Батурин, Александр Герасимович

Александр Герасимович Батурин
Дата рождения	8 (21) июля 1915(1915-07-21)
Место рождения	с. Полтавка ныне Мартукский район Актюбинской области Казахстана
Дата смерти	29 ноября 1985(1985-11-29) (70 лет)
Место смерти	Оренбургская область
Принадлежность	СССР СССР
Годы службы	1938—1948
Звание	майор
Сражения/войны	Великая Отечественная война
Награды и премии
В отставке	работал в Аэрофлоте и ДОСААФ

Алекса́ндр Гера́симович Бату́рин (8 [21] июля 1915 года — 29 ноября 1985 года) — советский военный лётчик, участник Великой Отечественной войны, заместитель командира эскадрильи 71-го авиационного полка 61-й авиационной бригады Военно-воздушных сил Балтийского флота, старший лейтенант.

Герой Советского Союза (23.10.1942), майор в отставке с 1948 года.

Биография

Родился 21 июля 1915 года в селе Полтавка ныне Мартукского района Актюбинской области Казахстана в семье врача. Русский. Окончил среднюю школу и аэроклуб в городе Оренбурге. Работал лётчиком-инструктором в аэроклубах Оренбурга и Алма-Аты.

В Рабоче-Крестьянском Красном флоте с 1938 года. В 1940 году окончил Ейское военно-морское авиационное училище. Участник Великой Отечественной войны с июня 1941 года.

С первых дней войны Александр Батурин зарекомендовал себя одним из лучших лётчиков Балтфлота. Особое бесстрашие и мастерство штурмового удара он продемонстрировал в воздушных боях за Ленинград.

3 апреля 1942 года Батурин А. Г., пилотируя самолёт-истребитель И-153, вёл бой с четырьмя самолётами противника. Одного сбил, остальных обратил в бегство. В тот же день во время массированного налёта более восьмидесяти бомбардировщиков противника на военно-морскую базу Кронштадт, лётчик-балтиец Батурин вновь провёл бой с превосходящими силами вермахта и уничтожает три гитлеровских самолёта.

24 апреля 1942 года шестёрка советских истребителей вступила в бой с семью немецкими истребителями и пятью бомбардировщиками, летевшими к Ленинграду. В этом бою было сбито три самолёта противника.

Заместитель командира эскадрильи 71-го авиационного полка (61-я авиационная бригада, ВВС Краснознамённого Балтийского флота) старший лейтенант Александр Батурин к июню 1942 года совершил четыреста двадцать один боевой вылет, из них шестьдесят семь — на разведку в тыл врага, в восемьдесят одном воздушном бою сбил девять самолётов противника.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 23 октября 1942 года за образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с немецкими захватчиками и проявленные при этом мужество и геройство старшему лейтенанту Батурину Александру Герасимовичу присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда» (№ 751).

В заключительных боях за Ленинград отважный лётчик сбил три вражеских самолёта, потопил три корабля, уничтожил сорок зенитно-пулемётных точек, три батареи, сорок две автомашины с живой силой и военными грузами, взорвал четыре склада боеприпасов противника.

После войны А. Г. Батурин продолжал службу в ВМФ СССР. С 1948 года гвардии майор Батурин А. Г. в отставке по состоянию здоровья. Жил в административном центре Актюбинской области Казахстана — городе Актюбинске, до 1983 года работал в Аэрофлоте и ДОСААФ. Затем жил в посёлке Малый Зайкин Первомайского района Оренбургской области. Скончался 29 ноября 1985 года.

Награды

• Медаль «Золотая Звезда» Героя Советского Союза (№ 751)
• Орден Ленина
• Три ордена Красного Знамени
• Орден Отечественной войны I степени
• Медали, в том числе:
  • Медаль «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.»
  • Юбилейная медаль «Двадцать лет Победы в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.»
  • Юбилейная медаль «Тридцать лет Победы в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.»
  • Юбилейная медаль «Сорок лет Победы в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.»

Память

Именем Героя была названа пионерская дружина Яйсанской средней школы Мартукского района Актюбинской области Казахстана, улица в бывшей столице Казахстана — городе Алма-Ате (Алматы).

Литература

• Герои Советского Союза: Краткий биографический словарь / Пред. ред. коллегии И. Н. Шкадов. — М.: Воениздат, 1987. — Т. 1 /Абаев — Любичев/. — 911 с. — 100 000 экз. — ISBN отс., Рег. № в РКП 87-95382.

Ссылки

 [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=6059 Батурин, Александр Герасимович]. Сайт «Герои Страны».  (Проверено 1 декабря 2011)

Отрывок, характеризующий Батурин, Александр Герасимович

Уже петухи пели, когда они дошли до Можайска и стали подниматься на крутую городскую гору. Пьер шел вместе с солдатами, совершенно забыв, что его постоялый двор был внизу под горою и что он уже прошел его. Он бы не вспомнил этого (в таком он находился состоянии потерянности), ежели бы с ним не столкнулся на половине горы его берейтор, ходивший его отыскивать по городу и возвращавшийся назад к своему постоялому двору. Берейтор узнал Пьера по его шляпе, белевшей в темноте.
– Ваше сиятельство, – проговорил он, – а уж мы отчаялись. Что ж вы пешком? Куда же вы, пожалуйте!
– Ах да, – сказал Пьер.
Солдаты приостановились.
– Ну что, нашел своих? – сказал один из них.
– Ну, прощавай! Петр Кириллович, кажись? Прощавай, Петр Кириллович! – сказали другие голоса.
– Прощайте, – сказал Пьер и направился с своим берейтором к постоялому двору.
«Надо дать им!» – подумал Пьер, взявшись за карман. – «Нет, не надо», – сказал ему какой то голос.
В горницах постоялого двора не было места: все были заняты. Пьер прошел на двор и, укрывшись с головой, лег в свою коляску.


Едва Пьер прилег головой на подушку, как он почувствовал, что засыпает; но вдруг с ясностью почти действительности послышались бум, бум, бум выстрелов, послышались стоны, крики, шлепанье снарядов, запахло кровью и порохом, и чувство ужаса, страха смерти охватило его. Он испуганно открыл глаза и поднял голову из под шинели. Все было тихо на дворе. Только в воротах, разговаривая с дворником и шлепая по грязи, шел какой то денщик. Над головой Пьера, под темной изнанкой тесового навеса, встрепенулись голубки от движения, которое он сделал, приподнимаясь. По всему двору был разлит мирный, радостный для Пьера в эту минуту, крепкий запах постоялого двора, запах сена, навоза и дегтя. Между двумя черными навесами виднелось чистое звездное небо.
«Слава богу, что этого нет больше, – подумал Пьер, опять закрываясь с головой. – О, как ужасен страх и как позорно я отдался ему! А они… они все время, до конца были тверды, спокойны… – подумал он. Они в понятии Пьера были солдаты – те, которые были на батарее, и те, которые кормили его, и те, которые молились на икону. Они – эти странные, неведомые ему доселе они, ясно и резко отделялись в его мысли от всех других людей.
«Солдатом быть, просто солдатом! – думал Пьер, засыпая. – Войти в эту общую жизнь всем существом, проникнуться тем, что делает их такими. Но как скинуть с себя все это лишнее, дьявольское, все бремя этого внешнего человека? Одно время я мог быть этим. Я мог бежать от отца, как я хотел. Я мог еще после дуэли с Долоховым быть послан солдатом». И в воображении Пьера мелькнул обед в клубе, на котором он вызвал Долохова, и благодетель в Торжке. И вот Пьеру представляется торжественная столовая ложа. Ложа эта происходит в Английском клубе. И кто то знакомый, близкий, дорогой, сидит в конце стола. Да это он! Это благодетель. «Да ведь он умер? – подумал Пьер. – Да, умер; но я не знал, что он жив. И как мне жаль, что он умер, и как я рад, что он жив опять!» С одной стороны стола сидели Анатоль, Долохов, Несвицкий, Денисов и другие такие же (категория этих людей так же ясно была во сне определена в душе Пьера, как и категория тех людей, которых он называл они), и эти люди, Анатоль, Долохов громко кричали, пели; но из за их крика слышен был голос благодетеля, неумолкаемо говоривший, и звук его слов был так же значителен и непрерывен, как гул поля сраженья, но он был приятен и утешителен. Пьер не понимал того, что говорил благодетель, но он знал (категория мыслей так же ясна была во сне), что благодетель говорил о добре, о возможности быть тем, чем были они. И они со всех сторон, с своими простыми, добрыми, твердыми лицами, окружали благодетеля. Но они хотя и были добры, они не смотрели на Пьера, не знали его. Пьер захотел обратить на себя их внимание и сказать. Он привстал, но в то же мгновенье ноги его похолодели и обнажились.
Ему стало стыдно, и он рукой закрыл свои ноги, с которых действительно свалилась шинель. На мгновение Пьер, поправляя шинель, открыл глаза и увидал те же навесы, столбы, двор, но все это было теперь синевато, светло и подернуто блестками росы или мороза.
«Рассветает, – подумал Пьер. – Но это не то. Мне надо дослушать и понять слова благодетеля». Он опять укрылся шинелью, но ни столовой ложи, ни благодетеля уже не было. Были только мысли, ясно выражаемые словами, мысли, которые кто то говорил или сам передумывал Пьер.
Пьер, вспоминая потом эти мысли, несмотря на то, что они были вызваны впечатлениями этого дня, был убежден, что кто то вне его говорил их ему. Никогда, как ему казалось, он наяву не был в состоянии так думать и выражать свои мысли.
«Война есть наитруднейшее подчинение свободы человека законам бога, – говорил голос. – Простота есть покорность богу; от него не уйдешь. И они просты. Они, не говорят, но делают. Сказанное слово серебряное, а несказанное – золотое. Ничем не может владеть человек, пока он боится смерти. А кто не боится ее, тому принадлежит все. Ежели бы не было страдания, человек не знал бы границ себе, не знал бы себя самого. Самое трудное (продолжал во сне думать или слышать Пьер) состоит в том, чтобы уметь соединять в душе своей значение всего. Все соединить? – сказал себе Пьер. – Нет, не соединить. Нельзя соединять мысли, а сопрягать все эти мысли – вот что нужно! Да, сопрягать надо, сопрягать надо! – с внутренним восторгом повторил себе Пьер, чувствуя, что этими именно, и только этими словами выражается то, что он хочет выразить, и разрешается весь мучащий его вопрос.