Шукенов, Батырхан Камалович

Батырхан Шукенов каз. Батырхан Қамалұлы Шүкенов
Полное имя	Батырхан Камалович Шукенов
Дата рождения	18 мая 1962(1962-05-18)
Место рождения	Кзыл-Орда, Казахская ССР, СССР
Дата смерти	28 апреля 2015(2015-04-28) (52 года)
Место смерти	Москва, Россия
Годы активности	1982 — 2015
Страна	СССР СССР, Казахстан Казахстан, Россия Россия
Профессии	певец. музыкант, саксофонист, композитор, поэт
Певческий голос	лирический тенор
Инструменты	саксофон
Жанры	поп-музыка
Псевдонимы	Батыр
Коллективы	«А’Студио»
Сотрудничество	Еркеш Шакеев, Алла Пугачева, Роза Рымбаева, Павел Есенин, Байгали Серкебаев, Булат Сыздыков, Валерий Меладзе, Леонид Агутин, Мурат Насыров,Владимир Пресняков
Награды
[www.batyr.net batyr.net]

Батырха́н Кама́лович Шуке́нов (каз. Батырхан Қамалұлы Шүкенов; 18 мая 1962, Кзыл-Орда, Казахская ССР — 28 апреля 2015, Москва, Россия) — советский казахстанский и российский эстрадный певец, музыкант, саксофонист, композитор, поэт. Заслуженный деятель искусств Казахстана (2010). Посол доброй воли ЮНИСЕФ в Казахстане (2009—2015). Один из основателей и солист казахстанско-российской музыкальной поп-группы «А’Студио», в составе которой обрёл широкую популярность (1987—2000). После ухода из группы осенью 2000 года занялся сольной карьерой.

Биография

Батырхан Шукенов родился 18 мая 1962 года в городе Кызыл-Орде Казахской ССР в семье экономистов с четырьмя детьми: тремя сыновьями и дочерью. Из братьев Батырхан был средним. Отец — Камал Шукенович Шукенов (1935), экономист-финансист, с 1970 по 1998 годы работал начальником Кызылординского областного финансового отдела. В 1979 году окончил школу № 233 имени Н. А. Островского в Кызыл-Орде.

В школьные годы начал посещать музыкальный кружок, а сразу после школы поступил в Ленинградский государственный институт культуры имени Н. К. Крупской на оркестровое отделение по классу саксофона, где проучился два года. Уроки игры на саксофоне, по словам Батырхана, он брал у всемирно известного саксофониста Геннадия Гольштейна, а также у сакс-тенориста Владимира Рабика.

В 1981 году Шукенов перешёл в Алма-Атинскую государственную консерваторию имени Курмангазы Сагырбаева на факультет инструментального исполнительства по классу саксофона.

В 1982 году, будучи студентом консерватории, в Алма-Ате познакомился с музыкантами Байгали Серкебаевым, Булатом Сыздыковым и Владимиром Миклошичем, которые пригласили его саксофонистом в состав уже известной тогда казахстанской группы «Арай», аккомпанирующего ансамбля заслуженной артистки Казахской ССР Розы Рымбаевой. В составе коллектива Шукенов зарекомендовал себя виртуозом альт- и тенор-саксофона, исполняя инструментальные джазовые композиции, и в 1983 году стал лауреатом VII-го Всесоюзного конкурса артистов эстрады.

В 1985 году окончил Алма-Атинскую государственную консерваторию.

В 1985—1986 годах проходил воинскую службу в рядах Советской Армии, представляя 12-й оркестр штаба Среднеазиатского военного округа (САВО).

В 1987 году музыканты чувствуют себя тесно в рамках ансамбля «Арай» и уходят от Розы Рымбаевой в «свободное плавание», создав свою группу под названием «Алма-Ата». В составе группы Шукенов, помимо игры на саксофоне, начинает ещё и вокальную карьеру. Через год группа выпускает на фирме «Мелодия» свой первый альбом «Путь без остановок» (все 8 песен, две — на казахском языке, поёт Шукенов), и меняет название на «Алма-Ата Студио», а Шукенов становится фронтменом коллектива.

В 1989 году музыканты группы сочиняют свой первый всесоюзный хит «Джулия». С группой знакомится Алла Пугачёва и сразу приглашает её из Казахстана в Москву, в свой Театр песни. После участия в «Рождественских встречах» группу «А’Студио» узнаёт вся страна. Плотный гастрольный график, записи пластинок, новые песни в колоритном исполнении Шукенова — «Джулия», «Белая река», «Стоп, ночь», «Солдат любви», «Эти тёплые летние дни», «Нелюбимая» и т. д. Группу воспринимают как российскую, так как большую часть времени вне гастролей она проводит и выступает в Москве. В Театре песни Аллы Пугачёвой музыканты «А’Студио» проработали с 1989 по 1994 годы. По словам Шукенова, они «по-настоящему дружили» с Пугачёвой, «часто приезжали к ней в гости, беседовали о музыке, о жизни, рисовали…», а Батырхана она называла «сынок».

Осенью 2000 года Батырхан Шукенов принял решение покинуть группу и вернуться к этнической музыке. Он занялся сольным проектом под собственным кратким именем «Батыр». Одним из авторов его нового репертуара стал Павел Есенин.

В 2002 году Шукенов выпустил свой первый сольный альбом «Отан ана» («Родная земля») на казахском языке.

В 2005 году участвует в 1 полуфинале российского национального отбора на песенный конкурс Евровидение 2005, которое проходило в столице Украины — Киеве. С песней «Твои шаги» по результатам голосования он занял 7 место и не прошел в финал национального отбора.

В 2007 году состоялся релиз альбома «Батыр Live» на DVD с концертным выступлением во Дворце Республики в Алма-Ате и видеоклипами.

С 2007 по 2015 годы Батырхан Шукенов являлся советником Президента Республики Казахстан Нурсултана Назарбаева по культуре.

20 ноября 2009 года, в день празднования 20-летия Конвенции ООН о правах ребёнка, Шукенов был объявлен Представительством Международного чрезвычайного детского фонда ООН (ЮНИСЕФ) в Казахстане Национальным послом доброй воли ЮНИСЕФ в Казахстане. А спустя год, 20 ноября 2010 года, в этом качестве вошёл в состав Почётного бального комитета Благотворительного бала в Алма-Ате.

В 2010 году Шукенов выпустил четвёртый сольный альбом «Осторожно, милая девушка!», довольно прохладно встреченный музыкальными критиками.К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан) Российский журналист и музыкальный критик Гуру Кен, в частности, отметил, что Шукенов — «большой артист, страдающий от слабого репертуара».

В том же году выходит альбом «Всё пройдёт…».

7 декабря 2010 года Указом Президента Республики Казахстан Н. А. Назарбаева Батырхану Шукенову было присвоено почётное звание «Заслуженный деятель искусств Казахстана».

В 2013 году вышел последний альбом Шукенова — «Душа». Тогда же певец стал победителем музыкального телешоу «Живой звук» на телеканале «Россия-1».

В 2015 году Шукенов принимал участие в музыкальном телевизионном шоу перевоплощений «Один в один!» на телеканале «Россия-1». В мае он должен был выступать в финале этого телепроекта, однако, по данным из интервью с одним из участников, певцом Марком Тишманом, уже на репетиции финального номера почувствовал себя плохо, и в итоге так и не смог принять участие как в финале, так и в спецвыпуске ко Дню Победы. Был посмертно признан победителем шоу, наряду с основным.

Смерть

28 апреля 2015 года около 23:00 (по свидетельству Руслана Магомедова, директора певца) Батырхан Шукенов скоропостижно скончался в возрасте 52 лет в своей квартире в Москве (по предварительным данным — от инфаркта). Батырхан похоронен на родине, в Казахстане.

29 апреля 2015 года в Москве прошла церемония прощания с Шукеновым, в которой приняли участие сотни людей. В Алма-Ате в это время тысячи поклонников собрались на площади перед Дворцом Республики и до вечера пели его песни.

29 апреля 2015 года Президент Республики Казахстан Нурсултан Назарбаев выразил соболезнования родным и близким Батырхана Шукенова. В своей телеграмме президент, в частности, отметил:

«Внезапная кончина такого человека вызывает у всех нас чувство глубокого сожаления. Его светлое имя, также как и произведения в его исполнении, будут жить в памяти нашего народа… Благодаря своей всесторонней одарённости, высокому исполнительскому мастерству и личным качествам, Шукенов являлся любимцем миллионов слушателей».

1 мая 2015 года в здании Казахской государственной филармонии имени Джамбула в Алма-Ате состоялась ещё одна гражданская панихида по Шукенову. Двери концертного зала филармонии были открыты для горожан с восьми часов утра. Проводить Шукенова в последний путь и выразить свои соболезнования пришли общественные деятели, политики, деятели культуры и искусства, поклонники. Аким города Алматы Ахметжан Есимов, открывший церемонию, зачитал текст телеграммы соболезнования Президента Республики Казахстан Назарбаева родным и близким Батырхана Шукенова, сообщил о том, что свою телеграмму соболезнования прислала Алла Пугачёва. 18 мая 2015 года, в день рождения музыканта, на сцене Дворца Республики в Алма-Ате состоялся вечер памяти Шукенова, концерт из его произведений.

Площадь не вмещала всех желающих проститься с певцом, людьми были заполнены также прилегающие к ней улицы. Шукенов похоронен на кладбище «Кенсай—2» города Алма-Аты.

Личная жизнь

В ноябре 2008 года 46-летний Шукенов женился на 30-летней Айгерим, с которой познакомился в Санкт-Петербурге. Детей в браке не было. По словам Дины Шукеновой, жены старшего брата Батырхана Бауржана Шукенова, сказанным в первый день после смерти музыканта, Батырхан «был давно разведён и не состоял в браке».

У Шукенова есть сын Максут (род. 2002), по состоянию на осень 2015 года проживал с матерью Екатериной Шеляковой в США, в Сарасоте. По данным Первого канала, Шукенов прожил с Шеляковой около 20 лет, но официальной женой она так и не стала.

Дискография

В составе группы «А’Студио»

• «Путь без остановок» — 1988, фирма «Мелодия»
• «Джулия» — 1991, «Русский диск»
• «А’Студио» — 1993, «Jeff Records»
• «Солдат любви» — 1994, студия «Союз»
• «А’Студио Live» — 1995, студия «Союз»
• «Нелюбимая» — 1996, студия «Союз»
• «The Best» — 1997, студия «Союз»
• «Грешная страсть» — 1998, «ОРТ-Рекордз»

Сольная

• «Отан ана» («Родина Мать») — 2002, переиздан в 2006
• «Твои шаги» — 2006
• «Батыр Live» — 2007
• «Осторожно, милая девушка!» — 2010
• «Всё пройдёт…» — 2010
• «Душа» — 2013

Сотрудничество

Батырхан Шукенов принимал участие в записи песен Валерия Меладзе «Сэра», «Странница осень» и «Рассветная», Мурата Насырова «Кто-то простит» и Иракли «Так не бывает» (сыграл на саксофоне).

Ссылки

• [www.batyr.net Официальный сайт]
• [fund.batyr.net/ Общественный фонд Батырхана Шукенова]
• Шукенов, Батырхан Камалович в «Твиттере»
• [www.rusradio.ru/artists/all/76180/ Биография Батырхана Шукенова.] Официальный сайт «Русского радио» // rusradio.ru
• [www.vokrug.tv/person/show/Batyrhan_SHukenov/ Батырхан Шукенов: биография, новости, фото, видео.] «Вокруг ТВ» // vokrug.tv

Музыка   Персоналии   Казахстан

Отрывок, характеризующий Шукенов, Батырхан Камалович

– Скажите, моя милая, – сказала она, обращаясь к Наташе, – как же вам приходится эта Мими? Дочь, верно?
Наташе не понравился тон снисхождения до детского разговора, с которым гостья обратилась к ней. Она ничего не ответила и серьезно посмотрела на гостью.
Между тем всё это молодое поколение: Борис – офицер, сын княгини Анны Михайловны, Николай – студент, старший сын графа, Соня – пятнадцатилетняя племянница графа, и маленький Петруша – меньшой сын, все разместились в гостиной и, видимо, старались удержать в границах приличия оживление и веселость, которыми еще дышала каждая их черта. Видно было, что там, в задних комнатах, откуда они все так стремительно прибежали, у них были разговоры веселее, чем здесь о городских сплетнях, погоде и comtesse Apraksine. [о графине Апраксиной.] Изредка они взглядывали друг на друга и едва удерживались от смеха.
Два молодые человека, студент и офицер, друзья с детства, были одних лет и оба красивы, но не похожи друг на друга. Борис был высокий белокурый юноша с правильными тонкими чертами спокойного и красивого лица; Николай был невысокий курчавый молодой человек с открытым выражением лица. На верхней губе его уже показывались черные волосики, и во всем лице выражались стремительность и восторженность.
Николай покраснел, как только вошел в гостиную. Видно было, что он искал и не находил, что сказать; Борис, напротив, тотчас же нашелся и рассказал спокойно, шутливо, как эту Мими куклу он знал еще молодою девицей с неиспорченным еще носом, как она в пять лет на его памяти состарелась и как у ней по всему черепу треснула голова. Сказав это, он взглянул на Наташу. Наташа отвернулась от него, взглянула на младшего брата, который, зажмурившись, трясся от беззвучного смеха, и, не в силах более удерживаться, прыгнула и побежала из комнаты так скоро, как только могли нести ее быстрые ножки. Борис не рассмеялся.
– Вы, кажется, тоже хотели ехать, maman? Карета нужна? – .сказал он, с улыбкой обращаясь к матери.
– Да, поди, поди, вели приготовить, – сказала она, уливаясь.
Борис вышел тихо в двери и пошел за Наташей, толстый мальчик сердито побежал за ними, как будто досадуя на расстройство, происшедшее в его занятиях.


Из молодежи, не считая старшей дочери графини (которая была четырьмя годами старше сестры и держала себя уже, как большая) и гостьи барышни, в гостиной остались Николай и Соня племянница. Соня была тоненькая, миниатюрненькая брюнетка с мягким, отененным длинными ресницами взглядом, густой черною косой, два раза обвившею ее голову, и желтоватым оттенком кожи на лице и в особенности на обнаженных худощавых, но грациозных мускулистых руках и шее. Плавностью движений, мягкостью и гибкостью маленьких членов и несколько хитрою и сдержанною манерой она напоминала красивого, но еще не сформировавшегося котенка, который будет прелестною кошечкой. Она, видимо, считала приличным выказывать улыбкой участие к общему разговору; но против воли ее глаза из под длинных густых ресниц смотрели на уезжавшего в армию cousin [двоюродного брата] с таким девическим страстным обожанием, что улыбка ее не могла ни на мгновение обмануть никого, и видно было, что кошечка присела только для того, чтоб еще энергичнее прыгнуть и заиграть с своим соusin, как скоро только они так же, как Борис с Наташей, выберутся из этой гостиной.
– Да, ma chere, – сказал старый граф, обращаясь к гостье и указывая на своего Николая. – Вот его друг Борис произведен в офицеры, и он из дружбы не хочет отставать от него; бросает и университет и меня старика: идет в военную службу, ma chere. А уж ему место в архиве было готово, и всё. Вот дружба то? – сказал граф вопросительно.
– Да ведь война, говорят, объявлена, – сказала гостья.
– Давно говорят, – сказал граф. – Опять поговорят, поговорят, да так и оставят. Ma chere, вот дружба то! – повторил он. – Он идет в гусары.
Гостья, не зная, что сказать, покачала головой.
– Совсем не из дружбы, – отвечал Николай, вспыхнув и отговариваясь как будто от постыдного на него наклепа. – Совсем не дружба, а просто чувствую призвание к военной службе.
Он оглянулся на кузину и на гостью барышню: обе смотрели на него с улыбкой одобрения.
– Нынче обедает у нас Шуберт, полковник Павлоградского гусарского полка. Он был в отпуску здесь и берет его с собой. Что делать? – сказал граф, пожимая плечами и говоря шуточно о деле, которое, видимо, стоило ему много горя.
– Я уж вам говорил, папенька, – сказал сын, – что ежели вам не хочется меня отпустить, я останусь. Но я знаю, что я никуда не гожусь, кроме как в военную службу; я не дипломат, не чиновник, не умею скрывать того, что чувствую, – говорил он, всё поглядывая с кокетством красивой молодости на Соню и гостью барышню.
Кошечка, впиваясь в него глазами, казалась каждую секунду готовою заиграть и выказать всю свою кошачью натуру.
– Ну, ну, хорошо! – сказал старый граф, – всё горячится. Всё Бонапарте всем голову вскружил; все думают, как это он из поручиков попал в императоры. Что ж, дай Бог, – прибавил он, не замечая насмешливой улыбки гостьи.
Большие заговорили о Бонапарте. Жюли, дочь Карагиной, обратилась к молодому Ростову:
– Как жаль, что вас не было в четверг у Архаровых. Мне скучно было без вас, – сказала она, нежно улыбаясь ему.
Польщенный молодой человек с кокетливой улыбкой молодости ближе пересел к ней и вступил с улыбающейся Жюли в отдельный разговор, совсем не замечая того, что эта его невольная улыбка ножом ревности резала сердце красневшей и притворно улыбавшейся Сони. – В середине разговора он оглянулся на нее. Соня страстно озлобленно взглянула на него и, едва удерживая на глазах слезы, а на губах притворную улыбку, встала и вышла из комнаты. Всё оживление Николая исчезло. Он выждал первый перерыв разговора и с расстроенным лицом вышел из комнаты отыскивать Соню.
– Как секреты то этой всей молодежи шиты белыми нитками! – сказала Анна Михайловна, указывая на выходящего Николая. – Cousinage dangereux voisinage, [Бедовое дело – двоюродные братцы и сестрицы,] – прибавила она.
– Да, – сказала графиня, после того как луч солнца, проникнувший в гостиную вместе с этим молодым поколением, исчез, и как будто отвечая на вопрос, которого никто ей не делал, но который постоянно занимал ее. – Сколько страданий, сколько беспокойств перенесено за то, чтобы теперь на них радоваться! А и теперь, право, больше страха, чем радости. Всё боишься, всё боишься! Именно тот возраст, в котором так много опасностей и для девочек и для мальчиков.
– Всё от воспитания зависит, – сказала гостья.
– Да, ваша правда, – продолжала графиня. – До сих пор я была, слава Богу, другом своих детей и пользуюсь полным их доверием, – говорила графиня, повторяя заблуждение многих родителей, полагающих, что у детей их нет тайн от них. – Я знаю, что я всегда буду первою confidente [поверенной] моих дочерей, и что Николенька, по своему пылкому характеру, ежели будет шалить (мальчику нельзя без этого), то всё не так, как эти петербургские господа.
– Да, славные, славные ребята, – подтвердил граф, всегда разрешавший запутанные для него вопросы тем, что всё находил славным. – Вот подите, захотел в гусары! Да вот что вы хотите, ma chere!
– Какое милое существо ваша меньшая, – сказала гостья. – Порох!
– Да, порох, – сказал граф. – В меня пошла! И какой голос: хоть и моя дочь, а я правду скажу, певица будет, Саломони другая. Мы взяли итальянца ее учить.
– Не рано ли? Говорят, вредно для голоса учиться в эту пору.
– О, нет, какой рано! – сказал граф. – Как же наши матери выходили в двенадцать тринадцать лет замуж?
– Уж она и теперь влюблена в Бориса! Какова? – сказала графиня, тихо улыбаясь, глядя на мать Бориса, и, видимо отвечая на мысль, всегда ее занимавшую, продолжала. – Ну, вот видите, держи я ее строго, запрещай я ей… Бог знает, что бы они делали потихоньку (графиня разумела: они целовались бы), а теперь я знаю каждое ее слово. Она сама вечером прибежит и всё мне расскажет. Может быть, я балую ее; но, право, это, кажется, лучше. Я старшую держала строго.
– Да, меня совсем иначе воспитывали, – сказала старшая, красивая графиня Вера, улыбаясь.
Но улыбка не украсила лица Веры, как это обыкновенно бывает; напротив, лицо ее стало неестественно и оттого неприятно.
Старшая, Вера, была хороша, была неглупа, училась прекрасно, была хорошо воспитана, голос у нее был приятный, то, что она сказала, было справедливо и уместно; но, странное дело, все, и гостья и графиня, оглянулись на нее, как будто удивились, зачем она это сказала, и почувствовали неловкость.
– Всегда с старшими детьми мудрят, хотят сделать что нибудь необыкновенное, – сказала гостья.
– Что греха таить, ma chere! Графинюшка мудрила с Верой, – сказал граф. – Ну, да что ж! всё таки славная вышла, – прибавил он, одобрительно подмигивая Вере.
Гостьи встали и уехали, обещаясь приехать к обеду.
– Что за манера! Уж сидели, сидели! – сказала графиня, проводя гостей.


Когда Наташа вышла из гостиной и побежала, она добежала только до цветочной. В этой комнате она остановилась, прислушиваясь к говору в гостиной и ожидая выхода Бориса. Она уже начинала приходить в нетерпение и, топнув ножкой, сбиралась было заплакать оттого, что он не сейчас шел, когда заслышались не тихие, не быстрые, приличные шаги молодого человека.
Наташа быстро бросилась между кадок цветов и спряталась.
Борис остановился посереди комнаты, оглянулся, смахнул рукой соринки с рукава мундира и подошел к зеркалу, рассматривая свое красивое лицо. Наташа, притихнув, выглядывала из своей засады, ожидая, что он будет делать. Он постоял несколько времени перед зеркалом, улыбнулся и пошел к выходной двери. Наташа хотела его окликнуть, но потом раздумала. «Пускай ищет», сказала она себе. Только что Борис вышел, как из другой двери вышла раскрасневшаяся Соня, сквозь слезы что то злобно шепчущая. Наташа удержалась от своего первого движения выбежать к ней и осталась в своей засаде, как под шапкой невидимкой, высматривая, что делалось на свете. Она испытывала особое новое наслаждение. Соня шептала что то и оглядывалась на дверь гостиной. Из двери вышел Николай.
– Соня! Что с тобой? Можно ли это? – сказал Николай, подбегая к ней.
– Ничего, ничего, оставьте меня! – Соня зарыдала.
– Нет, я знаю что.
– Ну знаете, и прекрасно, и подите к ней.
– Соооня! Одно слово! Можно ли так мучить меня и себя из за фантазии? – говорил Николай, взяв ее за руку.
Соня не вырывала у него руки и перестала плакать.
Наташа, не шевелясь и не дыша, блестящими главами смотрела из своей засады. «Что теперь будет»? думала она.
– Соня! Мне весь мир не нужен! Ты одна для меня всё, – говорил Николай. – Я докажу тебе.
– Я не люблю, когда ты так говоришь.
– Ну не буду, ну прости, Соня! – Он притянул ее к себе и поцеловал.
«Ах, как хорошо!» подумала Наташа, и когда Соня с Николаем вышли из комнаты, она пошла за ними и вызвала к себе Бориса.
– Борис, подите сюда, – сказала она с значительным и хитрым видом. – Мне нужно сказать вам одну вещь. Сюда, сюда, – сказала она и привела его в цветочную на то место между кадок, где она была спрятана. Борис, улыбаясь, шел за нею.
– Какая же это одна вещь ? – спросил он.
Она смутилась, оглянулась вокруг себя и, увидев брошенную на кадке свою куклу, взяла ее в руки.
– Поцелуйте куклу, – сказала она.
Борис внимательным, ласковым взглядом смотрел в ее оживленное лицо и ничего не отвечал.
– Не хотите? Ну, так подите сюда, – сказала она и глубже ушла в цветы и бросила куклу. – Ближе, ближе! – шептала она. Она поймала руками офицера за обшлага, и в покрасневшем лице ее видны были торжественность и страх.
– А меня хотите поцеловать? – прошептала она чуть слышно, исподлобья глядя на него, улыбаясь и чуть не плача от волненья.
Борис покраснел.
– Какая вы смешная! – проговорил он, нагибаясь к ней, еще более краснея, но ничего не предпринимая и выжидая.
Она вдруг вскочила на кадку, так что стала выше его, обняла его обеими руками, так что тонкие голые ручки согнулись выше его шеи и, откинув движением головы волосы назад, поцеловала его в самые губы.
Она проскользнула между горшками на другую сторону цветов и, опустив голову, остановилась.
– Наташа, – сказал он, – вы знаете, что я люблю вас, но…
– Вы влюблены в меня? – перебила его Наташа.
– Да, влюблен, но, пожалуйста, не будем делать того, что сейчас… Еще четыре года… Тогда я буду просить вашей руки.
Наташа подумала.
– Тринадцать, четырнадцать, пятнадцать, шестнадцать… – сказала она, считая по тоненьким пальчикам. – Хорошо! Так кончено?
И улыбка радости и успокоения осветила ее оживленное лицо.
– Кончено! – сказал Борис.
– Навсегда? – сказала девочка. – До самой смерти?
И, взяв его под руку, она с счастливым лицом тихо пошла с ним рядом в диванную.


Графиня так устала от визитов, что не велела принимать больше никого, и швейцару приказано было только звать непременно кушать всех, кто будет еще приезжать с поздравлениями. Графине хотелось с глазу на глаз поговорить с другом своего детства, княгиней Анной Михайловной, которую она не видала хорошенько с ее приезда из Петербурга. Анна Михайловна, с своим исплаканным и приятным лицом, подвинулась ближе к креслу графини.
– С тобой я буду совершенно откровенна, – сказала Анна Михайловна. – Уж мало нас осталось, старых друзей! От этого я так и дорожу твоею дружбой.
Анна Михайловна посмотрела на Веру и остановилась. Графиня пожала руку своему другу.
– Вера, – сказала графиня, обращаясь к старшей дочери, очевидно, нелюбимой. – Как у вас ни на что понятия нет? Разве ты не чувствуешь, что ты здесь лишняя? Поди к сестрам, или…
Красивая Вера презрительно улыбнулась, видимо не чувствуя ни малейшего оскорбления.
– Ежели бы вы мне сказали давно, маменька, я бы тотчас ушла, – сказала она, и пошла в свою комнату.
Но, проходя мимо диванной, она заметила, что в ней у двух окошек симметрично сидели две пары. Она остановилась и презрительно улыбнулась. Соня сидела близко подле Николая, который переписывал ей стихи, в первый раз сочиненные им. Борис с Наташей сидели у другого окна и замолчали, когда вошла Вера. Соня и Наташа с виноватыми и счастливыми лицами взглянули на Веру.
Весело и трогательно было смотреть на этих влюбленных девочек, но вид их, очевидно, не возбуждал в Вере приятного чувства.
– Сколько раз я вас просила, – сказала она, – не брать моих вещей, у вас есть своя комната.
Она взяла от Николая чернильницу.
– Сейчас, сейчас, – сказал он, мокая перо.
– Вы всё умеете делать не во время, – сказала Вера. – То прибежали в гостиную, так что всем совестно сделалось за вас.
Несмотря на то, или именно потому, что сказанное ею было совершенно справедливо, никто ей не отвечал, и все четверо только переглядывались между собой. Она медлила в комнате с чернильницей в руке.
– И какие могут быть в ваши года секреты между Наташей и Борисом и между вами, – всё одни глупости!
– Ну, что тебе за дело, Вера? – тихеньким голоском, заступнически проговорила Наташа.
Она, видимо, была ко всем еще более, чем всегда, в этот день добра и ласкова.
– Очень глупо, – сказала Вера, – мне совестно за вас. Что за секреты?…
– У каждого свои секреты. Мы тебя с Бергом не трогаем, – сказала Наташа разгорячаясь.
– Я думаю, не трогаете, – сказала Вера, – потому что в моих поступках никогда ничего не может быть дурного. А вот я маменьке скажу, как ты с Борисом обходишься.
– Наталья Ильинишна очень хорошо со мной обходится, – сказал Борис. – Я не могу жаловаться, – сказал он.
– Оставьте, Борис, вы такой дипломат (слово дипломат было в большом ходу у детей в том особом значении, какое они придавали этому слову); даже скучно, – сказала Наташа оскорбленным, дрожащим голосом. – За что она ко мне пристает? Ты этого никогда не поймешь, – сказала она, обращаясь к Вере, – потому что ты никогда никого не любила; у тебя сердца нет, ты только madame de Genlis [мадам Жанлис] (это прозвище, считавшееся очень обидным, было дано Вере Николаем), и твое первое удовольствие – делать неприятности другим. Ты кокетничай с Бергом, сколько хочешь, – проговорила она скоро.
– Да уж я верно не стану перед гостями бегать за молодым человеком…
– Ну, добилась своего, – вмешался Николай, – наговорила всем неприятностей, расстроила всех. Пойдемте в детскую.
Все четверо, как спугнутая стая птиц, поднялись и пошли из комнаты.
– Мне наговорили неприятностей, а я никому ничего, – сказала Вера.
– Madame de Genlis! Madame de Genlis! – проговорили смеющиеся голоса из за двери.
Красивая Вера, производившая на всех такое раздражающее, неприятное действие, улыбнулась и видимо не затронутая тем, что ей было сказано, подошла к зеркалу и оправила шарф и прическу. Глядя на свое красивое лицо, она стала, повидимому, еще холоднее и спокойнее.

В гостиной продолжался разговор.
– Ah! chere, – говорила графиня, – и в моей жизни tout n'est pas rose. Разве я не вижу, что du train, que nous allons, [не всё розы. – при нашем образе жизни,] нашего состояния нам не надолго! И всё это клуб, и его доброта. В деревне мы живем, разве мы отдыхаем? Театры, охоты и Бог знает что. Да что обо мне говорить! Ну, как же ты это всё устроила? Я часто на тебя удивляюсь, Annette, как это ты, в свои годы, скачешь в повозке одна, в Москву, в Петербург, ко всем министрам, ко всей знати, со всеми умеешь обойтись, удивляюсь! Ну, как же это устроилось? Вот я ничего этого не умею.
– Ах, душа моя! – отвечала княгиня Анна Михайловна. – Не дай Бог тебе узнать, как тяжело остаться вдовой без подпоры и с сыном, которого любишь до обожания. Всему научишься, – продолжала она с некоторою гордостью. – Процесс мой меня научил. Ежели мне нужно видеть кого нибудь из этих тузов, я пишу записку: «princesse une telle [княгиня такая то] желает видеть такого то» и еду сама на извозчике хоть два, хоть три раза, хоть четыре, до тех пор, пока не добьюсь того, что мне надо. Мне всё равно, что бы обо мне ни думали.
– Ну, как же, кого ты просила о Бореньке? – спросила графиня. – Ведь вот твой уже офицер гвардии, а Николушка идет юнкером. Некому похлопотать. Ты кого просила?
– Князя Василия. Он был очень мил. Сейчас на всё согласился, доложил государю, – говорила княгиня Анна Михайловна с восторгом, совершенно забыв всё унижение, через которое она прошла для достижения своей цели.
– Что он постарел, князь Василий? – спросила графиня. – Я его не видала с наших театров у Румянцевых. И думаю, забыл про меня. Il me faisait la cour, [Он за мной волочился,] – вспомнила графиня с улыбкой.