Батыев, Салих Гилимханович

Салих Гилимханович Батыев
Председатель Президиума Верховного Совета Татарской АССР
29 октября 1960 — 8 июня 1983
Предшественник:	Камиль Фатыхович Фасеев
Преемник:	Анвар Бадретдинович Багаутдинов
Рождение:	д. Ново-Дюмеево, Белебеевский уезд, Уфимская губерния, Российская империя
Партия:	КПСС
Образование:	Высшая партийная школа при ЦК ВКП(б)
Профессия:	государственный деятель
Награды:

Салих Гилимханович Батыев (башк. и тат. Салих Гилемхан улы Батыев; 11 [24] ноября 1911, д. Ново-Дюмеево, Уфимская губерния — 7 декабря 1985, Казань) — советский партийный и государственный деятель, председатель Президиума Верховного Совета Татарской АССР (1960—1983), заместитель Председателя Президиума Верховного Совета РСФСР.

Биография

Родился в семье башкирского крестьянина. С 16 лет активно участвовал в общественной жизни помогал организовывать первую комсомольскую ячейку на селе, и через три года был замечен райкомом.

• 1930—1931 гг. — пропагандист Бакалинского райкома ВКП(б) Башкирской АССР,
• с 1931 года — студент Казанского финансово- экономического института, но с третьего курса учебу прервал по партийной мобилизации.
• 1933—1936 гг. — помощник начальника политотдела по комсомольской работе Акташской МТС, секретарь Арского райкома ВЛКСМ.
• в 1935 по предложению первого секретаря обкома партии Лепа 25-ти летнего Батыева назначили заведующим Отделом Татарского областного комитета ВЛКСМ,
• 2 августа 1937 года бюро Татобкома ВЛКСМ освободило С. Батыева от занимаемой должности «за связь с врагом народа С. Еникеевым» — главным редактором ведущей республиканской партийной газеты «Красный Татарстан», 17 декабря 1937 года исключён из партии, но через месяц — 25 января 1938 вновь принят с выговором «за потерю бдительности»,
• 1937—1943 гг. — преподаватель рабочего факультета при Казанском химико-технологическом институте им. А. М. Бутлерова, лектор Татарского областного комитета ВКП(б),
• 1943—1950 гг. — заместитель Председателя Совета Министров Татарской АССР.
• в 1950 г. — окончил Высшую партийную школу при ЦК ВКП(б).
• 1950—1951 гг. — инструктор Отдела партийных, профсоюзных и комсомольских органов ЦК ВКП(б).
• 1951—1957 гг. — секретарь Татарского обкома КПСС.
• 1957—1960 гг. — второй секретарь Татарского обкома КПСС. Одновременно заведующий кафедрой партийного и советского строительства Казанской высшей партийной школы при ЦК КПСС (1957 г.).
• 1960 г. в связи с назначением на ответственный пост выправил себе новый паспорт, где была указана национальность «татарин» (ранее «башкир»).
• 1960—1983 гг. — Председатель Президиума Верховного Совета Татарской АССР, заместитель Председателя Президиума Верховного Совета РСФСР.

Член Центральной ревизионной комиссии КПСС (1966—1971). Депутат Верховного Совета ТАССР в 1947—1951 гг., 1955—1985 гг., СССР в 1958—1966 гг. и РСФСР в 1967—1980 гг.

Награды и звания

Награждён орденом Октябрьской Революции, тремя орденами Трудового Красного Знамени, орденом Дружбы народов, орденом «Знак почета», медалями.

Память

В 2006 году была открыта мемориальная доска С.Батыеву на фасаде дома № 23а по ул. Гоголя, где политик жил в 1960—1985 гг.

В 2011 году именем Салиха Батыева названа вновь формируемая улица на территории Приволжского района г. Казани.

Ссылки

• [www.tassr90.ru/leaders/batyev/ Батыев, Салих Гилимханович]

Отрывок, характеризующий Батыев, Салих Гилимханович

– Возьмите стакан отварной воды и положите une pincee (он своими тонкими пальцами показал, что значит une pincee) de cremortartari… [щепотку кремортартара…]
– Не пило слушай , – говорил немец доктор адъютанту, – чтопи с третий удар шивь оставался .
– А какой свежий был мужчина! – говорил адъютант. – И кому пойдет это богатство? – прибавил он шопотом.
– Окотник найдутся , – улыбаясь, отвечал немец.
Все опять оглянулись на дверь: она скрипнула, и вторая княжна, сделав питье, показанное Лорреном, понесла его больному. Немец доктор подошел к Лоррену.
– Еще, может, дотянется до завтрашнего утра? – спросил немец, дурно выговаривая по французски.
Лоррен, поджав губы, строго и отрицательно помахал пальцем перед своим носом.
– Сегодня ночью, не позже, – сказал он тихо, с приличною улыбкой самодовольства в том, что ясно умеет понимать и выражать положение больного, и отошел.

Между тем князь Василий отворил дверь в комнату княжны.
В комнате было полутемно; только две лампадки горели перед образами, и хорошо пахло куреньем и цветами. Вся комната была установлена мелкою мебелью шифоньерок, шкапчиков, столиков. Из за ширм виднелись белые покрывала высокой пуховой кровати. Собачка залаяла.
– Ах, это вы, mon cousin?
Она встала и оправила волосы, которые у нее всегда, даже и теперь, были так необыкновенно гладки, как будто они были сделаны из одного куска с головой и покрыты лаком.
– Что, случилось что нибудь? – спросила она. – Я уже так напугалась.
– Ничего, всё то же; я только пришел поговорить с тобой, Катишь, о деле, – проговорил князь, устало садясь на кресло, с которого она встала. – Как ты нагрела, однако, – сказал он, – ну, садись сюда, causons. [поговорим.]
– Я думала, не случилось ли что? – сказала княжна и с своим неизменным, каменно строгим выражением лица села против князя, готовясь слушать.
– Хотела уснуть, mon cousin, и не могу.
– Ну, что, моя милая? – сказал князь Василий, взяв руку княжны и пригибая ее по своей привычке книзу.
Видно было, что это «ну, что» относилось ко многому такому, что, не называя, они понимали оба.
Княжна, с своею несообразно длинною по ногам, сухою и прямою талией, прямо и бесстрастно смотрела на князя выпуклыми серыми глазами. Она покачала головой и, вздохнув, посмотрела на образа. Жест ее можно было объяснить и как выражение печали и преданности, и как выражение усталости и надежды на скорый отдых. Князь Василий объяснил этот жест как выражение усталости.
– А мне то, – сказал он, – ты думаешь, легче? Je suis ereinte, comme un cheval de poste; [Я заморен, как почтовая лошадь;] а всё таки мне надо с тобой поговорить, Катишь, и очень серьезно.
Князь Василий замолчал, и щеки его начинали нервически подергиваться то на одну, то на другую сторону, придавая его лицу неприятное выражение, какое никогда не показывалось на лице князя Василия, когда он бывал в гостиных. Глаза его тоже были не такие, как всегда: то они смотрели нагло шутливо, то испуганно оглядывались.
Княжна, своими сухими, худыми руками придерживая на коленях собачку, внимательно смотрела в глаза князю Василию; но видно было, что она не прервет молчания вопросом, хотя бы ей пришлось молчать до утра.
– Вот видите ли, моя милая княжна и кузина, Катерина Семеновна, – продолжал князь Василий, видимо, не без внутренней борьбы приступая к продолжению своей речи, – в такие минуты, как теперь, обо всём надо подумать. Надо подумать о будущем, о вас… Я вас всех люблю, как своих детей, ты это знаешь.
Княжна так же тускло и неподвижно смотрела на него.
– Наконец, надо подумать и о моем семействе, – сердито отталкивая от себя столик и не глядя на нее, продолжал князь Василий, – ты знаешь, Катишь, что вы, три сестры Мамонтовы, да еще моя жена, мы одни прямые наследники графа. Знаю, знаю, как тебе тяжело говорить и думать о таких вещах. И мне не легче; но, друг мой, мне шестой десяток, надо быть ко всему готовым. Ты знаешь ли, что я послал за Пьером, и что граф, прямо указывая на его портрет, требовал его к себе?
Князь Василий вопросительно посмотрел на княжну, но не мог понять, соображала ли она то, что он ей сказал, или просто смотрела на него…
– Я об одном не перестаю молить Бога, mon cousin, – отвечала она, – чтоб он помиловал его и дал бы его прекрасной душе спокойно покинуть эту…
– Да, это так, – нетерпеливо продолжал князь Василий, потирая лысину и опять с злобой придвигая к себе отодвинутый столик, – но, наконец…наконец дело в том, ты сама знаешь, что прошлою зимой граф написал завещание, по которому он всё имение, помимо прямых наследников и нас, отдавал Пьеру.
– Мало ли он писал завещаний! – спокойно сказала княжна. – Но Пьеру он не мог завещать. Пьер незаконный.