Баулин, Юрий Николаевич

Юрий Баулин
Позиция	защитник, нападающий
Гражданство	СССР СССР→Россия Россия
Родился	5 октября 1933(1933-10-05) Москва, СССР
Умер	5 декабря 2006(2006-12-05) (73 года) Зеленоград, Россия
Игровая карьера
1952 «Спартак» (Москва) 1953—1962 ЦДСА, ЦСК МО, ЦСКА (Москва) 1962—1964 СКА (Ленинград) 1964—1965 «Торпедо» (Усть-Каменогорск)
Тренерская карьера
1964—1969 «Торпедо» (Усть-Каменогорск) 1970—1971 юниорская сборная СССР 1971—1972 «Спартак» (Москва) 1973 юниорская сборная СССР 1974—1976 «Клагенфурт» 1973—1979 сборная Австрии 1982—1983 «Енбек» (Алма-Ата) 1983—1984 «Автомобилист» (Караганда) 1985—1987 «Металлург» (Череповец)
Международные медали
Олимпийские игры Бронза Скво-Велли хоккей Чемпионаты мира Серебро Прага 1959 Бронза Скво-Велли 1960 Чемпионаты Европы Золото Прага 1959 Золото Скво-Велли 1960 Государственные награды

Юрий Николаевич Баулин (5 октября 1933 — 5 декабря 2006) — советский хоккеист, заслуженный мастер спорта СССР (1991), заслуженный тренер СССР (1971), один из основателей клуба «Торпедо» (Усть-Каменогорск) и казахстанского хоккея, бронзовый призёр зимней Олимпиады-1960, многократный чемпион СССР.

Биография

Ю. Н. Баулин начал играть в 1942 году в Москве на стадионе Юных пионеров.

Игрок

Играл в «Спартаке», ЦДСА, ЦСК МО, ЦСКА,СКА (Ленинград). Всего в чемпионате СССР сыграл 240 игр, забив 112 шайб. В конце игровой карьеры переехал в Усть-Каменогорск, где играл в «Торпедо». Участник чемпионатов мира 1959 года и зимней Олимпиады 1960 года. Сыграл за сборную 11 игр, забил 4 шайбы.

Член Клуба Николая Сологубова.

Тренер

Будучи играющим тренером, вывел клуб «Торпедо» из класса «Б» в класс «А».

После работы в Усть-Каменогорске Юрий Николаевич возглавлял в качестве главного тренера другие казахстанские хоккейные коллективы — алма-атинский «Енбек» и карагандинский «Автомобилист». Также тренировал московский «Спартак», австрийский «Клагенфурт».

В 1970—1971, 1973 годах в тандеме с Н. Эпштейном возглавил юниорскую сборную СССР, в составе которой играли В. Третьяк, Ю. Блохин, Х. Балдерис, А. Голиков и многие другие. Эта сборная стала трёхкратным чемпионом Европы.

В 1972 году привёл «Спартак» к бронзовым наградам чемпионата СССР по хоккею.

Последние годы жизни работал в детском хоккее.

Достижения

Игрок

• 1 — чемпион СССР — 1955, 1956, 1958, 1959, 1960, 1961
• 2 — серебряный призёр чемпионата СССР — 1953, 1954, 1957
• 3 — бронзовый призёр чемпионата СССР — 1962
• Обладатель Кубка СССР — 1954, 1956, 1961
• Финалист Кубка СССР — 1953
• 2 — серебряный призёр чемпионата мира — 1959
• 3 — бронзовый призёр чемпионата мира — 1960
• 1 — чемпион Европы — 1959, 1960
• 3 — бронзовый призёр Олимпиады — 1960

Тренер

• 1 — чемпион Европы — юниорская сборная СССР — 1970, 1971, 1973
• 3 — бронзовый призёр чемпионата СССР — «Спартак» (Москва) — 1972
• 3 — бронзовый призёр чемпионата Австрии — «Клагенфурт» — 1975
• 1 — чемпион Австрии — «Клагенфурт» — 1976

Ссылки

• [www.kidshockey.ru/viewtopic.php?f=2&t=1559 Умер Баулин Юрий Николаевич] на сайте kidshockey
• [uka-hockey.kz/node/890 О патриархе нашего хоккея] на сайте uka-hockey
• [www.sovsport.ru/gazeta/article-item/129564 Юрий Баулин: Память о Боброве на моем лице] // Советский спорт // 08 октября 2003, №186(16162)
• [sport-necropol.narod.ru/baulin.html Ю.Н. Баулин] на сайте Спортивный некрополь
• [www.sports-reference.com/olympics/athletes/ba/yury-baulin-1.html Профиль] на sports-reference

</div>

Отрывок, характеризующий Баулин, Юрий Николаевич

– Какое врать, правда истинная.
– А кабы на мой обычай, я бы его, изловимши, да в землю бы закопал. Да осиновым колом. А то что народу загубил.
– Все одно конец сделаем, не будет ходить, – зевая, сказал старый солдат.
Разговор замолк, солдаты стали укладываться.
– Вишь, звезды то, страсть, так и горят! Скажи, бабы холсты разложили, – сказал солдат, любуясь на Млечный Путь.
– Это, ребята, к урожайному году.
– Дровец то еще надо будет.
– Спину погреешь, а брюха замерзла. Вот чуда.
– О, господи!
– Что толкаешься то, – про тебя одного огонь, что ли? Вишь… развалился.
Из за устанавливающегося молчания послышался храп некоторых заснувших; остальные поворачивались и грелись, изредка переговариваясь. От дальнего, шагов за сто, костра послышался дружный, веселый хохот.
– Вишь, грохочат в пятой роте, – сказал один солдат. – И народу что – страсть!
Один солдат поднялся и пошел к пятой роте.
– То то смеху, – сказал он, возвращаясь. – Два хранцуза пристали. Один мерзлый вовсе, а другой такой куражный, бяда! Песни играет.
– О о? пойти посмотреть… – Несколько солдат направились к пятой роте.


Пятая рота стояла подле самого леса. Огромный костер ярко горел посреди снега, освещая отягченные инеем ветви деревьев.
В середине ночи солдаты пятой роты услыхали в лесу шаги по снегу и хряск сучьев.
– Ребята, ведмедь, – сказал один солдат. Все подняли головы, прислушались, и из леса, в яркий свет костра, выступили две, держащиеся друг за друга, человеческие, странно одетые фигуры.
Это были два прятавшиеся в лесу француза. Хрипло говоря что то на непонятном солдатам языке, они подошли к костру. Один был повыше ростом, в офицерской шляпе, и казался совсем ослабевшим. Подойдя к костру, он хотел сесть, но упал на землю. Другой, маленький, коренастый, обвязанный платком по щекам солдат, был сильнее. Он поднял своего товарища и, указывая на свой рот, говорил что то. Солдаты окружили французов, подстелили больному шинель и обоим принесли каши и водки.
Ослабевший французский офицер был Рамбаль; повязанный платком был его денщик Морель.
Когда Морель выпил водки и доел котелок каши, он вдруг болезненно развеселился и начал не переставая говорить что то не понимавшим его солдатам. Рамбаль отказывался от еды и молча лежал на локте у костра, бессмысленными красными глазами глядя на русских солдат. Изредка он издавал протяжный стон и опять замолкал. Морель, показывая на плечи, внушал солдатам, что это был офицер и что его надо отогреть. Офицер русский, подошедший к костру, послал спросить у полковника, не возьмет ли он к себе отогреть французского офицера; и когда вернулись и сказали, что полковник велел привести офицера, Рамбалю передали, чтобы он шел. Он встал и хотел идти, но пошатнулся и упал бы, если бы подле стоящий солдат не поддержал его.
– Что? Не будешь? – насмешливо подмигнув, сказал один солдат, обращаясь к Рамбалю.
– Э, дурак! Что врешь нескладно! То то мужик, право, мужик, – послышались с разных сторон упреки пошутившему солдату. Рамбаля окружили, подняли двое на руки, перехватившись ими, и понесли в избу. Рамбаль обнял шеи солдат и, когда его понесли, жалобно заговорил:
– Oh, nies braves, oh, mes bons, mes bons amis! Voila des hommes! oh, mes braves, mes bons amis! [О молодцы! О мои добрые, добрые друзья! Вот люди! О мои добрые друзья!] – и, как ребенок, головой склонился на плечо одному солдату.
Между тем Морель сидел на лучшем месте, окруженный солдатами.
Морель, маленький коренастый француз, с воспаленными, слезившимися глазами, обвязанный по бабьи платком сверх фуражки, был одет в женскую шубенку. Он, видимо, захмелев, обнявши рукой солдата, сидевшего подле него, пел хриплым, перерывающимся голосом французскую песню. Солдаты держались за бока, глядя на него.
– Ну ка, ну ка, научи, как? Я живо перейму. Как?.. – говорил шутник песенник, которого обнимал Морель.
Vive Henri Quatre,
Vive ce roi vaillanti –
[Да здравствует Генрих Четвертый!
Да здравствует сей храбрый король!
и т. д. (французская песня) ]
пропел Морель, подмигивая глазом.
Сe diable a quatre…
– Виварика! Виф серувару! сидябляка… – повторил солдат, взмахнув рукой и действительно уловив напев.
– Вишь, ловко! Го го го го го!.. – поднялся с разных сторон грубый, радостный хохот. Морель, сморщившись, смеялся тоже.
– Ну, валяй еще, еще!
Qui eut le triple talent,
De boire, de battre,
Et d'etre un vert galant…
[Имевший тройной талант,
пить, драться
и быть любезником…]
– A ведь тоже складно. Ну, ну, Залетаев!..
– Кю… – с усилием выговорил Залетаев. – Кью ю ю… – вытянул он, старательно оттопырив губы, – летриптала, де бу де ба и детравагала, – пропел он.
– Ай, важно! Вот так хранцуз! ой… го го го го! – Что ж, еще есть хочешь?
– Дай ему каши то; ведь не скоро наестся с голоду то.
Опять ему дали каши; и Морель, посмеиваясь, принялся за третий котелок. Радостные улыбки стояли на всех лицах молодых солдат, смотревших на Мореля. Старые солдаты, считавшие неприличным заниматься такими пустяками, лежали с другой стороны костра, но изредка, приподнимаясь на локте, с улыбкой взглядывали на Мореля.
– Тоже люди, – сказал один из них, уворачиваясь в шинель. – И полынь на своем кореню растет.
– Оо! Господи, господи! Как звездно, страсть! К морозу… – И все затихло.
Звезды, как будто зная, что теперь никто не увидит их, разыгрались в черном небе. То вспыхивая, то потухая, то вздрагивая, они хлопотливо о чем то радостном, но таинственном перешептывались между собой.

Х
Войска французские равномерно таяли в математически правильной прогрессии. И тот переход через Березину, про который так много было писано, была только одна из промежуточных ступеней уничтожения французской армии, а вовсе не решительный эпизод кампании. Ежели про Березину так много писали и пишут, то со стороны французов это произошло только потому, что на Березинском прорванном мосту бедствия, претерпеваемые французской армией прежде равномерно, здесь вдруг сгруппировались в один момент и в одно трагическое зрелище, которое у всех осталось в памяти. Со стороны же русских так много говорили и писали про Березину только потому, что вдали от театра войны, в Петербурге, был составлен план (Пфулем же) поимки в стратегическую западню Наполеона на реке Березине. Все уверились, что все будет на деле точно так, как в плане, и потому настаивали на том, что именно Березинская переправа погубила французов. В сущности же, результаты Березинской переправы были гораздо менее гибельны для французов потерей орудий и пленных, чем Красное, как то показывают цифры.