Батуров, Михаил Васильевич

Михаил Васильевич Батуров
Депутат Второй Думы, 1907 г.
Дата рождения:	1857(1857)
Место рождения:	c. Ашняк Лаишевского уезда Казанской губернии
Дата смерти:	неизвестно
Гражданство:	Российская империя Российская империя
Вероисповедание:	православный
Партия:	Трудовая группа
Род деятельности:	крестьянин, депутат Государственной думы II созыва от Казанской губернии.

Михаил Васильевич Батуров (1857—?) — крестьянин, депутат Государственной думы II созыва от Казанской губернии.

Биография

Крестьянин села Ашняк Анатышской волости Лаишевского уезда Казанской губернии. Стал сиротой в 8 лет, некоторое время приходилось побираться Христовым именем. Имел начальное образование. Служил в лейб-гвардии. Участвовал в русско-турецкой войны. После военной службы исполнял разные общественные должности. Занимался хлебопашеством на участке площадью 1,5 десятины.

6 февраля 1907 года был избран в Государственную думу II созыва от съезда уполномоченных от волостей . Вошёл в состав Трудовой группы и фракции Крестьянского союза. Состоял в Аграрной комиссии Думы.

После разгона Думы в июне 1907 подвергся аресту по обвинению в подстрекательстве крестьян к беспорядкам.

Дальнейшая судьба и дата смерти неизвестны.

Литература

• [dlib.rsl.ru/viewer/01003732207#page540?page=151 Боиович М. М. Члены Государственной думы (Портреты и биографии). Второй созыв. М.: Тип. Товарищества И. Д. Сытина. 1907. С. 109.]
• [www.tez-rus.net/ViewGood9913.html Государственная дума Российской империи: 1906-1917. Б.Ю. Иванов, А.А. Комзолова, И.С. Ряховская. Москва. РОССПЭН. 2008.] C. 41.

Архивы

• Российский государственный исторический архив. Фонд 1278. Опись 1 (2-й созыв). Дело 33; Дело 551. Лист 9.

Отрывок, характеризующий Батуров, Михаил Васильевич

– Что ж, тебе два батальона конвоя дать, которого нет? Пустить их, и всё!
– Ваше сиятельство, есть политические: Мешков, Верещагин.
– Верещагин! Он еще не повешен? – крикнул Растопчин. – Привести его ко мне.


К девяти часам утра, когда войска уже двинулись через Москву, никто больше не приходил спрашивать распоряжений графа. Все, кто мог ехать, ехали сами собой; те, кто оставались, решали сами с собой, что им надо было делать.
Граф велел подавать лошадей, чтобы ехать в Сокольники, и, нахмуренный, желтый и молчаливый, сложив руки, сидел в своем кабинете.
Каждому администратору в спокойное, не бурное время кажется, что только его усилиями движется всо ему подведомственное народонаселение, и в этом сознании своей необходимости каждый администратор чувствует главную награду за свои труды и усилия. Понятно, что до тех пор, пока историческое море спокойно, правителю администратору, с своей утлой лодочкой упирающемуся шестом в корабль народа и самому двигающемуся, должно казаться, что его усилиями двигается корабль, в который он упирается. Но стоит подняться буре, взволноваться морю и двинуться самому кораблю, и тогда уж заблуждение невозможно. Корабль идет своим громадным, независимым ходом, шест не достает до двинувшегося корабля, и правитель вдруг из положения властителя, источника силы, переходит в ничтожного, бесполезного и слабого человека.
Растопчин чувствовал это, и это то раздражало его. Полицеймейстер, которого остановила толпа, вместе с адъютантом, который пришел доложить, что лошади готовы, вошли к графу. Оба были бледны, и полицеймейстер, передав об исполнении своего поручения, сообщил, что на дворе графа стояла огромная толпа народа, желавшая его видеть.
Растопчин, ни слова не отвечая, встал и быстрыми шагами направился в свою роскошную светлую гостиную, подошел к двери балкона, взялся за ручку, оставил ее и перешел к окну, из которого виднее была вся толпа. Высокий малый стоял в передних рядах и с строгим лицом, размахивая рукой, говорил что то. Окровавленный кузнец с мрачным видом стоял подле него. Сквозь закрытые окна слышен был гул голосов.
– Готов экипаж? – сказал Растопчин, отходя от окна.
– Готов, ваше сиятельство, – сказал адъютант.
Растопчин опять подошел к двери балкона.
– Да чего они хотят? – спросил он у полицеймейстера.