Бат (Англия)
| Город
Бат
Bath
|
Бат (англ. Bath [ˈbɑːθ], лат. Aquae Sulis, Aquae Calidae, Bathonia) — город в Англии, местопребывание епископа и главный город графства Сомерсет, на реке Эйвон. С античности знаменит целебными источниками как бальнеологический курорт (собственно, и само название переводится с английского как «баня»). Памятники эпохи классицизма внесены в список Всемирного наследия. Родина батских булочек. Население — 94 782 тыс. жителей[1].
Содержание
Горячие источники
Горячие источники, которым город обязан своим существованием, известны уже в 44 г., ещё до появления в этих местах римских легионов. Источников — 4, со средней температурой в 46 °C. Помогают в лечении подагры, ревматизма, паралича; воду пьют и используют для ванн и душей. Сезон продолжается с ноября до апреля. Средняя годовая температура 10 °C, выше, чем в большинстве английских городов. Лето умеренное, зима дождливая, но мягкая.
История
Римляне называли здешние воды Aquae Salis (также Aquae Calidae); саксы — Hat Bathun («горячее купанье») или Acemaner Ceaster («город больных»). В основанном последними аббатстве в 973 г. венчан на царство Эдгар, первый король объединённой Англии. Норманны перестроили и расширили аббатство, которое до 1206 г. оставалось резиденцией епископа Уэллского. Вековое соперничество Бата и Уэлса не расстроило, впрочем, местной экономики, которая основывалась на торговле шерстью и тканями.
В 1775 г., когда в Бате открыты следы римских терм (впоследствии музеефицированные), он уже был фешенебельным курортом. Тогда в город зачастили лондонские денди во главе с «королём щёголей» Ричардом Нэшем. Под наблюдением Ральфа Аллена и двух Джонов Вудов (отца и сына) Бат обращён в витрину входившего тогда в моду палладианства, а крупнейший мастер этого направления — Роберт Адам — спроектировал элегантный мост Палтни через Эйвон.
Каждое лето на протяжении второй половины XVIII и большей части XIX века Бат служил неофициальной столицей британской общественной жизни, поскольку именно сюда перемещались аристократия и знаменитости. Повседневная жизнь обитателей Бата живо описана в романах Смоллетта и пьесах Шеридана. В Бате происходит действие двух романов Джейн Остин — «Нортенгерское аббатство» и «Доводы рассудка».
Бат фигурирует также в романе Чарльза Диккенса «Посмертные записки Пиквикского клуба»: после поражения в судебном процессе против миссис Бардль мистер Пиквик уговаривает своих друзей посетить Бат, где он активно приобщается к лечению водами, тогда как его слуга Сэмюэль Уэллер находит воды гадкими на вкус. Интересна глава книги, в которой Диккенс описывает общество избранных служителей Бата (картель слуг), как в высшей степени чванливое и изнеженное сообщество.
|
|
| ||
| Средневековое Батское аббатство | Палтни-Бридж (1773, арх. Роберт Адам) | Раскопанные археологами римские термы |
Города-побратимы
Бат является городом-побратимом следующих городов:
Достопримечательности
Из достопримечательностей города выделяются: Кингстон-сквер и Квинс-сквер («площадь королевы»); излюбленными местами для прогулок служат — Виктория-парк и Сидней-гарден. Церковь Батского аббатства, построенная в 1495—1582 годах в готическом стиле, с высокой (в 52 м) башней, принадлежит к самым масштабным постройкам средневековой Англии.
Из других общественных зданий замечательны памятники георгианской архитектуры — ратуша (Guildhall), построенная в 1780 году, с просторными залами и музеем римских древностей при ней, обширное здание рынка, здание клуба, 2 театра, 2 грандиозных манежа («Королевский полумесяц» и Батский цирк) и 7 городских больниц.
Панорама
Напишите отзыв о статье "Бат (Англия)"
Примечания
- ↑ [www.citypopulation.de/php/uk-england-southwestengland.php?cityid=E34004403 Citypopulation.de]
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи желательно?:
|
|
||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Бат (Англия)
– Я пойду, – сказал Пьер. Офицер, не отвечая ему, большими шагами пошел в другую сторону.– Не стрелять… Выжидай! – кричал он.
Солдат, которому приказано было идти за зарядами, столкнулся с Пьером.
– Эх, барин, не место тебе тут, – сказал он и побежал вниз. Пьер побежал за солдатом, обходя то место, на котором сидел молоденький офицерик.
Одно, другое, третье ядро пролетало над ним, ударялось впереди, с боков, сзади. Пьер сбежал вниз. «Куда я?» – вдруг вспомнил он, уже подбегая к зеленым ящикам. Он остановился в нерешительности, идти ему назад или вперед. Вдруг страшный толчок откинул его назад, на землю. В то же мгновенье блеск большого огня осветил его, и в то же мгновенье раздался оглушающий, зазвеневший в ушах гром, треск и свист.
Пьер, очнувшись, сидел на заду, опираясь руками о землю; ящика, около которого он был, не было; только валялись зеленые обожженные доски и тряпки на выжженной траве, и лошадь, трепля обломками оглобель, проскакала от него, а другая, так же как и сам Пьер, лежала на земле и пронзительно, протяжно визжала.
Пьер, не помня себя от страха, вскочил и побежал назад на батарею, как на единственное убежище от всех ужасов, окружавших его.
В то время как Пьер входил в окоп, он заметил, что на батарее выстрелов не слышно было, но какие то люди что то делали там. Пьер не успел понять того, какие это были люди. Он увидел старшего полковника, задом к нему лежащего на валу, как будто рассматривающего что то внизу, и видел одного, замеченного им, солдата, который, прорываясь вперед от людей, державших его за руку, кричал: «Братцы!» – и видел еще что то странное.
Но он не успел еще сообразить того, что полковник был убит, что кричавший «братцы!» был пленный, что в глазах его был заколон штыком в спину другой солдат. Едва он вбежал в окоп, как худощавый, желтый, с потным лицом человек в синем мундире, со шпагой в руке, набежал на него, крича что то. Пьер, инстинктивно обороняясь от толчка, так как они, не видав, разбежались друг против друга, выставил руки и схватил этого человека (это был французский офицер) одной рукой за плечо, другой за гордо. Офицер, выпустив шпагу, схватил Пьера за шиворот.
Несколько секунд они оба испуганными глазами смотрели на чуждые друг другу лица, и оба были в недоумении о том, что они сделали и что им делать. «Я ли взят в плен или он взят в плен мною? – думал каждый из них. Но, очевидно, французский офицер более склонялся к мысли, что в плен взят он, потому что сильная рука Пьера, движимая невольным страхом, все крепче и крепче сжимала его горло. Француз что то хотел сказать, как вдруг над самой головой их низко и страшно просвистело ядро, и Пьеру показалось, что голова французского офицера оторвана: так быстро он согнул ее.
Пьер тоже нагнул голову и отпустил руки. Не думая более о том, кто кого взял в плен, француз побежал назад на батарею, а Пьер под гору, спотыкаясь на убитых и раненых, которые, казалось ему, ловят его за ноги. Но не успел он сойти вниз, как навстречу ему показались плотные толпы бегущих русских солдат, которые, падая, спотыкаясь и крича, весело и бурно бежали на батарею. (Это была та атака, которую себе приписывал Ермолов, говоря, что только его храбрости и счастью возможно было сделать этот подвиг, и та атака, в которой он будто бы кидал на курган Георгиевские кресты, бывшие у него в кармане.)
Французы, занявшие батарею, побежали. Наши войска с криками «ура» так далеко за батарею прогнали французов, что трудно было остановить их.
С батареи свезли пленных, в том числе раненого французского генерала, которого окружили офицеры. Толпы раненых, знакомых и незнакомых Пьеру, русских и французов, с изуродованными страданием лицами, шли, ползли и на носилках неслись с батареи. Пьер вошел на курган, где он провел более часа времени, и из того семейного кружка, который принял его к себе, он не нашел никого. Много было тут мертвых, незнакомых ему. Но некоторых он узнал. Молоденький офицерик сидел, все так же свернувшись, у края вала, в луже крови. Краснорожий солдат еще дергался, но его не убирали.
Пьер побежал вниз.
«Нет, теперь они оставят это, теперь они ужаснутся того, что они сделали!» – думал Пьер, бесцельно направляясь за толпами носилок, двигавшихся с поля сражения.
Но солнце, застилаемое дымом, стояло еще высоко, и впереди, и в особенности налево у Семеновского, кипело что то в дыму, и гул выстрелов, стрельба и канонада не только не ослабевали, но усиливались до отчаянности, как человек, который, надрываясь, кричит из последних сил.
Главное действие Бородинского сражения произошло на пространстве тысячи сажен между Бородиным и флешами Багратиона. (Вне этого пространства с одной стороны была сделана русскими в половине дня демонстрация кавалерией Уварова, с другой стороны, за Утицей, было столкновение Понятовского с Тучковым; но это были два отдельные и слабые действия в сравнении с тем, что происходило в середине поля сражения.) На поле между Бородиным и флешами, у леса, на открытом и видном с обеих сторон протяжении, произошло главное действие сражения, самым простым, бесхитростным образом.
Сражение началось канонадой с обеих сторон из нескольких сотен орудий.
Потом, когда дым застлал все поле, в этом дыму двинулись (со стороны французов) справа две дивизии, Дессе и Компана, на флеши, и слева полки вице короля на Бородино.
От Шевардинского редута, на котором стоял Наполеон, флеши находились на расстоянии версты, а Бородино более чем в двух верстах расстояния по прямой линии, и поэтому Наполеон не мог видеть того, что происходило там, тем более что дым, сливаясь с туманом, скрывал всю местность. Солдаты дивизии Дессе, направленные на флеши, были видны только до тех пор, пока они не спустились под овраг, отделявший их от флеш. Как скоро они спустились в овраг, дым выстрелов орудийных и ружейных на флешах стал так густ, что застлал весь подъем той стороны оврага. Сквозь дым мелькало там что то черное – вероятно, люди, и иногда блеск штыков. Но двигались ли они или стояли, были ли это французы или русские, нельзя было видеть с Шевардинского редута.
