Оттого ли он был не в духе, что приезжал князь Василий, или оттого он был особенно недоволен приездом князя Василья, что был не в духе; но он был не в духе, и Тихон еще утром отсоветывал архитектору входить с докладом к князю.
– Слышите, как ходит, – сказал Тихон, обращая внимание архитектора на звуки шагов князя. – На всю пятку ступает – уж мы знаем…